"Королев" - читать интересную книгу автора (Романов Александр П.)

Глава четвертая Оборона и наука

Ракеты надежно встали на защиту социалистической Родины. Знаменитый королевский девиз «Ракеты – это оборона и наука», с которым Сергей Павлович пришел в ракетную технику, постепенно осуществлялся. На листах ватмана уже рождалась межконтинентальная ракета. С ней он связывал свои давние научные мечты. Королеву уже виделись спутники, запуски животных, полет человека по орбите вокруг Земли, старты ракет к Луне, Марсу, Венере – вот что обещали эти ракеты. Но не все ученые и партийные и государственные деятели были убеждены в необходимости этого.

Президиум Академии наук СССР решил выяснить точку зрения ученых об изучении космоса и разослал многим из них письмо, в котором просил высказать свое мнение. Ответы стали приходить быстро.

«...Фантастикой не увлекаюсь...»

«...Думаю, что это произойдет через несколько десятилетий и наши дети смогут сказать точнее...»

«...Давайте научимся летать сначала в стратосфере...»

Ученых, сказавших космосу «нет», в первое послевоенное десятилетие оказалось больше, чем смотревших в завтра. Рассуждали примерно так: зачем брать эту ношу на плечи нашему поколению. Пройдет, может, тысяча лет, прежде чем людям понадобится жить в космосе. А раз так, то зачем тратить средства и силы. Давайте устраивать жизнь на своей планете, а космос подождет.

Но у С. П. Королева нашлись и сторонники. «Можно провести уникальные эксперименты, – писал академик Василий Григорьевич Фесенков, – в разных областях астрономии...»

«Бесспорный интерес представит изучение всевозможных частиц и излучений, – утверждал академик Сергей Николаевич Вернов. – Аппаратуру следует разработать весьма оригинальную. Физики могут ее делать...»

«Если в любой отрасли знаний открываются возможности проникнуть в новую, девственную область исследования, – сказал свое веское слово академик Петр Леонидович Капица, лауреат Нобелевской премии, – то это надо обязательно сделать, так как история науки учит, что проникновение в новые области, как правило, и ведет к открытию тех важнейших явлений природы, которые наиболее значительно расширяют пути развития человеческой культуры».

Сергей Павлович ознакомился с ответами ученых на письмо Академии наук СССР. Его удивило и потрясло, что многие видные представители науки не приняли идеи Циолковского. Тем радостнее для него было увидеть ответ своих единомышленников. Не удержался, позвонил Петру Леонидовичу Капице, поблагодарил его и не скрыл разочарования, что многие не хотят смотреть вперед, чуть дальше своего носа. А в ответ услышал:

– Поверьте мне, через несколько лет им будет стыдно за свою слепоту. Эти люди живут сиюминутными проблемами. А быть подлинным служителем науки – надо смотреть хотя бы на полвека вперед.

Чувствуя себя не одиноким, поняв, что есть люди, которые его поддержат, Сергей Павлович решается поставить перед ЦК партии и правительством вопрос о целесообразности использования в будущем межконтинентальных ракет как носителей летательных аппаратов для изучения Вселенной.

И Королев обращается с просьбой к Михаилу Клавдиевичу Тихонравову, который вместе с другими учеными продолжал расчеты космических полетов, подготовить специальную докладную «Об искусственном спутнике Земли». 26 мая 1954 года С. П. Королев посылает ее в Центральный Комитет КПСС и Совет Министров СССР. В сопроводительной записке он напоминает, что «проводящаяся в настоящее время разработка нового изделия с конечной скоростью около 7000 м/сек позволяет говорить о возможности создания в ближайшие годы искусственного спутника Земли... Мне кажется, что в настоящее время была бы своевременной и целесообразной организация научно-исследовательского отдела для проведения первых поисковых работ по спутнику п более детальной разработки комплекса вопросов, связанных с этой проблемой».

Через пару месяцев Главный конструктор ОКБ С. П. Королев назначается заместителем директора НИИ по научно-исследовательским и опытно-конструкторским работам. Возможности Королева для осуществления своей мечты о межпланетных сообщениях еще более расширяются. Но окончательного решения о спутнике нет. Это тревожит Королева. Скептики на земле еще не перевелись, даже среди ученых!

В это время организуется новое конструкторское бюро ракетного направления. Министерство подыскивает его руководителя. Выбор падает на М. К. Янгеля. На вопрос Королеву, как он смотрит на выдвижение Янгеля, Сергей Павлович честно ответил: «Хотя отношения между нами не сложились как надо, Янгелю можно поручить самостоятельное дело. Михаил Кузьмич прошел на пашем предприятии путь от начальника отдела, заместителя Главного конструктора до руководителя всего нашего НИИ. Такое не каждому под силу. Мы с ним не ссорились, но крепко спорили. Творческие споры, точнее принципиальные разногласия. Да, жаркие, по никто в них не сгорел. Человек он большого таланта и отличного знания дела. Так и должно быть».

На следующий день Янгель зашел к Королеву.

– Пришел попрощаться, Сергей Павлович. Спасибо за науку. Школа ракетчиков у вас прекрасная – это главное, остальное мелочь. Другие новые дола меня уже никогда не соблазнят. Я до конца жизни ракетчик. Еще раз спасибо.

– Может, скоро снимут с наших плеч хотя бы часть военного груза. Возьмете на себя...

– Космос, Сергей Павлович?

Королев только улыбнулся в ответ.

А в небо уже стартовали геофизические ракеты с собаками и другими животными на борту. Все полеты проходили успешно. Катапультированные с ракеты контейнеры благополучно приземлялись, и четвероногие путешественники возвращались па Землю. Но это лишь пока прыжки в небо, а Королеву нужен полет по орбите вокруг Земли. «Человек в космосе» – вот мечта Сергея Павловича, и ради нее Главный конструктор готов был преодолеть все препятствия, убедить и доказать всем необходимость и возможность такого полета. И извечные друзья человека – собаки, не раз уже помогавшие человеку в разрешении тайн природы, и здесь выручали ученых.

Но однажды произошел забавный случай. Собаку по кличке Смелый, уже летавшую, подготовили к новому полету. За день до старта она прошла все процедуры. Вечером, как обычно, Смелого отпустили погулять, но он, как потом шутили, почуял, что ему лететь, решил «отказаться» от участия в эксперименте и убежал. Сколько его ни искали, не нашли. До старта оставалось несколько часов. Вторая же собака Белка, спутница Смелого по путешествию, с нетерпением ждала его.

Больше всех нервничал Владимир Иванович Яздовский, отвечающий за эксперимент. Пригрозив уволить всех сотрудников, он наконец решился идти к Королеву. Но кто-то подсказал другой выход – поехать к столовой, там возле кухни всегда немало собак, рассчитывающих на доброту повара. Медикам повезло. Они нашли там полугодовалого песика черной масти, быстро обработали, поставили датчики – ив кабину. Все были довольны, только недоверчиво поскуливал пес. Полет прошел, как никогда, хорошо. Едва врачи выпустили из кабины «новичка», как он стал ко всем ласкаться, словно благодарил людей за хорошее питание и необычное путешествие.

Сергей Павлович, узнав о происшедшем, захотел после полета взглянуть на собаку, спросил, как ее зовут.

– ЗИБ, – ответили ему.

– Что за странное имя?

– ЗИБ – это сокращенно. Заменитель Исчезнувшего Бобика...

Королев громко рассмеялся, а потом в глазах его сверкнула ироническая искорка.

– Выходит, все ваши тренировки собак на вибростендах и барокамерах ни к чему, если случайный пес без всяких последствий перенес полет. Молодец, – сказал Королев и уже серьезно добавил: – Ну что ж, товарищи, спасибо вам! За нами дело не станет. Надо шагать вперед. Вселенная ждет человека.

Уверенный, что вопрос о спутнике будет решен положительно, Королев еще в июне писал в АН СССР: «Сейчас необходимо было бы развернуть работы, связанные со всем комплексом вопросов по созданию искусственного спутника Земли (ИСЗ), поначалу в самом простом варианте... В связи с разработкой проблемы ИСЗ несомненно возникает необходимость организации еще лабораторий, групп и отделов в ряде институтов Академии наук СССР и в промышленности».

Вскоре в АН СССР состоялось совещание, на которое собрались ведущие специалисты по ракетной технике, представители заинтересованных областей знаний. Короткое сообщение сделал Королев.

– На днях состоялось заседание Совета главных конструкторов. Мы подробно рассмотрели ход доработки ракеты-носителя для запуска искусственного спутника весом до тысячи четырехсот килограммов с различной научной аппаратурой. Мы надеемся приступить к первым пускам ракеты-носителя в апреле – июле 1957 года. Пора подумать о создании при Академии наук специального межведомственного органа по выработке программы научных исследований с помощью серии искусственных спутников Земли.

Уточняя цель новой организации, Сергей Павлович сказал, что она должна также уделить самое серьезное внимание таким проблемам, как изготовление научной аппаратуры для исследования космоса, привлечение к этому ведущих ученых Академии наук, ведомственных институтов и производства. Он предложил избрать председятелем межведомственного совета вице-президента Академии паук СССР М. В. Келдыша.

Пожалуй, именно эта встреча положила начало еще более тесному многолетнему плодотворнейшему сотрудничеству Келдыша и Королева, теперь уже в новой, космической области знаний. Казалось, много лет назад, еще в начале тридцатых годов, они могли бы встретиться, работая, например, в ЦАГИ и отдавая свои силы авиации. Но этого не случилось. Их творческие пути тесно переплелись в послевоенный период, когда началось строительство ракет оборонного и научного назначения. К тому времени М. В. Келдыш, в тридцать пять лет ставший академиком, уже прославился своим математическим даром. Его труды по аэрогазодинамике и прикладной математике сыграли важную роль в создании методов расчета авиационной, а позднее атомной и ракетной техники.

Разные по складу ума и характеру – один взрывной, второй до предела сдержанный, с разницей в возрасте всего в пять лет – Королев и Келдыш оказались и космонавтике равно темпераментными и равно увлеченными, равно смотрящими вперед, равно преданными ей.

Предложение Королева о запуске искусственных спутников Земли нашло поддержку Академии наук СССР и Советского правительства. Узнав об этом, Сергей Павлович пригласил к себе М. К. Тихонравова.

– Поздравляю, Михаил Клавдиевич. Считаю, что идея запуска первого искусственного спутника Земли окончательно созрела. У нас растут возможности для ее осуществления. Нас поддержали там. – И Королев рукой показал наверх. – Приглашаю вас, Михаил Клавдиевич, к нам в конструкторское бюро на постоянную работу. Вы возглавите отдел, который на первых порах займется только спутником.

– Спасибо! Сергей Павлович, со мной работает несколько молодых...

– Ну конечно же, о чем речь. – И, крепко пожав руку Тихонравову, весело закончил: – И она будет, эта рукотворная звезда.

В начале 1956 года М. К. Тихонравов перевелся в КБ Королева и начал комплектовать отдел по разработке первых искусственных спутников Земли.

Идут дни и ночи. Недели выстраиваются в месяцы. С. П. Королев использует, каждую возможность, чтобы подключить к идеям о космосе широкую научную общественность. Он встречается с астрономами, физиками, биологами, медиками, социологами и юристами. Постепенно идея о прорыве в космос сплачивает сторонников ее осуществления. В апреле 1956 года Академия наук СССР по инициативе С. П. Королева созвала Всесоюзную конференцию по исследованию верхних слоев атмосферы. На ней доклад «Исследования верхних слоев атмосферы с помощью ракет дальнего действия» делает Сергей Павлович. На второй день конференции, неудовлетворенный тем, как идет обсуждение вопроса, он неожиданно вновь поднялся на трибуну.

– Мы беремся поднять приборы на ту высоту, какую вы захотите, – начал Главный конструктор. – Но этих требований мы сегодня не слышали. И если говорить о сегодняшних выступлениях товарищей из Геофизического института, мне кажется, что они прозвучали несколько обычно... Мы верим в силу этого коллектива, в силу товарищей, которые выступали... Но чтобы эта вера была оправдана, она должна быть подтверждена, доказана делами... Говоря о перспективах, нельзя не остановиться на одном из самых злободневных вопросов, это – вопрос полета человека в ракете. В настоящее время эта задача становится все более и более реальной... Хотелось бы услышать здесь, на конференции, мнения товарищей по этому вопросу...

Межведомственный совет под председательством академика М. В. Келдыша в итоге тщательной проработки плана исследований околоземного пространства, которые можно будет провести с помощью спутников, пришел к заключению не ограничиваться одним вариантом. Рекомендовали создать несколько летательных аппаратов, отличающихся друг от друга составом аппаратуры, а значит, и весом.

Первым в январские дни 1956 года в ОКБ приступили к проектированию нескольких вариантов спутника-лаборатории весом в 1300 килограммов. При этом вес разнообразной научно-исследовательской, измерительной аппаратуры с источниками питания составлял около тонны, на одном из вариантов такого спутника в специальном контейнере предполагалось послать в околоземное путешествие первое живое существо – собаку.

Все завертелось в быстром темпе. Но не все пошло полным ходом, как задумывалось. Отставали разработчики научной аппаратуры. Первым понял, что в намеченные сроки не уложиться, сам Главный конструктор, но отказываться от задуманного не в характере Королева. Он отступил на другие позиции, предложив пересмотреть программу и «забить колышек» в космосе, послав в его просторы простейший спутник, с минимумом приборов. Он же дал ему и название: ПС-1.

– Спроектировать ПС надо в самые сжатые сроки, – предупредил Королев разработчиков. – Построить и испытать еще быстрее. Он должен промчаться над планетой Земля первым, понимаете, первым.

Совет Министров СССР согласился с предложением 228

Академии наук. Это внимание к идеям ученых, понимание сложностей предстоящего эксперимента окрылило их, прибавило сил и уверенности в успехе задуманного. В те дни Королев, его единомышленники и соратники узнали еще об одном знаке внимания к ним. Многих ученых, конструкторов, инженеров и техников, рабочих за создание ракетной техники, поднявшей оборонный потенциал армии и флота, Родина удостоила самых высоких наград. В числе других Сергею Павловичу присвоили звание Героя Социалистического Труда с вручением высшей награды – ордена Ленина.

Нина Ивановна предложила:

– Надо собрать друзей и отметить это событие.

– Ты у меня умница. Я всегда это знал. Но, чур, все заботы на тебе.

Это был прекрасный вечер. Казалось, что счастливее Сергея Павловича никогда никого не будет. Поздравляли друг друга. Но, естественно, много говорили и о работе, об искусственных спутниках Земли, и о полете человека в космос, спорили.

А спорить было о чем. Когда рождался проект космического первенца, среди инженеров и конструкторов-разработчиков группы М. К. Тихонравова, шли споры: «Каким ему быть по форме?» Выслушав доводы сторон, С. П. Королев заявил категорически:

4 – Шар и только шар! – и, не дожидаясь вопросов, объяснил свой замысел: – Шар, его форма, условия его обтекания с точки зрения аэродинамики досконально изучены. Известны его плюсы и минусы. И это имеет немаловажное значение. Но дело в данном случае в другом. Поймите – первый! Когда человечество увидит искусственный спутник, он должен вызвать у всех добрые чувства. Что может быть выразительнее шара? Он близок к форме естественных небесных тел нашей Солнечной системы. Люди воспримут спутник как некий образ, как символ космической эры. На борту его считаю нужным установить такие передатчики, чтобы их позывные могли принимать радиолюбители на всех континентах. Орбиты полета спутника так рассчитать, чтобы, используя простейшие оптические приборы, каждый с Земли мог видеть полет советского спутника.

Ведущим конструктором по ПС-1 Главный конструктор назначил энергичного и дотошного инженера М. С. Хомякова, а его заместителем О. Г. Ивановского, инженера ,с неменьшим чувством ответственности. Напутствуя их, Сергей Павлович сказал всего несколько слов: «Я вам доверяю».

В эти дни весь научный мир уже готовился к проведению крупного события – Международного геофизического года (МГГ). Он должен начаться в июле 1957 года и закончиться в декабре 1958 года. О своем участии в нем уже заявили Соединенные Штаты Америки. На заседании очередного конгресса Международной астронавтической федерации (МАФ) представители США зачитали письмо президента США, в котором говорилось о намерении американских ученых первыми запустить искусственный спутник Земли. Соединенные Штаты полагали, что пальма первенства будет принадлежать им. Участники конгресса шумно аплодировали... Советский Союз тогда еще не вступил в члены МАФ. Участвовавший в заседаниях конгресса на правах наблюдателя академик Л. И. Седов неожиданно устроил пресс-конференцию...

– Советский Союз, – сказал он журналистам и специалистам, – располагает необходимыми средствами, чтобы также принять участие в Международном геофизическом годе. Вопрос об искусственном спутнике советскими учеными включен в повестку дня.

Оглушающая сенсация. Сообщение о необычном заявлении советского ученого обошло мировую печать. Ему нельзя было не поверить. Человечество знало; советские люди – люди слова и дела.

Чтобы подтвердить это мнение, ОКБ Королева не жалело сил.

Шла вторая половина 1956 года. Завершались наземные испытания новой мощной ракеты – Р-7. Полным ходом велось строительство полигона. Как всегда, утром Сергей Павлович, закончив просмотр документов и дав необходимые распоряжения по ОКБ, решил, как обычно, просмотреть газеты, отметить, что надо прочитать дома вечером... Внимание его привлекла «Правда», а в ней постановление Центрального Комитета партии. Взглянул на подзаголовок – «О преодолении культа личности и его последствий». Не смог удержаться, начал читать. Едва пробежал глазами первые колонки, как остановился, чтобы осмыслить прочитанное: «Впервые такая жесткая правда о Сталине, – подумал Королев, – слово Сталина означало слово Партии, а выше ее авторитета ничего не было».

Вошел Мишин. «Вот некстати», – подумал Королев, но сдержался, спросил глухо:

– Читал, Василий Павлович?

– Все читают... Никто не работает... – усмехнулся зам. – Да и ты, вижу, занят тем же. Зайду позднее.

– Я скоро... садись. Посмотри пока зеленую папку. Там мои замечания по ракете для первого спутника.

Мишин сел за маленький столик, примыкающий к королевскому, открыл папку и стал просматривать документы, изредка поглядывая на шефа. А тот чем дальше читал, тем становился все мрачнее и мрачнее, тер рукой подбородок – признак крайнего волнения. Не выдержал, взорвался:

– Ты мне скажи, Василий Павлович. Неужели в недрах нашей здоровой и сильной партии не нашлось людей, способных выполнить давнее пожелание Ленина и переместить Сталина с поста генсека? Молотов, Ворошилов, Микоян, Каганович. Что они, марионетки в руках Сталина? Десятки и десятки членов ЦК партии, Маленков, Хрущев... – и, не закончив фразы, резко оборвал себя, но мысль остановить не мог: – А где ты был, Никита Сергеевич? Может, тоже не знал?.. С 1935 по 1938 год руководил Московской городской и областной партийными организациями... Без твоего согласия и подписи вряд ли обходилось... Может, и наш ракетный институт...

Королев снова углубился в газету: «Многие факты и неправильные действия Сталина, в особенности в области нарушения советской законности, стали известны лишь в последнее время, уже после смерти Сталина, главным образом в связи с разоблачением банды Берии».

Отложив газету в сторону, так и не найдя для себя точного и убедительного ответа на все возникшие вопросы, Королев тяжело вздохнул.

– Надо все осмыслить, нужно время. Очень нужны убедительные факты... Очень. В постановлении одна констатация. Этого для работы мысли очень мало. Людей надо во всем убедить... иначе не поверят. Для меня ясно и неясно. Как же совмещались всенародный энтузиазм – и массовое беззаконие. Я это испытал сам. Страшное время...

– Сейчас другое время, его называют «оттепель».

– Тоже не все просто, Василий Павлович. Конечно, обстановка сейчас несравнима с прежней. Многое делается с пользой, и нам, ракетчикам, дорога стала шире... Культ не так просто выжечь. Он еще всюду. Слово начальника главка – последнее слово, министра – закон, не перешагнешь. Ну хватит, пора к делу. Ты посмотрел мои замечания?

– Не совсем согласен. Надо подумать, посоветоваться. Буду готов – зайду.

Для успешного строительства ракетно-космических систем в августе 1956 года по инициативе С. П. Королева министерство провело реорганизацию ракетного Центра. Отдельное конструкторское бюро Королева вместе с опытным заводом выделились в самостоятельную организацию – научно-исследовательский институт (НИИ). Сергей Павлович стал руководителем крупнейшего проектно-конструкторского предприятия отрасли с мощным КБ, проектными, экспериментальными и технологическими подразделениями и оснащенного по последнему слову техники крупного опытного завода. За прежним НИИ, с которым организация Королева продолжала тесно сотрудничать, остались задачи по экспериментальной отработке вопросов аэрогазодинамики, теплофизики, прочности и других научных проблем, связанных с созданием ракет.

Советское правительство возложило на новую организацию и персонально на ее руководителя и одновременно Главного конструктора С. П. Королева головную роль в завершении работ по межконтинентальной ракете – Р-7 или, как ее чаще называли, «семерке».

Всевозможные научные, проектно-конструкторские изыскания, проведенные совместно со многими академическими и отраслевыми институтами и КБ, накопленный опыт ракетостроения подтвердили реальность проекта мощной баллистической ракеты-носителя с дальностью полета до 8000 километров. Еще в начале теоретических и экспериментальных исследований ученые и конструкторы согласились с Королевым: новая машина – двухступенчатая с жидкостными ракетными двигателями конструкции В. П. Глушко. Составная ракета явится подлинной революцией, так как все предыдущие машины представляли одноступенчатый монолит, с отделяющейся или неотделяющейся головной частью. Так Сергей Павлович Королев претворял в жизнь гениальную идею К. Э. Циолковского о «ракетных поездах». «Ракетный поезд» – по словам Константина Эдуардовича – это целое семейство взаимосвязанных ракет, где после старта по мере выгорания топлива отбрасываются лишние части, а остальные достигают нужной скорости и продолжают полет.

Сергей Павлович то радовался как ребенок, что вскоре сумеет осуществить идеи своего учителя, то огорчался, что не все еще трудности преодолены, хотя создание новой ракеты быстро продвигалось вперед. И не только благодаря инженерным талантам Королева и его помощников. Подстегивала международная обстановка. США и их союзники стремились достичь военного превосходства над СССР и держать его под прицелом.

В конце 1956 года строительство первоочередных объектов полигона в районе Байконура – монтажно-испытательного корпуса (МИК) для сборки ракет, стартового сооружения и других вспомогательных служб – в основном завершалось.

Построенный в безлюдной казахской пустыне всего за два с половиной года в тяжелейших условиях сорокаградусной жары, сорокаградусных морозов и буйных ветров, космодром стал свидетельством трудового подвига военных строителей, возглавляемых Г. М. Шубниковым. Трассы полета ракеты простирались на тысячи километров над советской территорией и заканчивались в акватории Тихого океана. Вдоль этих трасс на суше и воде расположили систему измерительных пунктов со средствами связи – «Земля – Земля», «Земля – космос – Земля».

Бетонный островок в центре полигона – стартовая площадка. Со всех сторон, как океанские волны, на нее наступают щербатые пески молчаливой, однообразной и бесконечной пустыни.

Необычайно своеобразна красота этого обживаемого края. Днем он представляется гигантской серо-желтовато-зеленоватой равниной, покрытой сверху прозрачной голубой чашей неба. Снизу вверх по ней медленно, не оставляя следа, катится огненный диск солнца.

Оно так раскалено, что, кажется, расплавит мачты высоковольтных линий, уходящие за горизонт, испепелит на своем пути города, поселки, отары овец, людей, изнемогающих от жары. Ночью – та же равнина, только много меньше дневной. А над ней – темно-синее пространство, усеянное мириадами мерцающих звезд – далеких и близких, ярких и слабых. Кажется, все отдыхает, набирается сил на завтра, на день, на годы, на ве ность.

Едва закончилось оснащение служб полигона всевозможной техникой, как специалисты приступили к отладке пусковой установки, к подготовке испытаний на ней ракетных комплексов. Начались контрольные про" верки оборудования с использованием макета ракеты, Многосложное это дело – отладить, настроить, отрегулировать и проверить большое количество агрегатов, систем, приборов, узлов и отдельных элементов ракеты Испытания отдельных систем ракетного комплекса проводились до двенадцати раз.

4 марта 1957 года С. П. Королев утвердил «Техническое задание .No I». Началась доработка прибывшего на полигон летного образца межконтинентальной стратегической ракеты.

В апреле на полигон приехал сам Главный конструктор.

Невдалеке от стартовой площадки Королев облюбовал для себя деревянный домик под двухскатной крышей. Было в нем три небольшие комнаты – гостиная, спальня, кабинет – и крошечная кухонька. Вскоре к нему подселилась пара голубей, им понравилось уютное место в козырьке над крыльцом.

– Мне стало веселее, – шутил Сергей Павлович,

Каждый раз, выходя из дома, он любил наблюдать за появившимся вскоре голубиным семейством.

Оберегая покой Королева, местные домоуправленцы решили убрать «голубятню», но Сергей Павлович категорически запретил это делать.

Вскоре у домика по просьбе его хозяина разбили цветник, а вокруг высадили деревца, кустарники. Но жизнь их в этой пустыне держалась только на искусственном орошении. Воду сюда гнали из реки за несколько десятков километров по специальному водопроводу. Как-то случилась авария, и вода доставлялась в цистернах только для питья и бытовых нужд. Деревья стали чахнуть. Сергей Павлович воду на свои нужды расходовал очень экономно и каждое утро поливал деревья, поддерживая в них жизнь. Это послужило примером для опальных. У каждого молодого дерева появились шефы. Деревья были спасены.

Как-то поздно вечером, придя в свой домик, Сергей Павлович увидел на столе в гостиной конверт. По почерку узнал – от жены. Он любил получать от нее сердечные письма, по-женски обстоятельные, со всеми житейскими подробностями. Едва пробежал первые строки, как почувствовал, что ему не хватает воздуха. Рывком расстегнул ворот рубашки и счастливо выдохнул: «Наконец-то!»

Нина Ивановна сообщала, что только-только получила пакет из Прокуратуры СССР – ответ мужу на просьбу пересмотреть дело о его судимости и реабилитировать за. невиновностью. Почти два долгих года ждал Сергей Павлович ответа, и пятно осуждения по-прежнему угнетало, тяготило... Жена писала, что 18 апреля 1957 года Военная коллегия Верховного суда СССР пересмотрела многолетней давности постановление Особого совещания при НКВД СССР и отменила его. «Дело за отсутствием преступления прекращено».

– Пре-кра-ще-но, – нараспев вслух перечитал Королев это короткое и бесконечно много значившее для него слово. Сел на диван и откинулся на спинку. Долго сидел, полузакрыв глаза. Сердце от радости учащенно билось. Сунул было руку в карман за валидолом, но передумал. Еще раз перечитал письмо, и память невольно нернула в прошлое: вспомнил, каким нелегким оказался для него жизненный путь с июня 1938 года до этого желанного слова «прекращено». Телефонный звонок оторвал Сергея Павловича от дум.

– Нет, как же я могу забыть его. Бутылочку сухого пинаЭ Найду, найду. У меня сегодня двойной праздник, – и, не ответив на недоуменный вопрос собеседника, добавил: – Через полчаса жду.

Достав из папки листок бумаги, начал писать жене, чтобы отправить письмо с оказией в Москву. Есть в нем ц такие строки:

«...Очень меня обрадовало твое сообщение о решении Верхсуда. Наконец-то и это все окончательно закончилось... Конечно, я здесь невольно многое вспомнил и погоревал, да ты и сама можешь себе представить, как печальна вся эта кошмарная эпопея...»

5 мая с утра у монтажно-испытательного корпуса царило необычайное оживление. Собравшиеся ждали вывоза на стартовую площадку ракеты Р-7. Открылись огромные металлические ворота, показалась ее торцевая часть, размещенная на установочном агрегате машины. Мотовоз медленно повез ее по рельсовому пути к месту назначения. Группа специалистов во главе с Главным конструктором провожала ее, почему-то вдруг обпажив головы. Момент действительно волнующий.

В предстартовые дни главные конструкторы поч ежедневно собирались у С. П. Королева, обсуждая теп щие вопросы.

– Прошу, призываю, требую от всех сотрудника тщательной проверки всех систем, – говорил Главный ) добавлял: – Если ты сделал быстро, но плохо, все ско ро забудут, что сделал быстро. Но долго будут помнит! что сделал плохо. Но если ты делал долго, но сделал хо рошо, все скоро забудут, что делал долго, но всегда будут помнить, что сделал хорошо! Одним словом – надежность и еще раз надежность!

В жизни С. П. Королева май – август 1957 года оказались, пожалуй, самыми напряженными месяцами. Письма домой Нине Ивановне шли откровенные, доверительные. В них «железный король» – как нередко за глаза называли Главного конструктора работавшие с ним люди – представал совсем иным. В них раздумья и тревоги. И вместе с тем чувство ответственности и уверенности в успехе.

«Жизнь наша и дела идут, как принято говорить, – ходом, а я добавил бы – очень быстрым ходом. Все дело, конечно, в том, что происходящие и произошедшие события по мере нашего познания их, в процессе изучения полученных данных, несут нам все новые и новые неожиданности и открытия».

«Я все более убеждаюсь, как много значит в каждом деле отношение того или иного человека к порученной задаче, его характер и то личное, свое, что он вкладывает в свой труд. А особенно это важно в нашем, таком новом и необычном деле, где запросто приходится перелистывать книгу знаний».

«Мне зачастую трудно, о многом думаю и раздумываю, спросить не у кого. Но настроение тоже неплохое, верю в наш труд, знания и в нашу счастливую звезду».

«Мне думается, что до берега уж не так далеко, и мы, конечно, доплывем, если только будем дружно, вместе выгребать против волн и штормов».

«В нашу работу втянуты очень многие организации и институты, практически по всей стране, много разных мнений, много опытов, много самых различных результатов – все это должно дать в итоге только одно правильное решение. Вот почему так много уходит сил и нервной энергии. Мечты, мечты. А сейчас близка к осуществлению, пожалуй, самая заветная мечта. Во все эпохи люди вглядывались в темную синеву неба и мечтали...»

На пороге космической эры С. П. Королев каждый день вынужден был встречаться с неизведанным, брать на себя полную ответственность за каждый кирпичик того нового, из чего складывалось ракетное дело. В одном из писем к жене он написал:

«Безграничная книга Познания и Жизни... листается нами здесь впервые. Надо быстро понять, осмыслить то или иное событие, явление и затем безошибочно дать решение...»

Да, большую ответственность нес на своих плечах Глаиный. Но колебаться Королев не привык. Решал всегда все вопросы быстро, даже не располагая порой необходимой информацией. Его инженерная интуиция практически не подводила. Правота Королева находила себе подтверждение – тут же, через несколько месяцев или даже лет.

Предполетная проверка систем ракеты на старте и паяомного оборудования продолжалась десять дней. На 15 мая 1957 года Государственная комиссия назначила пуск первой экспериментальной многоступенчатой баллистической ракеты. В 10 часов вечера по московскому времени в грохоте и пламени «семерка» медленно, очень медленно поднялась над стартовой площадкой. Стало светло как днем. Набрав высоту, ракета, управляемая автоматикой, отклонилась от вертикали и уверенно взяла курс в заданный район.

Прошла целая минута – шестьдесят секунд. Уже летела «семерка», вселяя в души ее творцов уверенность в успехе.

Улучив момент, Королев подошел к своему заму Воскресенскому, слегка потеснил его у перископа и сам прижался к его окулярам. На маленьком экране размером в открытку – мчащаяся ракета в виде светящегося диска... Но что это... Чудовищно яркий всплеск пламени резанул по глазам, и тут же наступила кромешная тьма. «Не может быть! Да нет же...» И, не веря себе, Королев еще раз прильнул к окулярам, надеясь на чудо... Но его не было. В небе висел только белесый след от ракеты да тускло светились звезды. С трудом оторвался от перископа. Кольнуло сердце. Машинально достал таблетку валидола, положил под язык. Но она не таяла, и он со злостью ее выплюнул. Взглянул на соратников.

– Авария! – с угрюмой решимостью выдавил Глав ный конструктор. – Ракета взорвалась.

Первым шагнул к Королеву маршал Неделин, не ш нее огорченный неудачей, чем Главный конструктор.

– Пойдем, Сергей Павлович. Надо отдохнуть, – снимая нестерпимое напряжение, сказал Митрофан Иванович, легко взяв Королева под локоть. – Утро вечера мудренее. Да, в Москву доложу сам: ракета стартовала, ракета летела. Это главное. Сергей Павлович благодарно взглянул на Неделина. Итоги полета стали предметом строго научного анализа. Вначале прошли совещания у главных конструкторов систем, а затем, когда картина стала яснее – на Совете главных конструкторов. Подвел итоги Л. А. Воскресенский, один из немногих, кто одновременно с запуском ракет отрабатывал всю методику испытаний, готовил инструкции для тех, кто будет работать завтра.

– Замечаний по конструкции ракеты у меня нет, – сказал испытатель. – Мы установили, что пожар, а затем и взрыв ракеты произошел из-за технологического дефекта.

В середине августа 1957 года началась подготовка к запуску очередной «семерки». На Байконуре уже знали, что Главному присудили степень доктора технических наук. Поздравляли. А у Сергея Павловича не находилось даже минуты, чтобы порадоваться. Каждый час был расписан по минутам. И за эти минуты отвечал конкретный человек. Для этого существовали особые книги. Это повышало ответственность людей, позволяло вести контроль за ходом дел. В день запуска, 21 августа, Главный конструктор наблюдал за каждым этапом подготовительных работ. Нервничал. Все проверял сам.

За полчаса до старта ракеты все, кто не участвовал непосредственно в ее запуске, разъехались по площадкам для наблюдения за стартом. Не было в те часы на космодроме человека, который не волновался бы за судьбу предстоящего эксперимента.

В командном бункере у перископов, наведенных на тело ракеты, замерли руководители старта. С. П. Королев старался сохранить спокойный вид. Н. А. Пилюгин, скрывая свое волнение, в который раз из одной и той же бумажки мастерил коробочку.

– Готовность пять минут! Минуты бегут с быстротой секунд.

– Объявляется минутная готовность!

До поворота ключа в положение «старт» всего шестьдесят секунд...

В одной из комнат командного бункера с группой старших – офицеров находился маршал артиллерии М. И. Неделин. Он слушал передаваемые по открытой связи команды пускающего, поглядывал на часы. Этот поседевший за годы войны военачальник тоже волновался.

До него доносились заключительные команды:

– Три, два, один, пуск!

Считанные секунды, и ракета, сотрясая землю и воздух, уходит ввысь.

В небе еще не растаял след от ушедшей ракеты, а все уже выбежали из бункера. И десятка два людей, не от-рыиая взгляда от неба, мысленно представили себе, как ракета со скоростью, в десять раз превышающей скорость снаряда и в двадцать – самолета, мчится в заданную точку.

– Товарищ маршал, вас просит Москва, – обратился к Неделину дежурный по связи. Неделин взял переносную трубку.

– Неделин. Так точно. Старт ракеты прошел успешно, точно в расчетное время. Уверен, что достигнет цели. Ждем подтверждения из заданного района. Так точно. Немедленно сообщу. До свидания.

...Вскоре из заданного района полета «семерки», на полигоне, Неделину пришло долгожданное сообщение. Пробежав его глазами, маршал встал из-за стола, одернул китель и с не свойственной для него торжественностью в голосе прочитал членам Государственной комиссии:

– Ракета достигла расчетной точки. – Волнуясь, продолжал: – Позвольте мне, дорогие товарищи, от имени министра обороны СССР, от Вооруженных Сил нашей Родины поздравить всех с успешным завершением работ по межконтинентальной ракете. Это новый, очень важный шаг в обороне Родины. Это подлинный триумф советских ракетчиков. Он явился логическим следствием титанических усилий научных, конструкторских, производственных коллективов. Вооруженные Силы СССР уже располагают стратегическими, оперативно-тактическими ракетами с ядерным боевым зарядом, соответствующим образом оснащены и подводные корабли Воен-но-Морского Флота. Отныне ракетно-ядерный щит нашей страны стал неуязвимым, как никогда. – Неделин возвысил голос. – Уверен, что наша красавица охладит слишком горячие головы некоторых не в меру ретивых заокеанских стратегов. Советский народ может спокойно трудиться и отдыхать. Горжусь, что мне посчастливилось работать вместе с вами, людьми большого таланта и высокой ответственности. Еще раз спасибо всем за все. ,

Королев хотел было сказать ответное слово, поблагодарить военных строителей, сумевших в невероятно трудных условиях, всего за два с половиной года, построить полигон, Неделина за повседневную помощь и внимание, но не успел. Митрофан Иванович закрыл заседание и, попрощавшись, поехал на аэродром. Его ждали другие неотложные дела.

Сергей Павлович несколько огорчился. Он глубоко уважал Митрофана Ивановича, питал к нему дружеские чувства.

В тот же день вечером после отлета М. И. Неделина в Москву в небольшом деревянном домике С. П. Королева собрались главные конструкторы, руководители полигона, наиболее близкие сотрудники.

– Ну что же, друзья, подведем итоги. Считаю, что все мы неплохо поработали. Но мы обязаны с вами паш успех разделить с учеными, инженерами, рабочими и других научных конструкторских организаций, промышленных предприятий.

– Возражений нет, – раздался голос Пилюгина.

– Ну ладно, Николай Алексеевич, не будем голосовать, – улыбнулся Королев. – Но сама суть вот в чем: то, чего мы добились, – это результат высокого уровня развития науки и техники. И тут низкий поклон всему нашему советскому народу, нашей Коммунистической партии. Оборона Родины теперь надежно обеспечена. – Сергей Павлович замолчал, окинул взглядом собравшихся. – Не использовать нашу баллистическую ракету в интересах науки было бы непростительно. Думаю, что вы меня поддержите. Так что теперь на очереди спутник. Он почти готов. Как говорил Циолковский, пора сделать «первый великий шаг».

27 августа из сообщения Телеграфного агентства Советского Союза (ТАСС) весь мир узнал, что Советская страна осуществила запуск сверхдальней межконтинентальной многоступенчатой баллистической ракеты.

«Испытания ракеты прошли успешно, они полностью подтвердили правильность расчетов и выбранной конструкции. Полет ракеты проходил на очень большой, еще до сих пор не достигнутой высоте... Полученные результаты показывают, что имеется возможность пуска ракет в любой район земного шара...»

В тем же темпе, в каком прошли завершающие испытания ракеты-носителя Р-7 на Байконуре, в подмосковном ОКБ полным ходом шло строительство трех искусственных спутников Земли. Изготовлением их занижался опытный завод, входивший в ОКБ. Его возглавлял заместитель Главного конструктора по производству

~Р. А. Турков.

Через несколько дней после успешного старта и полета межконтинентальной баллистической ракеты Королев говорил Туркову:

– У нас с ракетой, как ты знаешь, все в порядке. Роман Анисимович, цель достигнута. Спасибо за твой труд. Теперь спутники. Не спускай с них глаз. Сроки поджимают.

Создание уникальных, еще не виданных на земле летательных аппаратов, вызвало немалые трудности. Недоставало нужной оснастки, инструмента, подготовленных специалистов; многое создавалось непосредственно на заводе. Особое внимание Главный конструктор и руководство опытного завода обращали на развитие приборостроения.

Но не все удавалось, случались сбои, недоработки. НЖ заводе одно время плохо внедрялась автоматизация. Агитбригада предприятия даже сочинила об этом оперу. Кто-то сообщил об этом Королеву. Однажды, после торжественного заседания, Королев полюбопытствовал:

– Сегодня в концерте агитбригада участвует? Оперу послушаем?

– Нет, в программе оперы нет, – ответил руководитель концерта, – такой праздник! Не хотим сегодня о недостатках говорить.

– Предрассудки, – настаивал Королев. – Если все участники в сборе, сыграйте оперу. Я о ней много слышал.

...Опера, по воспоминаниям очевидцев, действительно была злая, очень остроумная. Досталось виновникам и за отношение к технической информации, и за поверхностное руководство рационализацией и изобретательством, и за неверное отношение к критике. Были в опере и «хоры», и «ансамбли», и «арии», даже увертюра. А самое главное – опера имела в основе твердый фактический материал.

«Люди гибнут за металл», – басил Новый Резец. «Я вам писала, не отпирайтесь», – обращалась к главному инженеру молодая Изобретательница.

«Не довольно ль вертеться, кружиться...» – пел хор. Вот на сцене в образе Кармен появляется Новая Фреза. Та самая, которую не хотят внедрять в производство. «Хабанера» вызывает в зале гомерический хохот и овацию. «Меня не любишь, но внедряюсь я, берегись любви моей!»

Горячее всех хлопал в ладоши Королев. После концерта Сергей Павлович и его спутники прошли за кулисы. Весело посмеиваясь, Главный похвалил:

– Смело вы нас! Кое-что не по адресу, но смело! Нам надо решать трудные задачи, и спасибо агитбригаде, что задает тон. – Потом, обратившись к руководителям общественных организаций, уже серьезно добавил:

– Надо ребят поощрить за смелость. Придя домой, Сергей Павлович, посмеиваясь, спросил Нину Ивановну об опере:

– Тебе понравилось? Ну как, нужна наша самодеятельность?

– Ты не видел, как я смеялась. А как аплодировал зал! Да и тебе порядком досталось, – ответила Нина Ивановна, довольная, что муж в хорошем настроении.

– Да, опера не для большой сцены. Но, надо думать, когда мы запустим спутник и затем все новые аппараты уйдут в космос, создадут об этом оперу. И мы с тобой обязательно ее послушаем, и не один раз.

– Но людей ты подобрал, Сергей, себе под стать. Смелые, ироничные. Не боятся начальства. Тебя теперь это не пугает?

– Что ты, то, что надо. Только с такими людьми и можно делать настоящее дело. С подхалимами прогресса не жди.

– Не побоялись, что руководитель недавно стал Героем Социалистического Труда.

– Утешает, что не только меня критиковали, – усмехаясь, сказал Сергей Павлович. – Пошли пить чай. Наталка не звонила?

Директор завода Р. А. Турков собрал совещание, на котором решались вопросы автоматизации производства, освоения новой техники. Присутствовал на совещании и Сергей Павлович.

Высказав свои соображения по поднятому вопросу, С. П. Королев согласился с пожеланиями заводского коллектива: «Новейшую технику надо делать наиновейшими средствами». В конце выступления обратился с просьбой:

– Не задержите спутни,ки1 Сроки поджимают. Очень грошу.

– Американцы, слышал по радио, поторапливаются, – раздался голос.

– Вот именно! Не к лицу нам отставать. Просто не можем.

...В одном из заводских помещений шел постепенный и, как это часто бывает в новом деле, не всегда гладкий перевод мыслей и идей в металл. Немало прошумело творческих споров, порой резких, но, как правило, необходимых для дела. Не все шло с ходу, порой срывались сроки, приходилось наверстывать упущенное. «Но работали с необычайным энтузиазмом, выкладывались полностью. Не проходило дня, чтобы Сергей Павлович не заходил в цех», – вспоминает О. Г. Ивановский. Когда закончили макетный образец спутника, пригласили С. П. Королева. Многое ему не понравилось. Шов после сварки полусфер спутника выглядел грубым. Высказав М. С. Хомякову ряд справедливых претензий, Главный признал:

– Условия, в которых идет работа, Михаил Степанович, не отвечают нашим требованиям. Не забывайте, это – спутник Земли, причем первый, самый первый. Он, если хотите, должен быть и красив. Для сварки надо использовать автоматы. Но это уже, видимо, моя забота, договорюсь. Очень прошу каждого быть предельно ответственным.

Прощаясь, еще раз напомнил ведущему конструктору:

– Везде должна быть стерильная чистота и максимум удобств для работы, – и, тут же отдав соответствующие распоряжения о переоборудовании рабочего места, снова обратился к инженерам: – Халаты, перчатки – обязательно. Под корпус спутника – бархатное ложе.

Правота Сергея Павловича подтверждалась неоднократно.

Шли испытания.

Герметичности корпуса спутника придавалось особое значение. Но добиться желаемого эффекта поначалу не смогли. Пришлось разбирать. И тут-то выяснилась причина: тонюсенькая ниточка попала под резиновую прокладку. Давно никто не видел Королева таким разгневанным.

– Вы понимаете, что вы создаете, что вам доверили. Не можете, так сдайте пропуск. – Эту фразу Сергея Павловича знали все. Это были самые страшные слова для сотрудников.

Королев ежедневно контролировал ход работ. Не обходилось и без курьезов. Многие сотрудники КБ помнят такой случай. Сергея Павловича для краткости за глаза называли «Эс Пэ», а спутник значился в документах как «Пэ Эс». Так вот на одном из технических совещаний М. С. Хомяков, докладывая о ходе дел, сказал примерно так:

– Работа по Эс Пэ идет точно по графику. Предварительные испытания систем показали, что все параметры Эс Пэ в норме.

Королев, улыбнувшись одними глазами, выслушал доклад ведущего конструктора до конца, а потом пояснил:

– Эс Пэ – это, кажется, я, а спутник Земли Пэ Эс. Все остальное принимаю к сведению.

Контроль велся жесткий. Однажды, не желая беспокоить Сергея Павловича – повода для этого не было, Михаил Степанович не позвонил ему ночью, как делал прежде, когда что-нибудь не ладилось. Попало крепко. Главный любил твердую дисциплину, в малом и большом.

Сроки сдачи спутника поджимали. Как-то во время ночного обхода цеха Королев спросил Михаила Степановича:

– Когда домой уезжаете?

– Часа в три, – ответил он.

– Устал, Михаил Степанович?

– Я-то ничего, а вот вы?

– Сейчас нам некогда о здоровье думать, – помолчал немного и попросил: – Вот что, Михаил Степанович, возьмите мою машину, съездите домой. Скажите жене, что уезжаете в командировку. Соберите чемоданчик. А мы тут что-нибудь придумаем для вашего отдыха.

Работы велись без шумихи и преждевременной рекламы, которых так не любил Королев. И вообще Сергей Павлович предпочитал сначала завершить дело, а потом говорить о нем. Поэтому все космические эксперименты, проводившиеся под его техническим руководством, становились сенсацией не только по причине их научной новизны, первооткрытия, но и потому, что были неожиданными для тех, кто не связан с исследованием космоса.

Мир еще не подозревал, что скоро произойдет событие, которое перевернет привычные, тысячелетиями выработанные представления человека о Земле, о космосе.

Сергей Павлович всегда возвращался домой на одной и той же черной «Волге». Откинувшись на спинку си-донья, он обычно мысленно подводил итог дневным делам, сокрушался, что не все успел, прикидывал план на завтра. Сегодня он отступил от обычного правила. Перед окончанием работы помощник передал ему давно обещанную стенографическую запись выступлений его соратников и друзей на ученом совете НИИ, посвященном его пятидесятилетию и награждению орденом Ленина. Королев честолюбив, но в меру. Высокая оценка деятельности, высказанная на совете, льстила ему. Но он тогда в феврале как-то не понял слов Глушко о Циолковском и о нем. Достав из папки запись выступления Валентина Петровича, Королев прочитал: «Сергей Павлович и руководимый им коллектив, используя отечественный и зарубежный опыт, не только обогатили теорию техники, но и создали ряд ракет наиболее совершенного типа для данного уровня развития этой техники, имеющих большое практическое значение. Таким образом, в истории развития отечественных ракет по размеру сделанного в их развитие вклада Сергей Павлович занимает первое место после Циолковского».

Прочитав сказанное, Королев улыбнулся: «Переборщил Валентин Петрович. Я и Циолковский?! Несравнимы. Он жил впереди своего века, а я – скорее всего – шагаю в ногу со временем».