"Западня для Евы" - читать интересную книгу автора (Робертс Нора)

Глава 12

Войдя в дом, Рорк увидел, что его жена сидит на ступеньках, обхватив голову руками. У него все перевернулось внутри, он в тревоге бросился к ней.

— Тебе плохо? Что случилось?

Ева судорожно вздохнула.

— Мэвис.

— О боже! Что-то с ребенком?

— Наверное, все дело в ребенке. По крайней мере мне так кажется. Но откуда мне знать? Она даже губы не накрасила. И что мне было делать?

— Послушай, я ничего не понимаю. Думаю, нам лучше начать сначала. Давай я первый. С Мэвис и с ребенком все в порядке?

— Должно быть. Он там шевелится!

— Где? — Рорк спохватился и возвел глаза к потолку. — Ты меня совсем запутала! Значит, она почувствовала, как ребенок начал шевелиться? Разве это не здорово?

— Она считает, что да. Значит, так и есть.

Ева выпрямилась и посмотрела на Рорка. Он все еще держал ее за руку и внимательно вглядывался в ее лицо. Ждал.

Все было как обычно, если не обращать внимания на легкую перемену ритма. На самом деле с недавних пор все между ними было не как обычно и, может быть, уже никогда не будет. Они оба это чувствовали, но оба готовы были делать вид, что ничего не случилось.

И в этой довлевшей над ними готовности притворяться, будто ничего не случилось, было нечто жуткое. Но ничего другого ей не оставалось, и она охотно пряталась за этим притворством, как, впрочем, и он.

— Когда я вернулась, Мэвис была здесь — вся в кусках и в слезах, — продолжала Ева. — Она боялась, что поломает жизнь ребенку, потому что ей в детстве поломали жизнь. Что-то в этом роде. Боялась сделать что-нибудь не так, боялась, что не почувствует того, что нужно. И рыдала как ненормальная.

— Я слыхал, это как раз вполне нормально для беременных женщин. Приступы слезливости. И я готов поверить, что она немного напугана. Откровенно говоря, это довольно жутко — если хорошенько подумать и представить себе весь процесс.

— Ну, я, например, совсем не хочу об этом думать.

Рорк отпустил ее руку и чуть-чуть отодвинулся от нее. Ева поняла, что он тоже ощущает возникшую между ними трещину. Обругав себя трусихой, она выбросила эту мысль из головы.

— Ну, словом, когда ребенок… уж не знаю, что он там сделал, но она успокоилась, даже развеселилась. Чуть не плясала, когда отправилась рассказывать Леонардо.

— Что ж, прекрасно. Тогда почему ты сидишь здесь с таким несчастным видом?

— Она вернется.

— Вот и хорошо. Буду рад ее повидать.

— Она привезет Трину. — Голос Евы зазвенел, она судорожно вцепилась в рубашку Рорка. — Со всем ее пыточным набором.

— Да, я понимаю.

— Ничего ты не понимаешь! Они же не к тебе приедут, а ко мне. Не в тебя будут тыкать какими-то непонятными острыми штуками и не тебя будут обмазывать какой-то клейкой гадостью с головы до ног. Не знаю, что они собираются со мной делать, но, что бы это ни было, мне этого не надо.

— Ну, вряд ли это будет так уж страшно. Кроме того, ты всегда можешь уклониться под предлогом работы. Хотя бы на время.

— Я не могла с ней бороться. — Ева вновь закрыла лицо руками. — Она пришла ненакрашенная и совершенно меня этим добила. Ты когда-нибудь видел Мэвис ненакрашенной?

Рорк легонько провел рукой по ее волосам.

— Никогда.

— Вот и я об этом. И глаза у нее опухли и покраснели. И блестели. И живот у нее торчал. Такая маленькая белая кучка… выпирает, представляешь? И что мне было делать?

— Именно то, что ты и сделала. — Рорк подвинулся и поцеловал ее в макушку. — Ты хороший друг.

— Предпочитаю быть стервой: Это проще и эмоционально гораздо больше насыщает.

— Это у тебя тоже отлично получается. Что ж, я вижу, пора мне попытаться еще раз разжечь гриль.

— Ты уже однажды пытался, и ничего не вышло.

— Я с ним разобрался: практиковался потихоньку. Мы поджарим гамбургеры, это проще всего.

Она могла бы ему сказать, что ела гамбургер на ланч, но это было бы грубым приукрашиванием действительности. То, что она ела в «Голубой белке», никак нельзя было назвать гамбургером.

— Я просто хочу поработать, — пожаловалась Ева.

Но ее голосу не хватало убедительности. На самом деле она понимала, что им пойдет на пользу присутствие посторонних людей в доме. Можно будет пошуметь, выпустить пар. Поддержать иллюзию, что у них все в порядке.

— Я просто хочу нормально провести вечер за работой по распутыванию коварных планов ОБР и международных компьютерных террористов. Неужели я прошу слишком многого?

— Конечно, нет, но жизнь часто ломает наши планы. Хочешь, я тебе расскажу, как мы с Финн поработали в Квинсе?

— Черт! О, черт! — Ева вскинула руки и едва не угодила Рорку кулаком по подбородку. — Вот видишь? Эта передряга так выбила меня из колеи, что я даже забыла о своем расследовании! Где Финн?

— Остался в Квинсе. Наблюдает за конфискацией нескольких скульптур. На них наложен арест. Ты попала точно в цель со своей догадкой насчет «жучков».

«Видела бы ты, как ты на меня смотришь, — подумал Рорк. — Как будто пытаешься разглядеть, что творится у меня в голове, прочесть мои мысли, чтобы нам больше не пришлось об этом говорить. Что же нам с этим делать?» — с тоской спросил он себя.

— Мы обнаружили шесть скульптур — три в доме и три снаружи, — начиненных «жучками». — Рорк улыбнулся. Он сам чувствовал, что улыбка не согрела его глаз, но все-таки это была улыбка. — Весьма… оригинальная технология, насколько я могу судить. Любопытно будет распатронить одно из этих устройств на анализ, когда мы выковыряем их из металла.

— «Глаза» или «уши»?

— И то, и другое. По предварительной оценке, связь шла через спутник. Тот, кто смотрел и слушал, знает, что мы их нашли, тут двух мнений быть не может.

— Вот и хорошо. — Ева поднялась на ноги. — Если Биссел шпионил за своей женой для ОБР, они давно уже знают, что мы приняли меры. Между прочим, сегодня у меня была встреча с их заместителем директора.

— В самом деле?

Рорк задал этот вопрос таким тихим и грозным голосом, что у нее мурашки побежали по спине.

— Да. Так вот, если Биссел переметнулся и начал работать на другую сторону — хотя в этом деле я особой разницы между сторонами не вижу, — они скоро запаникуют. Ладно, я сама с этим разберусь, —. сказала Ева, на секунду отбросив притворство. — Это мое дело.

— А я и не спорю. Я не собираюсь тебе указывать, как разбираться с твоим делом, — осторожно ответил Рорк. — А ты можешь сказать то же самое о себе?

— Это не то же самое! Это… — Ева отшатнулась, словно только теперь заметила, что стоит на краю пропасти. — Знаешь, давай это пока отложим. Сосредоточимся на том, что есть.

— С радостью. А что у нас есть?

— Расследование. Нам надо подняться наверх и обменяться информацией.

— Хорошо. — Он коснулся ее лица, потом наклонился и нежно провел губами по ее губам. — Поднимемся наверх, поговорим об убийстве, потом посидим за ужином с друзьями. Тебя это устраивает?

— Да, меня это устраивает. — Сделав над собой усилие, она поцеловала его в ответ. Потом поднялась на ноги, устало разминая одеревеневшие плечи. —» Может, это хоть отвлечет меня от Трины с ее заплечным мешком.

Рорку отчаянно хотелось заставить ее улыбнуться. Он двумя пальцами провел по ее руке.

— Как ты думаешь, каков на вкус будет крем, которым Трина тебя намажет?

— Заткнись. Просто заткнись, и все.

— Вот это, я понимаю, жизнь! — сказал Макнаб, вдыхая полной грудью тропический воздух.

— У нас не жизнь, у нас работа. Расследование.

И никакой жизни не будет, пока мы не выполним задание.

Макнаб склонил голову набок и оглядел ее с ног до головы из-под солнцезащитных очков со стеклами цвета фуксии.

— Вот ты сейчас говоришь прямо как Даллас. Как ни странно, меня это возбуждает.

Пибоди ткнула его локтем в бок, но без особого возмущения.

— Отсюда мы едем прямо в «Волны», расспросим Дизеля Мура о Картере Бисселе. Потом отправимся к Бисселу домой, поговорим с соседями.

— А вот теперь ты начала командовать. — Макнаб легонько шлепнул ее по попке, в настоящий момент прикрытой тонкими летними брючками. — Это мне тоже нравится.

— Ты, конечно, чином старше меня, зато я работаю в отделе убийств. — О, как сладко было это выговорить! — Поэтому командую этой операцией я. И я говорю: сперва сделаем дело, а уж потом… будем жить.

— Я все понял. Но сначала нам надо взять напрокат колеса.

Макнаб обвел взглядом цепочку прокатных скутеров, выстроившихся возле будки кассира рядом с отелем. Своей яркой раскраской, напоминающей цирковой парад-алле, они так и зазывали туристов.

— Я тоже все поняла, — усмехнулась Пибоди.

«Волны» оказались дешевой забегаловкой на одной из самых отдаленных от центра улиц Кингстона. Макнаб и Пибоди дважды сбились с пути — или сделали вид, что сбились, — пока мчались на скутере по узким улочкам, а морской бриз овевал их щеки. В результате ожесточенного спора они договорились, что он сядет за руль по дороге туда, а она — по дороге Обратно. Пибоди обнаружила, что ехать сзади, крепко обхватив талию Макнаба, так же здорово, как и самой сидеть за рулем.

Однако когда они углубились в бедную и куда менее гостеприимную часть города, Пибоди порадовалась, что под легким летним жакетом у нее спрятано оружие. Она засекла три уличные сделки по купле-продаже наркотиков в радиусе двух кварталов. Пара наркоманов ширялась прямо на чьем-то чужом крыльце. А когда со скутером поравнялся яркий спортивный внедорожник и водитель уставился прямо на нее недобрыми темными глазами, Пибоди даже пожалела, что рассталась с полицейской формой. Но она не растерялась, не отвела взгляда и демонстративным жестом положила руку на револьвер. Внедорожник сразу набрал скорость, свернул и скрылся в одном из боковых переулков.

— Санкции за наркотики здесь крутые, как эротические сны подростка, — заметил Макнаб. — Но в этом районе, похоже, законы никого не волнуют.

Они проехали несколько секс-магазинов и клубов, возле которых предлагали свой товар уличные проститутки. Все это выглядело не слишком привлекательно. «Может, сюда и забредают туристы, — подумала Пибоди, — но, если им не нужен секс, наркотики или нож в спину, они быстро отсюда уходят».

Наконец они остановились возле убогого маленького бара: Пока Макнаб пристегивал скутер цепью к фонарному столбу, Пибоди огляделась вокруг.

— Не нравится мне это место, — сказала она. — Сейчас я кое-что попробую, а ты постарайся мне подыграть.

Она выбрала двух молодых людей — черного и белого. Они сидели на ступеньках крыльца и курили бог весть какую дрянь из длинной черной трубки, которую передавали друг другу. Собравшись с силами, Пибоди состроила самое суровое официальное лицо и направилась к ним раскачивающейся матросской походкой. За спиной у нее раздалось предупреждающее шипение Макнаба, но она сделала вид, что не слышит.

— Видите скутер?

Черный ухмыльнулся и сделал длинную затяжку из трубки.

— У меня есть глаза, сука.

— Да, похоже, пока их у вас по паре на брата. — Пибоди, словно невзначай, отодвинула локтем полу жакета, чтобы были видны жетон и оружие. — Если хотите их сберечь в своих черепушках, присмотрите за этим скутером. Потому что, если я выйду и не найду его на этом самом месте, мы с моим напарником затравим вас, как бешеных псов. И пока он запихивает эту трубку тебе в задницу, — она оскалила зубы и повернулась к белому парню, — я выдавлю зенки твоему дружку. Большими пальцами.

Белый угрожающе привстал.

— Да пошла ты!

У Пибоди все затряслось в желудке, но свирепый оскал на лице не дрогнул.

— Будешь так разговаривать, не получишь замечательный приз, который я для тебя припасла. Если скутер останется на месте целый и невредимый, я, так и быть, не отволоку ваши паршивые задницы в кутузку за хранение и употребление. Более того, я подарю вам десятку.

— Пятерку сейчас, пятерку потом! Пибоди перевела взгляд на черного.

— Ноль сейчас и ноль потом, если я буду вами недовольна. Эй, Макнаб, что бывает, когда я недовольна?

— Нет уж, уволь. Хочешь, чтоб мне кошмар приснился?

— Сделайте себе одолжение, — обратилась Пибоди к курильщикам, — заработайте десятку.

Она повернулась к ним спиной и направилась к бару.

— У меня пот течет по спине, — шепотом пожаловалась она Макнабу, когда они поднялись на крыльцо.

— Снаружи не заметно. Ты даже меня напугала.

— Даллас справилась бы лучше, но у меня тоже вышло неплохо.

— Шикарно, детка! — Макнаб распахнул дверь, и в лицо им ударила волна холодного воздуха, наполненного запахами дыма, спиртного и человеческих тел, не заключивших рабочего соглашения с водой и мылом.

Еще не стемнело, и дела шли вяло. Тем не менее в баре кучковались завсегдатаи — одни сгрудились за столами, другие висели на стойке. На узкой платформе, заменявшей сцену, плохо отлаженная голо-графическая группа играла скверный регги. Образ ударника все время мигал и отключался, настройка была сбита, поэтому губы певца двигались не синхронно, и Макнабу вспомнились плохо дублированные фильмы, от которых балдела его кузина Шейла.

Мур работал за стойкой бара. По сравнению с идентификационной фотографией он заметно сбавил в весе. Вид у него был взъерошенный; иссиня-черные волосы, заплетенные в «вечные» косички, торчали во все стороны. Макнабу, большому любителю экзотики, понравилась такая прическа, подчеркивающая ромбовидную форму лица с заостренным подбородком.

На шее у Мура болталось ожерелье из чего-то напоминающего птичьи кости. Его кожа цвета кофе с молоком лоснилась от пота, несмотря на ледяной воздух, изрыгаемый кондиционером.

Сердитым взглядом блестящих черных глаз Мур окинул Пибоди и Макнаба, как будто они были единым целым. Он сунул кружку мутноватой коричневой настойки в руки ждущего посетителя и воспользовался тряпкой, которой вытирал стойку бара, чтобы стереть пот с груди. Затем он подошел к ближнему краю стойки и заговорил, злобно скривив разукрашенные татуировкой губы:

— Я уже заплатил за месяц, так что, если вы пришли вытрясти из меня еще один депозит, катитесь ко всем чертям!

Пибоди открыла было рот, но Макнаб вовремя наступил ей на ногу и заставил замолчать.

— Это, наверное, ваши местные завели тут такой «Фонд выживания». Мы в этой кассе не участвуем. Напротив, мы будем рады пополнить твой собственный фонд, если у тебя есть ценная информация.

Пибоди бросила на Макнаба удивленный взгляд — никогда раньше он не говорил с такой небрежно-тягучей, слегка скучающей интонацией.

— Когда коп предлагает премию, уж он сумеет спустить три шкуры за свои денежки.

Макнаб выудил из кармана двадцатку и пришлепнул ее ладонью к стойке, не сводя глаз с Мура.

— Я тебе доверяю.

Двадцатка исчезла с прилавка, как по волшебству.

— За что платишь?

— За информацию, — повторил Макнаб. — Мне нужен Картер Биссел.

— Мне самому нужен этот сукин сын! Он мне два куска задолжал, не говоря уж о том, что я должен один тут уродоваться, с тех пор как он решил устроить себе отпуск!

— Давно вы управляли баром вместе? — спросила Пибоди.

— Достаточно. Понимаете, у нас и раньше было общее дело. Что-то вроде транспортировки грузов. Вот мы и решили открыть бар, каждый выложил свою половину за аренду. Картер хоть и задница, но в бизнесе кое-что петрит. Мы неплохо работали. Правда, по временам он уходит в запой, да и «травку» любит покурить. В таком месте, как у нас, и то и другое, ясное дело, не проблема. Бывает, он пропадает на пару дней. Ну и что? Он загуляет, в следующий раз я загуляю. Так и работаем.

— Но не на этот раз? — подсказала Пибоди.

— На этот раз он просто испарился. — Мур вытащил из-под стойки бутылку, налил чего-то темного и густого в широкий стакан из толстого стекла и осушил его залпом. — Выгреб две тысячи из кассы текущих расходов… считайте, все подчистую за месяц.

— Вы от него этого не ожидали?

— Черт… Ну, это как сказать. Он любил поговорить о том, как сорвет большой куш и заживет королем, может, откроет шикарное заведение. Картер здоров языком чесать. Никогда он не сорвет большой куш, потому что сам он — мелкая сошка. Рому выпьет — начинает плакаться, что ему не везет и все у него захапал старший брат.

— Вы видели когда-нибудь его старшего брата? — спросила Пибоди.

— Нет. Я даже думал, он все врет, пока не увидел у Картера в доме альбом с вырезками. А там полно статей и всякого дерьма про его брата-скульптора.

— Значит, он собирал сведения о своем брате и вставлял их в альбом?

— Хоть убей, не знаю, на кой ему сдался этот альбом. Сам всю дорогу твердит, что он этого сукина сына от роду на дух не переносит.

— Он когда-нибудь говорил, что собирается в Нью-Йорк повидаться с братом?

— Да Картер вечно твердит, что куда-то поедет с кем-то повидаться. Важную шишку из себя строит. Только это все трепотня.

— Вы когда-нибудь слыхали, чтобы он упоминал Фелисити Кейд?

— М-м-м… Шикарная блондинка. — Мур плотоядно облизнул губы. — Та еще штучка. Заглядывала сюда пару раз.

— Не обижайтесь, — самым любезным тоном заметила Пибоди, — но эта лавочка не самое подходящее место для такой женщины.

— С этими богатыми бабами никогда не знаешь, что у них на уме. Вот почему я и обхожу их за милю. Зашла как-то раз и давай строить глазки Картеру. Ясное дело, долго напрягаться ей не пришлось. Но потом он о ней не распространялся. Обычно он это любит — хвост распушить насчет своих баб. Думает, он король в постели. А про эту ни слова не сказал, как воды в рот набрал. Вроде как он такой хитрый. — Мур пожал плечами. — А мне и дела нет. У меня свои дела.

— Она часто здесь бывала?

— Заглядывала пару раз. Они вместе куда-то уходили. Иногда он пропадал на пару дней. Думаете, он оторвался по полной? Зря. Да ни в жисть такая фря не будет его долго держать при себе.

— Может, у него был какой-то другой бизнес? Или другая женщина, с которой он мог уехать?

— Слушайте, я все это уже проходил с местными. Он трахал всех баб, которые ему давали. Ни с кем подолгу не жил. А если у него была работа на стороне, мне он о ней не докладывал. Ну, правда, я бы и сам узнал. Это маленький остров.

— Маленький остров, — пробормотала Пибоди, когда они покончили с Муром и вышли на улицу. — Негде спрятаться.

— И путей отхода не так уж много. По воде и по воздуху.

Пибоди с удовлетворением отметила, что скутер, судя по всему нетронутый, стоит на месте.

— Заплати парням.

— Почему это я должен платить?

— Я же их построила.

Макнаб поворчал для виду, но выдал парням десятку, а потом расковал скутер.

— А здорово ты подбил под него клинья! — Пибоди хотелось одобрительно ущипнуть его за зад, но она подумала, что это было бы непрофессионально. Поэтому она решила подождать и забралась в седло скутера. — Хорошо, что быстро управились. Надо выбираться отсюда, пока не стемнело.

— Мы оба с тобой держались молодцом, Пибоди. — Макнаб явно был не так обеспокоен профессиональным имиджем, как она, и, садясь сзади, ущипнул ее за попку. — Поехали!

Картер Биссел жил в двухкомнатной развалюхе, напоминавшей скорее палатку, раскинутую на песке. Она стояла вблизи от пляжа — весьма сомнительное достоинство в глазах Пибоди, так как это соседство делало домик удобной мишенью для тропических штормов.

Дом явно нуждался в ремонте, но, взглянув на обвисший веревочный гамак, Пибоди сразу поняла, что Картер Биссел предпочитает проводить свободное время, раскачиваясь в нем и не заботясь о поддержании своего жилища в порядке.

Колючие пучки береговой травы пробивались сквозь песок и ракушки. К засохшей пальме был пристегнут старый, совершенно проржавевший скутер.

— Да, это тебе не особняк в Квинсе, — заметил Макнаб, поддав ногой пустую бутылку. — Может, он и отыграл очко у брата по виду из окна, но по всем остальным параметрам родственного соперничества старший братец его обскакал.

— Как посмотришь, в голову приходит, что он мог просто плюнуть на все и уйти куда глаза глядят. — Пибоди вытащила ключ, который они взяли в местном полицейском участке. — По-моему, Картер Биссел — типичный неудачник.

— Непонятно только, что здесь забыла Фелисити Кейд.

— Я об этом думала. Может, они хотели использовать его в своей игре? Никому в голову не придет искать в таком месте отделение ОБР или явку террористов. Потому-то они его и выбрали.

Пибоди отперла дверь и со скрипом отворила ее. Воздух внутри был застоявшийся и жаркий. Увидев гигантского таракана, поспешившего спрятаться в тень при их появлении, она едва не завизжала. Пибоди терпеть не могла все то, что ползает и шарахается.

Свет в хижине не работал, и она вытащила карманные фонарики.

— У меня есть идея получше, — заявил Макнаб. Погоди минутку.

Пибоди изо всех сил старалась не трястись, пока его не было. Ей казалось, что она слышит, как пауки плетут паутину. Но делать было нечего, и она обвела комнату лучом фонарика.

Здесь стояла одна-единственная кушетка, причем подушки кое-где лопнули, и из прорех торчал серый грибообразный наполнитель. Ни коврика, ни картинки на стене, одинокая лампа без абажура на сундуке, служившем столом. Зато развлекательный центр с плоским плазменным телеэкраном был новый, последней модели и как она заметила, осветив его фонариком, привинченный к полу.

«Мало того, что ты разгильдяй и неудачник, Картер, — подумала Пибоди. — Ты у нас еще и параноик».

Одну стену жилой комнаты занимала кухня. Прилавок, заставленный коробками из-под еды, взятой навынос из ресторана, миксер, дешевая модель микроволновки, захватанный мини-холодильник. Содержимое его сводилось к бутылке самогона, заплесневевшему и сморщенному соленому огурцу и усохшему до размеров грецкого ореха лимону. Как только Пибоди закрыла холодильник, появился Макнаб верхом на скутере. Головная фара ярко осветила помещение.

— Отлично придумано! — похвалила его Пибоди. — Непривычно, но здорово.

Открыв кухонный шкаф, она обнаружила три стакана, две тарелки и открытый пакет соевых чипсов.

— Знаешь, с финансами у него было, конечно, не блестяще, но он мог бы себе позволить жить и получше. Держу пари, не все свои доходы он вносил в налоговую декларацию.

— Вероятно, деньги у него не задерживались. Пальцы скользкие, карманы дырявые. Тратился на женщин, на наркотики. — Макнаб поднял в вытянутой руке мешочек с белым порошком, который извлек из поврежденной подушки.

— Как же местные это упустили?

— Да они и не искали. Им было плевать. У меня другой вопрос: почему он сам оставил это, когда уезжал?

— Потому что уезжал в спешке и собирался вернуться… или уехал не по своей воле. — Пибоди направилась в спальню. — Тащи скутер!

Кровать осталась неубранной, но простыни, отметила Пибоди, были отличного качества. Они больше соответствовали развлекательному центру, чем всей остальной обстановке. В убогом шкафу она нашла три рубашки, две пары брюк и пару порванных сандалий; в комоде лежали четыре пары трусов, дюжина футболок и безрукавок и купальные плавки.

Телефон был отключен. Компьютер, стоявший прямо на полу, выглядел как ветеран, переживший несколько войн. Пибоди предоставила Макнабу с ним возиться, а сама обыскала ванную.

— Зубной щетки нет, но есть полтюбика зубной пасты, — громко объявила она. — Ни головной щетки, ни расчески, но есть шампунь. Еще один набор постельного белья — фу, какая вонь! —в корзине для грязного белья, вместе с заплесневевшим полотенцем. — Пибоди вышла из ванной, — Похоже, он захватил с собой только самое необходимое. А перед этим у него тут были гости. Вернее, гостья — дама, заслужившая свежие простыни.

— Что ты делаешь? — рассеянно спросил Макнаб.

— Забираю эти простыни на анализ. Он их постелил, и постель осталась неубранной. Значит, ими пользовались. Что-то мне подсказывает, что здесь занимались бурным сексом, стало быть, могут остаться следы ДНК.

Макнаб хмыкнул, продолжая возиться с компьютером.

— Я тебе скажу, чего еще здесь не хватает, помимо зубной щетки и гребешка, — добавила Пибоди. — Нет альбома с вырезками о его брате. А это уже интересно.

— И это тоже. — Макнаб поднялся и повернулся к ней. Теперь фара скутера светила ему прямо в лицо. — Но вот что действительно интересно: компьютер спекся. Похоже, он заражен тем же вирусом, что и машинки в Нью-Йорке.

Ева выслушала телефонный отчет Пибоди, расхаживая по запертому кабинету Рорка. Она полагала, что, несмотря на все защитные меры, кто-то все равно мог пробиться и записать разговор, но для этого требовались время и усилия.

— Я собираюсь потянуть кое-какие ниточки и нажать на местных, — сказала она Пибоди. — Обеспечу тебе «зеленый коридор» для изъятия и провоза любых предметов, по твоему усмотрению необходимых для расследования. Это займет какое-то время, но я позабочусь, чтобы утром тебя вместе с конфискованными уликами погрузили в самолет. Сиди тихо. Я тебе перезвоню.

Она отключила связь, не переставая расхаживать взад-вперед: ей надо было прикинуть, как лучше запустить бюрократические колеса.

— Могу я внести предложение? — вставил Рорк. — Я мог бы доставить их назад своим самолетом, обойдя волокиту с местной полицией.

Ева нахмурилась.

— Нет. Я не хочу действовать через голову местных властей. Лучше потратите чуть больше времени, но зато все будет чисто. Когда факты выйдут наружу — а уж об этом я позабочусь! — я хочу, чтобы с нашей стороны все было безупречно. Сначала разведу дипломатию с шефом полиции, а если это не сработает, переброшу его майору Уитни. Но нет, все должно сработать! Какая им разница, если мы перевезем сюда сгоревший компьютер и какие-то простыни?

— Ну, тогда занимайся своим делом, а я вернусь к нашим гостям. Пришлю тебе мяса, зажаренного на решетке: это тебя подкрепит перед предстоящим испытанием.

— Не напоминай. Мне не понравилось, как Трина меня разглядывала.

Рорк вышел из кабинета, оставив ее одну. Ева включила режим изоляции и села за его компьютер, подумав, что могла бы остаться здесь на всю ночь взаперти, вне досягаемости для шампуней и лосьонов. Тут есть микроволновка, а значит, без еды она не останется. Связь тоже есть. Это было бы так… успокоительно — спрятаться ото всех и поработать в одиночестве!

Но тут ей вспомнилась Мэвис, ворвавшаяся в дом двадцать минут назад в сопровождении сияющего Леонардо.

«В такие моменты, — подумала Ева, — об одиночестве можно только мечтать».

Она включила телефон и приготовилась смазывать колеса бюрократии.