Романов Пантелеймон СергеевичХорошие места

Пантелеймон Сергеевич Романов

Хорошие места

Когда поделили помещичью землю и прошло некоторое время, мужики опять стали жаловаться на малоземелье.

- Да ведь у вас против прежнего-то больше стало? - спрашивал заведующий уземотделом.

- Что ж, что больше... у нас места дюже плохие.

- Нешто это места, - говорил кузнец, - одни эти рвы замучили. В прошлом году на моем поле маленький ровочек был, можно даже сказать - пахать не мешал, и ровный такой: идешь по краю с сохой, как по ниточке. А в нынешнем году нечистые его рассадили такой, что не пересигнешь, да еще вавилонами какими-то пошел. Крутишься, крутишься около него с сохой - сил нет.

- Да и земля не та стала, - сказал старик Софрон, который любил хвалить только старину, а к настоящему времени относился не иначе как с презрением. Бывало, какие луга, лесу одного сколько было, а теперь откуда-то, чума их знает, кочки повыскакали. Да и рвы тоже. Прежде рвов не было, а теперь их год от году все больше.

- Вот у немцев этих рвов отчегой-то нету, - проговорил солдат Филипп, во время войны бывший в плену.

К нему все повернулись.

- Нету?

- Никак.

- Места, значит, хорошие, - сказал Софрон, - на хорошие места попали.

И он, стоя, опершись на палку, стал скорбно глядеть куда-то в сторону.

- Попробовали бы они тут, пошли, пошли, повертелись, - заметил кузнец.

- Да, они, эти хорошие места-то, все равно что клад, в руки не даются, проговорил коновал.

У него болели глаза, и он сидел в стороне босиком на земле, с обвязанной тряпкой головой, и говорил оттуда, повернувшись спиной к говорившим, со стороны которых светило солнце и мешало ему смотреть.

- Вот хоть взять глаголевскую землю, - сказал он, раскурив трубку и сплюнув, - в старые времена какие урожаи на ней бывали.

- Страсть...

- Андросовские мужики давно на нее зарились, потом осилили, купили, два года попользовались урожаями; можно сказать, земля прямо сама рожала без навозу, без всего. А потом отчегой-то зачиврела и сошла на нет.

- И отчего такое?

- Поздно захватили, - ответил Софрон, - портиться стала. Сапоги, скажем, снашиваются, - так и земля.

- Эх, кабы на хорошие места попасть, - сказал возбужденно кузнец.

- Да, тут натворили бы делов.

В стороне, на пустующем месте, где была прежде изба и садик умершего в прошлом году старого кузнеца, ребятишки сбивали камнями и палками маленькие зеленые яблоки и, подпрыгнув, ломали ветки, на которых виднелись яблоки. Одна палка упала около разговаривавших, сидевших на бревнах.

- Ну, вы, чертенята, - крикнул кузнец, оглянувшись на ребят, - зачем с той стороны кидаете, не можете отсюда зайтить? Головы-то ни черта не работают.

Все оглянулись на ребят и помолчали несколько времени.

- Вишь, вон тут яблоки-то какие, - сказал Филипп, - в орех... А у немца, братец ты мой, чего только нету: яблоки в два кулака, груши, сливы эти... Ну прямо рай.

- Места хорошие - вот и рай, - сказал, вздохнув, Софрон и опять стал смотреть в сторону.

- Дуракам всегда хорошие места достаются, - заметил угрюмо коновал, держась одной рукой за глаз, а другой приминая пальцем огонь в трубке, которую, жмурясь, насасывал без перерыва.

- Не любят они народ, эти хорошие места, все подальше хоронятся: как где трудовой народ, так тут и нету ничего. Смотреть противно. Вот возьми ты хоть нашу округу - где ни посмотришь, везде рвы, кочки эти, нет на них погибели, рожь тощенькая, лесу не осталось, пары голые, скотина заморенная. А вот где народа еще нет, там места хорошие, жирные.

- Это верно. Наши уехали лет пяток назад, кудай-то в Сибирь, что ли, подались... Так сначала писали, что рожь рожается словно тебе лес.

- Лес... а, скажи на милость.

- Картошки... прямо тыщи.

- Тыщи...

- И, прямо сказать, никакого труда не нужно: пахать не пашут, а так поскребут, поскребут еловыми сучьями и ладно, лежи всю зиму на печке.

- Вот это места, - сказало несколько голосов.

- Да. А потом пожили года три, а она - мое почтение - уж заартачилась, родить перестала. Лес отчего-то, пишут, погорел.

- Что за причина?

- Кто ее знает.

- Значит, опять не пондравилось, что народ пришел.

- Теперь уж и неизвестно, где эти хорошие места-то остались, - сказал, вздохнув, Софрон.

- Говорят, туда подались, - проговорил сидевший в том же положении коновал и, не глядя ни на кого, показал большим пальцем куда-то через плечо, далеко направо.

Все посмотрели туда, где за ржаными полями, на горизонте синели вдали туманные полосы лесов.

- Нет уж, видно, куда ни ходи - конец один, - сказал Андрей Горюн, тощий мужик, сидевший босиком на бревне, махнув рукой. Он повесил голову и задумался о чем-то безотрадном.

- Да, вот теперь и земли прирезали, - сказал Софрон, - а ведь она все та же, здешняя, земля-то. Кабы с нового места, вот бы другое дело. Или раньше бы годков на двадцать. Вот бы двадцать годов попользовались хорошей землей. А теперь года три попашешь, она и сойдет на нет.

И он, сняв свою войлочную шляпу, медленно почесал голову.

- И трех еще не пропашешь, - заметил кузнец.

А вон, никитовскую землю какие-то чухонцы тогда купили, так она у них никак не сходила.

- Рано захватили, вот и не сходила.

- Кто ее знает. Мяту эту все сажали.

- Слово небось знают, вот и не сходит.

- Это верно, - согласился Софрон, - как для плода, так и для земли надо слово знать. А кто его нынче знает! Вишь, молодежь-то какая пошла.

Он опять стал смотреть куда-то в сторону, потом, помолчав, прибавил:

- Вот оттого и сходит все на нет. Лесу нет за двадцать верст, земля как зола. Теперь этой прирезанной-то на много ли хватит. Как подати велят за нее платить, она и выдохнется.

- Очень просто...

- За хорошими местами бы иттить...

- Угоняешься за ними, - сказал мрачно коновал, - нынче ты на него сел, а завтра оно из паров выйдет...

- Очень просто...

- Хоть бы годочек попользоваться такою, чтобы сама рожала, - сказал кузнец, - а не гнуть бы спину-то.

- Или бы слово узнать. В старину много слов знали... пошепчет, пошепчет и - готово, загребай.

- Словами-то тоже небось не всегда потрафишь, - сказал Филипп, - а вот у немцев бы отхватить кусок хороший с хорошими местами, это бы ладно было.

- Все равно, и на два года не хватит - рвами пойдет да кочками, отозвался безотрадно Андрей Горюн.

- Вот кабы места хорошие найтить, да к этому еще слова разузнать, - сказал кузнец, оглянувшись на всех.

Но все уныло молчали: слова все позабыли, а хорошие места все равно долго трудового народа не выдержат.

1919