"Наркоза не будет!" - читать интересную книгу автора (Сашнева Александра)

НА СЦЕНЕ НЕ ШИРЯТЬСЯ

«Шевроле» свернул с шоссе. Проехал по извилистой дороге в глубину заснеженного леса и затормозил на развороченной строительной площадке. На задворках старого обтрепанного здания красовался ряд машин. Чаще встречались БМВ. Иногда «Мерсы».

Остановились.

— Это что? — Растеряно спросила Рита. — Это кабак?!

— Хе-хе! — Мишенька загадочно улыбнулся. — Тут круто!

Компания покинула салон и, пройдя по тропинке, вытоптанной в грязном мокром снегу, уперлась в серую, загаженную цементом дверь.

— И что? — снова спросила Рита.

— Сейчас все узнаешь… Не суетись, — Анечка в нетерпении переступила с ноги на ногу.

Она так и не выпустила из рук газету.

— Ты что, жить будешь с этой газетой? — усмехнулась Рита.

— Ага… Она меня прикалывает. Ты же живешь с калейдоскопом.

Дверь распахнулась.

Огромный негр скользнул цепким взглядом и запустил внутрь.

Внутри было совсем по-другому. Хотя металлическая мебель и обитые дюралевыми листами стены со следами пальбы говорили о том, что хозяева готовы ко всему.

Табличка на стенке предупреждала:

Рита покосилась на Анечку. Та в своей обычной манере пояснила:

— Ну тут очень весело и все такое… А если передоз, то они на машине вывозят и на улице кидают. Убитые, понятно, не на смерть, а от дури. Никому нет дела, как все потом. Им главное, чтобы тут никто не сдох.

— Что прямо так? — не особо удивляясь, спросила Рита.

— Да-а-а… прямо так и все такое… Заходи. Тут весело.

— Что, прямо в снег?

— Ну да… буб-бум… Заходи.

— Так ведь сдохнуть можно! — воскликнула Рита.

— Ага… Можно. Поэтому они поближе к городу кидают — может, кто подберет.

Они прошли через звенелку. Несколько раз. Анечка никак не могла покинуть этот атракцион. Она уже выложила на стол ключи — звенело, потом всю мелочь — звенело, сняла брелок — все равно звенело.

— Ну, я уже не знаю. — Анечка развела руки. — Ну, у меня еще спираль стоит.

— Что, от кипятильника? — охранник довольно осклабился.

Огромный черный амбал ощупал на предмет оружия. Так его, типа, не было. На стене в коридоре висела другая табличка:

Гардероба в клубе не предполагалось. Да и не жарко тут было.

Около танцпола красовалась еще одна надпись:

Черные танцоры в белых плавках заученно томились на маленькой сценке посреди зала, отражаясь в черном стекле пола. Народу было не много.

— Пойдемте в тот милый уголок, — предложил Мишенька и первым направился к свободному столику.

Анечка устроилась у стены и снова раскрыла перед собой газету. Мишенька, отодвинул стул для Леры, потом хотел оказать любезность и Рите, но та уже позаботилась о себе сама.

Она вытянула ноги в сторону танцпола и закурила. К счастью, она уже достигла уровня, когда количеством напитков или травы трудно что-либо изменить. Мозг в таком состоянии довольно долго может служить верой и правдой. Только потом, если не протрезветь постепенно, а вырубиться окончательно, трудно что-либо вспомнить.

Подбежал официант — мальчик-гей с заячьим хвостиком на коротких штанишках. Протянул меню. Мишенька торопливо открыл папку, но тут же с нетерпеливой гримасой захлопнул и отдал Рите.

— Если хочешь, посмотри. Я в принципе знаю, чего хочу. Сразу текилы, да? По сто четыре. Да, Лера?

Та кивнула.

— Я посмотрю, — Рита с интересом уткнулась в меню.

В Москве она бывала в клубах, но все равно чуднее МГУшной общаги места она не знала. Там люди летали из окон, вешались, травились. Женились, рожали в малюсеньких клетушках. Ненавидели, любили, завидовали, мечтали. Играли в преф, строили планы на будущее. И очень гордились собой и своей будущей коркой. И Рита Танк гордилась. Еще она гордилась тем, что она коренная москвичка. Хотя последнее время начала сомневаться в некоторых преимуществах московского происхождения. Ее смущало, что простоватые провинциалки, быстро обкатавшись, обставляли ее на крутых поворотах карьерной гонки. Честно сказать, Рита погнушалась бы многими методами и ситуациями, которых девушки из деревни избегнуть никак не могли. Одно дело куролесить и заниматься непристойностями со школьной подругой и ее бойфрэндом, а другое — заниматься этим же с шефом по работе, чтобы не вылететь или занять место получше.

— Тут очень необычно, согласитесь? Да? — сказал Мишенька с милой улыбкой хорошего мальчика.

— А? — откликнулась Рита, возвращаясь в реал.

— Соглашусь, — кивнула Анечка. — К тому же здесь коксу можно нюхать прямо в зале, всем фиолетово. Интеллигентное место. По-моему, мы уже дозреваем. Лерик! Как ты насчет коксы?

— Кокса?! — удивилась Рита. — Дорого. И сердце садит. Хотя, конечно, сердце садит и многое другое.

— Не грузись! — утешил подругу Мишенька. — Страна наша летит в тартарары, и мы с ней летим. Надо погибать молодым. Погибать эстетно! Красиво! Как Рембо, как Бодлер или Оскар Уайльд! Ибо красота выше выгоды!

— За что тебя люблю, Майкл, — впервые за все время Лера выразила что-то похожее на человеческую эмоцию, — умеешь красиво сказать.

Мишенька скромно потупил глазки.

— Я хочу пирожного, там у вас была такая прелесть… э-э-э… — Анечка пошарила глазами по потолку. — Как-то она называлась. «Фалос Геракла». Да?

— Да… Есть такое, — кивнул официант. — Что-то еще?

— А мне эту, «Вагину Бешеной Нимфы», — Мишенька сглотнул набежавшую слюну. — Ну, Ритусь! Нашла что-нибудь?

— Ни фига не пойму, но красиво, — пробормотала она в ответ. — На свой вкус мне что-нибудь, плиз.

— О кей! Давай тебе «Печень Прометея», — сдалал Мишенька последний заказ.

— Давай…

Лера, словно ища кого-то, оглянулась.

— И орешков, орешков! — крикнула Анечка вслед.

Лера насыпала себе две дорожки на зеркальце, втянула по очереди тонкими ноздрями и, не дожидаясь заказа, отправилась на танцпол.

— У меня сейчас нет больше, — бросила она через плечо. — Но я позвоню — привезут.

Текилу принесли быстро.

Соль, лимон, мексиканская сивуха.

На сцену выпорхнул черный малютка в золотых трусиках под прозрачной газовой рубашечкой. Он обвивался вокруг шеста, то кидался на него, страстно закусывая губу и тараща блестящий черный глаз, то вскарабкавшись наверх, вдруг томно стекал вниз. Потом он скинул рубашечку и повернулся своей маленькой круглой попкой в зал, что тут же отметила воплями и хлопками все пребывающая публика.

Прискакал зайчик с подносом. Он мимолетно выгрузил на столик заказ, ничего не перпутав и никого не облив.

— Смотри! — сказала Анечка и надавила пальцем на золотистый, вылепленный из слоеного теста член. — Правда, мило?

Тесто упруго прогнулось и выпустило каплю заварного крема.

— Нехило! Вот ничего себе! — изъявила свой восторг Рита.

Мишенька толкнул ее в бок и плотоядно улыбнулся. На его блюде лежала огромная игривая вагина с ушками по бокам.

— Правда красиво? — Он медленно и сладострастно погладил «Вагину» указательным пальцем по румяному, добротно вылепленному клитору. — И чего геи находят в задницах? Не понимаю. Нет. Я не против, если им нравится, пожалуйста. Но я не понимаю.

— А где клубника? — спросила Рита.

— Не спеши! — воскликнул Мишенька и поднес пирожное к губам. Он лизнул его и в углублении появился красный блестящий сок.

— Это клубника… — сказал Мишенька томно.

Он вдруг протянул руку к Анечке и, найдя что-то под столом, задумался. Через некоторое время, они поднялись и побрели искать темный угол.

Рита осталась в одиночестве. От скуки она решила попробовать заказ. «Печень Прометея» оказалась всего-то куском шоколадного суфле. Рита поковыряла его без особого воодушевления, и оглянулась ища Леру. Но хозяйки «Шевроле» тоже не было видно.

Поисковый инстинкт побудил Риту к изучению помещения. Для начала неплохо было бы найти туалет. Она вышла из зала и, почувствовав запах, безошибочно направилась в нужную сторону. Не надо говорить, что во всех темных углах кто-то кого-то тискал и склонял к различным видам сексуальных контактов — это обычная, скучная клубная реальность. Для того они и есть — ночные клубы.

В коридоре, который выходил напрямую к даблам, а оттуда к кухне, горело несколько тусклых лампочек и было немного светлее, чем на лестнице. У стены, задрав острый измученный подбородок, неподвижно полулежал парень, обдолбанный в усмерть. Риту обогнали два дюжих, жующих жвачку охранника. Они умело подхватили парня и поволокли к черному выходу. Мимо туалетов, мимо столовой.

«Н-да», — подумала Рита, открывая дверь в дабл. Она подумала, что, в сущности, клуб имел право на такое отношение к «покойникам». Если люди сами торопят свою смерть, почему не помочь им?

В дабле было свежо и довольно тихо.

Перебрав по очереди кабинки — все три очка были либо облеваны, либо обгажены — Рита нашла унитаз почище и неторопливо устроилась на нем. Прямо перед глазами на дверце оказалась надпись, сообщавшая о том, что некто «Зина — сука», занималась оральным сексом с неким Васей. Надпись иллюстрировал рисунок, подробно изображавший описанный акт, причем мужской половой орган был таких размеров, что некто Зина могла бы ехать на нем верхом, как на лошадке.

Опять скрипнула пружина, и кто-то простучал высокими каблуками по кафелю.

Рита вытянула шею и посмотрела в щелку — это оказалась красотка Лера. Она стояла в туалетной комнате и что-то энергично объясняла в трубку. Но музыка так орала, что ничего не было слышно. Чем-то Леру расстроили, потому что она размахнулась и швырнула телефон об стену, трубка разлетелась вдребезги.

Красотка раздраженно поправила грим, и вылетела из туалета, громко хлопнув дверью.

Рита вылезла из кабинки.

Почему Лера разбила телефон? Потому что она просто разозлилась? Или она хотела стать для кого-то недоступной? Или иметь оправдание, почему она недоступна. Подобрав с пола разбитую мобилу, Рита попробовала ей вопользоваться, но аппарат сдох намертво.

Бросив коробочку обратно, Рита направилась к выходу.

«Вообще-то, конечно, надо было бы съехать с этой темы пораньше, — подумала она, уже сожалея о поездке. — Не надо бы влезать не в свое дело.»

Главная тема ждала Риту в Голландии. Она должна была познакомиться с одним человеком, который должен был везти за границу кое-какие картинки. И никто не заставлял Риту закапываться в какое-то дерьмо тут в Питере. Это была ее личная, никем не оплачиваемая инициатива — поехать на пару дней к приятелям и протрястись перед поездкой.

Нет. Ну, конечно, небольшая нагрузка на эту поездку у Риты Танк была. Была нагрузка, но… «Работа не волк! Кто ж за ней бегает?»

Рита вернулась в зал.

Несмотря на прогулку, ее начало круто колбасить. И почему-то Рите Танк полезла в голову идея о разных генераторах, разных там частот. Тогда как на самом деле, конечно, это был результат «кислой» музыки, где эти частоты, собственно, и составляли единственный смысл и оправдание композиции.

Компания в прежнем составе опять сидела за столом. Анечка догрызала свой «Фаллос», Мишенька подъедал остатки «Вагины», его куртка теперь висела на спинке стула. Лера загадочно улыбалась.

Рита плюхнулась на свой стул и вяло зачерпнула суфле. Ложка в руке раздвоилась, но усилием воли Танк собрала ее опять в единое целое.

Когда Рите сделали предложение работать в Конторе, она не отказалась по молодости и из любопытства. А так же из естественной любви к халяве. Собственно, она собиралась, используя служебное положение, завести массу полезных знакомств — с журналистами, телеведущими, владельцами крупных фирм, артистами и прочими финансово и социально привлекательными персонами, а потом куда-нибудь перескочить. В какое-нибудь теплое гнездышко. Но поработав так пару лет, Рита перестала понимать, чего хочет. Мало того, большинство этих VIP-персон вызывали у нее тошноту. И она чувствовала, что должна принять решение. Какое-то совсем радикальное решение.

— Ну как ты? — Анечка радостно заглянула подруге в лицо.

— Да тут мимо меня трупак проволокли, — поморщилась Рита. — Что-то мне мысли какие-то нехорошие в голову лезут.

— Бывает, — вздохнул Мишенька. — Ну ничего! Сейчас Лере привезут коксы. Она позвонила.

— Она позвонила?! — переспросила Рита. — О! Замечательно!

На танцполе стало довольно густо. Кого там только не было, будто это не питерский клуб на отшибе, а какой-нибудь Гамбург. И белые, и черные, и желтые, и геи, и трансвеститы, и какие-то непонятные фрики, и богатые крутые перцы.

Над толпой возвышался тощий рыжий дядька в очках и слегка лысый, чем-то похожий на Пьера Ришара в роли блондина в черном ботинке. Его блеклые патлы подпрыгивали вверх и разлетались, образуя вокруг головы трепещущий нимб. Он косил иногда на Леру. Странно было бы, если бы он не косил на такую красотку. А та неторопливо, отчетливо выверяя каждое движение руки, курила тончайшую сигарету. Лучи дискотечных фонарей вспыхивали в пятикаратном алмазе.

Рита залюбовалась игрой преломленных лучей. Алмаз заворожил взгляд, словно магический хрустальный шар. Толпа все больше расходилась, становясь все шумнее и агрессивнее.

— Пойдем, потанцуем, — сказала Анечка и потянула Риту за собой.

Они быстро вписались в толпу.

Пульсация музыки мягко подталкивала мышцы в нужном ритме. Рыжий кокетливо помахал им, мелькнув запястьем с черной татуировкой, изображающей какого-то насекомого. Но тут по залу прокатилась волна — кто-то из отдыхающих начал чудить, поливаться соком, сдергивать части одежды, гоняясь друг за другом по залу.

Рита первой решила вернуться за столик. И как-то получилось, что вся компания оказалась там одновременно. И «блондин в черном ботинке», притащив с собой где-то найденный стул, устроился тут же, будто старый знакомый.

— Лоер, — представился он и развалился на стуле.

— Типа адвокат? — пробормотала Анечка.

— Типа, — сверкнул очками Лоер. — Фамилия у меня такая. Как, впрочем, и профессия.

— А что это за жук? — поинтересовалась Рита, ткнув пальцем в запястье рыжего дядьки. — Это знак какого-то общества?

Лера ухмыльнулась и полезла в сумочку.

По танцполу прошлись охранники и незаметно утихомирили беснующихся балбесов с соком. Все опять стало вполне пристойно.

— Это скарабей, — улыбнулся Лоер и пошевелил длинными волосатыми пальцами. — Я очень люблю деньги. Дерьмо — символ денег. Скарабей — навозный жук, который катает шар из дерьма. Деньги, золото — это дерьмо. Но египтяне были циничны. Они честно поклонялись дерьму. Может быть поэтому их искусство так прекрасно. Оно утилитарно до последней линии. До последней капли краски. Никакой мистики — только откровенный цинизм. Это не лаконизм, как звездят искусствоведы. Это жадность.

— В Египте — никакой мистики?! — удивилась Рита. — А гробницы? Мумии? Обелиски? Пирамиды? Это что?! Об этом столько легенд!

— Все буквально, милочка! — воскликнул Лоер. — Все буквально. Даже до пошлости. Но это-то и приятно. Нубис с шакальей головой — потому что шакалы жрут падаль. Какая тут мистика? Один из самых таинственных папирусов, над которым бились переводчики, оказался учебником по геометрии. Самые важные и сокровенные тайны валяются под ногами. Совершенно открыто! Только их никто не берет… Вам никогда не снилось дерьмо?

— Ну… — Рита повела бровью и снова ковырнула суфле. — Бывало!

Вдруг Лера уронила сумочку. Защелка открылась и на пол выкатился «Вальтер ППК».

— Йо-о! — успел только качнуть головой новый знакомый, и его круглые глаза за стеклами очков стали еще круглее.

Рита застыла с ложкой суфле в руке.

Один из танцующих негров как бы нечаянно свалился на пол. Протянув руку, схватил Лерину пушку и с радостным оскалом начал палить в потолок.

Рита удивилась, как это Лера умудрилась протащить ствол сквозь охрану, но не успела ничего сказать, потому что в танцевальном зале все изменилось. Народ завизжал и заметался, сбиваясь в бесформенную кучу. В потасовске принимали участие все: официанты, крашенные в канареечный цвет, геи в золотых трусах, негры, белые, цветные.

Появилась охрана и принялась растаскивать публику, не жалея кулаков и дубинок.

Дюжий амбал зачем-то вцепился в куртку Риты и потянул на себя, хотя она спокойно сидела за столиком. Еще один довод против поездки — если что-то начнешь делать не в кассу, так все до конца и будет. Рита повисла в воздухе с силой принялась молотить ногами. Ложка с суфле полетела в толпу.

Анечка схватила со стола газету, подожгла зажигалкой и ткнула в морду того парня, в цепких руках которого болталась Рита. Амбал отшатнулся и разжал руку. Рита снова оказалась на ногах и, долбанув его по голени ботинком, схватила свою куртку и заметалась взглядом, ища остальных — Леру, Мишеньку и Анечку.

Лера, нисколько не поменяв рыбьего выражения, неожиданно технично выбила из рук обалдевшего танцора ствол, схватила его и незаметно скользнула куда-то в темноту.

Анечка, уже одетая, схватила Риту за руку, и они рванули к выходу.

— Блин! Вот влипли! — оживленно закричала Рита.

— Не туда! За мной! — крикнул Лоер, который бежал с ними рядом и потащил девчонок в сторону дабла. — Тут черный ход.

— А одежда? — на ходу озаботился Мишенька.

— Да ты долбанулся! — резко ругнулась на него Анечка. — Говорила я тебе — не снимай! Какая в Красную армию одежда?

— Какая-какая!!! — возмутился, задыхаясь Мишенька. — Моя куртка стоит триста баксов!

— Ну вернись! — хохотнул новый знакомый.

Миновав совершенно пустой коридор, беглецы увидели распахнутую на улицу дверь и выскочили в холодный отрезвляющий воздух. Их тут же подхватил возбужденный «Шевроле».

Лера, как ни в чем не бывало, распахнула дверцу и с кислой улыбкой пригласила:

— Садитесь. Гангстеры!

Когда выехали на шоссе, сзади вовсю стояла пальба.

И крики глохли в заснеженном воздухе. Мишенька горевал о куртке.