Романов Пантелеймон СергеевичХороший комитет

Пантелеймон Сергеевич Романов

Хороший комитет

Эпоха 1917 г.

Всяких мешков и сундуков было столько, что ими заставили все углы и проходы в вагоне.

Маленький веснушчатый солдатик едва втащил свой пятый мешок. От напряжения и возни у него оторвался сзади хлястик, и шинель распустилась балахоном.

- Мобилизуетесь?-спросил его солдат в стеганой ватной куртке с тесемочками.

- Да, с фронту,-отвечал солдатик, вытирая руки о штаны.

- Я уж по вещам вижу.

- Все руки, нечистый их возьми, оттянул.

- Не дай бог, сам возил, знаю. А помногу досталось?

- Да вот все тут. Да еще раньше домой свез почесть столько же.

- Пудов десять будет,-сказал третий, высокий солдат, свертывавший папироску, бегло взглянув на вещи.-Через комитет делили?

- Через комитет.

- О!.. Значит, хороший комитет. А в других местах едут безо всего. Смену белья дали да шинелишку с сапогами, и буде.

- Это верно,- сказал голос с полки,- у нас в полку тоже так-то, ничем не дали попользоваться; только что сами раньше ухватили, то и есть.

Все оглянулись на голос.

-Очень просто...

- Нет, наш комитет хороший,-сказал владелец мешков,- у нас почесть все поровну. Одного сахару пришлось по пуду на человека.

- По пуду!..

- Да... а какие раньше еще ухватили, когда не знали, что дележка будет, и думали, что все в казну отойдет. Шинели по три штуки, консервы эти, уздечки, седла, ну,- словом сказать,- все, что на себе унесть можно. А что тяжелое - на месте распродали: повозки, лошадей там...

- Поровну тоже?

- А как же!

- Хороший комитет,- сказали в один голос несколько слушателей, не принимавших до того участия в разговоре. - Это редкость.

- Обиды, можно сказать, не было,-сказал солдатик скромно и, загнув руки за спину, стал прикреплять сзади хлястик, весь сморщившись от напряжения, в то время как слушатели молча смотрели на него и ждали, не скажет ли он еще чего-нибудь.

- А вот у нас комитет - так собачий был!..-сказал голос с полки,- ничего не дали. До какого паскудства дело доходило: белье, скажем, сносилось, приноси старое, тогда получишь новое.

- Последнюю рубаху дерут.

- А отчего у вас комитет собачий был,- спросил солдат в стеганой куртке,ты не знаешь?

- Ась?..

- Отчего, говорю, комитет собачий у вас был? - повторил солдат в стеганой куртке, прибавив голоса.

- Отчего? Кто ж его знает отчего.

- То-то вот... Оттого, что у самих мозги курьи. Сами же выбирали, а вышел - собачий. У нас тоже заикнулись было: "Не позволим, расхищение достояния", так на другой же день слетели, новых выбрали.

- Вот так не позволили!..

- Это тоже глядя по фронту: на одном хорошо было, а на другом беспорядок,не хуже северного. Там дюже плохо было.

Поезд остановился у станции. Окно спустили и высунулись. Напротив стоял товарный поезд, очевидно только что подошедший. Из отодвинутой широкой двери поспешно вылезали солдаты и спускали на платформу вещи.

- Ну, у этих не жирно, мешочек-другой и - обчелся. Должно, с северного,сказал солдат, куривший папироску и, по-видимому, знавший все порядки.

- С какого фронту?..- спросил солдатик с оторвавшимся хлястиком, высунувшись в окно.

- С северного... - ответил угрюмо солдат, вытаскивавший мешок из вагона.

- Ну вот, я говорил, что с северного. На северном совсем, можно сказать, мало взяли.

- Врасплох захватили?..

- Да. Да и порядку настоящего не было. Зато западных сразу узнаешь.

- Нет, наш комитет, можно сказать, на диво,- как только стали доходить слухи, так комитет прямо вынес решение...

- То-то, вот какие понимают по-божески, а какие норовят...

- Нет, у нас на диво,- повторил солдат с оторвавшимся хлястиком. - Я, можно сказать, всю семью одел. Сейчас все солдатами ходят: и отец и дед. Даже баба и та в офицерской непромокайке ходит.

- Тоже досталась?

- Нет, с товарищем поменялся. Мне-то она подходяща.

- А у нас умные головы пулеметы делить додумались. Два пулемета в полку, а они их делить, кому винтик, кому что.

- Нешто это можно?..- сказало сразу несколько голосов.

Солдат в стеганой куртке на это ничего не ответил.

- У нас пулеметы продавали, а уж деньги делили,- сказал солдатик, хваливший свой комитет.

- Вот то-то что понятие-то разное бывает. У них вон люди с разумом, а у нас все лукошки набраты. Так никто ничем и не пользовался.

- Да на винтике-то на этом далеко не уедешь.

- Что ж там...

- Ох, и дешево же эти пулеметы шли. Иные откупали, себе везут.

- И пулеметы везете?

- Мы все везем. Это сообчение отчего-то разладилось, а то бы... Сейчас уж берешь, что нужное только.

- А вот наши раньше мобилизовались,- сказал опять голос с полки,- так чего только не навезли...

- Это с западного, что ли?

- Да, когда первые года шли.

- Тогда лучше было. И опять же западный фронт. Другого такого не было.

- Вон, какие-то едут, по вещам и не разберешь,- сказал высокий солдат, когда проезжали мимо полустанка,- не много, не мало - середка наполовине.

- Откедова вы?..

- С кавказского...- ответил голос из-за окна.

- Ну вот, я уж вижу, не то и не это.

- А куда вы пулеметы продавали? - спросил молоденький солдатик с безусым лицом и в рваной шинели.

- Куда...- не глядя на спрашивающего, недовольно проговорил солдат, хваливший свой комитет.- С фронту ты едешь или нет?-спросил он, уже прямо глядя на молодого солдатика.

- С фронту...

- По делу-то не видно, что с фронту. Все долго молчали, подозрительно поглядывая на рваную шинель.

- Ну, а насчет денег как?

- Насчет каких?..

- Да опять же полковых?-.

Солдат с хлястиком некоторое время молчал.

- Деньги не тронули,- сказал он наконец,- потому деньги - это государственное.

- Кто это вам сказал?..- быстро спросил высокий солдат.

На него все оглянулись и ждали.

- Кто сказал... комитетчики.

- Нет, это значит, не государственное, а что как вы есть ослы, дураки, лукошки, то и везите себе винтики, а они это государственное себе повезут.

- Чтоб легче было!..

- Вот-вот.

- То все было народное, а как до денег дошли, так сразу изделалось государственное,- заговорило несколько голосов.

- Они думают, что ежели залез в комитет, так греби один, а людям не надо.

- С винтиками обойдутся...- сказал солдат, резавший краюшку хлеба.

Солдат, хваливший свой комитет, стоял озадаченный, как бы плохо понимая, и только оглядывался во все стороны на говоривших.

- Околпачили здорово...-сказал кто-то.

- Дуракам-то, видно, кого ни выбери, все равно один толк,- сказал солдат в стеганой куртке,- остолопов выбрали, добро промеж пальцев пропустили, по винтикам, а на умных наскочили - эти околпачили.

- А ведь и то чтой-то промахнулись...-сказал наконец солдатик, хваливший комитет.-Ну да подожди, в третий раз поеду, тогда уж...

Но его уже никто не слушал.

- Во, во! - закричал солдат в стеганой куртке, что-то увидев в окно.

Все оглянулись и сдвинулись у окна. Из товарного поезда, стоявшего на втором пути у станции, вылезали солдаты и тащили, шатаясь от тяжести, огромные мешки.

Высокий солдат до половины высунулся в окно и крикнул:

- Откедова везете?

- С западного...- донеслось оттуда.

- Без комитета делили?

- Без комитета.

- Вот это я понимаю! А то жди - хороший он попадется либо нет, а тут уж без ошибки.

1918