"Проклятие рубина [Сокровище Халфлинга]" - читать интересную книгу автора (Сальваторе Роберт)

Глава 6. Ворота Балдура

– За борт их! За борт! – вопил один из матросов.

– Вышвырнем их! – вторил ему другой. Толпа моряков, размахивавших кривыми саблями и дубинами, все ближе подбиралась к ним.

Энтрери, сложив руки на груди, невозмутимо наблюдал за беснующейся командой. Рядом с ним стоял насмерть перепуганный Реджис. Убийца никак не мог сообразить, в чем причина столь внезапной перемены в настроении матросов, но нисколько не сомневался, что тут не обошлось без хитрого хафлинга. Энтрери не торопился выхватывать оружие – он знал, что, когда понадобится, успеет дотянуться до своих верных клинков, – пока что матросы, осыпая их ругательствами и проклятиями, держались на расстоянии по меньшей мере в десять футов.

Вот на палубу вышел и, переваливаясь с ноги на ногу, направился к ним капитан судна. Это был плотный седобородый человек с жемчужно-белыми зубами и вечно прищуренными глазами.

– Иди сюда, Красноглазый, – скомандовал он чумазому матросу, который первым доложил ему, что пассажиры заражены страшной болезнью, а теперь явно раструбил эту новость всей команде. Красноглазый последовал за ним, и, пройдя сквозь бушующую толпу, они с капитаном встали напротив Реджиса и Энтрери.

Капитан, не сводя с Энтрери испытующего взгляда, достал трубку и принялся неторопливо набивать ее табаком.

– Вышвырнуть их за борт, и все дела! – то и дело кричали матросы, но капитан каждый раз взмахом руки успокаивал команду. Перед тем как принять решение, он хотел разобраться, что к чему, и потому, набив трубку, еще несколько долгих мгновений задумчиво раскуривал ее.

Все это время Энтрери не мигая смотрел на него. При этом он откинул полы плаща и открыл взорам мореходов ножны, из которых торчали рукояти сабли и кинжала, после чего вновь скрестил руки на груди так, что его ладони оказались всего лишь в нескольких дюймах от оружия.

– Ты должен был предупредить меня, – сказал наконец капитан.

– Твои слова так же неожиданны для меня, как и действия твоих моряков, – спокойно ответил Энтрери.

– Да уж, – пробормотал мореход и выпустил очередное облако дыма.

Но кое-кто из матросов не обладал таким терпением, как их капитан. Сплошь покрытый татуировкой, крепкий верзила устал наблюдать за разбирательством и решил, подойдя к убийце сзади, без лишних слов выбросить его за борт.

Но не успел он дотронуться до плеча Энтрери, как тот внезапно сделал несколько резких движений – настолько молниеносных, что остальные матросы, увидев, как он опять сложил руки на груди, не поверили своим глазам и в изумлении притихли, решив, что все это им почудилось.

Верзила упал на колени, после чего лицом вниз рухнул на палубу. Кованый каблук убийцы раздробил ему колено, но упал он не от этого – украшенный изумрудами кинжал, покинув ножны, пронзил его сердце и вновь вернулся на свое место на поясе Энтрери.

– Вижу, что люди не врали, рассказывая о тебе, – не моргнув глазом сказал капитан.

– Я стараюсь быть достойным своей славы, – издевательски поклонился убийца.

– Да уж, – вторично заметил капитан и кивнул в сторону распростертого на палубе матроса. – Ты разрешишь его друзьям подойти, чтобы помочь ему?

– Он мертв, – заверил капитана Энтрери. – Но если его друзья действительно хотят последовать за ним, что ж, пусть сделают пару шагов вперед, и я с радостью помогу им в этом.

– Они напуганы, – объяснил капитан. – Они повидали много страшных болезней в портах, расположенных вдоль Побережья Мечей.

– Болезней? – переспросил Энтрери.

– Да, твой спутник поведал нам, что вы больны.

Энтрери сразу все понял, и на его лице засияла довольная улыбка. Сорвав с Реджиса плащ, он схватил его за руку и резко поднял над палубой, взглянув ему при этом в глаза так, что хафлинг мгновенно понял, что медленная и мучительная смерть уже не за горами. И тут Энтрери заметил на его руке шрамы.

Ты имеешь в виду эти ожоги? – зарычал он, обращаясь к капитану.

– Ну да. Парень говорил, что это страшная болезнь, – вскричал Красноглазый, прячась за спину капитана. – Он говорил, что эти ожоги появляются изнутри!

– Скорее они появляются от свечки, – возразил Энтрери. – Впрочем, взгляните сами. Никакая это не болезнь, а всего лишь отчаянные трюки загнанного в угол воришки. – Сказав так, Энтрери разжал пальцы, и Реджис шлепнулся на палубу, да так и остался лежать, боясь даже пошевелиться. События развивались вовсе не так, как он предполагал.

– За борт! – вновь заорали моряки. – Кто их знает, что это за болезнь. Не будем рисковать!

– Сколько матросов тебе нужно, чтобы управляться с парусами? – спросил Энтрери у капитана. – Или, иными словами, скольких ты готов потерять?

Капитан, видевший убийцу в действии и премного наслышанный о его похождениях, оценил угрозу, а увидев, что Энтрери не мигая смотрит на него, сообразил: если что – он, капитан, погибнет первым.

– Я верю твоему слову, – сказал он, и матросы мгновенно притихли. – И нет смысла изучать эти шрамы. Но в любом случае, болезнь это или нет, я считаю нашу сделку расторгнутой. – С этими словами он многозначительно покосился в сторону мертвого матроса.

– Я передумал и больше не собираюсь плыть с вами в Калимпорт, – прошипел Энтрери.

– Да уж, – сказал капитан.

– Через два дня мы придем в Ворота Балдура и там подыщем другое судно, – спокойно сказал Энтрери. – И ты вернешь мне деньги за остаток пути, все, до последнего золотого.

Капитан глубоко затянулся. Ему ужасно не хотелось спорить с убийцей.

– Да уж, – тяжело вздохнув, повторил он и, круто развернувшись, направился к своей каюте, мимоходом приказав матросам вернуться к работе.

Реджис с тоской вспоминал те летние деньки, что он провел валяясь на берегу Мер Дуальдон. Как здорово было удить форель. Или просто, забыв обо всем, нежиться под ласковыми лучами летнего солнца в Долине Ледяного Ветра. Сейчас, оглядываясь назад, трудно было поверить в то, как круто изменилась его жизнь.

А он было решил, что наконец-то устроился и теперь, с помощью волшебного рубина, будет жить не тужить, занимаясь на досуге резьбой по кости, превращая черепа форели в изящные безделушки. Но в один прекрасный день в Брин-Шандере, городе, который Реджис уже привык считать своим домом, появился Артемис Энтрери, и, бросив все, что сумел нажить за последние годы, хафлинг сломя голову помчался следом за друзьями, чтобы присоединиться к ним в полном опасностей путешествии.

Но даже Дзирт, Бренор, Кэтти-бри и Вульфгар не смогли защитить его от Энтрери.

Сейчас он вот уже несколько часов сидел в запертой каюте, и воспоминания нисколько не скрашивали всю безысходность ситуации, в которую он влип. Реджис был бы рад погрузиться в приятные грезы о прошлом, если бы его не тревожили тягостные раздумья о неотвратимом наказании. Отводя его в каюту, после того что произошло на палубе, Энтрери вел себя на удивление спокойно и даже был весел… а потом, не сказав ни слова, запер его и куда-то исчез.

Слишком уж он был спокоен.

Но в этом-то и крылась загадка убийцы. Никто не знал Артемиса Энтрери настолько, чтобы с полным правом считать его своим другом, и никому еще не удавалось угадать, что он предпримет в следующее мгновение, – это неизменно давало убийце преимущество над врагами.

Когда Энтрери наконец вернулся и, даже не посмотрев на него, прошел к столу, Реджис испуганно забился в угол. Убийца сел и, отбросив со лба черные как вороново крыло волосы, задумчиво взглянул на стоящую на столе свечу.

– Свеча, – восхищенно пробормотал он и покосился на Реджиса. – А ты хитрец, хафлинг, не так ли?

Реджис молча ждал. Он отлично знал, что в сердце Энтрери нет места добрым чувствам, и потому сразу решил, что убийце не удастся застать его врасплох.

– Ловко ты все это подстроил, – продолжал Энтрери. – И надо признать, твоя хитрость сделала свое дело. В Воротах Балдура мы, пожалуй, проболтаемся целую неделю, прежде чем найдем новый корабль. А за эту неделю твои друзья значительно сократят разделяющее нас расстояние. Честно говоря, я не ожидал от тебя такой смелости.

Внезапно улыбка исчезла с его лица, и голос зазвучал резко и жестко:

– И не думал, что ты пойдешь на это, зная о том, каковы могут быть последствия.

Реджис, внимательно наблюдая за убийцей, чуть склонил голову.

– Ну вот, начинается, – еле слышно прошептал он.

– А последствия будут, маленький дурачок. Конечно, мне понравилась твоя отчаянная попытка спастись. И я надеюсь, что в течение нашего долгого утомительного путешествия ты еще не раз доставишь мне подобное удовольствие! И все-таки я не могу простить тебя. Если я тебя не трону, твой отважный поступок потеряет всякий смысл и тебе будет неинтересно придумывать что-нибудь еще более захватывающее.

Он встал со стула и двинулся к Реджису, который не нашел в себе сил даже на то, чтобы закричать, – он отлично знал, что деваться ему некуда.

Последнее, что увидел хафлинг, – это лениво покачивающийся в руке убийцы сверкающий изумрудами кинжал.

На следующее утро корабль вошел в дельту реки Чионтар и, подгоняемый легким морским бризом, вступил в борьбу с течением. К заходу солнца на востоке показались острые шпили Ворот Балдура, а с наступлением ночи огни огромного порта засияли на горизонте, указывая мореходам направление лучше любого маяка. Около полуночи они подошли к городу, но, поскольку причаливать разрешалось только днем, капитан приказал бросить якорь, и корабль остановился примерно в полумиле от берега.

Реджис, который этой ночью никак не мог заснуть, заметил, что Энтрери тоже беспокойно ворочается в койке. Поняв, что убийца не спит, хафлинг крепко зажмурил глаза и начал дышать глубоко и размеренно, изредка даже похрапывая. Он понятия не имел, что задумал Энтрери. Но в любом случае Реджису вовсе не хотелось, чтобы убийца увидел его бодрствующим.

И вот Энтрери бесшумно как кошка вскочил с кровати и выскользнул за дверь. Команда корабля насчитывала двадцать пять матросов, и после дневного перехода по реке все они крепко спали. Сейчас, в столь поздний час, учитывая, что корабль был в полной безопасности, стоя на якоре у стен Ворот Балдура, на палубе должно было находиться не более четырех моряков.

Убийца пошел на свет фонаря и, миновав кубрик команды, добрался до камбуза, где, по обыкновению что-то напевая себе под нос, кок готовил завтрак. Не подозревая о грозящей ему опасности, он с головой ушел в работу, но даже если бы он и был начеку, то и тогда вряд ли услышал бы легкие шаги убийцы.

Несчастный захлебнулся в кипящей на плите похлебке.

Энтрери вернулся в кубрик, и еще девятнадцать моряков умерли, не издав ни звука. Пришло время выйти на палубу.

Стояла светлая ночь. Луна бесшумно плыла по безоблачному небу, и ее серебристый свет был на руку убийце. Энтрери прекрасно знал, где находятся и что делают выставленные в дозор матросы, – не зря же он, следуя многолетней привычке, заранее готовился к наихудшему развитию событий и провел много ночей наблюдая за командой. Сейчас, притаившись за грот-мачтой, он, держа кинжал в зубах, напряженно прислушивался к шагам прогуливавшихся по палубе часовых.

И вот, выбрав момент, убийца стремительно полез к располагавшейся на верхушке мачты наблюдательной площадке.

Два матроса так и остались молча сидеть на своем посту.

Спустившись на палубу, Энтрери спокойно, не таясь, подошел к борту.

– Корабль! – неожиданно воскликнул он, указывая вдаль. – К нам приближается какой-то корабль!

Двое дозорных подбежали к нему и принялись вглядываться в даль. И тут кинжал, хищно блеснув в лунном свете, показал, как жестоко они обманулись, поверив убийце.

Из всего экипажа судна в живых остался один лишь капитан.

Энтрери мог без труда открыть дверь каюты и зарезать капитана во сне, но убийца решил устроить кораблю поистине грандиозные похороны, да так, чтобы капитан видел, что произошло с его судном. Подойдя к двери капитанской каюты, Энтрери достал оружие и моток тонкой, но очень прочной веревки.

Через несколько минут он вернулся в свою каюту и разбудил Реджиса.

– Одно слово, и я вырву тебе язык, – предупредил он хафлинга.

Только сейчас Реджис понял, что происходит. Сойдя на берег, моряки обязательно распустили бы по городу слухи об убийце и его зараженном «страшной болезнью» приятеле, и тогда Энтрери вряд ли сумел бы сесть на корабль, идущий в Калимпорт.

Этого убийца никак не мог допустить, и Реджис с ужасом осознал, что именно на нем лежит вина за смерть несчастных мореходов.

Хафлинг, понуро опустив голову, поплелся следом за Энтрери и, проходя через кубрик, поймал себя на мысли, что не слышит пения кока, хотя рассвет уже не за горами и тот давно уже должен был заниматься завтраком. Но нет, из полуприкрытой двери камбуза не доносилось ни звука.

Кок запас в Глубоководье достаточно масла, и его должно было хватить на весь путь до Калимпорта. И точно: открыв дверь, Энтрери достал из кладовой два пузатых бочонка. Сломав сургучную печать, Энтрери выбил у одного из них дно и швырнул бочонок об пол. Затем, открыв второй, он наклонил его и, подхватив Реджиса, от страха едва державшегося на ногах, двинулся по коридору, по дуге разливая масло вокруг двери капитанской каюты.

– Полезай в лодку! – скомандовал он Реджису, кивнув в сторону качавшейся на волнах, привязанной к правому борту корабля шлюпки. – И держи вот это, – добавил он, протягивая хафлингу небольшой мешочек.

Комок подкатил к горлу Реджиса, когда он догадался, что в том мешочке, но тем не менее он взял его и сунул в карман, прекрасно понимая, что, даже если он его потеряет, Энтрери это не остановит.

Убийца двинулся на корму, на ходу поджигая факел. Реджис, в ужасе наблюдая за ним, увидел, как тот швырнул факел в залитый маслом кубрик. Заглянув в люк, убийца, удовлетворенный тем, что пламя начало пожирать корабль, двинулся в сторону каюты капитана.

– Прощай! – прокричал он, несколько раз ударив кулаком в дверь, и в два прыжка оказался в лодке.

Капитан проснулся и, пытаясь сообразить, что происходит, уселся на кровати. На корабле было удивительно тихо, слышалось лишь легкое потрескивание да посвист дыма, пробивавшегося сквозь щели в палубе.

Схватив меч, капитан откинул засов и распахнул дверь. При виде вставшей на его пути стены огня он издал отчаянный вопль. Пламя еще не достигло палубы, но было очевидно, что корабль обречен. Начиная понимать, что произошло, капитан в одной ночной рубахе выскочил в коридор.

Споткнувшись о туго натянутую веревку, он, падая, угодил ногой в петлю и полностью осознал, в чем дело. Выронив меч, он покатился по полу и тут же почувствовал, что его рубаха быстро пропитывается какой-то маслянистой жидкостью. Извиваясь на скользком полу, капитан, ломая ногти, попытался дотянуться до рукояти меча…

И тут языки пламени, бушевавшего на нижней палубе, вырвались наверх…

Звук отлично распространяется над водой, особенно в ночном воздухе. Протяжный предсмертный вопль капитана еще долго стоял в ушах Реджиса, когда Энтрери, сев на руль, умело направил лодку вниз по течению Чионтар. Жуткий крик донесся даже до таверн, расположенных у пристаней Ворот Балдура.

И крик этот, словно подхваченный душами мертвых матросов и самим гибнущим судном, еще некоторое время разносился над хранившей безмолвие рекой, будто оплакивая мореходов.

Потом наступила тишина, нарушаемая лишь потрескиванием жарко пылавшего корабля.

Энтрери и Реджис вошли в город на рассвете. Лодку они затопили в нескольких сотнях ярдов ниже по реке – убийца не хотел оставлять следов, по которым можно было бы догадаться о ночной трагедии.

– Как здорово будет вновь оказаться дома, – издевался Энтрери над Реджисом, пока они шагали вдоль огромных пристаней в нижней части города. – Ты узнаешь флаг? – спросил он, указывая на большое торговое судно, пришвартованное к одному из внешних причалов.

Реджис покосился на развевавшийся на мачте флаг: две косые перекрещенные синие полосы на золотом полотнище – знамя Калимпорта.

– Торговцы из Калимпорта никогда не берут на борт пассажиров, – напомнил он убийце, желая тем самым несколько остудить его пыл.

– Думаю, на сей раз они сделают исключение, – сказал Энтрери и, вытащив из-под кожаной куртки висящий на золотой цепочке рубин, злобно усмехнулся и помахал им перед носом хафлинга.

Реджис промолчал. Он знал силу волшебного камня, и ему нечего было возразить убийце.

Энтрери, который не раз бывал в Воротах Балдура, уверенно ориентировался в хитросплетении улиц и пристаней и в конце концов нашел контору начальника порта – неказистый домик, стоящий рядом с причалами. Реджис покорно плелся вслед за убийцей. Не особо следя за происходящим, он с головой ушел в воспоминания о резне, которую учинил Энтрери на борту корабля. Хафлинг последними словами проклинал себя за то, что, впав в отчаяние и пытаясь помешать Энтрери, решился на хитрость, которая привела к гибели двадцати шести ни в чем не повинных мореходов. Поэтому он даже не заметил начальника порта и не запомнил, как его зовут.

Прошло несколько минут, и Реджис, видя, что Энтрери при помощи рубина полностью завладел вниманием собеседника, потерял всякий интерес к разговору. Его мысли вновь унеслись к друзьям и к оставшемуся далеко позади дому. Впрочем, сейчас он смотрел в прошлое уже не с надеждой, а скорее с отчаянием. Удалось ли Дзирту и Вульфгару спастись из Мифрил Халла? И гонятся ли они за убийцей, чтобы спасти его, Реджиса? Увидев, сколь хладнокровно и безжалостно действует Энтрери, и полагая, что они вот-вот пересекут границы Калимшана, Реджис уже почти мечтал о том, что друзья передумают и не помчатся ему на выручку. Кто знает, сколько еще крови будет тогда на его совести?

Отмахнувшись от горьких мыслей, Реджис вновь начал прислушиваться к разговору, решив, что, возможно, ему удастся узнать что-нибудь полезное.

– Когда они отправятся в плавание? – спрашивал Энтрери.

Реджис навострил уши. Это было очень важно. Глядишь, друзья и успеют догнать их здесь, за тысячи миль до владений Паши Пуука.

– Через неделю, – ответил начальник порта, завороженно наблюдая за покачивающимся на цепочке рубином.

– Это слишком долго, – пробормотал Энтрери и вновь обратился к собеседнику: – Я хотел бы встретиться с капитаном.

– Я могу это устроить.

– Сегодня ночью… на этом самом месте. Начальник порта кивнул в знак согласия.

– И хочу попросить тебя еще об одной услуге, дружище, – сказал с улыбкой Энтрери. – Правда ли, что ты лично встречаешь каждое входящее в гавань судно?

– Да, это моя работа, – ответил собеседник, зачарованно глядя на рубин.

– И у тебя, конечно же, есть свои люди среди городской стражи? – заговорщически подмигивая, спросил Энтрери.

– У меня много друзей, – сказал начальник порта. – Я знаю обо всем, что происходит в Воротах Балдура.

Энтрери повернулся к Реджису и скомандовал:

– Отдай ему мешочек.

Реджис взглянул на Энтрери так, словно видел его впервые в жизни.

– Я сказал, отдай ему мешочек, – повторил убийца тем же непринужденным тоном, каким только что разговаривал с околдованным чиновником.

Реджис злобно сощурился и даже пальцем не пошевелил. Он впервые так дерзко вел себя со своим похитителем.

– Я сказал – мешочек, – повторил Энтрери, и на этот раз его голос зазвучал жестко и властно. – Наш с тобою подарок твоим друзьям.

Реджис чуть помедлил и, достав мешочек из кармана, швырнул его начальнику порта.

– Встречая корабли или путников, которые приходят в город по суше, обрати внимание на компанию из по меньшей мере двух странников. Один из них – эльф, и скорее всего он будет плотно закутан в плащ, а другой – огромный светловолосый варвар. Прошу тебя, не пропусти их, мой друг. Одного из них зовут Дзирт До'Урден. Это наш подарок лично ему. Передай, что я жду его в Калимпорте, – сказал Энтрери и, метнув злобный взгляд в сторону Реджиса, добавил: – Где преподнесу ему еще более восхитительные дары.

Начальник порта опустил мешочек в карман и заверил Энтрери в том, что выполнит его просьбу при первой возможности.

– А теперь нам пора идти, – сказал Энтрери, толкая Реджиса к двери. – Встретимся вечером. Через час после захода солнца.

Реджис был поражен тем, как хорошо убийца знает город. Энтрери мигом нашел, где остановиться, и нанял двух верзил, чтобы те стерегли Реджиса, пока он будет занят неотложными делами.

– Что, обдумываешь, какой фокус выкинуть на этот раз? – хитро спросил он у хафлинга и покосился на двух бродяг, которые, обильно пересыпая речь бранными словами, оживленно обсуждали достоинства какой-то портовой девицы. – Не сомневаюсь, ты найдешь способ одурачить их.

Реджис, желая показать, что ему надоели шутки убийцы, отвернулся к противоположной стене. Но запомни, мой маленький друг, что, выскочив за дверь – если тебе это удастся, – ты очутишься в кромешной тьме, где у тебя нет друзей и где тебя буду поджидать я. – Сказав это, убийца злобно рассмеялся и захлопнул за собой дверь.

Реджис глянул на яростно заспоривших меж собой верзил. Да, он, пожалуй, вполне мог бы улизнуть от них.

Но вместо этого, тяжело вздохнув, он плюхнулся на кровать и сцепил руки за головой. Острая боль в одной из кистей живо напомнила ему, какую цену приходится платить за попытки помешать убийце.

Ворота Балдура состояли из двух частей – нижнего города, вплотную примыкающего к порту, и верхнего, расположенного за внутренней крепостной стеной; там жили наиболее зажиточные горожане. В последние годы, благодаря оживленной торговле с Побережьем Мечей, город необычайно разросся, и теперь старая крепостная стена отделяла постоянно посещавших город мореходов и искателей приключений от привычных к более размеренной жизни горожан. «Город На Полпути» – называли путешественники Ворота Балдура, имея в виду, что город находился примерно на равном расстоянии от двух самых крупных портов Побережья Мечей – Глубоководья на севере и Калимпорта на юге.

На улицах портового района царило оживление, и никому не было дела до Энтрери, который, не теряя времени, поспешил во внутренний город. Здесь, в Воротах Балдура, у него был союзник, могущественный чародей по имени Оберон – друг Паши Пуука. Энтрери знал, что чародей не замедлит сообщить Пууку радостную весть о том, что камень и хафлинг – на полпути к Калимпорту.

На самом деле его не очень-то занимало, узнает Пуук о его возвращении заранее или нет. Ему хотелось смотреть назад, а не вперед. Он жаждал увидеть Дзирта До'Урдена, узнать, где находятся сейчас его преследователи.

Пробыв у Оберона весь день, Энтрери покинул его башню и направился к домику начальника порта на встречу с капитаном торгового судна из Калимпорта. Чувствовал себя убийца прекрасно. После того как он разделался с моряками и уничтожил корабль, на котором они с Реджисом доплыли до Ворот Балдура, к нему вновь вернулись спокойствие и уверенность в себе. Шагая к домику начальника порта, убийца небрежно поигрывал волшебным рубином.

Нет. Неделя – это чересчур долго.

Реджис нисколько не удивился, когда Энтрери, вернувшись перед рассветом, объявил, что ему удалось «уговорить» капитана несколько изменить свои планы.

Они выйдут в море через три дня.