"Посмертный портрет" - читать интересную книгу автора (Робертс Нора)ГЛАВА 5Еве снилось, что на нее наехал поезд. Очнувшись, она обнаружила, что у нее на груди лежит кот. Галахад смотрел на нее и громко мурлыкал. Увидев, что хозяйка открыла глаза, тяжеленный кот сдвинулся в сторону и боднул ее головой. – Что, стыдно тебе? – Ева почесала Галахада под подбородком: это было его любимое место. – Напрасно ты пришел ко мне. Сегодня Рорк дома. Мог бы полежать и на нем. Она села, машинально продолжая гладить кота, и обнаружила, что они с Галахадом в постели одни. Начало седьмого, а Рорк уже на ногах. Ева вспомнила, что, когда она ложилась спать, он еще работал. – Он человек или машина? – спросила Ева кота. – Тебе судить. Но кем бы ни был Рорк, он все равно мой! Она заглянула в смежную малую гостиную. Рорк часто просыпался раньше ее, и первое, что Ева видела по утрам, был муж, который пил кофе и просматривал на экране отчеты с приглушенным звуком. Она начинала привыкать к такому распорядку дня. Но сегодня Рорка в гостиной не было. Ева взяла Галахада на руки, вылезла из кровати и пошла в его кабинет. Еще не дойдя до дверей, она услышала спокойный голос Рорка, говорившего с напевным ирландским акцентом. До того, что он говорит, Еве не было дела – что-то об анализе затрат, проектировании и расходах. Она заглянула в кабинет и увидела, что Рорк стоит у письменного стола, облаченный в темный деловой костюм. На трех стенных экранах мелькали какие-то цифры, диаграммы, графики и бог знает что еще. Кроме того, здесь были голографические изображения сидевших в креслах трех мужчин и помощницы Рорка Каро. Удивленная Ева подавила зевок и, продолжая держать кота на руках, прислонилась к дверному косяку. Она не часто видела Рорка в роли Магната. Насколько она разбиралась в теме переговоров (похоже, часть из них шла на немецком), речь шла о каком-то вездеходе. Рорк пользовался переводчиком, а не программой. «Это абсолютно в его характере, – подумала Ева. – И боже мой, какой же он властный!» Разговор зашел о всяких скучных подробностях вроде типа двигателей, аэродинамики, гидропоники, и Ева окончательно потеряла к нему интерес. Как ему удается не запутаться? Когда она шла спать, Рорк с кем-то говорил о фешенебельном курортном комплексе, который открывал на Таити. Или на Фиджи. Сейчас же речь шла о каком-то водно-воздушном транспортном средстве для любителей этого вида спорта. И это в семь утра… Встреча подошла к концу. – Отчеты всех отделов понадобятся мне к полудню четверга. Я хочу начать производство через месяц. Спасибо. Голограммы мигнули и исчезли, но изображение Каро осталось, и Ева поняла, что с ней осуществляется видеосвязь. – Оставь дискету с этим делом у меня на столе, – сказал Рорк своей помощнице. – Ты понадобишься мне для переговоров с Тиббонсом. – Конечно. В восемь пятнадцать вам нужно будет связаться с группой Райтлинк, а в десять – провести селекторное совещание с Барроу, Форстом и Клайном относительно проекта «Дистар». Кроме того, мне нужно знать ваши планы на вторую половину дня. – Об этом позже. С Райтлинком свяжешься по голографическим каналам. Я буду говорить с ними отсюда. Как и с Барроу. С двенадцати до трех дня я буду недоступен. Во второй половине дня буду дома. Возможно, и завтра тоже. – Конечно. Я уверена, что Соммерсет будет рад возвращению. Вы сообщите нам, как он себя чувствует? – Да, сообщу. Правда, сомневаюсь, что старик обрадуется, когда узнает, что ближайшие несколько дней будет находиться под круглосуточным наблюдением врачей. Он будет пинать меня в зад здоровой ногой, пока не сломает и ее. – Ну, вы должны были к этому привыкнуть. – Каро повернула голову и улыбнулась. – Доброе утро, лейтенант. – Доброе утро, Каро. – Галахад спрыгнул с рук Евы и начал тереться о ноги Рорка. При виде безукоризненного костюма и прически Каро Ева вспомнила, что сама она стоит здесь в мешковатой пижаме. – Не рановато ли у вас начался рабочий день? – Там, во Франкфурте, он уже подходит к концу. – Каро опустила взгляд и засмеялась, увидев, что кот нюхает ее изображение. – А вот и преступник. До чего же он у вас все-таки большой! – Жрет, как скаковая лошадь, – сказал Рорк. – Каро, извини, что заставил тебя работать в такую рань. – Работая у вас, я давно перестала обращать внимание на время, – улыбнулась Каро. – Я займусь Тиббонсом. Передайте мои наилучшие пожелания Соммерсету. – Непременно. – Счастливо, лейтенант. – Да. До свидания. – Когда изображение исчезло, Ева покачала головой: – У нее хоть раз в жизни было что-нибудь не так? Прическа не в порядке или пятно от кофе на жакете? – Насколько я помню, нет. – Вот и я тоже… Ну как, договорились? – Ты о чем? – О транспортном средстве. Вы говорили о какой-то амфибии, верно? С парнями из Германии. – Ах, это… Пока только обсуждаем. Выпьешь кофе? – Да, – сказала она, направившись к кофеварке. – Ты успел поспать? – Пару часов. – Рорк, достававший чашки, оглянулся. – Лейтенант, кажется, вы переживаете за меня? Это очень любезно с вашей стороны. – У тебя много забот. Слишком много, – добавила Ева, когда он налил ей кофе. – Обычно я этого не замечаю. – Если ты голоден, то предпочитаешь полную тарелку пустой. – Рорк наклонился и поцеловал ее. – А как поживает твоя тарелка? – Осталась почти нетронутой… Послушай, если нужно, я тоже могла бы так устроить дела, чтобы во второй половине дня немного побыть дома. Помочь тебе чем-нибудь… Рорк ослепительно улыбнулся. – Ну вот, ты наконец начинаешь вести себя, как положено жене. – Замолчи! – Почему же? Мне это нравится, – сказал он, прижав Еву спиной к двери. – Еще немного, и ты будешь ходить по кухне босиком. – Еще немного, и я надеру тебе задницу. После этого тебе самому понадобится круглосуточный уход. – Может быть, поиграем в больницу? Ева поднесла к губам чашку, чтобы скрыть невольную улыбку. – У меня нет времени на твои извращенные фантазии. Мне нужно кое-что закончить до ухода. – Но все же она взяла мужа за подбородок и крепко поцеловала. – Накорми кота, – сказала она и ушла. Из короля экспертов Дики Беренски по кличке Дик-хед[2] было легче выжать результаты при личной встрече. Чтобы сберечь время, по дороге в лабораторию Ева заехала за Пибоди и теперь, застряв в пробке, искоса поглядывала на свою помощницу. Розовые щеки и сияющие глаза Пибоди не вязались со строгой формой и грубыми черными полицейскими ботинками. – Почему ты все время улыбаешься? Я начинаю нервничать. – Серьезно? – продолжая улыбаться, спросила Пибоди. – Сегодня утром меня разбудил очень приятный визит. Этот эвфемизм означает, что… – Я знаю, что означает этот эвфемизм. О господи! – Ева бросила машину в образовавшуюся брешь и затормозила в волоске от заднего бампера «Рапид Кара». – Могла бы хоть на время перестать думать о постели. – Но там действительно хорошо. Так тепло, так мягко и… – Наткнувшись на испепеляющий взгляд Евы, Пибоди осеклась и уставилась в потолок машины. – По-моему, сегодня утром кого-то не разбудил приятный визит. – Знаешь, Пибоди, когда твоя половая жизнь становится регулярной – если так можно назвать ваши отношения с Макнабом, – ты думаешь и говоришь только о сексе. Это начинает мне надоедать. – Что плохого, если тебе делают сюрприз? Но раз у вас ворчливое настроение, поговорим о чем-нибудь другом. Как чувствует себя Соммерсет? – У меня не ворчливое настроение! – пробормотала Ева. – Ворчат старики, которые гуляют по парку и грозят детям кулаком. Соммерсет чувствует себя хорошо. Достаточно хорошо, чтобы проедать Рорку плешь за то, что его отправили в больницу. – Ну, Рорк должен был к этому привыкнуть. Ева фыркнула: – Второй человек за утро произносит эту фразу! Вы что, сговорились напоминать мне о моем враге? – Лейтенант, я с вашим врагом на дружеской ноге… Похоже, сейчас не лучшее время сообщать о том, что мы с Макнабом подумываем съехаться. – О боже! – Раздосадованная Ева стукнула кулаком по баранке. – Не говори мне таких вещей, когда я за рулем! – Мы хотим подыскать себе жилье, потому что обе наши квартирки для двоих маловаты! – выпалила Пибоди, боясь, что начальница вот-вот взорвется. – И я подумала… Когда у вас все успокоится, может быть, спросите Рорка, нет ли в его новых домах чего-нибудь подходящего? Желательно в радиусе десяти кварталов от управления… – Я тебя не слышу. У меня звенит в ушах. – Даллас… – жалобно сказала Пибоди. – Не смотри на меня так! Я ненавижу, когда ты на меня так смотришь! Как какой-нибудь чертов кокер-спаниель. Ладно, спрошу, спрошу… Только, ради всего святого, больше не говори об этом! – Нет, мэм. Спасибо, мэм. – Пибоди попыталась плотно сжать губы, но все же не смогла сдержать довольную улыбку. – Не смей улыбаться! – Ева выкрутила руль и сумела проехать без остановки целый квартал. – Может быть, тебе интересно, чем я занималась в свое свободное время? – Да, лейтенант. У меня в ушах не звенит. Они в вашем распоряжении. – Диего Фелисиано. Работает в какой-то семейной мексиканской харчевне, называющейся «Ола». Расположена между Нью-Йоркским городским и Колумбийским университетами. Обслуживает в основном студентов и преподавателей. Диего там что-то вроде управляющего и повышает авторитет своей забегаловки тем, что наряду с бурритос[3] снабжает клиентов «Зонером» и «Пушем». Несколько раз арестовывался, но выходил на свободу за недостаточностью улик. – Значит, на ленч у нас будут такос[4]? – Почему бы и нет? Я люблю такос… Свяжись с Фини. Я хочу знать, как там дела со сведениями, переданными Надин. – Вчера вечером они исключили тридцать процентов компьютеров в «Устрой сцену», так что осталось всего восемьсот. Надеются к полудню вычислить нужный. – Почему моя помощница знает об этом раньше меня? – Ну, понимаете… беседа в постели. Вот видите, в этом случае секс оборачивается для вас преимуществом. Макнаб сказал, что они справились бы быстрее, но в таких клубах компьютеры используются очень плотно. Тем не менее, это остается его главной задачей. Не услышав ответа, Пибоди откашлялась. – Ну что, связаться с капитаном Фини? – Похоже, мы с Фини тут сбоку припека. Вы с мистером Макклювом все сообщите нам, когда найдете это нужным. – Макклюв? – фыркнула Пибоди. – Неплохо. Так я и буду его называть. Спасибо. – Ешь на здоровье. – Ева бросила на Пибоди гневный взгляд. – Может быть, нам не стоит ехать в лабораторию? А вдруг ты состоишь в интимной связи и с Дики тоже? – Фу! – Ну что ж, моя вера в тебя восстанавливается. По крайней мере, частично. Дики Беренски носил белый халат поверх желтой рубашки с голубыми горошинами. Голова у него была яйцом, тонкие темные волосы зачесаны назад. Он не сводил глаз с одного из экранов и жевал булочку с клубничным джемом. Увидев Еву, он кивнул: – Снова в моих пенатах? Что, дорогая, не можешь без меня жить? – Да уж куда мне без тебя! Давай, колись. – А не хочешь спросить, откуда у меня этот чудесный тропический загар? – Нет. Дики, Рэйчел Хоуард… – Я всего два дня назад вернулся с роскошного нудистского курорта в Майами. Провел там целую неделю. – Ты ходил там голышом, и никто не умер и не сошел с ума? – Обижаешь. Под одеждой я неплохо сложен. Если захочешь проверить, я всегда… – Дики, не болтай лишнего. Рассказывай о Рэйчел. – Скучно с тобой, Даллас! Работа, одна работа… – Он покачал головой и переехал на вертящемся стуле к другому экрану. – Морс уже сообщил тебе время смерти и все прочее. Тогда ты уже знаешь, что в организме обнаружен опиум – и никаких следов сексуальных контактов. Могу добавить, что девочку везли, как сноп. Мы нашли на ее одежде и подошвах несколько волокон. Он поиграл паучьими пальцами на клавиатуре, и экран ожил. – На подошвах ботинок ворс от ковра. Автомобильный коврик. Я сделал для тебя анализ. Трудность все та же: тип и цвет обычны для дешевых транспортных средств. Во всяком случае, для большинства фургонов и «универсалов», выпущенных лет пять назад. В более новых тип другой, но такой коврик все еще можно купить для замены. Смесь коричневых, бежевых и черных волокон. Он постучал по увеличенному изображению, где волосок напоминал разлохматившийся канат. – Цвет лошадиного дерьма. В общем, если найдешь коврик – мы сможем подтвердить, что это он. Но если не найдешь, все бесполезно. – Ничего получше у тебя нет? – Немного терпения и чуть больше уважения! – Дики сунул в рот остатки булочки. – Волокна на одежде от кресла, в которое он ее посадил. Цвет соответствует цвету на фотографии и тоже типичен для дешевой обивки. Наш подопечный не тратится на машины и мебель. Но… – Дики передвинулся к другому экрану. – Он не экономит на гриме! Сравни эти снимки и посмертный портрет. Перед тем, как убить, он накрасил ее. – Да, теперь вижу. – Дома у нее такой косметики не обнаружено. Судя по любительским снимкам, жертва ею почти не пользовалась. Просто не нуждалась: и так была свеженькая. Но для этого снимка он ее накрасил. Анализ подтвердил, что грим дорогой и профессиональный. Того типа, который используют актеры и фотомодели. Взять хотя бы губную помаду. Она продается под наименованием «Бэрримор». Знаешь, сколько стоит тюбик? Полторы сотни. – Мне понадобится перечень всех косметических средств, которые удалось идентифицировать. – Да-да. – Дики протянул ей дискету. – Но есть одна маленькая головоломка. Следы пластыря на груди. – Да. Морс уже сказал. – Без лекарства. Он заклеил рану, но не стал прикладывать лекарство, потому что девушка была мертва. Просто не хотел, чтобы рубашку запачкала кровь. – Он вывел на экран увеличенное изображение раны. – На рубашке отверстия нет. И на лифчике тоже. – Значит, перед этим он их снял, – пробормотала Ева. – Или просто отодвинул. Заколол ее, заклеил рану, чтобы кровь не испачкала одежду перед съемкой, снова застегнул пуговицы и придал ей нужную позу. Но когда все было закончено, он снял повязку. Почему? – Она задумчиво расхаживала по кабинету. – Потому что все было позади. Он покончил с ней, и она стала для него кучей мусора. Может быть, боялся, что на пластыре остались отпечатки его пальцев, которые смогут навести нас на след. А может быть, просто забрал пластырь на память. Ничего себе сувенирчик! – Она провела рукой по волосам. – Я видел и похуже, – откликнулся Дики. – Да. Бывает и хуже. – Трина хорошо разбирается в косметике, – сказала Пибоди, когда они сели в машину. – Она наверняка знает все местные магазины, где ее можно купить. Ева уже подумала об этом. И о том, что будет, если она увидится со своей подругой-стилистом. Эта садистка наверняка заставит ее пройти курс, предусматривающий уход за волосами, лицом, телом… Она вздрогнула. – Поговори с ней сама. – Вы трусите, лейтенант? Ева вздернула подбородок: – Верно. Ну и что? Пибоди внимательно осмотрела ее прическу: – Пожалуй, вам не помешало бы слегка подстричь волосы. – А ты могла бы пользоваться духами получше! Пибоди ссутулилась. – Как знаете… – Когда вернешься к себе, позвонишь Трине. Меня поблизости не будет. Если она спросит, скажешь, что я веду сверхсекретное расследование на другой планете. И вернусь через несколько недель. Нет, через несколько лет. – Понятно. Куда теперь? – К Диего. – Время ленча еще не наступило. – Можешь взять буррито на завтрак. Через пять минут Пибоди почувствовала, что умирает с голоду. Пахло здесь божественно – какими-то экзотическими пряностями. Подростки завтракали в отдельных кабинках на четверых и оживленно болтали; официанты двигались бесшумно, разнося кружки с чудесным кофе. Одна из торопившихся официанток сказала им, что Диего в утреннюю смену не работает. Раньше полудня он из квартиры над рестораном не появляется. – Выходит, он работает только во время ленча и обеда, – сказала Ева по пути наверх. – Что ж, больше клиентов – больше чаевых. У дяди работать выгодно. Проверь, нет ли у Диего машины, зарегистрированной на его имя. Потом проверь дядю и выясни, не числится ли за рестораном какой-нибудь фургон. – Уже проверяю. Ева постучала, но никто не ответил, и тогда она начала колотить в дверь кулаком. Спустя несколько минут прозвучала тирада по-испански. Судя по тону, это были ругательства. Она постучала снова и сунула в «глазок» свой значок. – Открывайте, Диего! – На его имя ничего нет, – вполголоса сказала Пибоди. – У дяди есть седан последней модели и фургон. Тут Диего открыл дверь, и Пибоди осеклась, ослепленная ярко-голубой пижамой. «Макнаб умер бы от зависти», – подумала она. – В чем дело? – Темные глаза Диего были сонными, а поза – ленивой и вызывающей. Смерив Еву взглядом, он насмешливо улыбнулся и потрогал пальцем клин волос на выступающем подбородке. – Хочу задать несколько вопросов. Будем говорить здесь или внутри? Он дернул плечом, затем отошел в сторону и сделал изящный жест рукой. – Я всегда рад видеть у себя очаровательную леди. Кофе? – Нет. Меня интересует вчерашний вечер. – Простите, не понял. – Где вы были вчера вечером, Диего? С кем были и что делали? Одновременно Ева обвела взглядом комнату. Маленькая, оформленная в сексуальных красно-черных тонах. Слишком теплая и пахнущая каким-то крепким мужским одеколоном. – Разумеется, я был с дамой. – Он блеснул белыми зубами. – И мы всю ночь занимались страстной любовью. – У дамы есть имя? Он потупил глаза с пушистыми ресницами: – Как джентльмен, я не могу его назвать. – Тогда я назову это имя сама. Рэйчел Хоуард? Продолжая улыбаться, он вопросительно поднял брови. Ева махнула рукой Пибоди, и та показала Диего фотографию. – Вспомнили? – Ах, это… Прелестная Рэйчел с танцплощадки! У нас был чудесный короткий роман, но я был вынужден положить ему конец. – Он театрально прижал руку к груди, сверкнув золотым перстнем на мизинце. – Она хотела от меня слишком многого. Я служу всем леди на свете и не могу принадлежать одной. – Каким же образом вы положили этому конец? Ударив ее ножом в сердце и швырнув в контейнер для утилизации мусора? Насмешливая улыбка тут же исчезла. У Диего отвисла челюсть, а лицо позеленело от страха. – О чем вы говорите?! – Диего, ее убили вчера вечером. Не поздно. Говорят, вы приставали к ней. – Нет! Ни в коем случае! – Испанский акцент куда-то исчез, теперь это была обычная речь коренного жителя Нью-Йорка. – Мы несколько раз танцевали, вот и все. В компьютерном клубе, который посещают студенты. О'кей, я приударял за ней, но разве это преступление? – Вы приходили в магазин, где она работала. – Ну и что? Черт побери, что в этом такого?! Хотел присмотреться, только и всего. – А как насчет вашего чудесного короткого романа? Обессилевший Диего опустился на стул. – Ничего подобного не было. Я приглашал ее обедать, ухаживал за ней, но она меня отшила. Это меня задело, и я завелся. Думал, она кокетничает, хочет, чтобы ее начали уламывать. – Может быть, теперь вы назовете мне имя дамы, с которой провели вчерашний вечер? – Я его не знаю. О господи, я обходил клуб за клубом, а потом слегка поразвлекся с девушкой у нее на квартире. Где-то на Ист-Сайде. Вторая авеню. Дерьмо! Холли, Хизер, Эстер?.. Будь я проклят, если помню! Какая-то светловолосая chica, которой приспичило потрахаться. – Подумайте как следует. Он на мгновение закрыл лицо руками, а потом провел ладонями по пышным черным волосам. – Помню, что времени мы даром не тратили – приняли немного «Зонера», добавили чуть-чуть «Экзотики». Поехали к ней. Вторая авеню. Я точно помню, что Вторая. Где-то в районе Тридцатых улиц. Неподалеку от подземки, потому что в три утра я уже сидел в поезде. Максимум в четыре. Это была случайная связь. Кому до них дело? Ева кивнула на украшавшие стены фотографии обнаженных и полуодетых девиц. – Диего, вы любите фотографировать? – Что? Ах, вы про это? Да нет, я просто выгрузил их из Сети и вставил в рамки. Я люблю смотреть на женщин, ну и что? Мне нравятся женщины, а я нравлюсь им. И не собираюсь их убивать. – Слизняк! – выругалась Пибоди по дороге к машине. – Да, но это еще не преступление. Конечно, мы проверим машины дяди, посмотрим, не совпадут ли волокна. Но мне не верится, что Диего мог спланировать такое заранее. Возможно, он способен пырнуть человека ножом в состоянии аффекта, но не больше. Однако он связан с наркотиками, был знаком с жертвой, имел причину сердиться на нее, посещал клуб, из которого были переданы данные, и имел доступ к машине, класс которой соответствует той, на которой перевезли труп. Исключать его из списка подозреваемых нельзя. – Что теперь? – Отправляемся за покупками. Пибоди вытаращила глаза: – Лейтенант, вы в последнее время не ударялись головой? – Фотоаппараты, Пибоди. Нужно взглянуть на фотоаппараты. Накануне вечером Ева составила список ведущих магазинов города, торговавших фототоварами. Они имели дело с человеком, который считал себя профессионалом, даже художником, и гордился своей работой. По мнению Евы, это значило, что он должен гордиться и своей аппаратурой. Хороший дознаватель должен разбираться в орудиях убийства. А Рэйчел убил не столько нож, сколько фотоаппарат. Они вошли в магазин «Имиджмейкерс» на Пятой авеню, и Ева обвела взглядом полки и стойки. Все здесь было четко организовано; на двух настенных экранах сменяли друг друга разноцветные фотографии, сделанные настоящими мастерами своего дела. К ним быстро подошел маленький темноволосый мужчина в мятой белой рубашке: – Чем могу быть полезен? – Увидим. – Ева распахнула жакет и показала прикрепленный к поясу значок. – Я хочу задать вам несколько вопросов. – Черт побери, я уже заплатил штраф! У меня есть квитанция… – Приятно слышать. Но дело не в нарушении правил уличного движения. Я хочу расспросить вас о фотоаппаратах, о фотографиях и съемке. – Она достала моментальный снимок Рэйчел, сделанный на рабочем месте. – Что вы об этом думаете? Мужчина аккуратно взял снимок кончиками пальцев и тут же выдохнул: – Я видел это! В новостях. Это девушка, которую нашли в нижнем городе. Позор! Просто стыд и позор… – Безусловно. Что вы можете сказать о фотографии? Она хорошо сделана? С точки зрения художника? – Вообще-то я только продаю аппараты и ни черта не смыслю в художественной фотографии. Разрешение хорошее. Снято приличной камерой. Подождите минутку… Он отошел в сторону и махнул рукой женщине, сидевшей за стойкой: – Нелла, взгляни-ка на это. Женщина была тоненькая, как спичка, с огненными волосами, вздымающимися над головой сантиметров на пятнадцать и снова падающими на макушку. Ее треугольное личико было совершенно белым, если не считать огненных губ и ресниц. Она внимательно посмотрела на фотографию, а потом на Еву. – Это девушка, которая погибла. – Она говорила в нос, как уроженка Куинса. – Я видела ее в новостях. Это снял подонок, который убил ее? – Возможно. Что этот подонок представляет собой как фотограф? Нелла положила снимок на стойку и принялась изучать его – поднесла к свету, положила снова и посмотрела на него через лупу. – Неплохо. Профессионал или талантливый любитель. Отличное разрешение, освещение, распределение света и тени, ракурс… Он явно был связан с моделью. – Связан? Что вы имеете в виду? Нелла выдвинула ящик, достала пачку жевательной резинки и развернула ее, продолжая рассматривать отпечаток. – Ну, черт возьми, он же снимал не какой-нибудь район Нью-Йорка, населенный беднотой, Большой каньон или домашнюю собачку. Здесь присутствует понимание модели и любовь к ней. Замечательный любительский портрет, снятый человеком с верной рукой и хорошим глазом. – Какой камерой он мог пользоваться? – Проклятие, я вам что, Шерлок Холмс? – Она хихикнула, довольная собственным остроумием, и сунула резинку в рот. – А какой камерой воспользовались бы вы сами, если бы хотели снять человека без его ведома? – Будь у меня куча денег – «Борнейз 6000» или «Райзери 5М». Если нет, то «Хайсермен ДиджиКинг». – Нелла достала из витрины аппарат размером с ее ладонь. – Это «Райзери». Лучшая на сегодняшний день карманная модель. Ею можно делать и любительские снимки. Но если вы хотите добиться художественного эффекта и при этом не слишком стремитесь к скрытности, такая камера вам подойдет лучше всего. Она особенно хороша для серьезной работы. Совместима с любым компьютером. – Сколько таких аппаратов вы продаете в месяц? – Черт побери, не больше дюжины в год! Их достоинство – высочайшая надежность. Если покупаете такую игрушку, она служит вам до самой смерти. Ничего лучшего вам уже не найти. – У вас есть перечень клиентов, покупавших три упомянутые вами модели? Нелла щелкнула резинкой. – Конечно. Вы думаете, что этот подонок покупал камеру у нас? – С чего-то нужно начать. – Мы проверим все три марки, – сказала Ева Пибоди, выйдя из магазина. – Начнем с города и посмотрим, что выйдет. Я прикину вероятность, но держу пари, что он выбрал самую классную. Потом сравним список покупателей фотоаппаратов со списком покупателей косметики. Вдруг повезет… – А если он взял оборудование напрокат? – Не разочаровывай меня! – Ева на мгновение прислонилась к машине и только потом открыла дверь. – Да, я думала об этом, и все же считаю, что следует начать с покупки… Как ты думаешь, сколько в городе профессиональных фотографов? – Хотите применить множественный подход? – Там увидим. Начнем сразу с четырех сторон. Место преступления, местожительство жертвы, университет, компьютерный клуб. Он должен был где-то познакомиться с ней. Чтобы куда-то пойти с убийцей, она должна была знать его – по крайней мере, в лицо. Будем опрашивать соседей, людей, которые с ней учились или работали. А также профессиональных фотографов, имеющих студии в этих районах. Когда Ева вырулила на улицу, запищал ее телефон, и в трубке раздался веселый голос Макнаба: – Здравствуйте, лейтенант! Я нашел интересующий вас компьютер. Если вы хотите – ха-ха – осмотреть место действия[5], то я… – Вези его в управление, – сказала Ева. – Данные передали Надин в час двадцать, так что проверь дискету видеокамеры слежения. Мне нужно определить личность передававшего. Я еду. – Но мне понадобится время, чтобы… – Встретимся на совещании в одиннадцать ноль-ноль. Сейчас я закажу помещение. – Ева посмотрела на Пибоди, и та послушно достала телефон. – Будь там со всеми данными. – Она сделала паузу. – Отличная работа, детектив. – Комната для совещаний «А», лейтенант, – сказала Пибоди, когда Ева дала отбой. – Отлично. Свяжись с Фини и попроси его присоединиться к нам. У Евы еще осталось время, чтобы обработать собственные данные, вычислить вероятности и изучить отчеты патологоанатома и судмедэксперта. Затем чувство вины заставило ее позвонить Надин. – Я хотела связаться с тобой, когда будет что рассказать, но пока ничего нет. Так что просто знай, что мое обещание остается в силе. Сейчас я хочу потянуть за одну ниточку. Если что-то получится, сообщу. Честное слово. – Всегда что-то есть. Дай хоть что-нибудь. Ева помолчала. – Можешь сказать следующее: надежный источник в управлении подтверждает, что сексуального насилия не было, и дознаватели считают, что жертва знала убийцу. От остальных комментариев полиция воздерживается. – Вот и отлично. Видишь, что-то есть всегда. Тело уже выдано родным? – Патологоанатом отдаст тело завтра… Надин, мне пора идти. У меня совещание. – Еще один вопрос. Ты можешь подтвердить, что убийца Рэйчел Хоуард на этом не остановится? – Типун тебе на язык, Надин! Не буди лихо… Ева положила трубку и провела ладонями но лицу. Судя по всему, спать лиху оставалось недолго. Ева пришла в комнату для совещаний первой. Она решила воспользоваться этим, чтобы привести в порядок мысли, села к столу, вынула блокнот и стала записывать. «Ее свет был чистым». Молодость, чистота, девственность… Как, черт побери, убийца мог узнать о ее девственности? Может быть, он был ее близким другом? Потенциальным любовником? Советчиком, пользовавшимся у нее авторитетом? «Кому могла доверять Рэйчел?» – подумала Ева и представила себе милое улыбчивое лицо. Проклятие, да кому угодно! Ева попыталась припомнить, доверяла ли она сама кому-нибудь так же полно и безоглядно. Едва ли. Но ведь она не родилась в прочной, здоровой семье с нормальными родителями и бойкой младшей сестрой. В жизни Рэйчел все было сверхъестественно нормально. Вплоть до последних часов. Семья, друзья, учеба, грошовая подработка, доброжелательные соседи… В возрасте Рэйчел Ева уже закончила полицейскую академию и надела форму. Уже не раз видела смерть. И убивала сама. А главное – она не была девушкой с шести лет. Или с семи? Во сколько лет отец впервые изнасиловал ее? Какая разница? Важно одно: ее свет не был чистым никогда. Именно это и влекло к Рэйчел убийцу. Именно этого он от нее и хотел. Ее простодушия, ее невинности. За это он ее и убил. Ева посмотрела на вошедшего Макнаба, который нес большую коробку с реквизированным компьютером, и неожиданно обрадовалась. В прошлом месяце Макнаб тяжело пострадал во время задержания опасного преступника, и прошло несколько тревожных дней, пока левая половина его тела вновь обрела чувствительность. Он больше не ходил вприпрыжку, не хромал и не волочил ноги. А мышцы, бугрившиеся на обеих руках, говорили об отменном здоровье. – Прошу прощения, лейтенант. – Раскрасневшийся Макнаб слегка задыхался. – Дайте мне минутку, чтобы все наладить. – Ты не опоздал. Макнаб принялся за работу, а Ева тем временем наблюдала за ним. На нем были легкие летние брюки ярко-зеленого цвета и облегающая рубашка в зелено-белую полоску. Пиджак был ядовито-розовым, как и сандалии на толстой платформе. А Рэйчел носила джинсы, голубую рубашку и по две маленькие серебряные заклепки в каждом ухе. Жертва и коп, которые, казалось, родились на разных планетах. «Зачем девушке из консервативной семьи так часто посещать компьютерный клуб? – думала Ева. – Она не была ни „ботаником“, ни эксцентричной особой, ни тупицей, ни завсегдатаем злачных мест. Что ее тянуло туда?» – Макнаб, ты в свободное время часто посещаешь компьютерные клубы? – Нет, не очень. Там скука смертная. Когда я был мальчишкой и только приехал в город, то ходил. Думал, что найду там себе занятие и девочек, на которых произведет впечатление мое искусство обращаться с компьютером. – И как, нашел? И занятие, и девочек? – Конечно. – Он хитро улыбнулся. – Но все это было до эпохи Пибоди. – Макнаб, что она там делала? – Кто? Пибоди? – Рэйчел. – Ева придвинула ему фотографии. – Чего она искала в этом клубе? Макнаб наклонил голову и рассмотрел снимок. – Такая девушка – лакомая приманка для студентов. Особенно тех, кто не достиг совершеннолетия и не имеет права заказывать спиртные напитки. Можно приходить туда и разыгрывать из себя взрослого. Пить безалкогольные напитки со звучными названиями, слушать музыку. Посидеть за компьютером, выполнить домашнюю работу, сделать перерыв, потанцевать, поговорить о занятиях, пофлиртовать. В общем, там можно делать многое. Не знаю… Это как мостик между взрослым и подростком. Именно поэтому в таких местах почти не бывает тех, кому за тридцать. – О'кей. Понятно… – Ева встала и пошла за кофе. И тут в комнату влетела Пибоди, за которой шел Фини. – Похоже, вся банда в сборе. – Фини сел за стол. – Ну что, детка, начнем расхлебывать дерьмо? Ева налила вторую кружку. «Детка!» – подумала она. Фини был единственным, кто когда-либо называл ее деткой. Странно, что раньше она не обращала на это внимания. Если у нее и был мостик между юностью и зрелостью, то замечал его только Фини. – О'кей. – Она поставила перед ним кружку. – Именно этим мы и займемся. Как только с вводной частью было покончено, Ева сделала жест Макнабу: – Говори, торопыга. – Мы установили, с какого компьютера были переданы сообщения Надин. Данные о времени совпадают. Просмотрев записи видеокамер слежения за этот период, мы увидели… множество мигающих лампочек и кучу народа. Подождите… – Макнаб вывел изображение на экран, порылся в многочисленных карманах и достал лазерную указку. – Вот здесь. – Он обвел указкой небольшой сектор экрана. – Сейчас он закрыт людьми, то и дело шастающими туда и обратно. Но вот… Видите? Здесь мелькнул оператор. Макнаб остановил запись и увеличил отмеченное изображение. – Женщина?! – Изумленная Ева поднялась и подошла к экрану. – Лет двадцати пяти, мулатка. Весит килограммов сорок пять вместе с одеждой и обувью. Она не могла убить Хоуард, потом затащить ее в машину и бросить в контейнер. Такой зубочистке это не по силам. – Компьютерная наркоманка, – сказал Макнаб. – Кто? – Компьютерная наркоманка. Из тех чокнутых, которые не могут без машины. Некоторые из них забиваются в какую-нибудь дыру и порывают все контакты с человеческими существами. Другим, наоборот, нравится быть в окружении людей. Они подрабатывают по мелочи, выполняя всякие поручения – получают и отсылают сообщения, составляют бухгалтерские отчеты – в общем, все, что позволяет им иметь дело с машинными данными. – Вроде чокнутых из ОЭС, – откликнулась Ева. – Брось, – улыбнулся Фини. – Компьютерные наркоманы редко имеют постоянную работу. И не держатся за нее. – Он барабанил пальцами по столу и следил за экраном. – Да, ты ее засек. Посмотри, официантка кладет на стол пачку дискет. Возможно, эта официантка – или сам клуб – что-то берет за передачу данных. – В этом нет ничего незаконного, – добавил Макнаб. – С таким же успехом я мог бы попросить вас, Даллас, отправить данные за меня – допустим, у меня полетел компьютер или просто нет времени. А я заплачу вам десять баксов за хлопоты и потраченное время. – А если ты, к примеру, торговец наркотиками, то очень удобно сбрасывать дискеты какому-нибудь компьютерному наркоману. В результате передачи идут из разных мест, и полиция черта с два найдет след. Макнаб пожал плечами: – Да, конечно. Но кто доверит компьютерному наркоману серьезное дело? Ева со свистом выдохнула. – Убийца доверил. Давайте определим ее личность. Нам нужно поговорить с ней. Пибоди, зайди в клуб и выясни, не знает ли кто-нибудь имя их постоянной посетительницы. Как по-вашему, она заглядывает в то, что передает? – Иногда они это делают. Просто из любопытства, – сказал Фини. – Можно следить за жизнью и мыслями других людей, не имея с ними никаких дел. – Я бы дорого дала за такую возможность, – проворчала Ева. – Можно защитить данные от передающего, – добавил Макнаб. – Если ты хочешь утаить что-то. Конечно, опытный компьютерный наркоман может взломать защиту. Но эта ничего не взламывает. Иначе бы она не справилась с такой пачкой дискет всего за несколько минут. – А что делают с дискетами после передачи? – Официантка забирает их и приносит новую пачку – конечно, если есть заказы. Диски снова кладутся на стойку или на специальный стол. При желании ты можешь их забрать. Конечно, тогда их нужно надписать. В противном случае диски использует клуб. Если ты хочешь, чтобы данные записали или сгенерировали, то пишешь это на дискете, а заодно сообщаешь, куда ее переслать. Плата за это выше. А она просто передает данные, и все. – Он мог прийти в любое время и забрать дискету. Покрутиться рядом, заказать что-нибудь выпить и удостовериться, что данные отосланы. Этот тип даром времени не тратит, – негромко сказала Ева. – Стоит в толпе и старается не попадать под объектив камеры слежения. Выпивает, танцует один-два танца, потом забирает дискету, кладет ее в карман и уносит ноги. Идет домой, ложится спать. И, держу пари, спит отлично. Утром просыпается, включает телевизор, пьет кофе и радуется тому, что удачно провернул дельце. – Это было легко, – подтвердил Фини. – Слишком легко. И он предвкушает возможность сделать это снова. – Мы проверим фотоаппараты, грим и фотографов в трех ближайших районах. Пороемся в дискетах, которые клуб еще не успел использовать, – на случай, если этот тип не удосужился ее забрать. Макнаб, выследи эту компьютерную наркоманку. Ты умеешь разговаривать на их языке. – Слушаюсь. – А я еще раз схожу в университет, полюбуюсь на группу изучающих фотодело и попробую восстановить последние часы жизни Рэйчел. Потом возьму час личного времени. Пибоди, ты останешься с Фини. Ева собрала фотографии. Она еще не была готова к тому, чтобы приколоть снимки Рэйчел Хоуард к доске убитых. – Вернусь к четырнадцати ноль-ноль. |
||
|