"Золотой ключ. Том 1" - читать интересную книгу автора (Робертсон Дженнифер, Роун Мелани, Эллиот...)

ПЕЙНТРАДДОС ХИСТОРРИКОС (Из “Истории искусства” Фернандаля Грихальвы, 940, изданной на средства автора.)

Картина типична для школы Серрано. Историческая сцена овеяна духом романтизма, и в то же время она реалистична, без каких-либо признаков символики. Полотно напоминает о сражении, завершившемся разгромом тзо'абов и гибелью Пророка Злотого Ветра. Однако Пророк находится не в центре полотна, а ближе к левому крою, из чего можно заключить, что не он является главной фигурой картины. Скорее всего, это тза'абы, с неистовой жаждой мести но лицах бегущие с поля брани; тем самым художник как бы предрек опустошительные набеги Всадников Златого Ветра в течение грядущих десятилетий.

Весьма примечательны еще две фигуры. Первая — это шагоррский капитан, убивающий Пророка, Его поразительное сходство с герцогом Алессио на портрете кисти того же мастера говорит о несомненной лести. Вторая фигура — умирающий тза'об, точная копия Бортойина Грихальвы, заклятого врага рода Серрано.

Еще одно мемориальное полотно. Здесь историческая достоверность выражена в точной расстановке персонажей, детальной прорисовке костюмов и оружия. Сходство Алессо до'Веррада с реальным историческим лицом достигнуто благодаря изучению его прижизненных портретов. Расположение армий и даже отдельных фигур основано на свидетельствах очевидцев. Угол падения солнечных лучей точно соответствует времени года, дню и часу битвы.

При всей своей достоверности картина глубоко символично. Стратегический гений Алессо проявляется не только в построении войск, но и в узоре его мантии (листья дуба и мяты символизируют Отвагу и Добродетель, цветы люпина — Воображение и т.п.). О богатом приданом его супруги — ондолузийской принцессы — открыто говорит золото меча и шпор и не столь открыто — вытисненные на седле пшеничные колосья и кукурузные початки. Его номмо до'гуэрреро, или прозвище “Тень Златого Ветра”, — не что иное, как тьма, снизошедшая но варвара, гибнущего от его руки. Но в этот миг взгляд Алессо устремлен не на жертву, а на ближайшего Всадника, коему суждено оборвать нить жизни Героя. А злая душа поджигательницы войны, императрицы Тзо'аба Ри, воплощена в упавшей поблизости лиственнице (Надменность) и цветах водосбора (Безрассудство), примятых копытами лошади Алессо.

Река, на которой Алессо снискал слову великого триумфатора, в тот день окрасилась в алое, за что и было переименована в Рио Сонгва. Позднее Ренайо до'Веррада закрепил победу отца, установив южную границу Тойра-Вирте. Его современник Серрано написал картину в честь провозглашения Ренайо герцогом и рождения Тайра-Вирте как независимого государства. Увы, то картина не сохранилась, но фрагмент наброска находится в запасниках Галиерры Веррада.

В 823 году герцог Ренайо взял в жены Хесминию. После гибели ее брата на Рио Сангва она осталась единственной наследницей Шагарры. Когда в костейо, родовом замке ее отца, завершилась свадебная церемония, молодожены отправились в Мейа-Суэрту, где маленькая коса Ренойо постепенно превращалась в Палоссо Веррада.

Но в пути случилось непредвиденное. На кортеж напала банда тза'обских разбойников, и, хотя герцог с герцогиней не пострадали, погибло много придворных, в том числе лучший друг Ренайо — доблестный капитан Верро Грихальва.

Этот эпизод и положен в основу картины. Здесь все пронизано насилием: и композиция, и цвет, и динамика. Одной рукой герцог Ренайо придерживает голову умирающего друга, другой отчаянно машет лекарю. Рядом опустилась на колени герцогиня; ее лицо закрыто ладонями, а блеск драгоценностей расплывчатый, от чего создается впечатление, будто воочию видишь, как ее сотрясают рыдания. На заднем плане конные воины преследуют тзо'абов, похитивших сестер-близнецов Верро Грихальвы и еще дюжину фрейлин. Ветер качает ветви деревьев, треплет полы плащей и распущенные локоны герцогини. Только Верро Грихальва неподвижен, его очи подернуты смертной поволокой, а пальцы сомкнуты на рукояти меча, словно он еще надеется встать и броситься на защиту сестер.

Эту картину можно сравнить с другой, гораздо меньшей размерами, — “Смерть Верро Грихольвы”, — написанной Пьедро Грихальвой в 732 году. Она хранится в Голиерре Грихольва.

Картина, безусловно, достойна кисти талантливейшего художника из рода Серрано, но здесь его отточенное мастерство послужило отнюдь не самой благой цели. Недаром это полотно, созданное по заказу герцога Ренайо и отразившее продолжение вышеописанного события, было отвергнуто горожанами, осмеявшими злосчастных фрейлин, похищенных и изнасилованных тза'абами.

Все без исключения полонянки, высыпавшие из шатров, одеты непристойно, изумление на их лицах соперничает со страхом. Сестры Ларисса и Маргатта Грихальва (легко узнаваемые по розеткам на шалях, которыми они прикрываются без особого старания) изображены с неудовольствием на лицах, якобы оттого, что их оторвали от желанных плотских утех.

Герцог Ренайо и его солдаты, гнавшиеся за бандитами двенадцать дней, выглядят свежими, как будто только что покинули покои палассо. Тза'абы же, полуодетые и неопрятные, объяты неописуемым ужасом. Десятка два грязных, нагих малышей стремглав бегут к холмом, но если приглядеться, можно сделать некое странное открытие: у них вовсе не детские лица. Это карлики — злобные смуглые дикари, тзо'обы.

Что же касается подлинной истории, то все четырнадцать дом были возвращены ко двору, банда истреблена до последнего негодяя, о сокровища (на картине они грудой лежат в левом шатре) доставлены в Мейа-Суэрту. Герцогиня Хесммния пожелала отдать их бывшим пленницам, чтобы спасти от нищеты: кто возьмет замуж обесчещенную тза'абом женщину, особенно после того, как она родит младенца? Этих чи'патрос, незаконнорожденных, ждал, так же как их матерей и маленьких полукровок, спасенных в лагере тза'обов, удел презренных парий. Некоторые из тех женщин, не в силах вынести унижение, доже руки на себя наложили после родов.

Эти бандиты похищали женщин и раньше — по слухам, лишь для того, чтобы бедняжки зачали тза'абских ублюдков; когда же дети переставали нуждаться в материнском молоке, полонянок убивали. Один из спасенных мальчиков сказал, что его отец, патро, прогнал маму, так как хотел воспитать ребенка тза'абом. Возможно, разбойники замышляли сколотить банду полукровок, чтобы та орудовала в тойравиртских городах и селах.

Но ни один из этих детей не вырос тза'обом. Они стали Грихальва, поскольку род принял их всех. Вся Мейа-Суэрта была возмущена, когда в 859 году герцог Ренайо в награду за великодушие подарил роду Грихальва палоссо и примыкающий к нему квартал. Но все-таки чи'патрос так и остались чужими в чужой стране — живыми памятниками тза'обских злодеяний, да и на Грихальва с той поры горожане смотрели кок на прокаженных.

Очаровательный портрет двух женщин и их десятилетних сыновей; одна вручает своему чаду корзину символических цветов, другая учит отпрыска чтению по молитвеннику. Принято считать, что это Ларисса и Маргатта Грихальва со своими чи'патрос Во все времена очень немногие мастера писали миниатюры (эта овальная картина всего лишь три дюйма в высоту), из восьми миниатюр в коллекции рода Грихальва шесть созданы этим художником, младшим братом Лариссы, Моргатты и Верро Так что вполне возможно, это действительно акварель Натана, посвященная его сестрам-близнецам и племянникам.

Миниатюра буквально дышит уютом и любовью, и все же в ней угадывается вызов. Тза'обские черты и цвет кожи сыновей откровенно контрастируют с серыми глазами и светлой кожей женщин. Чи'патрос всегда страдали за то, что в их жилах текла тза'обская кровь их презирали, третировали, обвиняли во всех смертных грехах; священники с пеной у рта доказывали, что полукровки не обладают душой. Художник недвусмысленно дает понять, что матери не только учат сыновей грамоте, но и пестуют в них веру, искренность, великодушие, преданность и трудолюбие, о значит, вопреки всяческим злопыхательством чи'патрос вырастут достойными гражданами Тайра-Вирте

Одно из первых полотен документальной живописи. Кисть очевидца события зарегистрировала официальное завещание герцогини Хесминии. До ее безвременной кончины от нерро лингвы осталось всего три дня, однако ни единого признака хвори не видно но прекрасном лице в ореоле света, падающего из окна за ее спиной. С ласковой улыбкой Хесминия наблюдает за конфирматтио юных чи'патрос. Премиа Санкта и Премио Санкто, хоть и благословляют детей, взирают на них отнюдь не милостиво. Церковные иерархи Тайра-Вирте, кок, впрочем, и большинство горожан, убеждены, что в нашествии нерро лингвы (своим названием — мерный язык” — болезнь обязана наиболее зловещему из ее симптомов), от которой в Мейа-Суэрте умер каждый четвертый, виноваты чи'потрос. Род Грихальва пострадал от мора сильнее всех остальных, но это не послужило ему оправданием; священники распустили слух, что Матра эй Фильхо, Матерь с Сыном, наслали на город мор, стремясь в первую очередь наказать Грихальва за то, что те приютили чи'патрос.

Через сутки после смерти матери Алессио I издал указ: отныне все Грихальва находятся под защитой герцогов Тайра-Вирте. Увы, охранная грамота не защитила их от толпы, собравшейся на похороны любимой герцогини и доведенной подстрекателями до неистовства. Прежде чем шагаррскому полку удалось восстановить в городе порядок, многие погибли, в том числе Маргатта Грихальво Хроники утверждают, что в ту ночь был до полусмерти избит Лирансо Грихольва, и увечья не позволили ему закончить картину.

Он был чи'патро, сын Лариссы Грихальво; есть основания полагать, что он изображен на описанной выше миниатюре. Лиронсо можно найти также на одной из фресок Собора Сияющих Образов — Катедраль Имагос Брийантос; его легко узнать по кисти. Торчащей из кармана, и Чиеве до'Орро. Золотому Ключу, на шее.

Причиной создания этого воинственного автопортрета стала обострившаяся вражда между семьями Серрано и Грихальва Верховный иллюстратор изобразил себя при всех церемониальных регалиях; на коричневой мантии вышито золотом перо — фамильный герб Серрано; ноги попирают расколотые плиты с розетками Грихальва Скептики полагают, что таланты не передаются из поколения в поколение, и природа, рождая гениев, отыгрывается на их потомках Имеется немало тому подтверждений, но хватает и доказательств обратного: в музыке (род Баков в течение двух веков дарил миру выдающихся композиторов), медицине (потомки до'Майо) и литературе (Дума-отец, двое его сыновей и пять внучек). Серрано были верны живописи больше века. И все-таки род Грихальва уникален, поскольку мало кто из его мужчин не обладал талантом художника.

Брачные узы Грихольво и чи'потрос (поскольку больше никто не видел в этих девушках невест, а в юношах — женихов) доли страшный и загадочный результат: почти половина мужчин во втором поколении оказались стерильными. Многие винили в этом инбридинг, кровосмешение, иные нерро лингву, но истинной причины не знал никто.

Обычай дарить невесте портрет жениха возник в 875 году. Он-то и послужил фундаментом для растущего авторитета и везения Серрано. Хотя идея документальной живописи, то есть регистрации событий государственной значимости посредством изобразительных приемов, принадлежит Лирансо Грихальве. Именно благодаря ему живопись в сочетании с общепринятой иконографией со временем вытеснила письменные официальные свидетельства

На этих трех картинах, созданных всего лишь за тридцать лет, можно увидеть эволюцию документальной живописи и неразрывно связанного с ней символизма. Сюжет “Женитьбы” совершенно очарователен благодаря своей простоте, но и она не обошлась без символов. Букет в руках невесты означает традиционно добрые пожелания (розы — Любовь, плющ — Верность, чертополох — Сыновья). О том, что свадьба красавца Алессио и прелестной Эльсевы равносильна заключению союза между Тайра-Вирте и Эллеоном, свидетельствуют соединенные гербы этих стран, изящно вышитые золотом на занавесе, перед которым стоят молодожены.

Кажущейся безыскусностью эта работа контрастирует с “Помолвкой”, исполненной глубокого смысла. На платье невесты вышиты эмблемы ее рода — белые хризантемы (слова “верро” — правда и “Воррива” созвучны). Она приближается к Хоао, сыну Алессио и Эльсевы, по широкой лужайке; зеленая трава — это Покорность, а золотые розы — Совершенство; они распускаются рядом с цветами лимона, символом Неизбывной Любви. Хоао, стоя на мраморной лестнице и улыбаясь суженой, протягивает букетик цветов Но помолвка Хооо и Майари — это еще и выгодная сделка, потому на заднем плане изображен Кастейо Варрива, а под его стенами через кукурузное поле (кукуруза — символ Богатство) идет караван.

Увы, счастливый брак Хоао и Майари оказался недолговечным. Несколько лет спустя этот же мастер, Иберро Грихальва, написал “Смерть Хоао” Если верить легенде, создавая две первые картины, он разбавлял краски слезами радости, и слезами горя — когда писал третью. Ибо он любил молодого герцога как родного брата.

Мало-помалу документальная живопись взяла верх над деловыми бумагами. Нередко случалось, когда один и тот же договор, написанный на разных языках, каждая из сторон понимала по-своему, но язык картины исключает разные толкования. Художники стали не только регистрировать браки, рождения и смерти, но и оформлять торговые сделки, завещания, дарственные и тому подобное.

Традиции живописи Тайра-Вирте славились своей живучестью, это была единственная страна, не испытывавшая в ту пору недостатка в иллюстраторах. Им приходилось трудиться не покладая рук, чтобы обеспечить всех желающих документами и копиями. За последние пятьдесят лет Грихальва и Серрано — семейные артели художников — снискали мировую известность.

Без их содействия не обходился ни купец, ни чиновник, ни государственный деятель.