"Герцог Арвендейл" - читать интересную книгу автора (Злотников Роман Валерьевич)

Часть II Герцогский венец

Глава 1 Большой совет

Пока об их прибытии и возникшей коллизии сообщали по слуховым камням и рассылали посыльных в те поселения, где слуховых камней не было, Трой жадно впитывал информацию.

Слуховые камни как раз были первым необычным явлением, с которым Трою и его друзьям пришлось столкнуться, здесь, в Теми. По преданиям, они были творением гномов Крадрекрама, поместивших таковые во всех шести городах и крупных поселениях Арвендейла. В четырех из них люди жили и поныне. Это были Нильмогард, Хольмворт и Калнингхайм, самые крупные поселения людей в Теми, а также Зимняя сторожа одно из самых мелких, но едва ли не самое важное. Оно располагалось на месте бывшей столицы герцогства, и было ближайшим поселением людей, по отношению и к захваченному орками замку и к иным их поселениям, расположенным дальше на запад. Орки хозяйничали и на востоке, и на юге, но, как правило, появлялись там только большими отрядами, часто с целью набега либо просто пройтись и показать, кто, мол, в доме хозяин, а вот на западе жили люди. Так что Зимняя сторожа подвергалась осадам орков чуть ли не по три раза в году. И от того, как она отобьет эту осаду, зачастую зависело – двинутся ли орки дальше, к иным поселениям людей, либо откатятся назад – зализывать раны и копить силы и готовиться к новой битве. В истории Теми люди трижды теряли Зимнюю сторожу, и все три раза оказывались на грани уничтожения. Поэтому после многочисленных осад Зимнюю сторожу отстраивали всем миром, вновь заполняя ее закрома продовольствием и арсеналы оружием и, ежели что, отсылая дружинников в пополнение ее гарнизону и ополчению.

А впрочем, каждое поселение людей подвергалось набегам орков едва ли не раз в год. На более крупные, как Нильмогард и Хольмворт, они нападали реже, осмеливаясь подкатываться под их стены только совсем уж многочисленными ордами, а Калнингхайм страдал от близости к Проклятому лесу. Впрочем, страдал – это еще мягко сказано. Орды орков, конечно, подходили к его стенам чаще, чем ко многим другим, но зато городские ополчения Зимней сторожи и Калнингхайма считались самыми боеспособными во всей Теми. Ну а дружины, по прикидке гнома, вообще не уступали в вооружении и подготовке императорским гвардейцам, а в боевом опыте даже превосходили их. Уж гному в этом деле можно было верить…

Пока шли все оповещения и согласования, Трой пристрастился ходить по вечерам в гости к олдермену Калнингхайма, мастеру Титусу и пить у него местный липовый чай с медом. По правде, его привлекал не столько чай, сколько рассказы мастера о традициях и обычаях Теми, об истории этого, затерянного в море мрака края, населенного людьми, на протяжении сотен лет упорно отстаивающими свое право на жизнь. А олдермену Калнингхайма было жутко интересно, как и чем живут люди по ту сторону Проклятого леса, чем дышат и какие ремесла у них развиваются. А особенно как живут те, кого он до сих пор знал только по изустным сказаниям и считал давно уже исчезнувшими с лица земли, а именно – эльфы и гномы, легендарные Высокие и Могучие из древних сказок. Так что часто на эти посиделки Троя сопровождал гном, а иногда к ним присоединялся и эльф, который, впрочем, не столько сидел с ними, сколько отправлялся бродить по ратуше и разглядывать гобелены. Они, как и предполагал Трой, оказались эльфийской работы. Сразу после того, как орды западных орков, разгромив и уничтожив войско герцога Арвендейла, двинулись дальше на восток, кто-то из смельчаков, чьи имена история не сохранила, рискнул пробраться в Эллосиил, город эльфов. Самих эльфов они там не нашли, только их обглоданные кости, а вот кое-что из того, что не забрали захватчики, с собой прихватили. И среди этого кое-чего оказались и гобелены. Впрочем, поскольку внятной истории об этом походе не сохранилось, похоже, смельчаки решили повторить попытку, да в ней и сгинули. Так что откуда эти гобелены – из дворца самого князя либо из жилища какого-то знатного эльфа, и что на них изображено – так и осталось тайной. За неделю до назначенного срока в Калнингхайм прибыл старшина Зимней сторожи. В принципе, для того чтобы заехать в Калнингхайм, ему пришлось сделать изрядный крюк, но он решил лично познакомиться с новоявленным владетелем Арвендейла и из первых рук разузнать о том, как живут люди там, на востоке. Так что два вечера подряд они беседовали вчетвером: Трой, гном, мастер Титус и мастер Игелой. Трою пришлось рассказать о своем детстве, о службе в сотне Даргола, а также о встрече с императором и об университете. Взамен мастер Игелой рассказал о двух последних осадах Зимней сторожи, с уважением выслушав мнение Троя и, особенно гнома. Впрочем, гном во время рассказа по большей части только уважительно крякал и кивал головой, тем самым показывая, что и он бы не сделал лучше (а зная его характер, такая реакция была выше всяких похвал). Своими соображениями он и поделился с Троем, когда они возвращались домой после вечернего чаепития.

– Ты понимаешь, парень, что это за народ? Да здешнее ополчение может всю императорскую гвардию, ежели она на них полезет, расколошматить и хоть бы что.

– А чего ж они тогда до сих пор сидят здесь в окружении орков и так и не смогли пробиться к людям?

– Э-э, парень, – покачал головой гном, – для того чтобы сотворить что-то этакое, нужна либо воля того, кого все как один признают своим господином, либо чтобы совсем уж прижало… Простой человек становится доблестнее льва лишь тогда, когда что-то угрожает его детям, дому или лавке. А как враг оказывается уже не за порогом, а, скажем, вон там – за соседней горой или рекой, то вся доблесть пропадает, и остаются лишь «здравые мысли честных, скромных и трудолюбивых людей, не зараженных высокопарными бреднями». – Последней фразой гном явно кого-то передразнивал, но кого, Трой так и не понял.

– Я вообще удивляюсь, как они тут до сих пор продержались, – продолжал между тем гном, – похоже, орки по своей вечной привычке просто перессорились друг с другом, и за все прошедшее время не нашлось ни одного вождя, сумевшего объединить хотя бы несколько самых крупных кланов. Всеобщего набега они бы точно не выдержали… Впрочем, – он задумчиво стиснул рукой подбородок, – похоже, что многие из тех, кто главенствует в городах, это понимают. И это дает тебе шанс.

– Шанс?

– Ну да, – заявил гном, – неужто ты рассчитывал, что они; столько лет жившие без всяких герцогов и баронов над собой, вот так сразу и примут тебя в свои распростертые объятия?

Трой задумался. Он и сам уже много размышлял над этим. Если бы эти земли оказались пустыми, заполненными орками и темными тварями, но Трой установил бы, что их вполне можно отвоевать, и, вернувшись домой, достаточно было бы бросить клич, собрать небольшое войско и выступить с походом в новые земли. Да еще попросить помощи у императора, который вряд ли бы отказался увеличить империю еще на одну провинцию. И тогда все представлялось вполне простым и выполнимым заданием – прийти, отвоевать, принять на отвоеванной земле всех, кто захочет сюда переселиться и властвовать в своих землях. Если бы стало понятно, что отвоевать эти земли невозможно, то тут тоже все ясно. А как быть теперь? Он не знал. Оставалось только ждать…

По традиции, Большой Совет собирали в ратуше Хольмворта. Решили не отступать от традиций и на сей раз, поэтому за три дня до срока побратимы, мастера Титус и Игелой, а также остальные выборные от двух поселений, в сопровождении крепкой дружины выехали из ворот Калнингхайма. До Хольмворта было два дня пути. То есть гонцы-посыльные с заводными конями преодолевали этот путь за день, а посыльные вороны – за несколько часов, но такому большому отряду, существенную часть которого составляли тяжеловооруженные всадники, добраться до Хольмворта за день не представлялось возможным. Так что кавалькада передвигалась неторопливо, выслав далеко вперед разведчиков и людей охраны. К вечеру все они добрались для привычного места ночлега – в небольшом распадке у ручья. Гном окинул место придирчивым взглядом и удовлетворенно кивнул. Действительно, удачно расположились. Распадок с двух сторон охватывали небольшие скопления камней, представляющие собой природные стены, которые, к тому же кое-где явно были укреплены и надстроены искусственно. А почти в самом центре, чуть ближе к южному спуску, высился могучий бук, в ветвях которого можно было различить сплетенную из сучьев площадку для наблюдателей. На подобной позиции четыре дюжины воинов свободно могли отражать натиск нескольких сотен орков часов пять-шесть. А там и помощь подоспеет.

На ночлег разместились так же умело, загнав лошадей в самую середину распадка и отгородив их кострами от выходов. Гном было заворчал, что давно бы уж могли устроить в этом месте и постоянные коновязи, но один из бойцов, сверкнув белозубой улыбкой, сказал, что устраивали, и не раз, но орки все жгут. И на смотровую площадку залезают по старинке – по веткам, только потому, что стоит оркам заподозрить, что там наверху люди что-то устроили, сожгут и само дерево. Слава богам, орки не имеют привычки пялиться вверх – у них очень негибкие шеи, и вверх они могут смотреть, только завалившись назад всем телом. Так что смотровую площадку все еще не обнаружили, несмотря на то, что наведываются на это место почти каждое лето, а она там существует уже невесть сколько лет. Раньше, кстати, она была устроена на восточной стенке, так орки не поленились и раздолбили камень, обрушив сооружение. Поэтому восточную стенку пришлось восстанавливать.

Уже к полуночи гном, потаскавшись от костра к костру и поговорив со многими об орочьих нападениях, вернулся к побратимам и заявил им:

– Короче, расклад такой. Самый большой твой противник – олдермен Хольмворта Это, почитай, их столица, город большой и по здешним меркам, богатый, так что этот самый олдермен тут по большому счету всем и заправляет. И ему ставить над собой еще какого-то барона ну совершенно не с руки. У него есть пяток «прикормленных» олдерменов и членов Советов в других поселениях, которые поют с его голоса, так что оппозиция у тебя серьезная. Зато такое положение дел не нравится, почитай, всем остальным, коих подавляющее большинство. И это самое подавляющее большинство не прочь каким-нибудь образом этого ретивого олдермена урезонить. И тут ты вроде как можешь пригодиться, но многие сомневаются, стоит ли менять шило на мыло. Так что более-менее за тебя только, считай, мастер Титус, коего ты прямо-таки очаровал своими речами. А также тем самым панегириком благородному сословию, – гном хмыкнул, – да уж я и то заслушался… Мастер Игелой так же является противником хольмвортского главы, но, вишь какое дело, он и сам давно лелеет мечту о совместном походе на орков, каковой, совершенно по праву, предстояло бы возглавить ему. А потом, после похода, в ореоле славы, вполне могли бы произойти и иные, приятные для него изменения… Так что ты ему, как ни крути, прямой конкурент. Вот он и разрывается между некоторой симпатией, которую ты ему внушил, и, так сказать, внутренней логикой его собственных планов. А… как это ты сказал – взнуздывать выгоду благородством здесь уже давно разучились. Так что на его поддержку особо рассчитывать не стоит. Хотя и категорически против тебя выступать, я думаю, он не будет, – гном вздохнул, – так что положение у тебя не шибко завидное. Но совсем падать духом тоже не следует.

Трой долго молчал, а затем мрачно произнес:

– Я и не падаю.

Гном почесал за ухом:

– Конечно, было бы хорошо, если бы тебе дали возможность выступить, ты у нас вон как научился речи толкать – заслушаешься, да только олдермен Хольмворта этого не допустит. А напрямую тебе с ним сцепляться никак нельзя. Он здесь какой-никакой, а свой, а ты пришлый, так что все тут же переметнутся на его сторону, хотя бы из солидарности. Так что… куда ни кинь – всюду клин. Остается надеяться на твою извечную удачливость.

Но она им не шибко помогла…

Большой Совет начался в полдень.

Первые полчаса Трой с побратимами провели снаружи, за закрытыми дверями ратуши. В принципе, Трой был готов к тому, что их вообще не допустят в зал, а договорятся между собой в отсутствие чужаков и пригласят их лишь для того, чтобы принять решение. Хотя такое развитие событий было бы самым неблагоприятным, но, как говорится, хозяин – барин. И, по-видимому, кто-то из олдерменов пытался протащить подобное решение… однако на деле вышло со всем иначе. Не успели часы на ратуше Хольмворта пробить половину первого, как двери большого зала ратуши распахнулись, и появившийся герольд пригласил их войти.

Войдя, Трой с любопытством огляделся. Большую часть присутствующих он знал, поскольку в таверну, где остановились они, вместе с делегациями Калнингхайма и Зимней сторожи, прошлым вечером зашло немало народу (в Хольмворте, считавшемся неофициальной столицей Теми, в тавернах были комнаты для размещения приезжих). Кто под предлогом засвидетельствовать свое почтение мастерам Титусу и Игелою, а кто напрямик, не скрывая желания воочию увидеть людей, прошедших сквозь Проклятый лес, и познакомиться с человеком, утверждающим, что он является владетелем Арвендейла, приходили в таверну и разговаривали с Троем. Он встречал их одетый в доспехи Синего пламени, эльфийский плащ и с Серебряным листом на боку. Гном и эльф сидели чуть поодаль, а еще дальше расположились остальные побратимы. Все шестеро также были одеты в начищенные доспехи и весьма охотно вступали в разговор с зашедшими на огонек, не забывая при этом отметить, какой великий вождь и могучий воин вел их сквозь Проклятый лес. Гном называл это «готовить почву». Трой и сам вчера перекинулся словами с некоторыми из них…

Выйдя на середину, барон Арвендейл изящно поклонился всему благородному собранию и, приняв свободную, но несколько горделивую позу (которую вчера ночью репетировал с гномом до потери сознания), предстал пред самыми знатными людьми города. Благородное собрание молча взирало на него.

Гном разузнал местную моду, курс золотого (который был невообразимо высок, поскольку в эти места давным-давно уже никто не завозил золото, а в ходу были деньги, отчеканенные из орочьего сплава, запасы какового пополнялись после каждой осады), так что сейчас Трой красовался перед собравшимися в новом камзоле, сшитом по последней местной моде и подогнанном по фигуре. И, судя по одобрительным взглядам, которыми встретили его появление большинство присутствующих, это был верный ход.

В принципе, можно было рискнуть и развернуть речь, но гном всеми богами заклинал Троя не делать этого до тех пор, пока ему не будет предложено выступить, причем такое решение должно было быть одобрено большинством собравшихся. Ибо человек, раскрывший рот и выдавивший из себя первую фразу, а затем оборванный под предлогом того, что ему-де слова не давали, а он начал говорить, не испросив разрешения у благородного собрания, выглядит жалко и вызывает в лучшем случае сочувствие, но отнюдь не уважение. Поэтому Трой просто держал паузу…

Первым нарушил молчание олдермен Хольворта.

– Значит, наш барон, говоришь? – произнес он, потом покачал головой, вздохнул и спросил: – Ну и на шута ты нам здесь сдался?

Трой молчал. Он понимал, что для этих людей воля императора, решение Палаты пэров, владетельные грамоты – все пустой звук. И за все, что здесь произойдет, ответствен только он сам. А пока все прозвучавшие вопросы были риторическими, и отвечать на них – значит поставить себя в глупое положение. На свете найдется не так много положений, в которых человек выглядел бы более глупо, чем отвечая на риторические вопросы…

– Вот скажи мне, что ты для нас сделал? – между тем продолжил мастер Гракус. – Защитил от орков? Очистил от темных тварей Проклятый лес? Или открыл путь через перевал и восстановил замок? – Он замолчал, будто ожидая ответа, которого, конечно, не могло быть, а затем вскинул палец и продолжил: – Мы – свободные люди и сами определяем свою жизнь и свою судьбу. И никаких баронов нам теперь не надобно. Особенно самозваных. Так я говорю, братья?

Олдермен Хольмворта оглянулся на старост и олдерменов, собравшихся в зале. Но увиденное его не порадовало. Достойные мужи сидели и напряженно морщили лбы. Мастер Гракус живо отвернулся от них и уставился на Троя. Но тот уже заметил, что столь категоричное заявление мастера Гракуса не вызвало жаркой поддержки у собравшихся. И потому встретил взгляд олдермена Хольмворта уверенно и спокойно.

– Я вот что думаю, – задумчиво начал мастер Титус, – лорд нам нужен…

– Это зачем это, – снова вскинулся олдермен Хольмворта, – межевые споры решать? Так в городах мы и сами горазды, а между городами у нас их отродясь не было. Торговые пошлины устанавливать? Так мы и сами вроде как справляемся. Говорить мне, когда пора улицы перемащивать или новые ворота справить? Так я и сам это не хуже него знаю. Не-ет уж, не нужно нам никакого лорда. Сами будем собой управлять – всем миром, всем народом.

– Ты, брат Гракус, говорил – мы все слушали, так теперь позволь и другим сказать, – степенно обратился к нему мастер Титус. – Вот ты говоришь лорд не нужен… вон глянь – семеро Проклятый лес прошли, семеро! А нас здесь считай пятьдесят тысяч душ – а все никак! И почему? Вроде как не раз собирались – и при дедах, и при прадедах, да только ничего путного не выходило. Только начинаем войско собирать – так тут же начинаются дрязги – кому командовать, чьему полку первым идти, чей стяг выше поднять. Вы же хольмвортские все себе требуете. У нас, мол, и дружина поболее других – значит, нам и верховодить.

– Неправда все! – зло оборвал его мастер Гракус – Последний раз нильмогардцы не согласились.

– Ложь, – вскочил олдермен Нильмогарда, – это все калнингхаймцы…

– Вот и я о том же, – возвысил голос мастер Титус, – пока мы в своих мелких, посконных делах сидим, все у нас получается: и дороги мостятся, и ворота чинятся, а как что-то великое и всеобщее сделать пытаемся: тут все и вразнобой. А был бы у нас лорд: поднял бы свой стяг, и ни у кого вопросов бы не возникло.

– Так я уже давно предлагаю собрать выборных ото всех городов да и решать такие дела всем вместе, – огрызнулся мастер Гракус.

– Ну да, – пробурчал староста Зимней сторожи, – от вас пойдут пятеро выборных, от Калнингхайма – трое, а от нас вообще один. Так они все решать и будут.

– Остынь, мастер Игелой, – миролюбиво обратился к нему олдермен Калнингхайма, – в предложении мастера Гракус а есть резон, и мы недаром все вместе решили его обдумать. Только ведь, мастер Гракус, – вновь обратился он к олдермену Хольмворта, – одно-то другого не заменяет. Лорд ведь не только для того, чтобы стяг держать. Он и по-другому землю бережет. Ибо у всех нас есть еще и свое дело: у меня – кожевенная мастерская, у тебя – кузнечная, мастер Кай Иглас, ежели завтра его в Городской совет Калнингхайма не изберут, хотя я этого, хоть убейте, не могу себе представить, тоже без честного заработка не останется. Потому как никто лучше его лошадей объезжать не умеет. А вот у лорда никаких таких приработков нет и быть не может. И наследство у него, какое он детям может оставить, не мастерская или, скажем таверна, а земля, домен, причем весь. Поскольку ни он, ни его сын, лишившись домена, никакого кусочка себе от него отпилить не смогут. Тут уж так – либо все, либо ничего. И потому смотрит он за этой землей не в пример лучше и внимательней, чем даже все мы, вместе взятые в том самом твоем Совете выборных, брат мой Гракус. Ибо во всем этом как раз и состоит его работа…

Мастер Титус замолчал. Олдермены и старосты сидели задумавшись. Наконец мастер Игелой нарушил всеобщее молчание:

– В том, что ты говоришь, мастер Титус, есть, конечно, свой резон. Да и во многом другом, что ты не сказал, но мы о том понимаем, тоже. Однако я вот одного в толк не возьму. Зачем нам пришлый-то?

– Вот-вот, – обрадовано вскинулся олдермен Хольмворта, – не нужны нам пришлые. Раз уж пришли – пусть живут, никого не гоним, но в лорды лезь!..

– А ты кого предлагаешь? – хитро прищурившись, поинтересовался олдермен Калнингхайма. И мастер Гракус тут же запнулся.

Собравшиеся степенно рассмеялись.

– Я вот что думаю, братья, – продолжил между тем мастер Титус, – оно, конечно, вполне понятно, что свой был бы лучше или уж точно не хуже. Только… опять ведь передеремся. Мы все здесь как на ладони, и у каждого и друзья, и недруги имеются. Да к тому же, я так понял, все к тому идет, что жизнь наша затворная – на отшибе, да по-своему – скоро закончится. И надо еще посмотреть, признают ли там, за Проклятым лесом, того, кого мы себе в лорды изберем? Поскольку вот он, наш лорд, сидит, и все грамоты при нем в полном порядке. Значит, ТАМ его уже признали. А ведь нелегкое было дело-то, так, мил-человек? – обратился он к Трою. Тот молча кивнул.

– Вот я и говорю – тут хорошенько подумать надо. Чтобы не напортачить. Этот парень Проклятый лес прошел – не последнее дело совершил, а ведь он здесь нас встретить не ожидал. Не за богатством шел или властью, а землю свою защитить от орков и темных тварей всяких. Ну и чем он нам не лорд? А что не свой, так то ненадолго. Я так понял, он сюда пришел навсегда и жизнь свою здесь обустраивать собирается. Так что год пройдет, другой пролетит – и забудем, что он пришлый. А уж дети его и внуки совсем нашими будут.

И все снова задумались. Потом вновь поднялся мастер Гракус:

– В том, что ты говоришь, своя правда, мастер Титус. Да только я тебе скажу, дешево ты нас ценишь. Вот ты говоришь – примут ли нашего? А я тебе говорю – примут. Коль мы никого другого не захотим – поартачатся-поартачатся, да и примут. А не примут – так и мы их не примем. Так и будем жить своей волей и своим законом.

– Эк ты складно говоришь, мастер Гракус, – снова заговорил старшина Зимней сторожи, – да одно забываешь, что это мы здесь, за Проклятым лесом, сами себе хозяева. А коль кончится наш отшиб – так другой закон, хошь не хошь, а все одно к нам придет. Только пока мы тут будем артачиться… мы, заметь, а не они, никакой спокойной жизни нам не будет – ни торговли, ни помощи воинской… Потому как пока ты не с обществом, так и общество по ту пору не с тобой, как хошь – так и живи. Так что пока мы будем тут кобениться, так жизнь и пройдет… – И он оглядел присутствующих вопрошающим взглядом. Большинство согласно закивало.

– Только вот, что я вам скажу, братья, – продолжил мастер Игелой, – в одном мастер Гракус прав – нельзя себя дешево ценить. – Он повернулся к Трою: – Я тебе так скажу, мил-человек, оно конечно хорошо, что тебя другие лорды и сам император нашим владетелем признали. Да и то, что ты Проклятый лес прошел, тоже о многом говорит. Да только чтобы стать нашим герцогом, отметь, парень это слово, герцогом, а не бароном, одного этого мало. Ты должен будешь так себя показать, чтобы ни у одного из нас и других людей Теми и мысли не возникло, по поводу того, что нашим лордом не может быть никто, кроме тебя. А что для этого сделать, я тебе скажу. – Он поднялся на ноги и, коротко поклонившись Трою, заговорил медленно и весомо. – Я вот вижу, у тебя в знакомцах не только люди ходят, а также и те, кого мы доныне только по сказкам да по легендам знали. Ты, наверное, уже ведаешь, что прежде они жили вместе с нами на этой земле и также служили нашему герцогу и признавали его за СВОЕГО владетеля. Так вот, ежели ты вернешь их на нашу землю и сделаешь так, чтобы они, как встарь, снова признали тебя своим лордом – быть тебе нашим герцогом!

Трой окинул взглядом собравшихся. Все смотрели на него. Он пару минут молча стоял посреди зала, пока скопившееся в нем напряжение не стало уже звенеть у людей в висках, а затем заговорил, тихо (так, что даже вездесущие воробьи за окном, казалось, притихли, дабы не упустить ни единого слова) и весомо:

– Что ж, люди Арвендейла (он специально употребил это слово вместо привычной всем здесь названия «Темь», отчего все присутствующие нервно поежились), я действительно пришел сюда, переживая за землю, которую считал своей. И потому я… принимаю ваше испытание. Хотя даже не представляю, как смогу его выполнить. Но такова, видно, моя судьба – доказать вам, что я достоин стать вашим лордом или сгинуть, пытаясь доказать это… – Трой вздохнул. – А теперь прощайте, потому что, когда мы встретимся в следующий раз, я буду говорить с вами уже не как проситель, а как владетель, либо… – И Трой, не закончив фразы, стремительно повернулся и вышел из зала…