"Монах: время драконов" - читать интересную книгу автора (Ши Роберт)

Глава 11

На закате дня, когда Муратомо захватил власть в императорском дворце, Хоригава и небольшой отряд телохранителей остановился у резиденции Шимы. Хоригава послал за Танико.

– Я получил твое послание. Ты – почтительная жена. Но к тому времени, когда оно попало ко мне, я уже знал о заговоре Муратомо. Как тебе удалось убежать из дворца?

– Мне удалось выскользнуть из северо-восточных ворот прежде, чем люди Домея заняли весь дворец. Земли и здания дворца так сложны, их сложно охранять, и из них легко убежать, если хорошо знаешь место.

Танико не сказала о том, что испуганная Акими разбудила ее перед рассветом.

– Вы в опасности! Вам необходимо покинуть дворец через северо-восточные ворота. Их еще не охраняют.

– Что происходит, Акими-сан?

– Домей собирается захватить дворец и пленить императора и императрицу.

– Почему? Он, должно быть, сошел с ума! Защищать императора его обязанность!

– Над ним слишком долго издевались! Он хочет взять власть над правительством и отомстить своим врагам. Его люди будут готовы выступить на восходе солнца. Это ваш последний шанс уйти. Поспешите и одевайтесь!

Танико судорожно размышляла.

– Мой долг остаться здесь с императрицей!

– Никто не причинит ей вреда. Но вы жена Хоригавы. Даже несмотря на то, что вы нравитесь ему, Домей будет использовать вас в качестве заложницы, чтобы заполучить Хоригаву. Мы знаем, что Хоригава не сдастся в руки Домея, чтобы спасти вас. Это означает, что Домею, быть может, придется причинить вам вред. Вам необходимо уйти отсюда.

– Я должна предупредить императрицу! Прекрасное лицо Акими стало совсем серьезным:

– Я не позволю вам сделать это. Я выдам вас людям Домея!

– Вы оправдываете то, что делает Домей?

– Оправдываю? Я люблю его уже двенадцать лет. Я – часть его семьи. Мой сын – Муратомо. Я видела, как обезглавили отца Домея. Я наблюдала, как Такаши использует любую возможность, чтобы оскорбить его, смешать с грязью. Да, оправдываю. Если он не станет защищаться, значит, не заслуживает называться главой клана!

– Да, понимаю. – Танико быстро одевалась с помощью Акими. – Конечно, он должен попытаться завоевать все, что потеряла его семья. Но захватить императора – это неслыханно! Что, если Домей не сможет удержать дворец? У Такаши десятки тысяч людей в Рокухаре. Я не верю в такой способ решения проблем. Он слишком простой, слишком жестокий. Это делает Домея похожим на мятежника!

Слезы заблестели в больших глазах Акими.

– Я знаю, Танико, знаю! Я страшно боюсь за всех нас, за Домея, моего сына, других сыновей Домея. Он в ярости, в отчаянии. Ему необходимо что-то совершить. Он не так коварен, как Такаши. Ему кажется, что он может выпутаться из сетей, которыми его опутали, единственным ударом меча. – Она вздохнула:– Назад пути нет. Все пришло в движение. Наша карма решит, что должно случиться…

Завернувшись в толстый плащ, Танико поспешила за Акими из Дворца Глицинии. Недалеко отсюда, у Дворца Воинской Доблести, можно было видеть, как выстраивались в колонны воины. Лязг оружия и доспехов отчетливо разносился по холодному, неподвижному предрассветному воздуху. Танико шла за Акими по извилистой тропе мимо изогнутых деревьев, посаженных в северо-восточной оконечности дворцовых земель. Они подошли к запряженной волами повозке, рядом с которой стоял слуга. Женщины попрощались, и Танико залезла в повозку. Стражи у северо-восточных ворот явно не участвовали в заговоре. Они ни о чем не спросили Танико, пропуская ее. Немного погодя она уже была в резиденции Шимы.

Сейчас Хоригава сказал:

– Как только Домею покажется, что он овладел дворцом, он пошлет людей за мной, и я не собираюсь доставить ему наслаждение, попав в его лапы. Муратомо могут попытаться взять тебя в заложницы. Собирайся как можно быстрее и поезжай со мной в Дайдодзи. Там мы будем в безопасности, пока Согамори не вернется в столицу.

– Нет необходимости брать повозку, – сказала Танико. – Я могу ехать верхом так же хорошо, как и ты. Быть может, еще лучше.

– Спасибо, что напомнила, что я женился на деревенской девушке, – сказал Хоригава.

Танико спокойно посмотрела на него.

– Ты женился на самурайке.


В тяжелых одеждах, чтобы защититься от холода последнего месяца года, Хоригава, Танико и их отряд ехали, не останавливаясь, полночи, чтобы попасть в сельское имение Хоригавы, замок под названием Дайдодзи. Самураи и крестьяне, живущие здесь, ничего не знали о событиях в столице и были изумлены, увидев внезапно появившихся у ворот хозяина и его жену.

– Выкопайте за помещением охраны яму, достаточную, чтобы в ней поместился взрослый мужчина, – приказал управляющему Хоригава, – отрежьте стебель бамбука, чтобы доставал до дна. Выставьте пост над проходом. Я должен знать сразу же, если в этом направлении поедут вооруженные люди.

Ничего не говоря больше Танико или кому-либо другому, он скрылся в доме. Через мгновение Танико услышала сердитый голос управляющего, приказывающего слугам брать лампы и лопаты и начинать копать яму за помещением охраны.

Это был час быка, самое темное время ночи, Танико прошла на свою половину, где ее встретили сонные служанки, которых она узнала во время предыдущих визитов в замок. Она приказала внести в комнату угольную жаровню для тепла, а сама оделась и завернулась в такое количество одеял и одежд, какое сумела отыскать. Но спать она не могла. Она зажгла масляную лампу и устроилась с «Рассказом о Пустом Дереве», подаренным ей более года назад Акими.

«Странно, – думала она, – что из всех женщин, встреченных мною при дворе, самой близкой подругой стала Акими, любовница Домея». Это началось после случая с собакой, и после этого в разговорах с Акими Танико поняла, что может делиться с ней мыслями так свободно, как не позволяла себе ни с какой другой женщиной. Хотя Танико никогда не посмела бы сказать этого, императрица была довольно скучной женщиной, а другие женщины двора еще скучнее. Карьера фрейлины была бы для Танико невыносимой, если бы не Акими.

«А сейчас, – думала Танико, – я убегаю от Домея с помощью Акими и наслаждаюсь книгой, которую подарила мне Акими».

Прошло уже два года со времени ее свадьбы с Хоригавой. Танико находила князя отвратительным, но его супружеские визиты были, к счастью, нечастыми. Казалось, что ему нужна жена только потому, что человеку его положения положено иметь одну или несколько жен. Несчастливая карма, видимо, наградила ее мужем, подобным Хоригаве, но она научилась не считать свое несчастье особенным. Многие другие женщины имели непривлекательных мужей. Быть может, большинство. Возрождение женщиной, возможно, было наказанием за злодеяния предыдущей жизни, мужской.

Но в жизни ее было и много приятного. Проживая в императорском дворце большую часть времени, постоянно служа императрице, Танико чувствовала себя очень близкой к центру всего происходящего, где ей всегда и хотелось оказаться. Письма, которые она переводила Хоригаве, сообщали ей новости о сказочном Китае. Близкие связи Хоригавы с Такаши помогали ей наблюдать за подъемом Согамори, а также иногда позволяли мельком видеть великолепного Кийоси. В общем, это была достаточно волнующая жизнь для молодой, пятнадцатилетней женщины.

Существовала, правда, ужасная возможность забеременеть от Хоригавы. Но она свято выполняла все предосторожности, которым ее научила мать, и, более того, сомневалась, что в семени Хоригавы есть хоть какая-нибудь жизнь. Ни одна из его предыдущих жен, как она узнала, не смогла зачать.

Не хватало Танико лишь одного. В ее снах и мечтах очень часто появлялся молодой мужчина с рыжими волосами и странными серыми глазами. В некотором смысле воспоминание было приятным. Приятно было осознавать, что однажды в своей жизни она держала в объятиях сильное тело такого мужчины. Но было невыносимо грустно думать, что она никогда уже не испытает подобной радости.

Если бы она полностью вверила себя Дзебу, Хоригава не обратил бы ни малейшего внимания на то, была ли она девственницей. Теперь, возможно, ей не придется узнать, что это значит – чувствовать внутри себя такого красивого мужчину. И Дзебу, видимо, знал очень много о теле женщины. Какое редкостное наслаждение он мог бы дать ей, если бы она разрешила ему окончательную близость… Какие чудесные воспоминания остались бы у нее!

Когда она думала о том, что потеряла, очевидно, навсегда, глаза ее заполнялись слезами.

Река, протекающая сквозь холмы над замком, уже замерзла, и ей недоставало звуков водопада и мельничного колеса, которые обычно служили фоном ее чтению. Вместо них доносились звенящие звуки лопат, вонзающихся в твердую, холодную землю. Она, и Хоригава, и все остальные в имении просто ждали, ждали Муратомо. Интересно, зачем ему яма. Он собирается сам убить себя?..

Чтение при свете лампы утомило глаза, Танико задула ее и постаралась уснуть. Она лежала на своем мате и со страхом размышляла, какая опасность движется к ним, что происходит в Хэйан Кё. Участвует ли в этом Дзебу? Думая о Дзебу, она представила себя в его объятиях. Она думала о нем и мысленно разговаривала с ним. Успокоенная своими фантазиями, она уснула.


Наблюдатель, едва не замерзший до смерти ночью, проведенной на холмах, въехал во двор сразу же после восхода солнца. К ним двигался отряд вооруженных мужчин. Хоригава вышел из дома, одетый в старое черное кимоно. Подозвав Танико, он направился к дому охраны. За домом, там, где ее не было видно из главного здания и от ворот, была вырыта большая квадратная яма. Удивленная Танико наблюдала, как Хоригава приказал опустить в нее лестницу, потом спустился сам.

Глядя из ямы на своих удивленных слуг, Хоригава сказал:

– Тот из вас, кто расскажет о том, где я нахожусь, пожалеет, что родился на свет! – он бросил злобный взгляд на Танико. – Любой из вас!

Танико почувствовала, как лицо ее краснеет от ярости. Грязная старая жаба!

Он лег в яму. Танико заглянула в нее. В руках он держал бамбуковую трубку, прижимая ее ко рту. Из рукава кимоно он достал кусок белой шелковой ткани и расстелил ее на лице.

– Это безумие! – сказала Танико.

– Таким устройством уже пользовались другие. Я уверен, что им не удастся меня найти. Закапывайте яму. Зарывайте меня!

Яма была зарыта задолго до того, как в воротах показались всадники Муратомо. Следуя указаниям Танико, слуги посыпали все гравием, чтобы скрыть следы свежей земли. Только кончик дыхательной трубки был виден над гравием, незаметный, если человек не знал о его наличии.

«Мы никак не можем знать, попал ли другой конец ему в рот, – подумала Танико. – Он может умереть уже сейчас!» Она поборола приступ надежды, зародившейся от этой мысли. Она собиралась по возможности достойно исполнить долг по отношению к своему мужу.

К ней подошел начальник стражи:

– Приближается отряд из двадцати самураев. Если это Муратомо, мы должны драться с ними?

– Это абсолютно бесполезно, – сказала Танико. – Его высочество спрятался, таким образом, у вас нет необходимости драться, чтобы защитить его. Сопротивление только подскажет им, что он Где-то в имении. Впустите их, будьте гостеприимными. Пошлите главного из них ко мне.

Проходя на женскую половину, она приказала служанкам расположить ширмы так, чтобы получилось просторное помещение для приема. В одном конце комнаты они установили ширму, панели которой были украшены изображением заснеженных гор.

Она услышала ржанье лошадей и крики во дворе, а мгновение спустя на женскую половину тяжело ступил воин. Молодой мужской голос спросил о чем-то у ее служанок.

Мгновение спустя предводитель самураев, сняв обувь, вошел в комнату Танико. Он низко поклонился:

– Я нахожусь в присутствии госпожи Шимы-но Танико, жены князя Сасаки-но Хоригавы?

Шторы и панели были плотно сдвинуты, чтобы не впускать в комнату холодный зимний воздух, и в помещение попадало снаружи очень мало света. Танико расположила лампы так, что большая часть света попадала на посетителя, оставляя ее ширму и саму ее в» тени. Сквозь крошечные тени вокруг петель ширмы она рассматривала воина Муратомо. Во дворце, по делам императрицы, ей иногда позволялось представать перед глазами мужчин. В своем доме, особенно при встрече с нежелательным посетителем, ей необходимо было скрыться за ширмой.

Этот самурай был совсем юным. Лицо его было по-мальчишески гладким, лоб, увенчанный самурайским узлом, – высоким. «Когда он повзрослеет, – подумала она, – его лицо станет сильным».

– Я не знаю, кто вы, – сказала Танико. – Но, судя по одежде и поведению, вы воин знатного происхождения. Ваш приход для нас был внезапным и удивительным, но мы приложим все усилия, чтобы быть гостеприимными.

Его взгляд был тревожным, подозрительным, враждебным.

– Я Муратомо-но Хидейори, сын Муратомо-но Домея, офицера дворцовой стражи и главы клана Муратомо. Я пришел сюда по приказу своего отца, в поисках его высочества, вашего мужа.

«Чтобы убить его», – подумала Танико. Вслух она произнесла:

– Князь, несомненно, захотел бы встретиться с вами, если бы был здесь. Увы, он уехал вчера вечером. Он собирался, по его словам, посетить храм на северном берегу озера Бива.

– Он отправился в путь ночью?

– Так вынуждены были бы поступить и вы, чтобы добраться из столицы до Дайдодзи к утру. Что же касается его высочества, предсказатель предупредил его, что север будет несчастливым направлением для его путешествия сегодня. – Высший свет Хэйан Кё часто планировал свои передвижения на основе счастливых и несчастливых направлений.

– Останься он дома, это тоже могло оказаться для него несчастливым, – сказал Хидейори. – Несмотря на то что вы мне сказали, я чувствую, что должен искать его здесь, в Дайдодзи, в надежде, что смогу передать ему приветствия своего отца. Вы позволите мне поискать его?

– Конечно, Хидейори-сан, – сказала Танико. – Слуги его высочества окажут вам всяческую помощь.

Хидейори поклонился, повернулся и вышел. «У него такой же командный тон и приятный вид, как и у его отца», – подумала она. Немного погодя она услышала его голос, отдающий приказы. Она придвинула две лампы поближе к себе и устроилась с «Рассказом о Пустом Дереве», ожидая и размышляя, как может чувствовать себя в той яме Хоригава и сколько времени он сможет прожить под тяжестью земли. Не имело значения, что она испытывала к нему отвращение. Он был ее мужем, и она обязана была сделать все, что в ее силах, чтобы сохранить ему жизнь.

Через некоторое время Хидейори вернулся. Танико тихо скрылась за ширмой.

– Вы правы, моя госпожа. Князь Хоригава, судя по всему, уехал. Если вы позволите мне осмотреть женскую половину, я поверю вашим словам, что князя Хоригавы здесь нет, и оставлю вас с миром.

– Вы, я надеюсь, не будете тревожить моих женщин, осматривая их помещения? Князь Хоригава – человек знатного происхождения. Он не станет прятаться среди женщин.

Молодой Муратомо тяжело взглянул на нее сквозь ширму:

– Вы из семьи самурая, моя госпожа. Можете дать мне слово самурайки, что князь Хоригава не здесь?

– Его нет на женской половине, даю вам слово!

– Тогда я не буду беспокоить ваших женщин, если вы окажете мне одну услугу.

– Что именно?

– Я слышал, что жена князя Хоригавы – одна из самых красивых женщин во всей столице. Я желал бы убедиться в этом сам. Выйдите из-за ширмы и позвольте мне взглянуть на вас. Потом я уйду.

Он слишком дерзок для своего возраста! Танико рассматривала его сквозь ширму. Его глаза были бездонно-черными. Он смотрел на нее, стараясь разглядеть что-либо за ширмой, но на лице его было только выражение беззастенчивого интереса, – ничего грязного, ничего грубого. Это не был взгляд, который она видела на лице Согамори, когда упоминалась госпожа Акими, или когда глава Такаши смотрел на нее. Было что-то прямое и приятное в мужчинах Муратомо.

– Хорошо! – Изящно, еще плотнее запахнувшись в кимоно с узорами из красных цветов, вытащив из рукава веер из слоновой кости и раскрыв его, Танико шагнула из-за ширмы и встала перед Хидейори. Она стояла, немного отвернувшись от него и опустив глаза. Веер она держала так, чтобы не прятать лицо, а заслонять и обнажать одновременно.

Надолго воцарилась тишина. Наконец Танико не могла больше этого вынести. Она подняла глаза и позволила им встретиться с его глазами. Он вздохнул.

– Ну? – В ее голосе слышались нотки нетерпения.

Молодой Хидейори поклонился:

– Те, кто говорил, что вы одна из самых красивых женщин в столице, лгали. Нет никого красивее вас!

– Ваша мать красивее меня.

– Моя мать?

– Да. Госпожа Акими моя хорошая подруга.

Лицо Хидейори замерло, как будто превратившись в камень:

– Госпожа Акими не моя мать.

Танико отвернулась, подавленная своей ошибкой. Хидейори, видимо, был сыном Домея от одной из его официальных жен. Она знала, что у Акими есть молодой сын от Домея, и просто решила, что это именно он.

– Прошу вас простить меня. Моя ошибка глупа до изумления. Я не хотела оскорбить вас.

Хидейори пожал плечами:

– Нет сомнения, что я сильно оскорбил вас своим приходом сюда. Простите, что принес неприятности в ваш дом. Пусть ками благоволит вам, моя госпожа. Теперь я покину вас. – Он еще раз поклонился и ушел.

«Какой чудесный молодой человек, – подумала она. – Если есть в мире мужчины, подобные ему, Киойси и Дзебу, почему я должна была выходить замуж за Хоригаву? Конечно, он слишком молод, даже для меня. Но эти черные пронизывающие глаза…»

Она зажгла одночасовую палочку благовоний. Через час Хидейори со своим отрядом будет уже далеко. Настанет время выкапывать косоглазого старика, если он еще жив.