"Сердце женщины" - читать интересную книгу автора (Уэст Розалин)

Глава 5

– Уверяю вас, капитан, я скорее умру от голода, чем стану ублажать вас и вашу команду.

– Однако я не представляю, что еще вы можете предложить. Если же ничего не умеете делать, не переживайте. Мы будем долго находиться в море, а моя команда не слишком требовательна, так что к концу путешествия вы научитесь расплачиваться…

Слова француза были столь оскорбительными, что Элиза на время забыла о своем страхе. Глядя прямо в глаза капитану, она проговорила:

– Вы ошибаетесь, мистер пират, если думаете, что я на это способна.

Капитан с невозмутимым видом пожал плечами:

– Соболезную вашему будущему мужу, мадемуазель.

Мысль о том, что Уильям может потребовать нечто подобное от своей невесты, ужаснула Элизу.

– Мой избранник – порядочный человек, – заявила она, вскинув подбородок.

Капитан усмехнулся и сказал:

– Уверяю вас, мадемуазель, мои уроки не проходят даром. И пока еще никто не проявлял недовольства.

Шокированная этим заявлением, Элиза густо покраснела. «Неужели он так греховен? – подумала она. – Вероятно, он просто насмехается надо мной». Чтобы скрыть смущение, она повернулась к капитану спиной.

Мысленно улыбнувшись, Жан Люк снова принялся за свой завтрак. Элиза же молча наблюдала за ним, и голод терзал ее все сильнее. «Этот пират просто скотина, грубиян и хам…» – шептала она, беззвучно шевеля губами.

Однако он завтракал, а она страдала от голода.

Не выдержав, Элиза, наконец, сказала:

– Я ничего не имею против… какого-нибудь честного труда.

Капитан посмотрел на нее с притворным удивлением:

– В самом деле? А что вы подразумеваете под честным трудом? На ваших изящных ручках были когда-нибудь мозоли, а на ногах – волдыри? Вы когда-нибудь стирали, скребли полы, выносили ночные горшки? – Она покраснела, а он продолжал: – Думаю, что нет. Вы… ни на что не годная, вы ничего не можете мне предложить.

«Ни на что не годная». Эти его слова сопровождались насмешливым взглядом черных глаз, он как бы давал понять, что не считает ее женщиной, способной соблазнить его и вызвать желание. Разумеется, у Элизы не было намерения искушать того, кто держал ее в плену, однако такое пренебрежение уязвило ее. Если бы она действительно была Филоменой с ее умением обольщать мужчин, то капитан и вся его команда оказались бы всецело в ее власти. Но она не Филомена, так что придется искать какой-то другой выход из положения.

А Филомена в эти минуты, вероятно, уже находилась в безопасности, в кругу своей семьи.

Тут Элиза расстегнула застежку ожерелья и протянула его капитану:

– Такая плата вас устроит?

Какое-то время он молча рассматривал фамильный герб Монтгомери. Наконец, нахмурившись, проговорил:

– Я не желаю принимать вещи с этим проклятым фамильным знаком.

Элиза выхватила из его руки вилку и, воспользовавшись зубцами, отсоединила звено с гербом от остальной цепочки. Затем восстановила цепочку и положила ее рядом с тарелкой капитана. Себе же оставила лишь один золотой диск.

– Вот, возьмите. На это вы можете купить провизию для всей вашей команды.

Взяв украшение, Жан Люк повертел его в руках, и бриллианты заиграли разноцветными огнями.

– Стоимость этой вещи зависит от обстоятельств, мадемуазель. Поскольку в данный момент на корабле припасов вполне достаточно, она не имеет для нас особой ценности. В отличие от вас. Хотя камешки хороши. – Положив ожерелье, он заявил: – Это будет плата за ваш ужин, но не более.

– Только за ужин?! – Элиза в изумлении уставилась на капитана.

– Возможно, вы еще что-нибудь найдете.

– Но у меня больше ничего нет! – воскликнула девушка.

Он усмехнулся и проговорил:

– Я бы так не сказал, мадемуазель. – Отодвинув от себя тарелку, капитан добавил: – Я уже сыт, но здесь, как видите, еще кое-что осталось.

Элиза взглянула на тарелку. Он предлагал ей остатки – как собаке! Неужели она может смириться с этим оскорблением? Элиза несколько секунд колебалась, затем, тяжко вздохнув, потянулась к вилке. Когда капитан встал, она заняла его место и, забыв о гордости, принялась поглощать то, что осталось на тарелке.

Как ни странно, но Жан Люк, внимательно наблюдавший за ней, не стал насмехаться. Когда же она доела остатки завтрака, он спросил:

– Вам ведь никогда не приходилось голодать?

Элиза взглянула на него с удивлением.

– Нет, не приходилось. И я считаю, что это не так уж плохо.

Капитан едва заметно нахмурился и пробормотал:

– Да, разумеется. Вы, конечно же, не знаете, что значит страдать от голода.

Элиза внимательно посмотрела на капитана. «Неужели это угроза? – подумала она. – Может, он решил подчинить меня своей воле, заставив голодать?»

Отодвинув пустую тарелку, она проговорила:

– Это невыносимо, капитан.

покачал головой и едва заметно улыбнулся.

– Вы просто наивная девочка, мадемуазель Монтгомери. Возможно, когда-нибудь я просвещу вас.

Тут капитан подошел к своему сундучку и вытащил свежую рубашку.

– Куда мы направляемся? – спросила Элиза.

Теперь, утолив голод, она снова вспомнила об обещании Филомены и об Уильяме. Она даже не исключала возможность побега.

Жан Люк взглянул на нее через плечо и с усмешкой проговорил:

– Туда, где нет места для леди. «Опять угроза?» – подумала девушка.

– А это далеко?

– Да, далеко. Я хочу как можно быстрее покинуть эти воды, чтобы оказаться подальше от ваших родственников, мадемуазель.

Она кивнула – ее тоже это устраивало.

Они плыли вдоль побережья, причем было очевидно, что капитан направляется на юг, возможно – к островам. «Что ж, там будет гораздо теплее, чем в Новой Англии, – подумала Элиза; она помнила, что ужасно замерзла прошедшей ночью. – К тому же мне не придется долго ждать… Филомена расскажет о том, что произошло на «Мэджисти», и ее родственники заплатят выкуп». Элиза представила, как Уильям встретит ее. Конечно же, он будет гордиться ею.

– Вас что-то позабавило, принцесса?

Девушка вздрогнула от неожиданности. Оказалось, Что она, размечтавшись, улыбнулась своим мыслям.

– Нет, капитан. Но вы напрасно думаете, что сумеете скрыться от моих родственников. Они в любом случае вас найдут, и вы очень пожалеете о содеянном.

Капитан нахмурился и проворчал:

– Монтгомери уже заставил меня пожалеть… о многом.

И теперь настало время отплатить ему тем же. Элиза поняла, что на сей раз ей лучше промолчать.

К вечеру, как и предсказывала Элиза, разразился шторм. Девушка весь день провела в одиночестве, но капитан все не появлялся. Чтобы хоть чем-то заняться, она принялась расхаживать из угла в угол. Затем попыталась уснуть, но безуспешно. Покинуть же каюту она не решилась, потому что не знала, как к ней отнесутся матросы. К тому же ей не хотелось раздражать капитана, а он «советовал» не подниматься на палубу.

Поначалу ее вполне устраивало одиночество, но час проходил за часом, и в какой-то момент Элиза вдруг поняла, что ждет возвращения красавца француза. «Но почему же я жду его?» – спрашивала она себя. В конце концов, Элиза решила, что ждет вовсе не капитана – просто она проголодалась, а ужин должны были принести лишь после его прихода. Да-да, конечно же, она ждала ужин, за который уже заплатила драгоценностями Филомены.

Наконец раздался стук в дверь, и в каюту вошел матрос с подносом в руках. Он тотчас же начал накрывать на стол, затем наполнил вином два больших бокала. Капитан же все это время стоял в дверном проеме и молча наблюдал за девушкой. «Как странно, – думал он, – я представлял ее совсем другой… Во всяком случае, она совершенно не похожа на ту Филомену Монтгомери, о которой мне рассказывали. Почему же эта девушка держится с таким достоинством? Ведь она – дочь Монтгомери и, следовательно, должна вести себя совсем иначе…»

Жан Люк приблизился к девушке и, нахмурившись, проговорил:

– Надеюсь, ужин понравится вам, мадемуазель.

Элиза окинула взглядом стол, затем посмотрела на капитана:

– Скажите, почему вы хмуритесь? Хотите испортить мне аппетит своим видом? Может, вы на меня сердитесь?

– Нет, разумеется.

– От вашего взгляда, сэр, может свернуться молоко в вымени коровы.

Его губы тронула улыбка.

– Что ж, возможно. И все же я не сержусь. Пожалуйста, мадемуазель…

Элиза искренне удивилась, когда Жан Люк отодвинул стул, предлагая ей сесть. Встревоженная его странным поведением, девушка робко подошла к столу.

– Садитесь же, мадемуазель. – Капитан кивнул на стул.

Элиза села и протянула руку к бокалу с вином. Она старалась не смотреть на красавца француза, однако чувствовала его близость и почему-то ужасно волновалась.

Жан Люк по-прежнему стоял у стола. Словно завороженный, он смотрел на губы девушки – в этот момент она подносила к ним бокал с вином.

Боже, как она хороша!

Разумеется, он сразу же заметил, что его пленница довольно привлекательная девица. Но лишь сейчас он понял, что Филомена Монтгомери – настоящая красавица.

Глядя на сидевшую перед ним девушку, он вдруг вспомнил о прошлом – на него нахлынули воспоминания, которые, казалось бы, были надежно спрятаны в глубинах сознания.

Жан Люк прекрасно понимал, что этого делать не следует, но все же, не удержавшись, протянул руку и провел тыльной стороной ладони по щеке Элизы.

Ее реакция была мгновенной.

Вскочив со стула, она отступила несколько шагов и с возмущением в голосе проговорила:

– Что вы себе позволяете, сэр?

Жан Люк с усмешкой ответил:

– Вы ведете себя так, будто я приставил нож к вашей изящной шейке.

Элиза пристально взглянула на француза; в этот момент она забыла о своем страхе.

– Ваши шутки неуместны, сэр. И я не понимаю, чего вы от меня хотите.

Он стиснул зубы.

– Я вижу, что вы боитесь, мадемуазель, но чего именно? Моей жестокости – или проявления нежных чувств?

– И того и другого, капитан.

Люк вздохнул и проговорил:

– Садитесь, мадемуазель. Я не собирался пугать вас. Вы честно заплатили за ужин, и мне не следовало мешать вам. – Заметил, что она колеблется, он указал на стул и добавил: – Пожалуйста, садитесь.

Но она села лишь после того, как капитан отошел от стола. Устроившись на сундучке, он какое-то время молча наблюдал за Элизой. Потом вдруг сказал:

– Помнится, вы заявили, что не боитесь меня. Значит, все-таки боитесь?

– Возможно, я поторопилась, сделав подобное заявление.

Люк криво усмехнулся. Видимо, и он поторопился, решив, что останется равнодушным к ее чарам.

– Ешьте же, – проговорил он вполголоса.

Элиза взяла вилку и тут вдруг заметила, что лиф ее платья залит вином, – очевидно, оно выплеснулось из бокала, когда она вскакивала из-за стола. Девушка ахнула и попыталась удалить пятно, промокнув его салфеткой, однако из этого ничего не получилось.

– Теперь платье испорчено. – Элиза тяжко вздохнула.

– Это всего лишь одежда, – отозвался Люк.

– У меня нет другого платья. Это – единственное. – Казалось, она вот-вот расплачется.

– Его можно постирать.

Элиза молча кивнула и снова вздохнула. На глаза ее навернулись слезы.

– Тогда снимите его и замочите, пока пятно не высохло, – посоветовал Люк. Немного помедлив, он поднялся на ноги и, откинув крышку сундучка, достал белую батистовую рубашку. – Вот, наденьте это, если вас так смущает пятно на платье.

Поймав брошенную ей рубашку, Элиза посмотрела на капитана с мольбой в глазах. Подбородок ее начал подрагивать.

Люк пожал плечами и повернулся к ней спиной. Он уже проклинал себя за проявленную слабость. Конечно же, он допустил ошибку, посочувствовав своей пленнице. Ведь эта девица, пусть и красавица, – дочь его врага. К тому же она глупая и впадает в истерику из-за какого-то пятна. Тут ему вдруг пришло в голову, что он проявил слабость только потому, что увидел ее слезы.

Услышав шуршание платья, Люк стиснул зубы; он представил Элизу в нижнем белье, облегающем ее стройную фигурку.

Выждав еще несколько секунд, капитан проворчал:

– Если вы готовы, мадемуазель, можете вернуться к ужину. Так вы готовы?

И почти тотчас же послышался ответ:

– Да, готова. Вы можете повернуться, капитан.

Люк повернулся – и замер в изумлении. В рубашке девушка была еще более соблазнительной, чем в платье. Рубашка, конечно же, прикрывала ее груди, но под ней явственно обозначились женские прелести Элизы.

Не обращая на капитана внимания, девушка погрузила платье в таз с водой и принялась застирывать пятно. Почувствовав, что в горле у него пересохло, Люк шагнул к столу и, взяв свой бокал, залпом осушил его. Минуту спустя Элиза со вздохом отложила платье.

– Бесполезно. Похоже, оно безнадежно испорчено.

– Должен заметить, что вы выглядите очень привлекательно в моей рубашке.

Элиза нахмурилась:

– Вы, наверное, считаете меня ужасно глупой.

– Вам лучше не знать, что я о вас думаю, мадемуазель.

Элиза промолчала; на сей раз она решила не раздражать своего тюремщика.

– Так что же, моя дорогая? Вы собираетесь ужинать? Повесив испорченное платье на спинку кровати, Элиза вернулась к столу.

– Вы, кажется, говорили, что у вас есть жених, – продолжал капитан. – Наверное, какой-нибудь торгаш?

Элиза вспыхнула.

– Мой жених – прекрасный человек. И он обладает достоинствами, о которых вы понятия не имеете.

– Но этот прекрасный человек, обладающий всевозможными достоинствами, позволил вам без сопровождения путешествовать через Атлантику? Ведь в результате вы оказались в руках… пиратов…

– Это не его вина. Мы должны были объявить о нашей помолвке, но тут случилось… непредвиденное. Умер компаньон моего отца.

Глаза девушки увлажнились, но Люк, к счастью, этого не заметил.

– И ваш отец был настолько занят захватом имущества своего компаньона, что у него не было времени выдать вас замуж? Не очень-то он о вас заботится.

Элиза опустила глаза и поджала губы. Она прекрасно понимала, что капитан отчасти прав – ведь ее отец дал согласие на брак лишь накануне своей скоропостижной кончины.

Какое-то время оба молчали. Наконец Люк проговорил:

– Так кто же этот идеальный мужчина, за которого вы собираетесь выйти замуж?

Элиза в раздражении передернула плечами.

– Я не намерена обсуждать с вами свои личные дела. Хотя вас, сэр, эта тема очень забавляет, не так ли?

Он усмехнулся и покачал головой:

– Ошибаетесь, мадемуазель. Сердечные дела нисколько меня не забавляют. Напротив, они вызывают у меня скуку.

– Чтобы говорить о сердечных делах, сэр, надо прежде всего иметь сердце. Простите, я, наверное, наскучила вам. Весьма сожалею, но у меня нет в запасе историй, достойных вашего внимания. Жизнь таких людей, как я, обычно лишена… захватывающих событий.

– Да, верно, – кивнул Люк. – Скажите, а вам не приходилось жалеть об этом?

Он вдруг по-настоящему улыбнулся. И Элиза тотчас же почувствовала, что сердце ее забилось быстрее; более того, она едва не улыбнулась ему в ответ, но, к счастью, вовремя сдержалась. «Почему же его улыбка так подействовала на меня?» – думала она, глядя в свою тарелку. Люк молча наблюдал за своей пленницей. Он вдруг понял, что ужасно нервничал, когда она говорила о своем женихе. Но почему? Что взволновало его? Может, он просто завидовал жениху этой девушки? Что ж, возможно. Но если бы не Монтгомери, то какая-нибудь девушка, наверное, и о нем говорила бы точно так же.

Люк стиснул зубы и невольно сжал кулаки. Нет, нельзя поддаваться на уловки этой девицы. Ведь она, конечно же, пытается его одурачить, поэтому и ведет себя совсем не так, как он ожидал. Совсем не так, как должна вести себя дочь Монтгомери, капризная и избалованная особа, – именно так о ней говорят.

Люк шагнул к двери и бросил через плечо:

– У меня неотложные дела, мадемуазель. Надеюсь, вы не будете без меня скучать.

Он поднялся на палубу, но и здесь его не покидали все те же назойливые мысли. Эти мысли ужасно раздражали и смущали. Он чувствовал, что Филомена Монтгомери нравится ему. Нравится, несмотря ни на что. Эта девушка, настоящая красавица, держалась с редким достоинством, и именно этого он от нее никак не ожидал. А может, у него были неверные сведения о ней? Ведь сам он никогда с ней не встречался, он полагался лишь на рассказы тех, кто знал ее…

Нет, нельзя об этом думать. Ей не удастся разрушить его замыслы. Он непременно отомстит. Потому что главное для него – месть. Да, она не дождется пощады от него.

Расхаживая по палубе, Люк смотрел на бурлившие за бортом волны – сейчас погода на море вполне соответствовала его душевному состоянию. Внезапно он заметил Шеймуса Стернса, своего второго помощника. Этот здоровенный ирландец был весьма суровым человеком, но к Жану Люку Готье питал искреннюю привязанность. Увидев капитана, помощник тут же приблизился к нему и с усмешкой проговорил:

– Приветствую. Рад видеть. Только слишком уж горячая женщина может заставить мужчину выйти прохладиться в такую ненастную погоду.

Люк нахмурился и проворчал:

– Занимайся своим делом, Шеймус. У меня нет сегодня настроения выслушивать твои остроты.

– Что, так плохо? – Пожилой ирландец снова усмехнулся. Из всей команды только он не боялся гнева своего капитана, и в этом не было ничего удивительного. Они вместе бороздили моря от Кантона до Калькутты и не раз побывали под дулами британских пушек – побывали в самом аду. Когда-то Люк, будучи его учеником, освоил искусство управления кораблем с поразительной быстротой, чем сразу же расположил к себе старого морского волка. Они вместе пересекли экватор, и молодой француз был принят в морское братство; при этом он мужественно перенес все традиционные испытания – от бритья металлическим обручем бочки до поглощения мерзкой стряпни, от которой отказалась бы даже свинья.

Но их связывало не только море. История их отношений началась задолго до того, как Люк стал моряком.

– В чем же дело, Люк? – допытывался Шеймус. – Месть оказалась не так сладка, как ты ожидал?

Молодой француз пожал плечами:

– Да, возможно. Во всяком случае, у меня до сих пор руки чешутся при мысли о Монтгомери.

– Вот видишь, парень. Ведь я предупреждал тебя, не так ли? Ты не из тех, кто способен на жестокое обращение с женщиной – пусть даже для осуществления своей мести.

Люк поморщился и пробормотал:

– Но я вовсе не собираюсь проявлять жестокость. По крайней мере, я стараюсь сдерживаться.

Шеймус внимательно посмотрел на капитана и вдруг спросил:

– Послушай, а может, тебе не следовало ее похищать?

Глаза Люка вспыхнули, и он сквозь зубы процедил:

– А что же я, по-твоему, должен был сделать? Простить его? Забыть о своих правах? И все только потому, что его глупая и капризная дочка… Впрочем, не в этом дело. Я нисколько не жалею о том, что похитил ее.

Помощник рассмеялся:

– Тогда в чем проблема, парень? Что тебя беспокоит?

Что его беспокоит? Об этом Жан Люк не мог сказать даже своему старому другу.

Шеймус похлопал своего капитана по плечу и проговорил:

– Иди вниз, мой мальчик, и твердо стой на своем. Мы оба прекрасно знаем, что у тебя есть на это полное право. Семейство Монтгомери не заслуживает сочувствия. Помни о том, что Монтгомери в долгу перед тобой. И не твоя вина, что его дочь оказалась в таком положении. Пусть все идет своим чередом. Скоро Бенджи доберется до Сейлема и сообщит Монтгомери твои условия. Так что иди и ни о чем не беспокойся.

Люк улыбнулся и молча кивнул. Да, действительно, ему не стоит беспокоиться. Скоро он получит то, что ему причитается, и тогда сможет осуществить свою мечту. А пока надо набраться терпения и проявить твердость, если потребуется.

Спускаясь в свою каюту, Люк все-таки испытывал некоторое беспокойство. Открыв дверь, он сразу же понял, что именно его беспокоило.

Элиза спала, устроившись в изножье кровати. Она укрылась только тоненьким одеялом и даже во сне дрожала от холода.

– Черт побери… – пробормотал Люк.

Капитан укрыл девушку еще одним одеялом и лишь после этого улегся на кровать. Его одолевали не очень-то приятные мысли, но он все же надеялся, что ему удастся уснуть.