"Удел сироты" - читать интересную книгу автора (Бюттнер Роберт)Глава двадцать третья.Я лежал на чем-то остром. Какая-то штука здорово впилась мне в спину. Вспышки красного света, рассекали облака пыли, вонявшей серой и озоном, разгоняя тьму. Кто-то завывал. Я попробовал пошевелить одной рукой, потом другой и закричал от боли. Видимо я умер и попал в ад. Хлопки, треск и запах горелой электропроводки. Красный огонь пульсировал из под надписи: Это я прочел безо всякого труда. Я повернул голову. Рядом со мной лежал техник. Его грудь была раздавлена зазубренным бетонным блоком, размером с городскую малолитражку. Из-под этого блока с противоположного конца торчали чьи-то ноги и нижняя часть лабораторного халата. Скорее всего, ноги принадлежали директору исследовательского центра. Чуть дальше лежала опрокинутая пила. Ее полотно сверкало, словно алая сабля. Я повернул голову в противоположную сторону. Управляющий Флориды лежал на боку, завывая. Два стальных прута пробили ему грудь. Его галстук из оранжевого стал красным. Кровь, пульсируя, била из раны. На полу она собралась в лужу, такую же большую как упавший блок. Кто-то полз по обломкам мебели и бетона. – Джейсон? – это оказалась Пигалица. Кровь стекала по ее щеке. Правый рукав платья исчез. Ее лосины были разорваны, но двигаться она могла. Она махала фонариком, возможно из комплекта у аварийного выхода. – Пигалица, что случилось? – Мой ребенок! Я не могу найти своего сына! Она добралась до меня, увидела управляющего и с трудом втянула дыхание. Вздрогнув всем телом, она попыталась перелезть через бетонный блок, такой же большой, как старомодный телевизор, и сильно ударилась животом. Управляющий перестал плакать. Электрический свет вспыхнул, а потом где-то что-то зашипело. Откуда-то капало. Издалека донеслись приглушенные крики. Пигалица попыталась подняться на колени, а потом повернулась, чтобы посмотреть на меня. Слюни и нити рвоты свисали с ее подбородка, глаза были полны слез. В этот миг она возносила молитву Аллаху. – Пигалица, мне не видно, что там у меня с левой рукой. Я не смогу помочь тебе отыскать Уди, пока не освобожусь. Она посветила фонариком на мой левый рукав, и я задохнулся от ужаса. Та же самая бетонная плита, которая разбила музыкальный пульт, придавила мизинец и безымянный палец моей левой руки, сделав их плоскими, как носовой платок. Должно быть, я находился в состоянии шока, потому что боли не чувствовал. Кто-то застонал. Пигалица обернулась. Твай лежала придавленная столом, край которого обрушился на середину ее бедер. Ее лицо казалось бледным, засыпанным бетонной пылью. – Помогите мне! Пигалица посмотрела на мою раздавленную руку. Я кивнул в сторону Твай. – Посмотри, что с ней. – Но Уди… – Отыщется. Мы достаточно долго были вместе. Наверное, поэтому Пигалица и поверила мне. Она подползла к Руфь. Стол, упавший на нее, весил около четырехсот килограмм. Пигалица весила максимум пятьдесят. – Поищи рычаг, – приказал я. Пигалица скользнула лучом фонарика по комнате. Тот засверкал в облаках пыли. Потом сверкнул металл. – Похоже, там есть что-то подходящее. Она вновь направила луч фонаря туда, куда я указывал. Труба, толщиной с садовый шланг протянулась от пола к потолку. Пигалица зацепила ее двумя пальцами, потянула. – Не двигается! – Черт побери! Тяни, блядь! Она привстала, схватилась за трубу обеими руками и повисла на ней. Раздался хлопок, и двухметровый обломок трубы оказался у нее в руках. Пигалица качнулась назад, держа обломок, словно канатоходец свой шест. Запах меркаптана ударил мне в нос. – Дерьмо! – В чем дело? – повернулась она ко мне. – Похоже мы разломали линию газопровода. Вокруг искрилась электропроводка. Пигалица обвела лучом фонарика пространство, в котором мы находились. Потолок обрушился, разделив аудиторию надвое. Все выглядело так, словно пол здания обрушилось на голокоманду, отделив нас от основной части аудитории. Наш «карман» мог наполниться метаном, а потом в миг превратиться в пылающий ад. Крики других выживших долетали до нас из-за стены обломков стали и бетона, которая появилась, когда здание рухнуло. Может, по ту сторону тоже было плохо, но оставаться здесь означало быструю и бесповоротную смерть или от удушия или от потери крови. Казалось, самые громкие крики доносились из темного пятна, которое находилась метрах в десяти от нас. Свободной рукой я показал в ту сторону. – Там. Похоже, там есть дыра, через которую ты сможешь пролезть на другую сторону. Давай, дуй туда! – Но мой ребенок. И ты… – Сначала помоги Твай. Потом мне. Потом поищем Уди. И помни, нужно торопиться. Я знал, что на все у нас не хватит времени. Но, если бы я смог заглушить ее панику, относительно ребенка, я мог бы заставить ее спасти меня и Руфь. Перебравшись через обломки, Пигалица подсунула газовую трубы под край стола, и всем весом навалилась на нее. Труба оказалась словно «Тутси ролл»[65], и стол с места не сдвинулся. Тогда Пигалица стала на колени рядом со столом и навалилась на него плечом. Ничего. Отодвинувшись, она вновь навалилась на стол, крича при этом, словно заправский каратеист. Запах газа становился все сильнее. Комната стала постепенно превращаться в бомбу. Я посмотрел на искрящие провода. Все происходило прямо на глазах, и невозможно было ничего сделать. Если бы я мог помочь Пигалице, то вдвоем мы бы освободили Твай. Я дернул раздавленную руку. От боли у меня чуть глаза на лоб не выскочили, так что я быстро оставил подобные попытки. – Пигалица! Пила! – свободной рукой я показал пилу, лежавшую возле ног директора центра. Она недоуменно развела руками. – Что ты имеешь в виду? – Принеси мне полотно от этой пилы. – Зачем? – она закашлялась. Видимо газ попал ей в легкие. – Быстрее! Она подползла к машинке и схватилась за полотно. – А-а-а! – Сначала ослабь кулачок зажимного патрона. Она освободила полотно, потом встала рядом с ним на колени, вывернула его, словно зубчатый нож. – Оно крепче трубы, но слишком короткое. Я с трудом дышал сквозь крепко стиснутые зубы. – Это не рычаг. Она посмотрела на мою руку. Край бетона был чуть ниже суставов пальцев. Ее глаза округлились, и она покачала головой. – Я не смогу! – Так или иначе, а пальцы я потерял. – Но ведь лезвие не стерильно. Я уже начал задыхаться от газа. Руфь изо всех сил сжала край навалившегося на нее стола. – Пигалица! Давай! Египтянка занесла пилу над моими пальцами, крепко закрыла глаза. Ее импровизированный клинок дрожал. Пигалица плакала. Ее лицо казалось красным в мерцании фонаря над аварийным выходом. – Еще немного и будет слишком поздно! – завопила Руфь. Пигалица не двигался, не открывала глаза. Я сжал свободную руку в кулак и потянулся к полотну пилы. Засверкали искры. Крепко зажмурившись, я резко опустил руку. Мне показалось, что весь мир взорвался. |
||
|