"Крылатый камень" - читать интересную книгу автора (Казанцев Сергей Иванович)

^{ГЛАВА ТРЕТЬЯ} Где руда?

Начальник шахты встал из-за стола, давая знать, что совещание окончено. Горняки-инженеры, переговариваясь, выходили из кабинета. Главный геолог расстроенно опустил голову. Уже в который раз начальник шахты задает ему один и тот же вопрос: «Где руда на нижнем горизонте?» А главный геолог, которого друзья в шутку называют Рентгеном за то, что он словно бы видит сквозь землю, не может ответить на такой простенький вопрос.

Как же так? Умные приборы-разведчики, которые он каждый раз настраивает и направляет самолично, указывают, да не просто подсказывают, а кричат: «Вот он, вот он, боксит, здесь, совсем рядышком, за тонюсенькой стенкой из пустопорожней породы!» Отчаянные молодые парни-проходчики изо всех сил налегают на ручки тяжелых пневматических молотков-перфораторов. Шипит, как змей-горыныч, сжатый воздух в шлангах. Гремят перфораторы, как пулеметы. Стальные жала-штанги бешено вгрызаются в каменную стену. Стена уступает, в ней появляются глубокие, больше метра в длину, скважины. Словно пушки, заряжаются они взрывчаткой, но в отличие от пушек крепко запечатываются их стволы. Грохочут взрывы. Двадцать, тридцать — по числу скважин. Некуда деваться силе взрыва — запечатан выход, и пламя разрывает каменные стволы, отламывает от стены большие глыбы. С надеждой устремляются люди в проветренный забой. Они хотят увидеть красный цвет победы — красную руду, боксит. Но непокорная стена вновь отливает на изломе Мрачной серостью известняка. Опять пустая порода. И снова — все сначала. И снова умоляют разведчики-приборы: «Еще чуть-чуть! Сюда! Боксит здесь, совсем-совсем рядом…» И снова взрыв, и снова пустота. Как будто что-то каждый раз обманывает чуткие приборы. Но что? А может — кто?..

Главный геолог сердито потряс головой. Ого-го, что за мысли его одолели! Этак можно додуматься до сумасшедших вещей. До шпионов-диверсантов, например. А то до подземных леших, домовых, или как их здесь называть — шахтовые, что ли? Тьфу, нечистая сила! Чтобы отвлечься от опасных дум, главный геолог решил сам спуститься в шахту.

Ах, если б на его месте оказался Шурка Черёмухин! Уж он-то бы не стал уныло разглядывать кафельные плитки на полу. Он-то смотрел бы вокруг во все глаза! Увидел бы длинные коридоры административно-бытового корпуса, где полы чуть припорошены красноватой пылью, осыпавшейся с рабочих спецовок. Внимательно рассмотрел бы таинственный зал с уходящими в полусумрак рядами стеллажей, заставленных плоскими черными коробками аккумуляторов и красными котелками горноспасательных аппаратов. Это табельная — святая святых, ее нельзя миновать ни одному из тех, кто спускается в шахту. Только здесь горняк (заметим сразу: на горном руднике говорят «горняк», а не «шахтёр»), только здесь получает самую необходимую под землей вещь — аккумуляторный фонарь. Здесь каждого отмечает табельщица, повесив на специальный гвоздик жестяной жетон — табельный номер. А когда ты поднимешься на поверхность, твой жетон табельщица снимет с гвоздя. Таким образом, на табельной доске сразу видно, сколько человек осталось под землей. И по номеру на жетоне можно определить, кто именно сейчас работает в забое.

Но Шурка не стал бы подсчитывать табельные номера. Он, уже одетый во все до последней нитки подземное, привычно глянул бы — на месте ли жетон отца, озорно улыбнулся бы табельщице, ловко подхватил коробки аккумулятора и спасателя и затопал бы литыми резиновыми сапогами по бетонному полу подземного перехода к стволу. И световой зайчик от его лампочки сначала выглядел бы бледным в ярко освещенном коридоре (а выключать горняцкий огонек нельзя, его зажигает табельщица, чтобы убедиться, что все в порядке, и она же гасит возвращенный ей фонарь), зато на глубине зайчик повеселеет, наберет силу.

А подойдя к стволу, из которого тянет заметно ледяным ветерком, хотя на горизонтах теплее, чем наверху, и ожидая своей очереди, чтобы забраться в двухэтажную клеть — шахтный лифт, Шурка непременно перекинулся бы парой шуток с друзьями и досыта похохотал бы над веселыми историями, на которые горазды горняки.

Потом бы он стоял, тесно прижавшись своими плечами к товарищеским плечам, и слушал бы хлесткие щелчки автоматических реле на проплывающих мимо горизонтах, звонкую капель подземных водопадиков, и смотрел бы, как радостно прыгает зайчик его фонаря на побеленных, летящих вверх стенах ствола…

Но — увы! — ничего этого Шурка ни видеть, ни слышать не мог, потому что, во-первых, спуск в шахту ему был пока запрещен, а во-вторых, в это самое время еще сидел он на лысой макушке соседней с шахтой горы и даже не подозревал, что с ним произойдет в ближайшие минуты.

А тот, кто мог все это и слышать, и видеть — главный геолог, — брел сейчас по переходу, не топая бодро резиновыми каблуками, а шаркая подошвами по плиткам и уныло разглядывая черные носы сапог. И не достигали его слуха веселые шутки и звонкая капель, потому что, заглушая всё, грохотали в его ушах грозные слова: «Где руда? Где руда? Где руда на нижнем горизонте?!»

А в это время…