"Везунчик" - читать интересную книгу автора (Романецкий Николай)

Глава 1

На сей раз убийца оказался с именем, но без него. Как в «Негритятах»у Агаты — мистер А.Н. Оним. Однако нас с боссом это не смутило — приходилось искать на своем веку и анонимов. Не возвращать же клиенту аванс из-за подобной мелочи. Тем более что два этих слова — «возвращать»и «аванс»— для нас абсолютно несочетаемы… В общем, преступника мы, как всегда, отыскали. Дальше по закону следовало сообщить его имя властям. Но ведь убийца был аноним… Пришлось брать его самостоятельно. Я занимался этим весь день. Потом наступила ночь, привела с собою тоску и безысходность. И все стало как во сне…

А потом сквозь ночь, тоску и безысходность, сквозь тягучую и липкую паутину бесконечного сна прорвался этакий жизнерадостный баритон:

— Не спи, странник, проснись! Равнодушие — победа черной энтропии…

— Shut up! — привычно рявкнул я.

Он моментально заткнулся. А я моментально сообразил, что просыпаюсь не дома. Мой родной будильник никогда не замолкает после первой ответной реплики просыпающегося хозяина — так уж я, зная собственные привычки, его запрограммировал. Но, главное, из сна он меня выгоняет не подобным идиотски-пафосным призывом, а ласковой просьбой «Honey!.. Honey! Wake up, please, my love!»И озвучивается эта просьба приятным женским сопрано, очень похожим на голосок Лили. А почему бы и нет?.. Уж коли Спаситель создал меня ярым противником семейной жизни, то могу же я позволить себе хотя бы на границе дремы услышать то, чего никогда не услышу наяву!.. Вы, наверное, решили, что Лили никогда не предлагает остаться… Еще как предлагает. И я, разумеется, остаюсь. Но наутро не она мне — с ее-то способностью дрыхнуть до полудня! — а я ей говорю: «Honey! Wa…»

Впрочем, нет! Никаких «Honey»! Никаких «Wake up»! Co вчерашнего дня мой родной язык — русский. И если сведет меня судьба здесь с кем-нибудь в одну постель, то звать ее (не постель, конечно, а ту — с кем) станут, скорее всего, Маша. И будить сопостельницу придется словами: «Дорогая! Пора вставать!»

Осознав это, я проснулся окончательно. Правда, не в гостях — в служебной командировке…

Поднял голову. Она показалась мне излишне тяжелой. Будто после хорошей гулянки, но вчера гулять не пришлось…

Я глянул на будильник. Он показывал восемь. А в девять меня ждала… Нет, не Маша, конечно. Маша — это так, местный фольклор. Народные сказки и блатной сленг… Ту, с кем через час встречаться, зовут Инга Нежданова, она эффектная блондинка 90 — 60 — 90 (или близко к тому, у меня глаз наметан!), и от нее зависит мой первый рабочий день в колыбели скольких-то там русских революций.

Я вскочил, размялся, побоксировал с тенью, представляя себе на ее месте бульдожье рыло Блоссома из последней голливудской версии «Франкенштейна», пару раз отвесил хук левой в невидимую челюсть и отправился под душ.

Инга встретила меня вчера вечером в местном аэропорту, носящем имя какого-то русского героя Пулкова, и сопроводила сначала на гипнообработку, а потом сюда, в отель с чудовищным названием «Прибалтийская». Впрочем, по условиям отель чудовищным не был. Хоть и не молод уже, но жилье уровня турбо. Сам бы я, разумеется, никогда не стал селиться в подобном (при очередном деле нашему брату чаще приходится обитать в разного рода дырах), но, как говорят у русских, «на халяву и уксус сладкий»…

Выйдя из ванной, я подошел к окну и раздернул темно-зеленые шторы.

Прямо перед отелем раскинулась серая мертвенная гладь Baltic Sea… Память тут же подсказала — не Baltic Sea, мистер, а Балтийское море. А еще правильнее будет — Маркизова Лужа. Впрочем, явись сейчас нужда назвать это водное пространство вслух, язык бы сам произнес: «Маркизова Лужа»— гипнообработка еще никогда никого не подводила…

На горизонте, прямо из мертвенной глади, торчало некое куполообразное сооружение. А внизу, у самой кромки воды, гнусно орали и дрались друг с другом десятка два чаек и поморников, которых подкармливали прогуливающиеся вдоль набережной женщины. Поглазев на горластых дебоширов, я подошел к гейтсу, ознакомился с местными паролями, выбрался в Интернет и отправил короткое сообщение домой. Дескать, жив-здоров, вам того желаю, приступаю к выполнению задания согласно разработанному вами плану… Потом вытащил из чемодана и засунул в подплечную кобуру «стерлинг», а в нагрудный карман «Моторолу».

И ровно в девять спустился вниз.

— Господин Метальников, вас ждут! — Портье, лысеющий тип с блудливыми поросячьими глазками, кивнул в сторону полупустых диванчиков в углу холла (вчера вечером эти диванчики занимала целая стая ночных бабочек). — Я хотел вам позвонить, но они сказали: «Не стоит».

Портье прямо изнемогал от профессиональной готовности услужить. До чего ж такие чуют, у кого рука не оскудеет!..

Я вознаградил его профессиональную готовность полновесным целковым, нацепил на физиономию безграничную мужественность положительного героя и отправился к «ним».

«Они» были в полном своем великолепии — пятьдесят пять смачных килограммов, облаченных в темно-синий костюм делового покроя.

— Здравствуйте, Инга!

— Рада вас видеть, Макс! — «Они» встали и одернули юбку.

Каким-то непостижимым образом это движение подчеркнуло упругую полновесность верхних и аппетитную округлость нижних девяноста. Не иначе, темно-синее произведение портновского искусства, в которое «они» облачились сегодня, было рождено на свет местным филиалом «Дома Юдашкина». Вчера, помнится, на обозрение гостю представили нечто апельсиновое, безрукавное и мешкообразное.

— А как мне-то приятно! — Я легонько пожал протянутую узкую ладошку.

Не в моих правилах делать комплименты молодым женщинам в первые пять минут знакомства. Однако поскольку эти минуты истекли чуть ли не двенадцать часов назад, я решил, что теперь правила нарушены не будут.

— Утром вы еще ослепительнее, чем вечером.

— Благодарю! — Она легонько улыбнулась и тут же сделала официальное лицо. — Пал Ваныч ждет в половине одиннадцатого. Время есть. Вы завтракали?

— Нет еще.

— Я с большим удовольствием составлю вам компанию…

Последняя фраза не содержала в себе ничего, кроме вежливости, и я тут же переключился на соответствующий стиль общения. В конце концов, ученые еще не открыли закон природы, требующий, чтобы все встречные девушки таяли перед первым же комплиментом Ар… Максима Метальникова! Даже Лили — и та не всегда подчиняется этому закону…

— Увы, пока еще не знаю, где здесь ресторан.

— Зато я знаю, конь в малине! — Инга взяла со столика сумочку. — Пойдемте!

— Конь в малине? — не понял я.

Она прыснула:

— Ой, это у меня приговорка такая. Привязалась в детстве, от бабушки. Уж сколько лет борюсь, и все бесполезно. Лишь в официальной обстановке удается сдержаться, а так…

«Угу, — подумал я. — Значит, между нами отношения уже близкие к неофициальным… Что ж, я — только за!»

— Идемте! — Меня взяли под руку и повели в ресторан.

— А что за купол торчит из воды на горизонте? — спросил я. — Ваша хваленая дамба?

Карие глаза Инги запылали возмущением:

— Это город Кронштадт, морская крепость, защита Питера от агрессии с моря.

Впрочем, поскольку я тут же изобразил глубочайшее раскаяние в полной собственной необразованности, Ингино возмущение быстро улеглось. А когда мы угнездились за столом, она и вовсе сказала:

— Заказ сделаю я. Хорошо, дорогой?

Мне осталось мысленно пожать плечами: по-видимому, моя спутница решила, что я сейчас начну заказывать десятки гамбургеров и пицц, перемежая их легионами устриц и лягушачьих лапок со сливками и кленовым сиропом.

— Как пожелаешь, дорогая, — подыграл я. — Только, пожалуйста, не забудь для меня стакан апельсинового сока и чашку кофе.

— Да, конечно, милый.

Официант, перед которым мы разыграли этот экспромт, принял все за чистую монету и резво удалился.

— Что такое дрочена? — спросил я, когда его уши оказались на достаточном расстоянии от моих губ.

— Запеканка из картошки. В Питере ею часто завтракают.

Я вновь мысленно пожал плечами. Наверное, нечто вроде картофельного пудинга. Что ж, не самое худшее блюдо для желудка…

Оставалось улыбнуться и оглядеться. И убедиться, что заведение достаточно приличное. Не «Рустерман», разумеется, однако… Мебель и сервировка на уровне, а прислуга, судя по целеустремленности движений, неплохо вышколена. Народу в зале было мало, и, кажется, на нас никто не обращал внимания. Точнее, не обращали на меня — Ингу-то по крайней мере трое хотели бы видеть за своими столами. А еще лучше — в постели. Желание было прямо-таки нарисовано на физиономиях…

Чтобы добить обладателей этих физиономий окончательно — и стремясь продолжить наш экспромт, — я тут же выложил Инге древний текст. Ну тот самый, где лишь русская пианистка знала, какого цвета трусы у Штирлица…

И словно льдинки в стакане зазвенели. Так смеются либо совсем невинные девочки, либо впавшие в детство старые девы… Инга ни той ни другой не была. Потому что тут же выложила не менее бородатый анекдот про отпечатки пальцев на заднице Евы Браун, конь в малине!

В общем, завистники втянули головы в плечи, а я, сразу обретя недурное настроение, принялся перетряхивать старье в кладовых собственной памяти, чтобы продолжить баловство в том же направлении и ответить американским анекдотом минувшего века про русский сервис.

Однако продолжение не состоялось. То ли мы хохотали над Штирлицем и Мюллером слишком долго, то ли здешний сервис и в самом деле не соответствовал заокеанским текстам о нем, но официант уже тащил поднос с завтраком.

Привычный утренний стакан апельсинового сока привел меня в еще лучшее расположение духа. Явилась даже мысль, что я почти дома, а не на другом краю планеты…

Когда официант удалился, Инга перестала смеяться и сказала:

— Спорим, собственную биографию вы знаете не хуже анекдотов!

Спорить я не стал — работодателю вздумалось проверить, хорошо ли работник усвоил легенду. Что ж, такое желание понятно…

— Зовут меня Максим Метальников, — сказал я. — Частный детектив с пятилетним стажем работы. Недавно разменял четвертый десяток. Служил в частях специального назначения. Шесть лет назад, во время боев под Кенхи, получил ранение и был демобилизован…

— Нет-нет! — оборвала меня Инга. — Меня интересует ваша настоящая жизнь.

Что ж, и этот интерес был понятен — мы с боссом личности, широко известные в узких кругах не только Штатов, но и всего остального мира.

— Ничего нового! — Я пожал плечами. — Имя мое вам известно. Возраст — тридцать два. На самом деле ранение получил во время ареста хакера Ральфа Хендерсона. Глубокий термический ожог левого предплечья. Знаком с приемами восточной борьбы, хорошо владею «стерлингом»и обычными огнестрелами.

— Семья?

— Родители действительно погибли в автокатастрофе. Во время командировок живу в отелях, а обычно — у босса.

— Девушка?

Я ухмыльнулся:

— Если скажу, что сторонюсь прекрасного пола, все равно не поверите.

— Не поверю, конь в малине!

— Конечно, девушка есть, — сказал я. И зачем-то соврал: — Впрочем, какой-то определенной, любимой, нет. — Пришлось срочно закрывать прореху в совести истинной правдой. — Сплю сразу с тремя.

Лили меня прощала и не за такое.

Простила и новая знакомая.

— Вы мне нравитесь, — проронила она благосклонно. — Думаю, Пал Ваныч не ошибся в выборе.

От таких комплиментов у меня когда-нибудь выпадут волосы, ей-богу!..

— Рад, что угодил Пал Ванычу! — жизнерадостно сообщил я. — Не зря, видно, целую неделю выводил бородавку на носу!

Я бы выразился и порезче, но вряд ли ей стоило слышать, в каком именно месте у представительниц ее пола я видел этого Пал Ваныча. Однако, чтобы лже-Максима Метальникова не посчитали полным и окончательным невежей, пришлось сделать вид, будто дрочена нравится мне много больше запеченного окорока с французскими булочками и виноградно-тимьяновым желе.

Зазвеневшие льдинки известили, что невежей меня не считают. А учтивый и галантный джентльмен тем более должен есть дрочену, будто запеченный окорок. За сей подвиг я и взялся…