"В плену желания" - читать интересную книгу автора (Роджерс Розмари)

Глава 40

Сабина, леди Вестбридж, была вне себя от гнева и разочарования, однако ей приходилось скрывать свои чувства от лорда Данхилла и его гостей. Сначала все шло гладко, как и предсказывал Реджи, но потом ее брат вспомнил о каких-то важных делах, ждавших его в Гибралтаре. Он покинул Сабину, дав ей указание при встрече с Ройзом подбросить ему определенную информацию.

Ей не удалось это сделать, и она не знала почему. Она весь вечер болтала, смеялась и флиртовала с лордом Данхиллом, шепнувшим Сабине, что он хотел бы пригласить ее в свою комнату, только не сегодня, потому что слишком устал и нуждается в отдыхе. Он добавил также, что, несомненно, смог бы сделать ее счастливой завтра вечером. Она обрадовалась, поскольку была уверена, что к ней придет Ройз, — Сабина шепнула ему, что сможет рассказать нечто интересное, когда они останутся вдвоем.

Девушка в ярости расхаживала по своей комнате со стиснутыми кулаками. Будь проклят этот негодяй! Она с невыносимой ясностью вспоминала все, что произошло и не произошло.

Сабина прождала Ройза полночи, и он появился в тот момент, когда она уже готова была заснуть. От него пахло спиртным и табаком. В свете маленькой масляной лампы его лицо с темной бородой казалось хмурым и неприветливым, безжалостные глаза с горевшими в них красными огоньками напоминали глаза дикой кошки или какого-то другого хищника.

— Милая Сабина! Ты, как всегда, ждешь меня! Надеюсь, я заставил тебя ждать не слишком долго, хорошенькая услужливая крошка? — Трент протянул руку и разорвал шелковую ночную рубашку, заставив Сабину ахнуть. — Вот мы и встретились, — пробормотал он, обращаясь отчасти к самому себе. — Пожалуй, мы должны это отметить.

Ей не понравились его слова и странный тон, но, прежде чем она успела что-то сказать, он сел на кровать в расстегнутой до пояса рубашке и начал дерзко ласкать ее тело. Заглушив своим ртом взволнованное бормотание Сабины, Трент лег на нее.

Сейчас, когда комнату залили горячие солнечные лучи, щеки Сабины начали гореть — она вспомнила, как использовал ее Трент, и какой неистовой была ее реакция. Он разжег в ней такое сильное желание, что она не стала возражать, когда он пожелал овладеть ею, не раздеваясь полностью. Она лишь умоляла его продолжать. Насытившись ею, Трент откатился в сторону, натянул брюки, встал и бесстрастно посмотрел на нее.

— И какую же информацию ты так хотела мне сообщить? — прорычал он.

На несколько секунд, Сабина от потрясения и стыда потеряла дар речи. Увидев, что он безразлично пожал плечами и собрался уходить, она села в кровати и почти зашипела — ее голос дрожал от желания причинить Тренту боль.

— Ты почти заставил меня забыть об этом. Но все же, думаю, тебе следует знать, что мой брат, приехавший сюда только вчера, уже прямиком отправился к твоей мисс Морган! Полагаю, они заранее договорились встретиться в Гибралтаре. Как ты к этому относишься, Ройз? Она ведь по-прежнему твоя невеста, верно? — Истерически засмеявшись, Сабина произнесла злобным голосом: — Очевидно, Реджи ублажает ее в постели лучше, чем ты. И она, конечно, произвела на него впечатление! Думаю, ты неплохо обучил ее.

Посмотрев на Сабину, Трент замер с непроницаемым лицом; потом, к ее изумлению, он вновь пожал плечами, словно услышанное не имело для него никакого значения.

— Ты это хотела мне сказать? — произнес он холодным тоном. — Не знаю, почему ты так не любишь Лауру. Вы обе готовы отдаться первому встречному.

Он покинул Сабину, хлопнув дверью.

Утром, когда она спустилась к завтраку, Трент катался верхом. Осторожно расспросив служанку, Сабина ничего не выяснила. Позже он вернулся с прогулки и почти сразу ушел снова, не сказав Сабине ни слова.

Лорд Данхилл с сожалением сообщил ей, что Ройз получил телеграмму и отправился по каким-то важным делам.

— Он вернется не раньше чем, через несколько дней, и я не знаю, будем ли мы еще здесь, хотя я, конечно, сказал ему, что моя вилла в его распоряжении. Мне нравится Ройз, он славный парень, хоть и родом из Америки.

Значит, он уехал — и один Господь ведает куда! Она потеряла его — если только когда-либо имела!

Разъяренный Трент Челленджер, известный также как герцог Ройз, вошел в маленькую виллу, когда Франко уже собирал свои вещи.

— Трент! Черт возьми, что ты здесь делаешь? Я считал, что мы должны встретиться…

— Я хочу, чтобы ты объяснил мне, что это значит, — почти прорычал Трент, бросив на стол листок желтой бумаги. — Как утверждает леди Вестбридж, твоя сестра с нетерпением ждет Реджи Форрестера в Гибралтаре. Может быть, ты, ее брат, растолкуешь мне, зачем она прислала вот это? — Он указал на телеграмму и бросил ледяной взгляд на изумленного Франко.

Франко и сам пребывал не в лучшем настроении, поэтому, схватив телеграмму, он ответил весьма сердитым тоном:

— Черт возьми, как я могу сказать тебе что-либо, если ты не дал мне возможности прочитать это послание?

— Так прочитай его! И скажи мне, похоже ли это на твою сестру, — ты должен знать ее лучше, чем я!

Прочитав телеграмму, Франко нахмурился, затем поднял глаза и пожал плечами, пытаясь таким образом скрыть охватившее его беспокойство.

— Я не знаю, что это значит, — медленно произнес он. — Возможно, все это — чистая правда, потому что, черт возьми, Трент, ты можешь сколько угодно смотреть на меня своими ледяными глазами, но она действительно тебя любит. Насколько мне известно, ее поведение, можно его простить или нет, объясняется тем, что она зашла в твой гостиничный номер в Каусе и увидела тебя в постели с Сабиной!

— Что? — Лицо Трента окаменело. Он пристально посмотрел на Франко. — Почему она не сказала мне об этом? Почему не набросилась на меня, как это сделала бы любая нормальная женщина? В любом случае ее поступок нельзя оправдать! Ты отлично это знаешь, Франко Морган. Она…

— О черт, Трент! — с досадой воскликнул Франко. — Послушай, ты знаешь не хуже меня, что моя сестра — вероятно, к несчастью для всех нас — не является нормальной женщиной! — Он снова посмотрел на телеграмму, потом поднял глаза и добавил: — Знаешь, я думаю, что Лаура действительно испытывает эти чувства, но меня удивляет, что она выразила их таким способом. В ее характере было бы скорее совершить какой-нибудь импульсивный поступок — например, сесть на пароход, идущий в Кадис, и разыскать тебя!

Глаза Франко и Трента встретились, и их обоих осенила одна и та же мысль.

— Господи, Трент! Если она говорит, что ты должен приехать немедленно, это, вероятно, какой-то сигнал! На твоем месте, — торопливо добавил Франко, заметив, какое выражение появилось на лице Трента, — я бы не поверил ни единому слову этой маленькой лживой шлюхи Сабины, потому что мне известно, что она полностью в руках Реджи, и один лишь Господь ведает, что замышляет Форрестер.

Они посмотрели в глаза друг другу, и Трент с сарказмом произнес:

— Ты все сказал, мой друг?

— Лаура — моя сестра, хоть мы с ней иногда и ссоримся. Я собираюсь выяснить, что происходит, едешь ты со мной или нет.

— Кто сказал, что я не еду? — обманчиво мягким тоном сказал Трент, однако его глаза оставались холодными и жесткими, а мышцы на скулах — напряженными. Он чувствовал, что Франко тоже готов в любую минуту взорваться, и старался сдерживать свой голос. — Если мы помчимся верхом или наймем дилижанс с резвыми лошадьми, то поспеем в Алжесирес еще до ночи, — размышлял Трент. — Там мы найдем быстроходный катер, который доставит нас в Гибралтар, — лучше всего нам подойдет лодка контрабандистов, я знаю там кое-кого.

Лаура… маленькая чертовка! Почему ему не удавалось забыть ее? Почему ее лицо, воспоминания об их объятиях, ее коже, податливом теле продолжали преследовать его? Почему его пульс участился, когда он вскрыл и прочитал эту телеграмму, не успев подумать о том, что все это — обман? «В любом случае, — мрачно подумал Трент, — теперь я выясню все окончательно. Выброшу ее из своей души или оставлю там навсегда!»

Он закинул на плечо дорожную сумку, в которой лежали все его вещи, и сказал Франко:

— Ну, ты едешь?

Франко посмотрел на Трента, поняв наконец, что его друг действительно собирается отправиться в Гибралтар, к Лауре, несмотря на свою злость и горечь. Морган засунул в небольшую сумку две пары брюк, пару рубашек и куртку.

— Что ты берешь с собой? — небрежным тоном спросил Франко. — Я хочу знать, что еще мне следует захватить.

— Естественно, самое необходимое, — со сталью в голосе ответил Трент. — Охотничий нож, пару «кольтов» и мокасины. Советую тебе сделать то же самое — на всякий случай. — Трент понял, что жаждет крови. Сейчас ему было наплевать, чья кровь прольется — Реджи Форрестера, Седжвика или даже Лауры, если окажется, что она его разыграла!

Сама Лаура в это время крепко спала в своей кровати. Ранее, после ухода Арчи, она попыталась увидеть Эну, но, отправившись в апартаменты подруги, столкнулась с преградившей ей дорогу Фатимой — грудастой служанкой, которая не нравилась мисс Морган.

— Извините, мисс, — сказала Фатима, — но граф распорядился, чтобы графиню не беспокоили ни по какому поводу. Она приняла лекарство, которое ей прислал доктор, и заснула. Будет лучше, мисс, если вы вернетесь в вашу комнату и тоже поспите. Эйша принесет вам мятный чай — он очень помогает при тепловом ударе.

Не желая настаивать и осложнять жизнь Эны, недоумевающая и испуганная, Лаура возвратилась в свою комнату. Эна стала пленницей — теперь это стало очевидным. Но она, Лаура, не была женой Арчи. Никто не мог помешать ей покинуть при желании этот дом, отправиться куда-то за помощью для Эны. Она поняла, каким глупым покажется ее рассказ, но, возможно… возможно, славный майор Иган выслушает ее.

Эйша принесла в комнату огромный поднос с узкогорлой бутылкой мятного чая и крохотной серебряной пиалой, а также большое количество аппетитных марокканских лакомств.

— Надеюсь, мадемуазель не собирается выходить в такую жару из дома, да еще одна? — встревоженно поинтересовалась Эйша. — Наше солнце плохо действует на белокожих леди! Утром на вас лица не было. Пожалуйста, попробуйте эту прекрасную марокканскую пищу и мятный чай. Потом я наполню ванну — уверена, она вернет вам бодрость.

— Но мне уже стало лучше — значительно лучше, — упрямо заявила Лаура, — и я хочу дойти до ближайшего телеграфного отделения. Я забыла, что мне надо отправить еще одну телеграмму.

— Мадемуазель, сейчас поблизости нет ни одного экипажа, — тихо произнесла Эйша. — Вы не можете проделать такой путь под солнцем — здесь леди не ходят пешком.

— Я привыкла делать то, что хочу, Эйша, даже если кому-то это кажется неприличным или неразумным! Так что принеси мне мое белое фуляровое платье, туфли для прогулок и — нет, корсет не нужен, он мне надоел. Я уверена, что найду дорогу, если ты подскажешь мне ее.

Эйша, похоже, испугалась; понизив голос почти до шепота, она умоляюще произнесла:

— Пожалуйста, мадемуазель! Меня сильно накажут, если с вами что-то случится и господин граф узнает, что я помогла вам выйти из дома в такой жаркий день! Он сказал, что вечером вы пойдете осматривать пещеру, пожалуйста, подождите!

Лишь позже Лаура поняла, в чем тут было дело. Она выпила мятный чай и бокал бренди из подвала графа — спиртное придаст ей сил, чтобы справиться с жарой. Она решила выйти из дома, когда Эйша оставит ее одну.

Лаура хотела отправить телеграмму леди Онории — она надеялась застать вдову в Баден-Бадене.

Обдумывая текст, девушка вдруг почувствовала, что комната закружилась. Лаура упала на подушки, не понимая, что с ней происходит. В глазах у нее почернело, и она провалилась в бесконечный темный туннель.

Лежа в забытьи на кровати без рубашки и нижней юбки, Лаура не слышала голосов и не видела устремленных на нее глаз.

— Вот она, мой друг. Делай с ней что хочешь! Посмотрев на Реджи, который не мог отвести глаз от тела Лауры, Арчи усмехнулся:

— Могу гарантировать, что в течение часа она не будет понимать, что с ней происходит. Зелье, которое Эйша подсыпала в чай, совершенно безвкусное, но очень сильное. — Растянув свои узкие губы, Арчи добавил: — Надеюсь, ты проявишь щедрость и поделишься ею со мной. Это будет справедливо, а, старина? Я захотел эту маленькую стерву еще тогда, когда подсматривал за ней через узкое отверстие, которое просверлил в потолке. Скажи мне, она хороша в постели?

— О, по-моему, даже очень! — солгал Реджи, подойдя к кровати и посмотрев на безвольное тело Лауры. — Для дальнейшего все готово? — спросил он.

— Конечно, — торопливо отозвался Арчи. — Я уже сказал тебе это, верно? — Граф сухо и неприятно усмехнулся. — Не забывай о Фатиме. Она служанка Эны и моя помощница. Я уверен, что Фатима с большим удовольствием поможет тебе укротить мисс Лауру и подскажет, как это быстрее сделать. Фатима способна причинить боль женщине лучше любого мужчины. Скоро ты сам в этом убедишься.

— Арчи, старина, — Реджи засмеялся, — должен признать, что ты — настоящий друг! Обещаю, что ты получишь ее, как только я сделаю свое дело.

Пока Лаура крепко спала, не сознавая, что с ней происходит, Реджи без помех овладел ею различными способами.

Тем временем Арчи приказал Хелене посмотреть, что делают с ее подругой — сестрой ее любовника.

Хелена начала истерически рыдать, едва сдерживая крики. Арчи лег на неподвижное тело Лауры и сказал Реджи:

— Ну, продолжай! Ты можешь заняться этой сучкой, а я попользуюсь твоей!

— Нет! — неистово закричала Хелена. — Пожалуйста, нет!

Фатима безжалостно выкрутила ее скованные наручниками руки и повалила на пол. Реджи отомкнул пояс целомудрия, забрался на Хелену и овладел девушкой, причинив ей боль. Хелене казалось, что все происходит в кошмаре; Реджи терзал ее, шлепал ладонями по бокам, точно кобылу. Тем временем Арчи использовал Лауру, заставляя ее тело принимать разные позы, как это только что делал Реджи.

Лаура уже начала стонать и шевелиться, однако Арчи крепко удерживал ее. Закончив, он бросил через плечо Реджи:

— Когда сделаешь свое дело, старина, мы все переберемся в нашу спальню — пока Лаура еще не пришла в себя окончательно. Что скажешь? Мы сможем запереть ее там, как я поступаю со своей женой, когда мне не хочется ее видеть, и ты получишь возможность делать все, что угодно. — Он засмеялся. — Фатима превосходно владеет плетью, верно, дорогая женушка? Она хлещет ею по самым чувствительным местам!

Действие снотворного начало слабеть; Лауре казалось, что все происходит в страшном, мучительном кошмаре. Она попыталась проснуться, но почему-то не смогла это сделать сразу. А когда, наконец, проснулась, то попала в тот же самый кошмар. Не сумев вырваться, она почувствовала, что ее руки и ноги прикованы цепями к закрепленным на потолке и в полу кольцам. Увидев перед собой стоящую на четвереньках Хелену, Лаура поняла, каким физическим страданиям и унижениям подвергали ее подругу. Потом Лауру стали использовать, как Хелену, — это делали все присутствующие, и она не могла этому помешать! В комнате находились Реджи, Арчи, Фатима, даже вызванный графом слуга. Фатима безжалостно хлестала ее по грудям, ягодицам, между раздвинутыми бедрами. Лаура непрерывно кричала, она не могла остановиться. Потом девушка стала молить о пощаде, обещала сделать все, что угодно, если они перестанут причинять ей боль.

— Слышишь, старина Реджи? — сказал Арчи. — Она становится такой же кроткой, как Эна, верно? Ты слышал, что она обещала? Она сказала, что сделает все, что угодно. Правда, это превосходно? Наша маленькая наследница умнеет.

— Очень мило с ее стороны! — усмехнулся Реджи.

— Встань, жена! — внезапно приказал Арчи. — Встань! Я хочу, чтобы мисс Лаура увидела, какой послушной сучкой я сделал тебя всего за два дня!

Эна, страдая от боли и горько плача, заставила себя подняться.

— А теперь, — с улыбкой сказал Арчи, схватив ее за волосы, — а теперь, моя маленькая шлюха, ты можешь снова опуститься на колени и подползти к твоей подруге — ты поняла, что я имею в виду? Ты сделаешь с ней то же самое, что я заставил тебя сделать с Фатимой! Уверен, после всего, что пришлось вытерпеть твоей подруге, она сумеет насладиться твоей нежностью, верно?

— О нет! Пожалуйста, Арчи, только не это!

Но граф дернул ее за волосы, сильно ударил рукой по лицу и почти потащил вперед. Реджи снова засмеялся, получая удовольствие от всего происходящего и сознания того, что Лаура наконец досталась ему. Да, теперь она — его девка!

Лаура смутно помнила, что произошло потом. Когда силы покинули девушку, ей позволили упасть на пол. Она всхлипывала и корчилась от боли. Она помнила о том, что обещала сделать все — даже подписать бумаги, согласно которым она становилась женой Реджи и отдавала ему все свое состояние.

Ее заставили выпить большое количество бренди и отвезли в маленький каменный коттедж с красной черепичной крышей; она послушно ответила на вопросы, которые ей задал пожилой человек. Ее руки были связаны за спиной под длинным застегнутым плащом, наброшенным на голое тело. Лаура радовалась тому, что капюшон закрывает ее щеки со следами слез, покрасневшие глаза, опухшую нижнюю губу, которую она почти прокусила.

Реджи поддерживал шатавшуюся Лауру, которая невольно прижималась к нему, почти теряя сознание. Когда он вывел ее из дома, она услышала его донесшийся как бы издалека голос:

— А теперь я выполню данное тебе обещание. Мы посетим пещеру Святого Михаила и увидим пыточную святой инквизиции. Советую вести себя хорошо и не раскрывать рта. Ты поняла, моя дорогая?

Он ударил ее по лицу, которое и без того опухло и горело от предыдущих пощечин. Лаура покорно кивнула.

Арчи, смутно осознала она, возвратился домой, к бедной Эне. С улыбкой на лице Реджи сказал, что после визита в пещеру они поплывут на нанятом им судне в Танжер, на виллу, которую он арендовал для их медового месяца. Услышав это, Лаура снова беспомощно заплакала. Он опять принялся бить ее, пока она не попросила его сдавленным голосом:

— Пожалуйста, пожалуйста, перестань, я буду вести себя хорошо, очень хорошо!

— Надеюсь, милая Лаура. — Он с силой ущипнул ее нежный сосок. — Ты знаешь, что случится в противном случае?

Она кивнула и позволила ему усадить себя в ждавшую их маленькую карету. Сейчас ей не было дела ни до чего. Она думала лишь о том, как избежать боли и наказания.

Но где-то в глубине ее сознания теплилась надежда. «Нет, он не приедет, даже если ту телеграмму действительно отправили, — сказала себе Лаура. — Уже поздно — я замужем за Реджи. Надеяться не на что, — мысленно повторяла она. Ей хотелось плакать, но она боялась снова рассердить Реджи. — Это конец, — подумала девушка, — конец прежней беспечной Лауры Морган, уверенной в себе, никого и ничего не боявшейся. Той девушки, которой я когда-то была, больше нет!» Один Господь ведает, чем она стала сейчас и во что ее превратят позже. Отдаваясь во власть оцепенения, Лаура ощущала, что перестает что-либо чувствовать, беспокоиться о будущем. Ей впервые захотелось умереть.