"Плата за красоту" - читать интересную книгу автора (Робертс Нора)

Глава 12

То, что день сегодня совершенно сумасшедший, Миранда поняла, очутившись в шесть часов утра в закусочной для дальнобойщиков на шоссе № 1.

Официантка принесла им кофейник с горячим кофе, две толстые глиняные кружки и два меню.

– Что мы здесь делаем?

Райан налил кофе, отпил, покивал головой.

– Вот это кофе!

– Болдари, что мы здесь делаем?

– Завтракаем. – Он откинулся на спинку стула и принялся изучать меню.

Миранда сделала глубокий вдох.

– Сейчас шесть часов утра. У меня была убийственная ночь, я страшно устала. Мне нужно как следует подумать, у меня нет времени сидеть в закусочной для дальнобойщиков и состязаться в остроумии с вором.

– Ты никогда еще не казалась мне столь остроумной, как сегодня. Но, как ты совершенно правильно говоришь, ночь была трудной. Ты можешь встретить здесь кого-нибудь из знакомых?

– Нет, конечно.

– Отлично. Нам нужно поесть, и нам нужно поговорить. – Он отложил меню и широко улыбнулся официантке, которая подошла к их столику с блокнотиком в руках. – Мне, пожалуйста, тосты и яичницу с беконом.

– О'кей, командир. А тебе, дорогуша?

– Мне… – Смирившись, Миранда поискала в меню что-нибудь не смертельно опасное. – Овсянку. А кипяченое молоко у вас есть?

– Погляжу. Через минутку принесу ваш заказ.

– Итак, рассмотрим сложившуюся ситуацию, – продолжил Райан. – Три года назад у вас появилась маленькая бронзовая статуэтка «Давида». Согласно имеющимся у меня сведениям, ее привез твой отец с частных раскопок.

– Твои сведения верны. Большинство находок были переданы в Национальный музей в Риме. А «Давида» отец привез домой, в институт. Для изучения, идентификации и последующего помещения в музейную экспозицию.

– Ты ее изучила и удостоверила подлинность.

– Да.

– Кто работал вместе с тобой?

– Без своих записей я вряд ли вспомню.

– Постарайся.

– Это было три года назад. – В голове был полный сумбур, и Миранда отпила кофе. – Эндрю, конечно, – начала она медленно перечислять. – Ему очень понравился «Давид». Он в него прямо влюбился: ходил и все любовался. Время от времени в лабораторию заходил мой отец, проверял, как идут работы. Результатами он остался доволен. Теперь, Джон Картер. – Миранда сосредоточенно потерла лоб. – Заведующий лабораторией.

– Значит, он не мог не участвовать. Кто еще?

– Да любой, кто работал тогда в лаборатории. Это была обычная работа по идентификации.

– Сколько человек работает в лаборатории?

– Человек двенадцать-пятнадцать. Когда как.

– Все имеют доступ к документам?

– Нет. Ключи есть не у всех ассистентов и лаборантов.

– Поверь мне, Миранда, люди излишне полагаются на ключи и замки. – Он улыбнулся и налил кофе – Сойдемся на том, что все, кто работает в лаборатории, имеют доступ к папкам с документами. Тебе нужен список личного сое шва.

– Ты в этом уверен?

– Ты же хочешь узнать, кто это сделал. С того момента, как ты установила подлинность бронзы, и до того момента, когда я избавил тебя от подделки, прошло три года. Тот, кто подменил «Давида», имел доступ к оригиналу. Самым простым и, кстати, самым умным способом было сделать с него слепок, восковую копию.

– Ты, кажется, прекрасно разбираешься в способах изготовления подделок, – съязвила она, пробуя свою овсянку.

– Ровно настолько, насколько должен разбираться человек моей профессии, вернее, моих профессий. Итак, чтобы сделать слепок, необходимо иметь оригинал, – продолжал Райан, нисколько не обидевшись. Миранда поняла, что задирать его нет смысла. – И совершить эту операцию возможно, лишь пока оригинал находится в лаборатории. Как только он будет выставлен, до него не доберешься – охрана, сигнализация. Кстати, она у вас очень даже неплохая. Говорю как профессионал!

– Большое спасибо. Молоко некипяченое, – пожаловалась Миранда.

– Да, это опасно для жизни. – Райан щедро посолил яичницу. – Я себе это представляю так. Некто в лаборатории вовремя сообразил, куда ведут ваши тесты. За такую милую вещицу любой коллекционер заплатит хорошую цену. Итак, этот человек – может быть, у него долги или он ненавидит ваше семейство, а может, просто решил попытать счастья – однажды ночью делает слепок-Это совсем несложно. Если он не в состоянии сам изготовить копию, он, безусловно, знает того, кто умеет это делать. А уж нанести на подделку следы веков – дело техники. Когда фальшивка у него в руках, он совершает подмену, непосредственно перед тем, как статуэтку выставят в музее. Никто ничего не заметил.

– Такое не делают импульсивно. На это требуется время, тщательный план.

– А я и не говорю про импульс. Но в то же время все длилось не так уж долго. Сколько бронза пробыла в лаборатории?

– Не помню. Недели две-три.

– Более чем достаточно. – Райан проглотил большой кусок бекона. – На твоем месте я бы проверил другие экспонаты.

– Другие? – Ей это не приходило в голову, и сейчас она с ужасом уставилась на него. – О господи!

– Один раз он это уже сделал, и все осталось шито-крыто. Почему же не повторить? Не будь такой несчастной, дорогая. Я тебе помогу.

– Поможешь?! – У нее защипало глаза, она потерла их пальцами. – Почему?

– Потому что мне нужна эта бронза. Я обещал ее своему клиенту.

Она уронила руки на стол.

– Ты поможешь мне вернуть статуэтку, чтобы потом снова украсть ее?

– У меня тут личный интерес. Доедай свой завтрак. Нам надо работать. – Он допил кофе и хмыкнул:

– Партнер!

Партнер. Ее от одного этого слова передернуло. Возможно, голова плохо соображала, но пока Миранда не видела способа вернуть свою собственность без помощи Райана Болдари.

Он ее использовал, подумала она, отпирая входную дверь. Что ж, теперь она его использует. А потом она непременно позаботится о том, чтобы следующие двадцать лет он мылся в душе за казенный счет.

– Ты ждешь кого-нибудь сегодня? Уборщицу, телефониста, слесаря?

– Нет. Из фирмы, которая делает уборку, приходят по вторникам и пятницам.

– Фирма. – Он снял пиджак. – Разве фирма приготовит настоящую домашнюю еду, разве сделает дом уютным? Тебе нужна экономка в белом фартуке и мягких домашних тапочках, которую звали бы Мэйбл.

– Люди из фирмы вполне меня устраивают.

– Ничего ты не понимаешь. Эндрю уже ушел на работу. – Райан взглянул на часы. – Во сколько приходит на работу твоя секретарша?

– Лори? В девять часов, иногда раньше.

– Позвони ей… У тебя есть ее домашний телефон? Позвони ей и скажи, что ты сегодня не пойдешь на работу.

– Я обязательно пойду. У меня назначены встречи.

– Пусть она их отменит. – Он пересек гостиную, положил дрова в камин. – Пусть она пришлет тебе список сотрудников лаборатории за последние три года. Начинать надо именно с них. Пусть перекинет список на твой домашний компьютер.

Райан зажег лучину, и через минуту огонь ярко запылал. Миранда молча наблюдала за тем, как ловко он разводил огонь, словно опытный скаут в лесу.

Райан встал, повернулся и наткнулся на ее колючий взгляд.

– Что еще я должна сделать?

– Дорогая, надо веселее исполнять приказы опытного командира.

– А опытный командир – это ты?

– Именно. – Он подошел к ней и взял за плечи. – Поверь, о кражах и воровстве я знаю куда больше, чем ты.

– Большинство людей вряд ли оценят подобное достоинство.

– Послушай, Миранда, наше партнерство было бы гораздо плодотворнее, если бы ты вела себя дружелюбнее. – Райан задержал пристальный взгляд на ее губах.

– Дружелюбнее? – Миранда поспешила отвернуться.

– Покладистее. – Райан сделал шаг к Миранде и привлек ее к себе. – Хотя бы в некоторых случаях.

Она, вопреки его ожиданиям, прижалась к нему, томно прикрыла глаза.

– Вот так?

– Ну, для начала… – Он наклонил голову и уже ощутил ее аромат, но тут же поперхнулся от боли: ее кулак изо всей силы ударил его в живот.

– Я же говорила: убери руки.

– Да-да, припоминаю. – Он кивнул, потер живот. Несколько дюймов ниже, и она сделала бы его евнухом. – У вас крепкий удар, доктор Джонс.

– Это я еще била не в полную силу, Болдари, – соврала Миранда. – А то бы ты сейчас валялся на полу. Думаю, с этим вопросом мы разобрались окончательно.

– Да, я все понял. Звони, Миранда, своей секретарше. Пора приступать к работе.

Разумнее было его послушаться. В половине десятого она сидела в своем кабинете перед компьютером. Эта комната была столь же функциональной, как и кабинет в институте, но казалась немного поуютнее. Здесь Райан тоже растопил камин, хотя Миранде не казалось, что в комнате холодно. Пламя весело потрескивало, за окном светило тусклое зимнее солнце.

Они сидели бок о бок на диване и изучали список сотрудников лаборатории.

– Похоже, полтора года назад у вас разом уволилась половина лаборатории, – заметил он.

– Да. Моя мать в то время организовала лабораторию во Флоренции и нескольких сотрудников забрала с собой, а кое-кто оттуда перевелся сюда.

– А ты почему не перескочила?

– Я – что?

– Почему не перебралась во Флоренцию? Миранда с тоской взглянула на принтер. Скорее бы выползала вторая распечатка, тогда не пришлось бы сидеть на диване плечом к плечу с Райаном.

– Мне не предлагали. Мы с Эндрю заведуем институтом. Здесь. Моя мать руководит «Станджо».

– Понятно. – Хотя, честно говоря, пока не очень. – Конфликты с мамочкой?

– Мои семейные отношения тебя не касаются.

– Не просто конфликты, я смотрю. А твой отец?

– В каком смысле?

– Ты – папина дочка?

Не удержавшись, она рассмеялась столь абсурдному предположению. Потом встала и подошла к принтеру.

– Я никогда не была чьей-то дочкой.

– Очень плохо, – серьезно ответил он.

– Моя семья здесь абсолютно ни при чем. – Миранда села в кресло и постаралась сосредоточиться на списке. Буквы прыгали у нее перед глазами.

– Почему же ни при чем? У вас семейный бизнес. Может, тот, кто подменил бронзу, хотел отомстить кому-то из вашей семьи.

– Это твое итальянское происхождение в тебе говорит. Здесь тебе не Италия.

– Ирландцы тоже умеют мстить, дорогая, – улыбнулся Райан. – Расскажи мне о людях в этом списке.

– Джон Картер. Заведующий лабораторией. Доктор наук. Работает в институте шестнадцать лет. Его специальность – восточное искусство.

– Нет-нет, мне нужны сведения личного характера. Он женат? Платит алименты? Играет, пьет, любит переодеваться в женское платье, когда никто не видит?

– Не говори ерунды. – Она хотела сесть как положено, но потом передумала и забралась на кресло с ногами. – Он женат первым браком. Двое детей. Старший, кажется, только что поступил в колледж.

– Значит, нужны деньги, чтобы платить за обучение. – Он посмотрел в графу «зарплата». – Получает прилично, но приличная зарплата удовлетворяет далеко не всех.

– Его жена – адвокат и зарабатывает намного больше мужа. Деньги для них не проблема.

– Деньги для всех проблема. На какой машине он ездит?

– Понятия не имею.

– Как он одевается?

Миранда вздохнула, но потом, кажется, поняла, куда он клонит.

– Старомодные пиджаки, шелковые галстуки, – начала перечислять она, прикрыв глаза, чтобы получше вспомнить. – Не пижон, хотя на двадцатилетие свадьбы жена подарила ему «Ролекс». – Миранда подавила зевоту, уселась поудобнее. – Он всегда носит одни и те же ботинки. Когда они разваливаются – покупает следующую пару, точно такую же.

– Подремли, Миранда.

– Я… Все нормально. Кто следующий? – Глаза слипались. – А, Элайза. Бывшая жена моего брата.

– Скандальный развод?

– Ну, они никогда не жили душа в душу, хотя, должна сказать, она относилась к Эндрю неплохо. Здесь она работала заместителем Джона Картера, а потом перевелась во Флоренцию. Теперь она сама заведует лабораторией у моей матери. Они с Эндрю встретились здесь, в институте. Фактически это я их познакомила. Он был сражен в одно мгновение. Полгода спустя они поженились. – Миранда снова зевнула, уже не скрываясь.

– Долго они были женаты?

– Два года. Сначала казалось, что они оба счастливы, а потом все вдруг развалилось.

– Чего ей не хватало? Шикарных тряпок, поездок в Европу, роскошного дома?

– Ей не хватало внимания, – пробормотала Миранда и положила голову на сложенные руки. – Она хотела, чтобы Эндрю перестал пить и уделял ей больше внимания. А мы на это не способны. Проклятие рода Джонсов – не умеем строить личные отношения. Мне надо минутку отдохнуть, ладно?

– Конечно, отдыхай.

Райан вновь начал изучать список. Сейчас это только имена. Но он собирается узнать об этих людях как можно больше. Состояние банковских счетов. Тайные пороки. Дурные привычки.

И еще он приписал к списку три имени: Эндрю Джонс, Чарльз Джонс и Элизабет Стаифорд-Джонс.

Райан подошел к креслу, в котором заснула Миранда, поднял упавшие очки, положил на столик, стоявший рядом. Когда она спит, она не похожа на студентку, подумал он. Она похожа на уставшую женщину.

Стараясь не шуметь, он снял с соседнего кресла плед и укрыл им Миранду. Пусть поспит. И мозгам и телу надо дать отдых.

Разгадка таится в ней самой, в Миранде, – в этом Райан был уверен. Она – связующее звено во всей этой истории.

Миранда спала, а Райан тем временем звонил в Нью-Йорк. Зачем, скажите, иметь брата – гения по компьютерам, если изредка не просить его о помощи?

– Патрик? Это Райан. – Он смотрел на спящую Миранду. – У меня тут есть кое-какая работенка для компьютерного взломщика, а сам не успеваю. Интересуешься? – Он засмеялся. – Оплата по таксе.

Зазвонил церковный колокол. Звон покатился по черепичным крышам, добрался до холмов. Небо синее, как в сказке.

Но здесь, в доме, промозгло и сыро. Она, дрожа, спустилась по лестнице. Это там, внизу.

Ждет ее.

Деревянные ступени скрипят под ногами. Скорее, скорее. Она задыхалась, спина покрылась отвратительным холодным потом. Она вытянула вперед дрожащую руку и осветила фонарем то, что стояло перед ней.

Поднятые руки, пышная грудь, соблазнительно рассыпанные волосы. Бронза сияла, сине-зеленой патины времени на ней как не бывало. Миранда коснулась ее пальцами и ощутила холодную поверхность металла.

Потом раздались звуки арфы и женский смех. Глаза статуи ожили, заблестели, губы дрогнули, произнося ее имя.

Миранда.

Она проснулась как от удара, сердце готово было выпрыгнуть из груди. В первое мгновение она могла бы поклясться, что ощутила легкий цветочный аромат. В ушах продолжала звучать арфа.

Однако звенело не в ушах. Кто-то звонил в дверь – настойчивыми короткими звонками. Вся дрожа, Миранда вскочила, выбежала из комнаты.

И ужасно удивилась: Райан отпирал входную дверь. Но она просто остолбенела, увидев стоящего на пороге отца.

– Папа?! – Голос после сна звучал сипло. – Здравствуй. Я не знала, что ты в Мэне.

– Я только что приехал.

Чарльз был высоким худощавым мужчиной с пышной шевелюрой седых волос. Лицо узкое, аккуратно подстриженные седые усы и борода.

Его глаза за очками без оправы – такие же синие, как у дочери, – внимательно разглядывали Райана.

– Я вижу, ты не одна. Надеюсь, не помешаю? Мгновенно оценив ситуацию, Райан взял ее под свой контроль:

– Доктор Джонс, счастлив познакомиться. Родни Джей Питбоун. Помощник вашей дочери и, надеюсь, друг. Я только сегодня прибыл из Лондона, – частил он, пропуская Чарльза внутрь.

Оглянувшись на Миранду, он увидел, что она смотрит на него так, будто у него разом выросли две головы.

– Миранда была так добра, что согласилась побыть со мной, пока я здесь. Миранда, дорогая! – Он послал ей совершенно идиотскую восхищенную улыбку.

Она не знала, что ее поразило сильнее: эта дурацкая улыбка или внезапно появившийся у него типично британский выговор – словно он с детства воспитывался в королевском семействе.

– Питбоун? – сдвинул брови Чарльз. – Сын Роджера?

– Нет, это мой дядя.

– Дядя? Я не знал, что у Роджера были братья или сестры.

– Сводный брат, Кларенс. Мой отец. Позвольте, я помогу вам снять пальто, доктор Джонс?

– Да, благодарю вас. Миранда, я был в институте. Мне сказали, что ты заболела.

– У меня.., да, голова болит. Ничего…

– Мы попались, дорогая. – Райан подошел к Миранде, крепко стиснул ей руку. – Уверен, твой отец нас поймет.

– Нет, – решительно возразила она. – Не поймет.

– Вина целиком лежит на мне, доктор Джонс. Я приехал всего на несколько дней. – Он с чувством поцеловал кончики ее пальцев. – И уговорил вашу дочь посвятить сегодняшний день мне. Она оказывает мне неоценимую помощь в моих исследованиях фламандской живописи семнадцатого века. Я без нее не справился бы.

– Ясно. – Во взгляде Чарльза читалось явное неодобрение. – Боюсь…

– Я пойду приготовлю чай, – перебила его Миранда. Ей надо было собраться с мыслями. – Папа, может быть, ты побудешь в гостиной? Я быстро. Родни, ты мне поможешь?

– Буду счастлив. – Он снова расплылся в улыбке, и они вышли под руку.

– Ты совсем спятил? – прошипела она, прикрывая дверь кухни. – Какой еще Родни Джей Питбоун?

Это еще кто такой?

– В данный момент это я. Ты разве забыла: меня здесь нет.

– Ты дал понять моему отцу, что мы любовники. Господи боже! – Она схватила чайник и стала наливать воду. – Да еще что мы среди бела дня кувыркаемся в кровати!

– Кувыркаемся. – Не в силах устоять, он обнял ее, забыв о недавнем ударе. – Ты просто прелесть, Миранда.

– Иди к черту! Зачем было так по-идиотски врать!

– А ты бы предпочла, чтобы я ему сказал: «Доктор Джонс, я – тот самый парень, который стащил вашу бронзу». Потом мы с тобой объяснили бы ему, что «Давид» оказался подделкой и что институту грозит обвинение в мошенничестве со страховкой. Пусть уж лучше думает, что ты «кувыркаешься» с английским снобом.

Поджав губы, она заварила чай.

– А почему английский сноб, скажи на милость?

– А что, разве не похож? К тому же я решил, что такие мужчины в твоем вкусе. – В ответ на ее испепеляющий взгляд он обворожительно улыбнулся. – Факт остается фактом, Миранда: твой отец побывал в институте, потом пришел сюда и хочет знать, что происходит. Так что выбирай, как ему все объяснить.

– Сама понимаю. Я что, похожа на дуру?

– Нет, но ты какая-то слишком уж честная. Лгать тоже надо уметь. Рассказывай все, как было – до того момента, как я влез к тебе в спальню.

– Это я и сама могла бы сообразить… Родни. – Но внутри все сжалось от одной мысли о том, что придется врать.

– Ты спала всего часа три. Вон, смотри, носом клюешь. Где у тебя чашки? – Он открыл дверцу шкафчика.

– Нет-нет, эти не бери, – замахала руками Миранда. – Достань фарфоровые чашки из буфета в гостиной.

Он удивленно поднял брови. Фарфор обычно достают для гостей, а не для своих. Еще одно открытие из жизни Миранды Джонс.

– Я отнесу две чашки. Уверен, что вам с отцом надо поговорить с глазу на глаз.

– Трус! – презрительно процедила она. Она аккуратно расставила на подносе чайник, чашки, блюдца, понимая, что злиться на Райана бесполезно. Расправила плечи, взяла поднос и пошла в гостиную, где перед камином сидел ее отец, в руках у него была маленькая записная книжка в кожаном переплете.

Отец очень красивый, подумала Миранда. Высокий, стройный, загорелый, с копной седых волос, словно излучающих свет. Когда Миранда была маленькой, ей казалось, будто отец сошел с картинки из сказки. Только он был не принцем, а волшебником – таким же мудрым и достойным.

Ей всегда отчаянно хотелось, чтобы отец ее любил. Катал верхом на плечах, сажал к себе на колени, подтыкал одеяло на ночь и рассказывал сказки.

Но Чарльз постоянно находился в отъезде, и девочке приходилось довольствоваться его ровным доброжелательным отношением. Никто не сажал ее на колени, никто не рассказывал сказок.

Отогнав прочь грустные мысли, она вошла в гостиную.

– Я попросила Родни оставить нас одних, – начала она с порога. – Ты, наверное, хочешь поговорить об этой краже.

– Да. Я крайне опечален, Миранда.

– Мы все опечалены. – Она поставила поднос на стол, села в соседнее кресло, церемонно разлила чай в чашки, как ее учили. – Полиция ведет расследование. Остается лишь надеяться, что они найдут бронзу.

– Да, это, конечно, сильно повредило репутации института. Твоя мать крайне обеспокоена. Вот и мне пришлось прервать раскопки в самый ответственный момент и приехать сюда.

– Тебе незачем было приезжать. – Она взяла чашку. – Делается все, что должно делаться в таких случаях.

– Очевидно, наша охранная система не на должном уровне. Ответственность за это ложится на твоего брата.

– Эндрю не виноват.

– Мы возложили руководство институтом на вас – на тебя и на него, – напомнил Чарльз, неторопливо помешивая чай.

– Он прекрасно справляется со своими обязанностями. В его классах самая высокая посещаемость, посетителей в музее заметно прибавилось, за последние пять лет заметно повысилось качество приобретаемых нами вещей.

Почему она должна защищаться и оправдываться перед человеком, который снял с себя обязанности по отношению к институту так же легко, как по отношению к собственной семье?

– Ты никогда не уделял много внимания институту, – ровным голосом произнесла она, зная, что раздражение не поможет. – Ты всегда предпочитал работы на раскопках. А мы с Эндрю отдаем институту все наше время и энергию. Тебе не в чем нас упрекать.

– Ив результате мы имеем кражу – впервые за много лет. Это не шутки, Миранда.

– Ну да, а наша работа на износ в расчет уже не берется.

– Никто не умаляет твоего энтузиазма. – Он отвернулся от нее и стал смотреть на огонь. – Однако с этим происшествием нельзя не считаться. А если учесть твою ошибку во Флоренции, то, согласись, мы оказались в сложном положении.

– Моя ошибка, – тихо повторила она. Как это похоже на него: употребить эвфемизм, вместо того чтобы назвать катастрофу катастрофой. – Во Флоренции я делала все, что от меня требовалось. Все. – Она вся кипела от возмущения, но смотрела на него бесстрастно, ибо иное поведение с отцом было попросту невозможно. – Если бы я могла увидеть результаты повторных тестов, сравнить их с моими данными, я бы определила, в чем заключалась моя ошибка.

– С этим ты должна обратиться к твоей матери. Но, как я уже сказал, она очень недовольна. Если бы еще не пресса…

– Я не имела дела с прессой. – Она встала, не в силах больше сдерживаться, делать вид, что она абсолютно спокойна. – Я вообще не обсуждала «Смуглую Даму» за пределами лаборатории. Господи, да и зачем бы я стала это делать?

Он помолчал, отставил чашку. Чарльз терпеть не мог всякие конфликты, проявление чувств, мешающих спокойной работе. Он видел, что в его дочери бурлило целое море эмоций, вот только не понимал, откуда они в ней взялись.

– Я тебе верю. Ты бываешь иногда излишне упрямой, настаиваешь на своей правоте, но я знаю: ты никогда не лжешь. Раз ты говоришь, что ничего не рассказывала прессе, значит, так оно и есть.

– Я… – Краска бросилась ей в лицо. – Спасибо.

– Однако ситуации это не меняет. Необходимо приглушить шумиху. Обстоятельства сложились так, что ты оказалась в гуще событий, если можно так выразиться. Поэтому мы с твоей матерью полагаем, что будет лучше, если ты возьмешь длительный отпуск.

Слезы, готовые брызнуть из глаз, мгновенно высохли.

– Мы с ней уже обсуждали это. Я сказала, что не собираюсь прятаться. Я ничего такого не сделала.

– Сделала или нет, сейчас это не имеет значения. До тех пор, пока все не прояснится и здесь, и во Флоренции, твое присутствие в институте нежелательно.

Он расправил брюки на коленях, встал.

– С сегодняшнего дня у тебя отпуск. На месяц. Если есть такая необходимость, ты можешь закончить неотложные дела, но будет лучше, если ты отсюда уедешь сегодня или завтра.

– Может, лучше повесите мне на грудь табличку:

«Виновна»?

– Ты, как обычно, преувеличиваешь.

– А ты, как обычно, устраняешься. Я снова одна. – Хоть это и было унизительно, но она решила попробовать в последний раз:

– Ну хоть один раз в жизни ты можешь встать на мою сторону?

– Здесь нет никаких сторон, Миранда. Ничего личного. Просто так будет лучше для всех, для «Станджо» и для института.

– Это страшная обида. Он кашлянул, отвел глаза.

– Я уверен, что по прошествии времени ты сама поймешь, что это самый лучший выход из сложившегося положения. Я остановился в отеле, если ты захочешь со мной связаться.

– Я не захочу, – спокойно ответила она. – quot;Где твое пальто?

Испытывая нечто вроде сожаления, он сказал:

– Воспользуйся случаем, поезжай куда-нибудь, отдохни. Позагорай. Возьми с собой своего молодого человека.

– Кого? – Она достала из шкафа его пальто, посмотрела на лестницу, ведущую наверх. И начала смеяться. – А, да, конечно. – Потерла глаза, чувствуя подкатывающую истерику. – Уверена, Родни с удовольствием составит мне компанию.

Она закрыла за отцом дверь, потом села на нижнюю ступеньку, продолжая хохотать как сумасшедшая – пока смех не перешел в рыдания.