"Холод смерти" - читать интересную книгу автора (Макдональд Росс)

Глава 30

Я вышел из гостиницы. Луна плыла высоко в небе, сопровождаемая своими многочисленными отражениями в декоративных прудах, разбросанных по испанскому саду. Окна коттеджа миссис Делони были занавешены желтыми шторами, из-за двери раздавался приглушенный звук голосов.

Я постучал.

— Кто там?

— Сервис, — ответил я и добавил про себя: — Уголовный.

— Я ничего не заказывала.

Но все же она открыла дверь. Я проскользнул мимо нее и занял оборону у стены. Брэдшоу сидел напротив на софе рядом с камином. В очаге, бросая отражения на медную решетку, поблескивало пламя.

— Привет, — сказал он.

— Привет, Джордж.

Он довольно заметно подпрыгнул.

— Выйдите вон, — произнесла миссис Делони. На ее смертельно бледном лице блестели круглые синие глаза, вся она была как один комок воли. — Я позову служащих гостиницы.

— Валяйте, если хотите выносить сор из избы.

Она захлопнула дверь.

— Ему мы можем сказать, — произнес Брэдшоу. — Все равно придется.

Она так резко качнула головой, что чуть не потеряла равновесие. Словно перегруппировывая свои силы, она перевела взгляд с меня на Брэдшоу, как будто мы оба были теперь ее врагами, и сделала пару шагов назад.

— Я запрещаю что бы то ни было говорить, — произнесла она.

— Все равно все выяснится. Лучше сделать это.

— Это не должно стать известным. И как это, собственно, выяснится?

— Отчасти потому, что вы совершили большую ошибку, приехав сюда, — вмешался я. — Это не ваш родной город, миссис Делони, и тут вам не удастся замести следы, как вы это сделали в Бриджтоне.

Она повернулась ко мне спиной.

— Не обращай на него внимания, Джордж.

— Меня зовут Рой.

— Рой, — поправилась она. — Он уже вчера в Бриджтоне пытался блефовать со мной, он ничего не знает. Нам нужно просто молчать.

— И что нам это даст?

— Покой.

— Я уже сыт по горло этим покоем. Все эти годы я жил с этим. Вас не было рядом. Вы не представляете, что я пережил. — Он откинулся на спинку софы и воздел глаза к потолку.

— Но тебе будет еще хуже, если ты сейчас начнешь трепаться, — резко оборвала она его.

— По крайней мере, хоть что-то изменится.

— Безмозглый болван! Но я не позволю тебе растоптать остатки своей жизни. Только попробуй что-нибудь сказать — и больше ты не увидишь ни цента.

— Обойдусь.

Впрочем, он явно не спешил рассказывать то, что мне было нужно. Он так долго носил маску, что она пристала к его лицу, контролируя речь, а может быть, и образ мыслей. Даже старуха, хотя она и стояла ко мне спиной, явно играла, будто я был зрителем.

— Мой аргумент достаточно традиционен, но тайное уже стало явным, — произнес я. — Мне известно, что ваша сестра Летиция, миссис Делони, застрелила вашего мужа. Мне известно также, что позднее она вышла замуж за Брэдшоу в Бостоне. Это может подтвердить его мать...

— Мать?

Брэдшоу выпрямился.

— В конце концов, у меня есть мать, — произнес он с неожиданной непосредственностью и посмотрел на миссис Делони, — я живу с ней, и ее мнение тоже надо учитывать.

— Ты ведешь очень многогранную жизнь, — ответила она.

— У меня очень многогранный характер.

— Очень хорошо, мистер Многогранник, дело твое. — Она отошла в угол и села на козетку.

— Я думаю, что это мое дело, — сказал я, — но вы тоже в нем можете поучаствовать, Брэдшоу. Можете начать с того, с чего все началось, — с убийства Делони. Вы были его свидетелем, как утверждала Элен.

Он кивнул.

— Мне, конечно, не следовало рассказывать это Элен. Но меня это так потрясло, а она была моим единственным другом.

— За исключением Летиции.

— Да. За исключением Летиции.

— Какую роль вы играли в этом убийстве?

— Я просто присутствовал. Если быть точным, это не было убийством. Это была самооборона, и то, что Делони скончался, — действительно несчастный случай.

— К этому я и веду.

— Да. Он просто застал нас в постели.

— И частенько вы с Легацией занимались этим?

— Нет, это был первый раз. Я посвятил ей стихотворение, которое было опубликовано в студенческом журнале. Я наблюдал за ней и восхищался ею всю весну. Она была гораздо старше меня, но она была очаровательна. Она была моей первой женщиной. — Он до сих пор говорил о ней с придыханием обожания.

— Так что произошло в спальне, Брэдшоу?

— Я уже сказал, он застал нас там, достал пистолет из ящика и ударил меня рукояткой. Ти попыталась его остановить. Он ударил ее пистолетом по лицу. Она вцепилась в него, и тут пистолет выстрелил.

Он дотронулся до правого глаза и кивнул в сторону миссис Делони. Она безмолвно наблюдала за нами из своего угла.

— Миссис Делони замяла дело, ей удалось его замять. Вряд ли в таких обстоятельствах ее можно обвинить за это. Или нас. Мы уехали в Бостон, где Ти был сделан целый ряд операций на лице. А потом мы поженились. Я любил ее, несмотря на разницу в возрасте. Наверное, моя любовь к матери в какой-то мере питала и мое чувство к Ти.

Глаза его горели полубезумным блеском, губы пересохли.

— Медовый месяц мы проводили в Европе. Мать связалась с французской следственной службой и натравила их на нас. Мне пришлось оставить Ти в Париже и вернуться домой, чтобы уладить все с мамой и начать учебный год в Гарварде. В тот же месяц в Европе началась война. С тех пор я не виделся с Ти. Она заболела и умерла, я узнал об этом уже после ее смерти.

— Я вам не верю. Это не могло случиться за столь короткое время.

— Все произошло очень быстро, как и всякая трагедия.

— Только не ваша. Она тянется уже двадцать два года.

— Нет, — произнесла миссис Делони. — Он говорит правду, и я могу доказать это.

Она вышла в соседнюю комнату и вернулась с сильно помятым документом, который протянула мне. Это было свидетельство о смерти, составленное в Бордо и датированное 16 июля 1940 года. Там было сказано, что Летиция Осборн Макреди в возрасте сорока пяти лет скончалась от пневмонии.

Я вернул документ миссис Делони.

— Вы всегда его возите с собой?

— Он случайно оказался при мне.

— Каким образом?

Она не нашлась что ответить.

— А я вам скажу. Потому что ваша сестра жива и вы испугались, что она, наконец, будет наказана за свои преступления.

— Моя сестра не совершала никаких преступлений. Смерть моего мужа может расцениваться или как убийство в целях самообороны, или как несчастный случай. Комиссар полиции очень хорошо это понял, иначе он никогда бы не решился замять это дело.

— Возможно. Но Констанция Макги и Элен Хагерти были убиты не случайно.

— Моя сестра умерла задолго до этого.

— Ваши собственные поступки доказывают обратное, и они значат гораздо больше, чем это липовое свидетельство. Например, сегодня вы навещали Джила Стивенса и пытались выкачать из него подробности дела Макги.

— Он нарушил профессиональную тайну?

— Ему ничего было нарушать. Вы не являетесь его клиенткой. Он представляет интересы Макги.

— Он не сказал мне об этом.

— А почему он должен был вам об этом говорить? Вы не у себя в городе.

Она в смятении повернулась к Брэдшоу. Он покачал головой. Я подошел к нему.

— Если тело Ти мирно покоится во Франции, что заставило вас идти на такие ухищрения, чтобы развестись с ней?

— Значит, вам известно о разводе. А вы здорово умеете раскапывать улики, прямо как индейский землекоп[7]. Интересно, вам уже все известно о моей личной жизни?

Он устало взглянул на меня. Я был слегка обескуражен такой легкой победой.

— Ваша личная жизнь или жизни — это сюжет для романа. Вам ведь приходилось жить на два дома, деля время между женой и матерью?

— По-моему, это само собой разумеется, — бесстрастно отреагировал он.

— Ти живет здесь, в городе?

— Она жила в Лос-Анджелесе. Я не скажу вам где, и будьте уверены, вам никогда не удастся ее найти. Впрочем, какая разница, ее все равно уже там нет.

— Где и как она умерла, по вашей версии?

— Она не умерла. Вы правильно догадались, французское свидетельство — подделка. Но Ти все равно за пределами досягаемости. В субботу я посадил ее на самолет, и сейчас она уже в Рио-де-Жанейро.

— Ты не сказал мне об этом, — вмешалась миссис Делони.

— Я и не собирался никому говорить. Но мне приходится объяснять мистеру Арчеру, что дальнейшие поиски бессмысленны. Моя жена — моя бывшая жена — пожилая больная женщина, она не будет выдана властям. В одном из южноамериканских городов ей будет обеспечена медицинская помощь и все необходимое. Где — я не скажу.

— Вы признаете, что она убила Элен Хагерти?

— Да. Она призналась мне в этом, когда я приехал к ней в субботу утром. Она застрелила Элен и спрятала револьвер в нашей привратницкой. Я специально связывался с Фоули в Рено, чтобы выяснить, известно ли ему об этом. Я не хотел, чтобы он меня шантажировал...

— По-моему, он уже это делал.

— Это делала Элен, — откликнулся он. — Ей стало известно о бракоразводном процессе, которым я занимался в Рено, и она сразу сделала вывод о том, что Ти жива. Я порядочно заплатил ей и устроил ее на работу, чтобы она оставила Ти в покое.

— И вас.

— И меня. Мне приходится защищать мою репутацию, хотя я и не совершал никаких преступлений.

— Конечно. Вы очень хорошо умеете устраиваться, чтобы за вас отдувались другие. Вы ведь использовали Элен вместо приманки, не правда ли?

— Не понял. — Но вид его свидетельствовал об обратном.

— Вы несколько раз появились с Элен на людях, распустили слух о том, что собираетесь жениться на ней, хотя уже были женаты на Лауре. А Элен вы ненавидели, и не без причин.

— Это неправда. Несмотря на ее претензии, мы сохраняли дружеские отношения. Она была моим старым другом, и я сочувствовал ей.

— Ваше сочувствие привело к тому, что она получила пулю в лоб. Точно так же, как Констанция Макги. Лауру могла бы постигнуть та же участь, если бы вовремя не подставили Элен.

— По-моему, вы слишком все усложняете.

— Неужели это сложно для вашей многогранной натуры?

Он затравленно оглядел комнату, как бы в замешательстве перед парадоксами собственного характера.

— Вам никогда не удастся доказать мое участие в убийстве Элен. Для меня оно было полной неожиданностью. Как и признание Легации.

— Отчего же? Разве вы не знали, что она убила Констанцию Макги?

— Я ничего не знал об этом до субботы. Признаюсь, у меня были подозрения. Ти всегда была страшно ревнива. Я десять лет существовал с этими страшными подозрениями, надеясь и молясь, что это не так...

— Почему вы ее прямо не спросили?

— Я бы не перенес ее признания. Отношения между нами и так были слишком напряженными. А мой вопрос означал бы, что я признаю, что любил Кони. — Он вдруг осознал смысл произнесенного. Взгляд его уткнулся в пол, как будто перед ним впервые разверзлась бездна его собственной души. — А я действительно любил ее. Ее смерть чуть не убила меня.

— Но вы пережили ее и полюбили снова.

— Как любой нормальный мужчина. Я отношусь к тому роду людей, которые не могут жить без любви. Я любил Ти так долго, насколько это было возможно. Но она состарилась.

Миссис Делони фыркнула.

— Я мечтал, чтобы моя жена родила мне детей.

— Ты бы их бросил, как бросил мою сестру. Ты нарушил все свои обещания.

— Это случается со всеми. Я не виноват, что полюбил Кони. Это произошло само собой. Я совершенно случайно познакомился с ней в приемной доктора Годвина. Но ведь я не бросил вашу сестру. Я ее никогда не бросал. Я сделал для нее гораздо больше, чем она для меня.

— Моя сестра подняла тебя из грязи. Кем ты был? Жалким лифтером.

— У меня была приличная семья, и я мог пользоваться ее доходами, если бы захотел.

— Да-да, твоя драгоценная мамочка...

— Оставьте в покое мою маму.

В его словах прозвучала холодная угроза, и это остановило миссис Делони. Это был один из моментов, когда я почувствовал, что они ведут сложную шахматную партию — игру честолюбий на невидимой доске. Мне предстояло разгадать ее. Но прежде всего надо было закончить дело и, пока Брэдшоу соглашался говорить, нельзя было отвлекаться на посторонние сюжеты.

— Мне не очень ясна судьба револьвера, — произнес я. — Полиция установила, что Кони Макги и Элен были убиты из одного и того же оружия — револьвера, который первоначально принадлежал сестре Констанции Алисе. Каким образом он попал к Ти?

— Я не знаю.

— У вас должны быть какие-то предположения. Алиса Дженкс не могла передать его Ти?

— Вполне возможно.

— Ну это же чушь, Брэдшоу, и вы сами прекрасно это знаете. Револьвер был украден из дома Алисы. Кто его украл?

— Я все скажу вам, если миссис Делони выйдет.

— С какой стати? — спросила она, не вставая. — Я думаю, мои уши вынесут то, что пришлось пережить моей сестре.

— Я забочусь не о вас, а о себе.

Она заколебалась. Это было настоящее единоборство воль. Брэдшоу встал и открыл дверь в соседнюю комнату. Там находилась роскошно меблированная спальня.

Миссис Делони с недовольным видом прошествовала в спальню. Брэдшоу поспешно закрыл за ней дверь.

— Я начинаю испытывать ненависть к пожилым женщинам, — произнес он.

— Вы собирались рассказать мне историю револьвера.

— Мне нужна была какая-то поддержка. С Летицией было непросто. Она иногда сводила меня с ума своей животной силой и своими претензиями. Но теперь все кончено. — Последняя фраза прозвучала полувопросительно, полуумоляюше.

— Я не могу вам ничего обещать. Рассказывайте все с начала до конца, а потом подумаем. Каким образом к Ти попал револьвер Алисы?

— Его передала мне Кони. Нам в голову пришла безумная мысль, как можно развязать этот гордиев узел.

— Вы собирались убить Ти?

— Это был чистый бред. Ни я, ни Кони никогда бы не решились на убийство, как бы плохо нам ни было. Вы не представляете, в каком кошмаре я жил, деля себя между двумя женами, двумя любовницами — старой и жадной, молодой и страстной. Джим Годвин предупреждал меня, что мне грозит духовная гибель.

— Единственным спасением от которой было физическое убийство.

— Но я не совершал его. Я бы не смог. Я понял это благодаря Джиму. Я не насильник.

Однако именно теперь я чувствовал, что он на это способен, такая ненависть ко мне проглядывала сквозь его непоколебимо учтивую манеру поведения, к которой он привык, как привыкают к корсету. Я ведь выуживал из Брэдшоу все его тайны.

— Что стало дальше с револьвером?

— Я спрятал его в надежное место, как мне казалось, но Ти, вероятно, нашла его.

— В вашем доме?

— В доме мамы. Она иногда бывала там, когда не было мамы.

— Она была у вас, когда к вам заходил Макги?

— Да. — Он посмотрел мне в глаза. — Как странно, что вы сосредоточились на этом дне. Вы очень внимательны. Это был день, когда все и произошло. Ти обнаружила в ящике моего стола револьвер. До этого она, вероятно, подслушала Макги, который сетовал на мою связь с его женой. Она взяла револьвер и убила Констанцию. Наверное, в этом была даже своеобразная, романтически понятая справедливость.

— Вы продолжаете утверждать, что не знали все эти годы, что Ти убила Констанцию?

— Я не признавался себе в этом. Я считал, что револьвер просто исчез. Его мог взять и Макги, пока он был один в кабинете. Предъявленное ему обвинение казалось мне доказательным.

— Теперь вам известно, что оно было сфабриковано. Сейчас меня больше всего волнуют Макги и его дочь. И я не успокоюсь, пока они не будут полностью оправданы.

— Но это можно сделать и не требуя выдачи Летиции из Бразилии.

— У меня нет никаких доказательств, что она в Бразилии, кроме ваших показаний. Даже миссис Делони впервые слышит об этом.

— Господи, неужели вы мне не верите? Я вывернул перед вами все потроха.

— Если бы у вас не было причин на это, вы бы не стали это делать. Я думаю, что вы лжете, Брэдшоу. Я думаю, что вы один из тех виртуозов, которые умеют искусно перемешивать правду и ложь, чтобы их рассказы выглядели достоверными. Но ваш страдает одним существенным недостатком. Если бы Ти была в безопасности в Бразилии, вы бы никогда не сказали мне об этом. Я уверен, что она в Калифорнии.

— Вы ошибаетесь.

Он наклонился ко мне. Его взгляд был открытым и искренним, как бывает лишь у хороших актеров. Мы бы еще долго играли в гляделки, если бы в соседней комнате на зазвонил телефон. Брэдшоу кинулся к аппарату. Но я оказался быстрее; прижав его к косяку, я схватил трубку:

— Алло.

— Это ты, милый? — Это была Лаура. — Рой, я боюсь.

Она все знает. Она только что звонила мне и сказала, что сейчас приедет.

— Закройте дверь. А лучше всего вызовите полицию.

— Это не Рой? Кто это?

Рой стоял у меня за спиной. Я повернулся к нему в тот момент, когда медная кочерга уже опускалась мне на голову. Последнее, что осталось в памяти, — желтый отблеск меди.