"Арвендейл. Император людей" - читать интересную книгу автора (Злотников Роман Валерьевич)

Часть III Земля Глыхныг

Глава 1

– Пошел! – От грубого тычка Беневьер едва не полетел на камни причала.

– Эй, поосторожней… – буркнул он. Но здоровенный орк, одетый в кожаные жилетку и шорты, с бляхой портового досмотрщика прямо-таки героических размеров на кожаном же шнурке, небрежно обмотанном вокруг запястья, только оскалил клыки. Возможно, здесь это обозначало улыбку. Возможно, даже любезную…

Из императорского дворца Беневьер выбрался почти сразу же после того, как темный бог (а он сразу понял, что это не просто демон или, там, аватар, что ли… в ипостасях отродий Тьмы Беневьер разбирался не очень) расправился с гвардейцами. Как это произошло, он так и не понял. Только что темный бог возник внутри пентаграммы, и вот уже его лапы пришли в движение, и стоящие впереди него и по сторонам люди буквально взрываются изнутри. Причем не только гвардейцы, но и джериец, в полном оцепенении вжавшийся в стену напротив двери.

В этой бойне уцелели только трое. Его господин, герцог Эгмонтер, во время всего происходящего валявшийся на полу в бывшей спальне теперь уже точно бывшего императора. Сам Беневьер, за мгновение до того, как темный бог двинул лапами, каким-то звериным нюхом почуявший, что сейчас произойдет что-то страшное и тоже упавший на пол, более того, даже попытавшийся вжаться в него, вбить свое тело в невидимые глазу щелки и трещины между плитами. И какой-то маг, ворвавшийся в спальню вместе с гвардейцами. Похоже, маг был очень силен (Беневьер сказал бы глуп, но маг доказал, что это не так, уцелев под ударом бога), потому что сначала даже попытался растянуть свой полог, чтобы защитить не только себя, но и гвардейцев. Однако магический удар темного бога был столь чудовищен, что полог мгновенно схлопнулся в сферу, да и в таком виде едва не поддался. Этот маг и дал Беневьеру возможность скрыться. Потому что темный бог взревел и вновь ударил. Но на этот раз точно по пологу мага.

Пользуясь тем, что Темный сосредоточил свое внимание в конкретной точке, Беневьер ужом скользнул в зиявший щербатым оскалом проем вынесенной гвардейцами двери и бочком-бочком выбрался наружу. Там он сломя голову бросился к калитке, через которую они проникли на территорию дворца. Возможно, это был не лучший маршрут отступления, ибо для того, чтобы добраться до ворот Высокого города, ему надо было обежать практически весь дворец. Причем калитка располагалась почти в центре длинной тыльной стороны дворца. Но поиски более короткой дороги в незнакомых хитросплетениях дворцовых коридоров могли потребовать еще больше времени. Потому он решил отступать знакомым путем. И это оказалось ошибкой…

Когда он наконец добрался до ворот, орки уже расправились с караулом и валом валили вниз, в Большой город. Внизу, в конце пологого спуска, ведущего к захваченным орками воротам Высокого города, еще кипела круговерть яростной схватки, но, судя по тому, что орки перли нескончаемым потоком, отчаянно сражающимся людям осталось недолго…

Беневьер спрятался за углом конюшни, примыкавшей к стене Высокого города, поблизости от угловой башни, надеясь, что рано или поздно этот поток орков прекратится (ну не может же он быть бесконечным) и тогда ему удастся проскользнуть, но минуты тянулись за минутами, а орки все перли и перли. Так что спустя некоторое время Беневьер понял, что даже если этот поток вскоре кончится – соваться в город, набитый ТАКИМ количеством орков, да еще явно вошедшим в раж – чистое безумие. И потому потихоньку отступил.

Первые пару дней он провел, скрываясь в подвале угловой башни, справедливо полагая, что как раз сейчас орки активно обыскивают город и без разговоров расправляются с теми, кто мог показаться им опасными или подозрительными. На опасного Беневьер, как он надеялся, не тянул, а вот по поводу подозрительного поручиться не мог. Так что самым разумным пока было сидеть здесь, в пределах Высокого города, который орки вроде как обыскали первым делом. Результаты этого обыска Беневьеру потом снились довольно долго… особенно люди, насаженные на вертела, причем еще живьем, хотя уже освежеванные и выпотрошенные. Сказать по правде, это очень помогло справиться с голодом, поскольку ничего съестного ни в карманах, ни в кладовке Беневьер не обнаружил.

Как оказалось, решение Беневьера было разумным. На третий день (вернее, ночь) он без особых проблем выбрался из Высокого города, спустившись по стене с помощью украденных в соседней конюшне и связанных друг с другом вожжей.

Беглая разведка показала, что любая попытка выбраться из города если и не стопроцентно обречена на провал, то как минимум чрезвычайно затруднительна. Настолько, что у Беневьера отпало всякое желание испытывать свою удачу на прочность.

Активная фаза обысков и расправ уже пошла на убыль, но орков на улицах по-прежнему было очень много. Да и стены с воротами они контролировали все еще неистово. Так что пока еще просто попасться на глаза (и затем почти непременно в лапы) какому-нибудь орку означало немедленное отправление на вертел. Либо лишение обеих верхних конечностей, возможно, одной нижней, а также ушей, губ, языка и всяких других «вкусностей», что, впрочем, представлялось Беневьеру нисколько не лучше. Тем более что и смерть это отдаляло не слишком. Ибо подобное означало, что «хозяева» в данный момент просто предпочитают не мясо, зажаренное на вертеле, а мясную похлебку. И еще живой «мясной погребок», коего не лишали жизни только лишь для того, чтобы не лишаться «свежатинки», практически гарантированно отправлялся в котел на следующем заходе. Так что единственным, что представлялось Беневьеру в этих условиях реальным, было залечь на дно здесь, в городе. Во всяком случае до того момента, пока не представится случай его покинуть…

Возможности затаиться в Эл-Северине у Беневьера прежде имелись, хотя теперь никто не мог поручиться, что они сохранились. Нет, он исправно оплачивал содержание «норы» у дядюшки Скелета и на всякий случай еще и у Визги, так что финансовых претензий либо еще каких-то обвинений в невыполнении предварительных условий доступа к «норе» ждать не приходилось. Но, во-первых, никто не мог поручиться, что и Скелет, и Визга все еще живы. Потому как они-то уж точно были и опасными, и подозрительными. А, во-вторых, даже если и живы, то оба, как и любой представитель того мира, который всегда и везде называли теневым или криминальным, были людьми практичными и прагматичными. И, как таковые, могли посчитать, что в нынешних условиях наличие лишнего рта (а после появления внутри городских стен такого количества чрезвычайно прожорливых тварей над Эл-Северином отчетливо замаячил призрак голода) да плюс боязнь вызвать активное недовольство нынешних хозяев города пребыванием под их крышей человека, известного своими связями с одним из столпов прежней власти, делают Беневьера нежелательным гостем, несмотря на все прежние договоренности и обязательства. Как говорится, «ничего личного – только бизнес».

До «норы» дядюшки Скелета Беневьер с великим трудом добрался, когда уже снова стемнело, весь взмокший. Если бы не его богатый прошлый опыт, ему это вряд ли бы удалось.

Когда до входа в знакомый подвал оставалась какая-то сотня локтей, за поворотом послышались характерное топанье и сопение. В самый последний момент Беневьер сумел вскарабкаться на козырек над входной дверью ближайшего дома и замер там, пропустив под собой орочий патруль. Когда орки скрылись в глубине переулка, он еще минут пять торчал на козырьке, приводя в порядок нервы и дыхание.

В подвале Скелета на первый взгляд все было как прежде – тусклое освещение из десятка свечек, вонь, грязь и пьяный говор. Сам дядюшка, как всегда, маячил за стойкой. Беневьер ввалился внутрь и, протопав сапогами к стойке, бросил сквозь зубы:

– Эля.

Дядюшка окинул его взглядом и, развернувшись к бочке, чье донце с краном было просунуто в отверстие в стене, не торопясь нацедил кружку. Беневьер сгреб ее и туг же высосал. Дядюшка сопроводил его действия внимательным взглядом. Беневьер грохнул кружкой о стойку и хрипло спросил:

– Комната готова?

Скелет пожал плечами:

– Мест нет.

Беневьер уставился на него. Дядюшка выдержал взгляд с полной невозмутимостью.

– Что-то я не понимаю… – угрожающе начал Беневьер. Дядюшка обнажил десны в улыбке, которую вряд ли кто в здравом рассудке мог принять за виноватую:

– Извини, но, сам видишь, обстоятельства изменились коренным образом. Просто бизнес, ничего личного… Впрочем, – дядюшка еще раз оскалил свои крупные зубы, наполовину покрытые налетом зубного камня, из-за которых он главным образом и получил свое прозвище, – можешь пожаловаться. Нынешним властям…

Беневьер скрипнул зубами. Ранее он с пренебрежением реалиста и прагматика относился к традициям благородных относительно слова, чести и верности, но теперь вынужден был признать, что случаются в жизни ситуации, когда было бы лучше, если бы твой визави, во-первых, оказался благородным, а во-вторых, и тебя также считал бы за благородного. Несмотря на все издержки непрактичности, которые принесло бы поддержание статуса благородного во времена ДО возникновения нынешней ситуации…

– И что?

– Извини, – повторил дядюшка Скелет.

Беневьер несколько мгновений молча сверлил его взглядом, а затем буркнул:

– Еще эля.

Скелет снова нацедил кружку. Беневьер сгреб ее, сделал большой глоток, потом глухо спросил:

– Ты не знаешь, Клещ уцелел?

Скелет пожал тощими плечами:

– Не знаю. В нынешние времена можно быть уверенным, что остался цел, только когда день закончился. Вчера он был еще цел. Из наших за это время в котел отправился только Синюшник.

Беневьер понимающе кивнул:

– Да, не повезло…

– И не говори… – отозвался Скелет.

– И как, Клещ еще сдает комнаты?

– Кто ж его знает? Сейчас такие времена, когда ни в чем нельзя быть полностью уверенным.

– Это точно, – согласился Беневьер. И, залпом допив эль, грохнул кружку на стойку, после чего, резко развернувшись, вышел из бара. Разговор о Клеще он затеял специально. Скелет показал себя слишком практичным, так что Беневьер посчитал, что лучше на всякий случай оставить за собой ложный след.

И, скорее всего, оказался прав. Потому что дядюшка Скелет, проводив его невозмутимым взглядом, взял, кружку со стойки, ополоснул ее в бадье с горячей водой, поставил к остальным и лишь после этого подозвал мальчишку-посыльного. О чем Скелет говорил с мальчишкой, никто не слышал, но спустя пару минут мальчишка выскочил из подвала и помчался по улице, ведущей к Высокому городу…

До норы Визги Беневьер добрался уже под утро. Учитывая, что орки в темноте видят куда лучше людей, ночные прогулки по городу были делом рискованным, но Беневьер твердо знал, что и его силы, и его удача на исходе. И если он не заляжет на дно в ближайшее время, его жизненный путь точно будет окончен. Поэтому он рискнул и добрался-таки до Визги, хотя ее прибежище располагалось практически на противоположной стороне Большого города. В свое время это представлялось практичным. Кто же знал, что настанут такие времена, когда само передвижение по городу станет чрезвычайно опасным занятием.

У Визги он появился совсем не так, как у Скелета. Во-первых, специально дождался, когда по улочке пройдет очередной орочий патруль, и возник на пороге с чрезвычайно развязным видом. Пнув дверь, он пару минут молча стоял на пороге, глядя на хозяйку с видом человека, которому в этом городе ничего не угрожает. Это ли произвело впечатление, или Визга оказалась существом более обязательным, чем Скелет, но едва он как бы между прочим заикнулся о комнате, его тут же заверили, что никаких проблем нет и заранее проплаченная комната в любой момент ожидает своего постояльца. Беневьер с несколько брезгливым видом въедливо повыспрашивал, что за комната, куда выходят окна, далеко ли от кухни и все такое… а затем милостиво согласился на третий вариант, предложенный Визгой.

Следующие десять дней он просто отсыпался и отъедался, ловя настороженным слухом информацию в обеденном зале.

Орки действительно полностью захватили Эл-Северин. Причем никто не знал, откуда они появились и сразу в таком огромном количестве. Возможно, их появление как-то связано с темным богом Ыхлагом, который обосновался в императорском дворце и которому прислуживает человек-червь, также появившийся с ним из неведомых далей.

А в конце второй недели его обитания в этом месте на пороге его комнаты появилась Визга…

– Ну в чем дело? – недовольно проворчал Беневьер.

– Так это… уважаемый господин, тут ведь какое дело… – начала Визга, морща лоб. – Расходы ноне возросли.

– И?… – недовольно спросил Беневьер.

– Доплатить бы надо… – просительно протянула Визга. Она, конечно, побаивалась беспокоить столь давнего и солидного клиента, но бизнес есть бизнес…

– Сколько? – продолжая играть недовольство, пробурчал Беневьер.

– По пятнадцать.

– Чего?

– Дык золотых же, – пояснила Визга, удивившись непонятливости клиента.

– Сколько?!

– Дык с остальных уже сразу столько беру, – слегка испугавшись, торопливо пробормотала Визга. – Расходов столько, что и этого едва хватает. Цены-то на все как поднялись…

Беневьер злобно развязал кошель и высыпал в сморщенную ладошку старой карги стопку золотых монет.

– Все?

– Да, господин, – торопливо закивала Визга. – Не извольте беспокоиться. Ваши шесть дней…

– Катись, – рявкнул Беневьер, свирепея. Воистину никакие стены не крепче людей, которые их занимают. И как жаль, что подтверждение этой истине приходится получать в столь антисанитарных условиях. Впрочем, на то, чтобы решить проблему с исчезновением из этого города, у него было еще шесть дней. Уйма времени!

Он даже не подозревал, как сильно ошибался…

Спустя два дня Беневьер проснулся от грохота. Кто-то наглый и высокомерный бесцеремонно требовал, чтобы Беневьер встал и открыл дверь комнаты, которую он считал всецело своей. И имел право считать так еще четыре дня как минимум…

– Ну кого еще принесло ни свет ни заря? – злобно рявкнул Беневьер, распахивая дверь. И тут же получил ответ. Причем прямо в зубы. От удара его тут же унесло обратно на разобранную постель.

– Ты имя Бенвер? – пророкотал орк и, пригибаясь, вошел в комнату.

– Он, он, не сомневайтесь, – послышался откуда-то из коридора визгливый голос Визги. – Так я могу получить обещанную награду?

Орк досадливо сморщился и, махнув лапой, уже однажды опробованным в этой комнате образом унял визготню в коридоре. А потом вновь повернулся к Беневьеру:

– Идем. Ыхга тебя ищет.

Кто бы ни был этот самый Ыхга, но никакого желания встречаться с ним у Беневьера не было. Однако шансы избежать этой встречи также были не слишком велики. И потому Беневьер покорно склонил голову и, сев на кровати, подтянул к себе свои сапоги…

Портовый досмотрщик довел его до небольшого здания, явно построенного людьми, но столь же явно обустроенного для обитания кого угодно, но только не человека. Путь до этого дома оказался для Беневьера крайне познавательным. Первое, что его поразило, – это то, что орки, которых на улицах было не так уж много и которые явно чувствовали себя здесь именно хозяевами, не бросались свирепо на людей и не пытались их тут же освежевывать. Это было необычно, даже невероятно, но… это было. Вторым, что привело Беневьера в изумление, было… огромное, просто чудовищное количество чрезвычайно толстых людей. По улицам степенно или с трудом, отдуваясь и переваливаясь, передвигались воистину горы мяса или скорее сала. И некая толика просто излишне полных людей, а также совсем уже мизер людей, сложенных более-менее пропорционально, не провожали их изумленными, брезгливыми или, скажем, сочувственными и сострадательными взглядами, а, наоборот, почтительно уступали им дорогу. Еще Беневьер отметил то, что встреченные орки явно по-разному относятся к местными и к приезжим. Если на первых они смотрели лениво-небрежно, то при взгляде на Беневьера в их глазах загорался злобный огонек, ясно показывающий, что, несмотря на столь необычное и противоречащее всему его прежнему опыту поведение, здешние орки все равно остаются орками…

Досмотрщик остановился у двери, подцепил лапой массивное било, висевшее на цепочке, закрепленной в верхней части дверного полотна, и явно рассчитанное на орочью лапу, и несколько раз звезданул им по бронзовой пластине. После чего повернулся к Беневьеру и пророкотал:

– Хотел шамана – иди…

В императорский дворец Беневьера доставили под конвоем четырех орков. Во время конвоирования у него пару раз возникало желание попытаться удрать от не слишком расторопного конвоя, но оба раза он решил, что шансы на успех слишком малы, чтобы имело смысл подвергать опасности столь немыслимую драгоценность, как его жизнь. Так что в конце концов он решил положиться на судьбу и… познакомиться-таки с этим самым столь влиятельным (как выяснилось) в современном ему мире Ыхгой.

Беневьера привели в небольшой зал на первом этаже императорского дворца и велели ждать. Ибо, как простодушно проинформировал его орк, даже не подозревающий, что знание – это сила, в данный момент Ыхга получал очередную вкачку от Ыхлага. Это означало, что Ыхга – лицо действительно влиятельное. Ибо представлялось чрезвычайно сомнительным, что темный бог будет тратить свое драгоценное время и свои не менее драгоценные нервы на то, чтобы делать вкачку тому, кого точно не считает особью чрезвычайно полезной и приближенной к своей высокой особе. Орку же это представлялось совершенно неочевидным. Ему, похоже, нравился сам факт того, что этому самому Ыхге делали вкачку. Чем-то этот самый Ыхга был орку принципиально неприятен.

В зале Беневьер провел почти час. Но рано или поздно любое ожидание приходит к концу. Так что когда он уже начал подозревать, что о нем, возможно, просто забыли, и даже стал прикидывать, как он покинет это оказавшееся не слишком гостеприимным помещение, в коридоре послышался странный шорох, а спустя пару мгновений в залу вполз (?!) его прежний господин, которого он считал уже давно преставившимся.

– Беневьер, сколько можно тебя искать?! – строго вопросил он. Как видно, столь необычный внешний вид не доставлял ему никаких особенных неудобств. Так что Беневьер счел за лучшее поскорее вернуть на место свою нижнюю челюсть и склониться перед бывшим герцогом Эгмонтером в почтительном поклоне.

– Господин…

Каков бы ни был ныне внешний вид его господина, но Беневьер совершенно точно знал, что он всегда оставался чрезвычайно… опасным господином. Во всех отношениях. Поэтому наиболее разумным было продемонстрировать самым что ни на есть ясным образом свое безграничное почтение.

Похоже, Эгмонтер это оценил. Во всяком случае он не стал изыскивать никаких дополнительных поводов выразить не слишком радивому слуге свое недовольство, а только коротко бросил:

– Следуй за мной.

Путешествие по коридорам и лестницам дворца оказалось не слишком долгим. Уже спустя пять минут они оказались перед небольшой затемненной комнатой, у двери которой стояли трое орков. Причем один из них явно был не рядовой. При появлении бывшего герцога все трое изобразили что-то вроде вытягивания во фрунт, однако по их виду было ясно, что они крайне отрицательно относятся к тому, чтобы отдавать подобные почести человеку или по крайней мере тому, кто ранее им был.

В комнате не оказалось никакой мебели, кроме массивного сундука. Эгмонтер сунул руку в кошель, который висел у него на поясе, и извлек оттуда ключ. Похоже, это было не тот ключ, поскольку он криво усмехнулся, как будто с этим ключом были связаны некоторые воспоминания, скорее приятные ему, чем наоборот, и убрал его обратно в кошель. А вот следующий ключ был решительно вставлен в замок и повернут.

Когда крышка сундука отошла вверх, бывший герцог наклонился и извлек из его недр… корону. Беневьер невольно отшатнулся, ибо ему в голову пришла безумная мысль, что его господин планирует водрузить эту самую корону на его несчастную голову. Он всю жизнь бежал от ответственности за других и не собирался изменять этому правилу сейчас, какие бы блага ему за это ни сулили. Однако все обошлось. Оказалось, миссия, которую собирались возложить на его плечи, была намного более прагматичной.

– Ты должен доставить эту корону в земли, лежащие за Долгим морем, где вручишь орочьему шаману, которого там встретишь, и передашь ему требование моего повелителя, чтобы корона императора людей была уничтожена. Детали сего задания обдумаешь сам и доложишь мне. О деньгах не беспокойся.

– А-а… – начал было Беневьер, однако тут же сообразил, что дурацкие вопросы типа почему этого нельзя сделать здесь и сейчас и не отправлять его за тридевять земель, лишь покажут его непроходимую тупость и только усугубят его положение. – Понятно, господин. Но я не очень хорошо представляю, зачем при таком количестве орков вам для этой миссии нужен я.

Эгмонтер раздраженно нахмурился:

– Орки слишком тупы. Во всяком случае – местные. Мой повелитель Ыхлаг утверждает, что западные орки, обитающие за Долгим морем, гораздо сообразительнее. Но дело в том, что, пока корона не уничтожена, он не может покинуть пределов охранной пентаграммы, начертанной на каменном полу бывшей спальни императора, и обратиться к западным оркам напрямую. И я поручился перед ним, что ты достаточно ловок, чтобы добраться до земель за Долгим морем.

– Но разве… – вновь упрямо начал Беневьер.

– Нет, – мотнул головой Эгмонтер. – Поручив это дело местным оркам, мы не можем быть полностью уверенными в успехе. Конечно, выделив достаточно крупный отряд, можно с некоторой долей уверенности предполагать, что они доберутся до побережья. Но вот дальше… Где они найдут корабль? Как заставят его команду и капитана двинуться в путь? И где гарантия, что те не завезут их на север, где просто сдадут северным варварам? И это лишь некоторые «если», которые я тебе изложил. Здесь нужен человек. Причем достаточно ловкий. И я не вижу более удачной кандидатуры, чем ты, Беневьер. В конце концов, на службе у меня ты выполнял не менее сложные поручения. Неужели ты теперь откажешься послужить богу?

Сказать по правде, как раз это Беневьер сделал бы с превеликим удовольствием. Он был твердо убежден в том, что разумный человек должен приложить все усилия, чтобы находиться как можно дальше от всех и всяческих богов, героев и героических миссий. Но как раз сейчас у него не было особого выбора. Ибо на его шее по-прежнему болтался амулет совершенной верности. И Беневьер не сомневался, что его господин всенепременно предпримет и некоторые другие меры предосторожности, чтобы обеспечить не просто исполнительность, а исключительное старание своего слуги в выполнении этого задания. Поэтому он изобразил на лице неземной восторг и просто ответил:

– О да!

– Отлично, – кивнул Эгмонтер, и Беневьеру показалось, что он заметил в глазах своего бывшего хозяина усмешку, – ну тогда идем, я представлю тебя повелителю Ыхлагу…