"Джинн третьего класса" - читать интересную книгу автора (Уильямс Роберт)Глава 16. АБУ ПРОПАЛНо на этом волнения в тот вечер не кончились. Из «Баглтаунской газеты» прислали репортера и фотографа. Репортер, дядя которого работал на станции, был знаком с папой, и у них завязался разговор про олдермена Блеггетта, про Бонер-стрит и про Танк. Ушли они только после того, как выпили два чайника чаю (этот большой чайник ставили обычно только по воскресеньям). Папа, мама и Ким сидели с газетчиками за столом в большой комнате, а Алек устроился на подоконнике и внимательно слушал. Мама время от времени многозначительно на него посматривала, но все-таки не прогоняла. Газетчики уже собрались уходить, когда Алек выпалил: — А вы у Рыжего Уоллеса возьмете интервью? Репортер улыбнулся: — На Бонер-стрит мы идем завтра вечером, Алек. Это длинная история. Пойдет на первую полосу. Пойми, — добавил он шепотом, — еще одной чашки чая я бы сегодня просто не выдержал. На следующий день Евлалия передала Алеку записку. Ронни Картер пробормотал: — Почему это мне никто не пишет? Евлалия услышала эти слова и нежно ему улыбнулась: — Кто же станет тебе писать, жиртрест? На первом же уроке Алек прочел записку: «До субботы все будет нормально. Но требуются решительные действия. Салам от Абу». Записка показалась Алеку тревожной, и, если не считать того, что он кивнул Рыжему, встретив его на дворе в большую перемену, с Уоллесами он ни в какие контакты не вступал. Алек надеялся, что Рыжий и Евлалия позаботятся об Абу, но все же ему было не по себе. Через два дня — суббота, а что делать дальше? По телеку показывали передачу про то, как в Лондоне, на Портобелло-род, делают фальшивые паспорта. А может, и не паспорта, а водительские права? Точно он не помнил. И потом, как добраться до этой Портобелло-род? А если и доберешься, что делать дальше? Прохаживаться взад-вперед и бормотать: «Нужен паспорт для багдадского джинна»? А может, как в кино, надо зайти в бар и получить от неизвестного листок с адресом парикмахерской, а потом пойти в парикмахерскую, подняться на второй этаж, а там… Н-да. В барах Алек не бывал, а в парикмахерскую ходил только в случае крайней необходимости. Увы, он не готов к критическим ситуациям… Вот если бы достать банку и сказать: «Мне нужны паспорт, разрешение на работу и страховая карточка для джинна, незаконно въехавшего в Англию». Да, Алек не знал, что делать, зато он твердо знал одно: если он может хоть чем-то помочь Абу — пусть это даже запрещено, — он немедленно придет к нему на помощь. — Ну-с, где теперь наш мистер Боуден? При дворе Саладина? Издевательские нотки в голосе Волосатого Гарриса вернули Алека на землю. Было только два. Шел урок истории. Чем они занимаются? Столетней войной? Или, может, ткацкой промышленностью в Англии? Он лихорадочно пытался сориентироваться, но безуспешно. — Э… я как раз думал над вашими словами, сэр. — Польщен. О чем же я говорил? — Вот и я думаю: о чем же вы говорили? Класс расхохотался. Волосатый Гаррис на этот раз был хорошо настроен и улыбнулся. День пролетел. Ничего ужасного не случилось, хотя Алеку даже хотелось, чтобы произошло несчастье. Теперь он понял, что значит пословица: ничего нет хуже, чем ждать и догонять. В тот же вечер после чая Алек сидел в фургончике у деда и жевал картофельную соломку, когда дед ткнул пальцем в окно и спросил: — Что это за парень ошивается у черного хода? Алек выглянул в окошко и сразу узнал юного нумизмата в кожаной куртке. — Это Артур Блеггетт, сын олдермена, — ответил он. Дед забеспокоился: — Чего ему надо? Что он вынюхивает? — Да ничего. Он, наверно, к Ким пришел, — сказал Алек. — Я спрячусь за угол, оттуда все слышно. Ладно? Дед махнул рукой. Алек выскочил из фургона и подкрался к угольному сараю: здесь никто его не видел, а он слышал каждое слово. Артур Блеггетт постучал в дверь. Через секунду на пороге появился папа. Он был мрачен. — Чего тебе надо? На папу это было не похоже. Обычно он был куда приветливее. Артур Блеггетт растерялся. Алек с довольным видом потер руки. — Это все папаша, — ответил Артур. — Он желает вас видеть. — А по-моему, моя семья вовсе не стремится видеться с твоей семейкой. Артур полез в карман своей кожаной куртки. — Мистер Боуден, папаша сказал, чтобы я попросил вас, если это, конечно, не очень затруднительно, то есть это… Папа слушал-слушал и в конце концов сказал: — Не понимаю, о чем идет речь! — Он хочет, чтобы вы вместе с ним пошли на Бонер-стрит побеседовать с жильцами. Он считает, это будет полезно. — Я, значит, должен за него грязную работу делать? — Что вы, что вы, мистер Боуден! — крикнул Артур, и Алек заволновался. — Вовсе нет, он велел сказать вам, что он… что его очень заинтересовало все, что вы говорили, и он… э… Из кухни раздался голос Ким: — Папа, не мучай парня! Ответь ему — да или нет. Артур сунул было нос в кухню, но безуспешно, потому что папа дальше порога его не пустил. — Гм… привет, Ким! Алек увидел, как папа сжал губы. — Скажи олдермену Блеггетту, что, если ему угодно меня видеть, разумеется, не по личным, а по общественным делам, я буду сегодня в девять в Клубе железнодорожников. — Папа помолчал. — Он может подождать меня у входа. — Громадное вам спасибо, мистер Боуден! — ответил Артур, но не двинулся с места. Папа посмотрел на него: — Тебе еще что-нибудь нужно? — Я просто хотел… — Ну, папа, перестань! — опять раздался голос Ким. — Пригласи его в дом, Гарольд, — вмешалась мама. Алеку почему-то показалось, что в глубине души она посмеивается. Артур вслед за папой вошел в кухню, а Алек преспокойно отправился к фургону, где дед как раз открывал себе банку пива. — Хочешь пивка, Алек? — Нет, спасибо, дед. Я пиво терпеть не могу. Старик посмотрел на него с хитрецой: — Разве? — А что? — Да так… Я просто заметил, ты таскаешь с собой пустые банки из-под пива, вот и все. — Какие еще банки? — Ну как же! Помнишь, мама еще выбросила ту банку на помойку!.. Алек машинально сунул руку в карман. Странно. Банки нет. Собственно, он ее со вчерашнего дня не видел. Наверно, где-то оставил. Алеку стало как-то не по себе. В банке, конечно, никакого волшебства не осталось — но он к ней так привык! Привык, что банка, его верный друг, всегда при нем. — Ну, так как, Алек? — Да… просто это была старая банка. — Старая банка… Рано начинаешь, сынок! До четырнадцати я пива в рот не брал, а работать-то пошел в тринадцать. Нет теперь никакой строгости, а зря. Алек пожал плечами: — Да в ней и пива-то не было! Я ее на улице подобрал. — Зачем? — Вроде подковы — на счастье. — И много она тебе счастья принесла? — Не знаю, дед. Не знаю, стоит ли вообще верить в счастье. — Э, парень, рано ты вешаешь нос. Никогда не известно, что тебя ждет за поворотом. Во всяком случае, на этой неделе тебе здорово повезло: из газеты приходили и всякое прочее. Небось напечатают твое фото да еще с подписью: «Герой Баглтауна. Спаситель толстяка олдермена». Алек рассмеялся, но ему было невесело. Сколько чудес случилось с того дня, когда он подобрал банку на углу Бонер-стрит! Трудно поверить, что с тех пор прошло всего две недели… Алек взглянул на деда. Дед подлил себе пива. Он-то никогда не узнает, отчего в тот вечер перевернулся его фургончик. А он, Алек, никогда не сможет рассказать ему всю правду — уж больно она не похожа на правду, так же как шиш-кебаб, как шелковые туфли, как серебряные монеты, как Великая Чесотка, как потрясающее превращение Бонер-стрит и Танка, продолжавшееся всего несколько мгновений. И все же, думал Алек, может, и вышло из всего этого хоть что-то стоящее, раз олдермен Блеггетт в конце концов призадумался, стоит ли выселять мисс Моррис, Уоллесов и всех остальных с Бонер-стрит? А теперь сам папа вышел на тропу войны. Вот это чудо так чудо! Может, это и впрямь банка подействовала? Тут Алек вспомнил про Абу — про Абу, которому теперь не уместиться в банке, про Абу, ростом метр восемьдесят или даже выше. Подумать только, когда-то он целиком влезал в эту жестянку… Впрочем, говорил же как-то мистер Джеймсон, что в стакане воды содержится столько энергии, сколько нужно океанскому лайнеру, чтобы переплыть Атлантику и вернуться обратно… Нет, не в стакане воды, а в капле… Точно Алек не помнил. Фантастика! Сколько же в воде энергии — и все даром. Дед поглядел в окно. — Твой папа пошел в клуб. Гляди-ка, а с ним еще кое-кто! Алек тоже выглянул. Ким, ведя за собой Артура Блеггетта, заворачивала за угол. — Куда это они? — спросил дед. — Наверно, в «Одеон», на последний сеанс. — А, ну-ну! Вот так номер! Никогда бы не подумал, что мы свяжемся с этой семейкой. Я еще по школе помню отца Джо Блеггетта. Как-то я ему фонарь поставил под глазом. — Как это было, дед? — Ох, уже не помню. Память не та. Старик проводил взглядом Ким и Артура. Он усмехнулся. Я дочку замуж отдаю, Приданое — пять тысяч. А впрочем, деньги утаю, А дочку лучше высечь! — Да ты что, дед?! — воскликнул Алек. — Шучу, парень, шучу. Смотри-ка, а это кто же? У нас тут людно стало, как на базаре. — А что, дедушка? — Какие-то цветные у ворот, мальчишка с девчонкой. Чего им надо? Алек вскочил. Что-то произошло. Евлалия и Рыжий просто так ни за что бы не пришли! — Я скоро, дед! — крикнул он, открыл дверь и выскочил из фургона. Рыжий и Евлалия стояли у калитки. Лица у них были встревоженные. — В чем дело? — спросил Алек. — Абу пропал! Абу нигде нет! |
||
|