"Дом у голубого залива" - читать интересную книгу автора (Робертс Нора)

Глава тринадцатая

Дом и двор были заполнены народом. Крабы варились на пару, столы ломились от еды. Празднование Дня Независимости у Куиннов было в полном разгаре.

Сет взял бутылку пива, пристроился в тени и принялся рисовать. Это его мир, подумал он. Друзья, родственники. День Независимости. Он запомнит этот день на всю жизнь.

— Мы так же собирались, когда ты еще не родился, — сказала Стелла, оказавшаяся вдруг рядом с ним.

Карандаш выскользнул у него из рук. На этот раз это уж точно не сон, подумал пораженный до глубины души Сет.

— Ты чуть не натворил глупостей, и я очень на тебя сердилась. Но в конце все-таки сделал все, как надо.

На ней опять была эта старая шляпа цвета хаки, красная рубашка и широкие синие шорты. Сет машинально поднял карандаш, перевернул страницу и начал рисовать ее.

— Где-то в душе я всегда продолжал ее бояться. Но теперь это прошло.

— Молодец. Так и держись, потому что она всегда будет стараться сделать тебе какую-нибудь пакость. О боже, посмотри только на Крауфорда-младшего. Когда это он успел так постареть? Время бежит, как бы мы ни пытались задержать его бег. От чего-то начинаешь отказываться. А что-то стоит того, чтобы повторять это вновь и вновь.

Сет продолжал рисовать, но горло его сжалось от горького предчувствия.

— Ты ведь больше не придешь?

— Нет, мой хороший. Я больше не приду. Пора смотреть вперед, в будущее. Конечно, забывать то, что с тобой было, не стоит, но все-таки думать надо о будущем. Посмотри только на моих мальчиков! — Она глубоко вздохнула, глядя на Камерона, Этана и Филлипа. — Какие они стали взрослые, у каждого своя семья. Я рада, что успела сказать им, что люблю их, что горжусь ими. — Она улыбнулась, похлопала Сета по коленке: — Я рада, что смогла и тебе сказать, что я люблю тебя и горжусь тобой.

— Бабушка…

— Живи счастливо, или я опять рассержусь. А вот и твоя девушка идет, — сказала она и исчезла. Дрю села рядом с ним.

— Ты не соскучился по компании?

— Если эта компания — ты, то да, соскучился.

— Так много народу!

— Чуть ли не весь город. Но к вечеру обычно становится поспокойнее, мы остаемся одни и вместе смотрим фейерверк.

От чего-то начинаешь отказываться, вспомнил он слова Стеллы. А что-то стоит того, чтобы повторять это вновь и вновь.

— Я люблю тебя, Друсилла. Просто мне пришло в голову, что эти слова стоит часто повторять.

Она склонила голову и, посмотрев на его лицо, обратила внимание на его немножко странную улыбку.

— Можешь повторять их, сколько захочется. Если после праздника придешь ко мне, мы устроим свой фейерверк.

— Это уж точно можно назвать свиданием.

Она села и посмотрела на его рисунок:

— Ты так прекрасно ее нарисовал! Такое волевое лицо — и в то же время очень доброе.

Она огляделась в поисках женщины, которую он только что изобразил в своем блокноте.

— Где же она? Я что-то не припоминаю, что встречала ее.

— Ее здесь больше нет. — Сет в последний раз посмотрел на набросок и закрыл блокнот. — Хочешь пойти искупаться?

— Я не додумалась прихватить купальник.

— Правда? — Он встал, усмехаясь, и протянул ей руку. — Но ты же умеешь плавать?

— Конечно, я прекрасно плаваю. — Произнеся эти слова, она увидела озорной огонек у него в глазах. — Даже не вздумай!

— Слишком поздно. — Он подхватил ее на руки. — Не забудь задержать дыхание. — И он побежал по причалу.

— Ты знаешь, все Куинны так делают, — сказала Анна, протягивая Дрю сухую рубашку. — Я даже толком объяснить тебе не могу, зачем и почему.

— Я потеряла туфлю. Мужчины такие странные.

— Эти сандалии придутся тебе впору.

— Спасибо. О, шикарные!

— Я люблю туфли. Я просто их обожаю.

— А я то же испытываю к серьгам. Я никогда не могу устоять перед ними.

— Ты мне очень нравишься.

Дрю оторвала взгляд от сандалий и посмотрела на Анну:

— Спасибо. Вы мне тоже очень нравитесь.

— Это подарок. Я бы дарила подарки любой женщине, которую полюбил бы Сет. Да и все наши.

— Я… У меня нет опыта в общении с такой семьей, как ваша.

— А у кого он есть? Скоро стемнеет. Пойдем-ка нальем себе вина и займем место, откуда хорошо будет виден фейерверк.

Когда она вышла на улицу, Сет встретил ее, робко улыбаясь, с одной мокрой туфлей в руке.

— Вот, нашел.

Она выхватила ее и поставила рядом с другой.

— Миссис Монро принесла домашнее персиковое мороженое. — Он протянул ей вафельный рожок. Она фыркнула, но мороженое взяла.

— Хочешь сесть со мной вон там, на траве, и посмотреть фейерверк?

Она с удовольствием лизала мороженое.

— Может быть.

— А дашь мне попробовать мороженого?

— Ну, это уж точно нет.

Пока Сет пытался выпросить у Дрю мороженое, Глория Делаутер подъехала на стоянку компании «Лодки Куиннов». Она вся так и кипела от злости, подогретой пинтой джина.

Потом она вылезла из машины, шатаясь из стороны в сторону, открыла багажник и с радостным воплем достала оттуда две канистры с бензином.

— Да, фейерверк будет что надо.

Она споткнулась, потеряла туфлю, но была так пьяна, что этого не заметила. Припадая на одну ногу, Глория подтащила канистры к входу. Она с трудом открыла первую канистру и плеснула бензином на двери. Потом стала поливать кирпич, стекло, кусты барбариса, которые Анна посадила вдоль стены. Когда канистра опустела, она открыла вторую.

Потом с размаху бросила наполовину полную канистру в окно, оно разбилось.

Глория заковыляла обратно к багажнику и достала оттуда две бутылки, которые она заранее наполнила бензином и заткнула тряпками. «Коктейль Молотова». Она захихикала, достала зажигалку и поднесла к бутылке огонь. Она все еще довольно ухмылялась, когда загорелась первая тряпка — быстрее, чем ожидала Глория, так что даже обожгла ей пальцы. С криком она швырнула бутылку в окно, но та разбилась о кирпич.

Она подобралась поближе и подожгла вторую тряпку. На этот раз у нее получилось лучше. Она услышала звон разбитого стекла и увидела пламя уже внутри здания. Не в силах отказать себе в удовольствии, она осталась посмотреть, как разгорается огонь.

В небе золотым фонтаном на черном фоне взорвалась ракета. Дрю, устроившись рядом с Сетом, чувствовала себя до неприличия счастливой.

— Как же мне не хватало этого праздника в Европе, — сказал он. — Сидеть вот так четвертого июля…

Дальше его голос прервался. Он вскочил на ноги, помог встать Дрю. А к ним уже бежал Камерон и кричал:

— Верфь горит!

Пожарные тушили пламя. Дверей и окон не было, кирпич вокруг них почернел. Сет стоял, стиснув кулаки. Он думал о том, сколько сделано работы в этом старом кирпичном амбаре, сколько пота пролито.

А потом он нагнулся и поднял туфлю без задников на высоком каблуке.

— Это ее. Оставайся с Анной, — сказал он Дрю и пошел к братьям.

— Какие-то ребята слышали взрыв и видели, как отъезжает машина. — Камерон потер глаза, которые жгло от дыма. — Это поджог — она оставила канистры из-под бензина. Они запомнили, какая у нее машина, так что далеко она не уйдет.

— Она думает, что отомстила нам, — сказал Сет.

— Ее ждет сюрприз. На этот раз она точно отправится в тюрьму.

— Да, она постаралась, ущерб велик.

— Но мы застрахованы. — Камерон стоял и смотрел на почерневший кирпич. — Мы уже однажды привели это место в порядок, сделаем это еще раз. И если ты собираешься…

— Нет. — Сет покачал головой. — С этим покончено.

— Да, это какой-то ужас, — сказал Филлип, подходя к ним. — Его лицо было измазано сажей, одежда грязная. — Но она никуда теперь не денется. Эти ребята, которые позвонили 911, спасли нас. Этан уже там, разговаривает с бригадиром пожарных. Он даст нам знать, когда нам можно будет зайти внутрь.

Филлип сложил руки на груди и посмотрел на здание:

— Можно, конечно, сказать: к черту все это, давайте переедем на Таити и откроем там бар. Будем все дни проводить на рыбалке, пока не загорим дочерна.

— Ну уж нет. Там придется пить ром. А я его не выношу.

Филлип хлопнул Сета по плечу:

— Значит, остаемся. Хочешь сказать об этом Этану? — Он кивнул в сторону брата, пробиравшегося по лужайке в их сторону.

— Думаю, он согласится. Он тоже никогда не любил ром.

Но оптимизм Сета несколько поубавился, когда он увидел лицо Этана.

— Ее забрали. — Этан вытер рукой вспотевший лоб. — Сидела в баре всего километрах в десяти от города. Как ты?

— Нормально.

— Ну что ж, тогда все хорошо. Может, пойдешь уговоришь Дрю поехать домой? Мы-то задержимся здесь допоздна.

Ночь оказалась долгой, да и следующий день выдался трудный. Пройдет немало долгих недель, подумал Сет, прежде чем компания «Лодки Куиннов» сможет работать в обычном режиме.

Сету было жалко рисунков, которые превратились в прах. Он, конечно, мог бы восстановить их и, наверное, сделает это. Но они не заменят ему оригиналы, которые каждый раз приносили ему такую радость.

Почти смеркалось, когда он на следующий день поехал к Дрю. Он до смерти устал, но голова у него была ясная. Он вытащил качели из кузова грузовика, который одолжил у Камерона, взял свои инструменты.

Когда появилась Дрю, он уже сверлил отверстие для первого крючка.

— Ты ведь говорила, что всегда мечтала о качелях.

— Это идеальное место для них. — Она дотронулась до его плеча. — Поговори со мной, расскажи обо всем.

— Конечно. Извини, что я не заскочил к тебе сегодня днем.

— Я знаю, ты был очень занят.

— Огонь не распространился на второй этаж. Первый этаж — это, конечно, ужасающее зрелище. Мы справимся, жаль только, что большинство инструментов пропало. Страховой агент сегодня, как назло, не работал. Но все будет хорошо.

— Да, я знаю, что вы справитесь и все будет хорошо.

Он принялся сверлить отверстие для второго крючка.

— Глорию арестовали. Она оставила отпечатки пальцев на канистрах. И когда ее вели на допрос, она все еще была в одной туфле.

— Все это так ужасно, Сет!

— Да, мне тоже жалко, что так получилось. Но я знаю, это не моя вина. Ей удалось только подпортить здание. Она никому из нас не причинила вреда. Мы построили то, что она не в силах разрушить, — говорил он, продолжая заниматься качелями. — Ее отправят в тюрьму. Но она не исправится и рано или поздно вернется, снова начнет клянчить у нас деньги. Она прочно поселилась в моей жизни. Но я ее больше не боюсь.

Он тихонько толкнул качели, и они начали раскачиваться.

— Просить другого человека разделить со мной эту ношу — это слишком много.

— Да, это так. Я собираюсь поговорить со своими родителями по-настоящему — обстоятельно и откровенно, но, скорее всего, ничего не изменится. Они воспринимают меня как свою собственность и дальше будут использовать меня в качестве оружия друг против друга. Они — часть моей жизни.

— Я смогу это вытерпеть.

Она помолчала, вскинула голову и сказала:

— Это слишком большое бремя для другого человека.

— Думаю, да. Хочешь попробовать?

— Да, хочу.

Они качались на качелях, вода плескалась у берега.

— Тебе нравится?

— Конечно.

— Дрю, ты выйдешь за меня замуж?

— Я это планировала, — улыбнулась она.

— План у тебя замечательный. — Он взял ее руку и поднес к губам. — А ты собираешься родить мне детей?

У нее защипало в глазах, но она зажмурилась и продолжала раскачиваться.

— Да. Это вторая часть моего плана. Ты же знаешь, как я люблю все планировать.

Он поцеловал ее в ладонь.

— Я предлагаю тебе вместе состариться в этом доме у реки.

Она открыла глаза, и первая слезинка потекла по ее щеке.

— Ты же знал, что от таких слов я расплачусь.

— Вот, это тебе. — Сет вынул из кармана кольцо с маленьким круглым рубином. — Оно, может, и не такое красивое, но это кольцо Стеллы, моей бабушки. — Он надел его ей на палец. — Братья решили, что ей бы понравилось, что оно стало твоим.

— Самое прекрасное кольцо на свете!

Он целовал ее, а она все крепче обнимала его.

— Кто-то очень умный сказал мне, что всегда надо смотреть в будущее. Прошлого, конечно, не забыть, но надо двигаться вперед. Для нас будущее начинается сейчас.

— В эту самую минуту.

Она положила голову ему на плечо. Они качались в ночной тишине, вода стала совсем черной, и кругом заплясали светлячки.