"Удел сироты" - читать интересную книгу автора (Бюттнер Роберт)Глава двадцать первая.Я сел, спустил ноги с кровати, сбросил Джиба с утренней газеты, и поднял ее с пола. Чуть ниже прогноза погоды я прочел: – Что за черт? Я никогда не говорил… В дверь постучали. Джиб открыл. Твай перешагнула через него и встала передо мной, скрестив руки. Джиб ощетинился, а потом перебрался мне на плечо, поближе к сонной артерии. Он всегда делал так, если мое дыхание становилось учащенным. Статья была подписана: – Е.. твою мать! – выругался я. – Вы говорили это? – казалось взгляд Твай, вот-вот прожжет меня насквозь. Я ткнул на второй подзаголовок. – Хорошо… Но я никогда не использовал слово «ассигнования». Я не знал, что она репортер! Твай наклонилась ко мне. – Она солгала вам! – Она сказала, что она – писательница. Я не думаю… – Джейсон, сколько раз мы об этом говорили? – сквозь крепко сжатые зубы с шипением выдохнула Твай. Я резко сник. – Слишком часто, Руфь. Вот все и закончилось. Может теперь мне станет хорошо? – Политика – вещь невозможная. Вы балансируете на грани лжи. Я устал от гостиничных простыней. Меня тошнит от белковых палочек, которые я пытаюсь есть, чтобы лучше выглядеть. Я пытаюсь говорить, то, что на самом деле никогда бы не сказал. Я собирался вам сказать: я выхожу из игры. Руфь покачала головой. – Слишком поздно. – То есть? – От администрации не уйдешь. Эта статья вызвала у каждого гражданина желание получить от законодателей гарантию личной безопасности, безопасности штата или округа. Это вызвало вал флибустерства[61]. Это потопило скудный бюджет обороны, установленный на следующий год. – Он будет не таким скудным, когда в армии станет меньше на одного генерала. – Лейтенанта, – уточнила Твай. – Как? – Читайте. Написано белым по-черному. Вы можете поджать в отставку, согласно приказу о демобилизации, только если на вас не наложено дисциплинарное взыскание. – У меня нет никакого дисциплинарного взыскания. – Сейчас. Ваше понижение в должности до звания лейтенанта подписано два часа назад. Вы в армии, пока вы не демобилизовались. – И когда же меня демобилизуют? – Когда армия пожелает. Теперь вновь я столкнулся с военной машиной, которую знал отлично. – Но если я незаслуженно носил этот чин, то почему только сейчас вы захотели понизить меня в звании? Вас все устраивало, пока я делал то, что хотели вы. – Просто мы не могли вас кем-то заменять. Мы поставили на вас. Если вы останетесь в системе и сделаете то, что вам скажут, вам позволят демобилизоваться. Вы даже уйдете на пенсию, как генерал. Джиб загудел. Мне показалось, что меня вот-вот хватит удар. – А если нет? Я могу все рассказать Гродту. Моя биография станет продаваться лучше, если туда добавить главу, о том, как меня поимели в Вашингтоне. Твай улыбнулась и покачала головой. – Мы сможем тоже прибавить много глав из вашей биографии, если вы захотите играть в эту игру. – То есть? Что там говорила мне бывшая президент Айронс миллион лет назад? В Вашингтоне не достаточно быть хорошим. Кто-то при этом должен быть очень плохим. – Руфь, ты отлично знаешь, я никогда не делал ничего такого! – Для средств массовой информации это не имеет значения. Представим, что вы пошли в народ. У нас есть документы о том, как это оплачивалось? – она вытащила из кармана серебряное блюдце. – Здесь стенограммы, – а потом она прочистила горло. – Лейтенант Уондер, у вас есть дисциплинарные проблемы, не так ли? Дерьмо! – Я не стану гордиться, тем, что я сделал. Но я лучший человек и лучший солдат во всем этом дерьме. По-моему, это звучало достаточно хорошо. Руфь пробежалась по моей основной биографии. У нее получилось: злоупотребление лекарственными препаратами, в результате чего ужасный случай во время тренировок, который стал причиной гибели солдата, которого я называл своим другом. Я опроверг обвинения. – Те препараты, что мы принимали, были разрешены. Это без сомнения зафиксировано в записях военного министерства. Руфь кивнула. – Лейтенант Уондер, давайте обратимся к недавним событиям. Я вздохнул с облегчением. Как восемнадцатилетний хитрожопый курсант, я без замечаний прошел обучение. А то, что случилось потом, было еще лучше. – Вы первый солдат, который в реальности столкнулся с воинами – Конечно. Это случилось на Луне. Мы обнаружили корабль Я выпрямился. Я едва остался жив, но сведения, которые получили, в итоге помогли нам одержать победу. Твай нахмурилась. – Когда вы вернулись на Лунную базу, была создана комиссия, которая должна была определить причину смерти пленника. Мое сердце сжалось. – Он никогда не был пленником. Мы сражались. Он умер. – Гм-м-м. На этой версии остановилось официальное расследование, – Руфь остановила свой стенограф. По ее словам выходило, что я прикончил заключенного. – Лейтенант, разве инструкции строго-настрого не запрещают братания среди боевых отрядов? – Абсолютно. Дерьмо. Я уже понял, куда она клонит. – Однако командующий в полевых условиях может на свое усмотрение… Она вновь перебила меня: – Эта часть инструкции не исполнялась во время компании на Ганимеде, не так ли? – Генерал Кобб решил, что вы не сможете запереть пять тысяч мужчин с пятью тысячами женщин на космическим корабле на шесть сотен дней и… – Значит, эти инструкции не соблюдались во время проведении компании на Ганимеде? Я кивнул. – Точно. Но это никак не оказало влияние на солдат. – И даже то, что одна из «дам» оказалась беременной? Я почувствовал, что краснею. В моих венах бурлил адреналин. – Была только одна беременность. Солдат женился на другом солдате Объединенных сил. Я и сам гулял на корабельной свадьбе Пигалицы. – Только вы знаете об этом. Так как более девяноста процентов солдат было убито или сгорело на Ганимеде, никто не сможет точно сказать, сколько среди них было беременных, не так ли? – В общем-то нет. – И сколько женщин погибло из-за того, что находились в положении? Я тогда сам лично обругал Пигалицу, подписывая разрешение на беременность. А ведь таблетки для того, чтобы ничего не случилось, продавались без рецепта десятилетиями. – Это несправедливо… – выдохнул я. – Хорошо, сменим тему. Злоупотребление наркотиками погубило нашего друга. – С этим давно разобрались. Твай кивнула. – Значит, вы знаете, насколько строго в вооруженных силах карается наркомания? Я кивнул. Что с того? – В течение вашего срока пребывания командиром пехотного подразделения в ваших отрядах производили и потребляли алкоголь? Она говорила о том, чем мои парни развлекались на Ганимеде. – Я… – И вы знали об этом? Нам больше нечего было делать на Ганимеде, в течение семи месяцев после окончания войны. Мы – выжившие, прошли через ад. Конечно, существовал и другой способ убить время. – Не официально. – Ага, – кивнула Твай. Неужели Руфь думала, что солдат не извернется, если ему представится возможность хотя бы отчасти стать бутлегером[62]. А на борту « Руфь полезла в карман и бросила какие-то бумаги на матрас рядом со мной. – Узнаете? Это были документы, согласно которым Джиб объявлялся бракованным и передавался мне. – Точно. Я купил поврежденный в сражении коммуникационный аппарат-разведчик. Его хозяином… У другого моего уха заскулил Джиб. Я мог бы поклясться, что он произнес: «Ох-ох». – Сколько вам стоил этот КОМАР? – Много. Именно поэтому согласно уставу дивизии положен только один КОМАР. Манхэттанский небоскреб стоит чуть меньше Джиба. Даже приобретая поврежденный экземпляр через правительственные каналы, я заплатил очень большие деньги на механического таракана размером с арбуз. Твай кивнула. – И сколько вы заплатили за него? Я разгладил бумаги. Говард сказал мне – пару месячных окладов. Конечно, это был лишь маленький процент от первоначальной цены Джиба. Твай включила свой наладонник и стала что-то считать, а потом показала мне получившийся результат. Там было нулей на семь больше, чем в той сумме, что я выложил за Джиба. – Это правильная цифра, не так ли? Я пожал плечами. – Может и так. – Выгодная сделка, не находите? – Не было никакой сделки. Это был вопрос верности, дружбы, долга и сиротского бремени. – Конечно, нет. По такой цене его мог бы приобрести любой гражданин. Конечно, если бы у него или ее была соответствующая информация. Я встал. – Возможно, я не должен был брать его. К тому же теперь я склонен помочь Аарону Гродту написать книгу. И я расскажу всему миру, что лицемерные, давящие сверху и порождающие хаос… Она бросила еще одну пачку бумаг на матрас передо мной. Я поднял ее с простыни и перевернул ее. Контракт с Гродт Интернешанал. Аванс был вписан – чертовски неприлично большое число. – Если вы собираетесь подписать контракт с Гродтом, то лучше взгляните… Дерьмовый конъюнктурщик. С другой стороны продюсер, которого « Взгляд Твай смягчился. – Видите? Вы не сможете играть в Зорро[64], даже если и захотите. Я вновь сел на кровать, уперся локтями в колени. Джиб жужжал на моем плече. – Вы только что показали мне, как вы можете разделаться со мной. Думаете, я беспомощный мальчишка. Вы же до сих пор пытаетесь уговорить меня. Почему? Она пожала плечами. – Быть может, вас ждет великая судьба. Я фыркнул. – Мне уже это говорили. Но тот человек… Ари Клейн когда говорил мне это не сводил с меня взгляда своих темных, глубоко посаженных глаз. У Руфь были точно такие же глаза. Мое сердце учащенно забилось. – Твай, это ведь не ваша девичья фамилия? – Ари был моим братом, – она погладила Джиба. – Он потерял родителей, но не попал бы в Экспедиционный корпус Ганимеда, если бы стало известно, что у него есть живая сестра… А вы сами солгали бы, чтобы получить билет на Ганимед? – мое сердце учащенно забилось. – Вы провели уже достаточно времени в Вашингтоне и знаете, как подправляются любые правительственные записи. Я показал на Джиба у меня на плече. – И вы стали работать со мной, потому что я – все, что осталось у вас от брата? Она покачала головой, моргнула и слеза скатилась по ее щеке. – Я вызвалась работать с вами, потому что о вас говорил мой брат, а он был единственным родным мне человеком. Джейсон, давайте работать вместе, мы ведь оба – сироты. У меня ком подкатил к горлу, и слезы выступили на глазах. – Хорошо! Что дальше? – Никто не знает о понижении в звании. Президент настаивал на этом, чтобы держать меч у вас над головой. – Это – лишнее. – Я так и сказала ему, но существует и другое мнение. И еще эта статья. Мы используем все средства, чтобы отправить вас под трибунал, если вы не прекратите играть в Зорро. Пусть все идет, как шло, а я постараюсь замять все неприятности, – потом она хлопнула в ладоши. – Отлично. Мы в свою очередь перекрутим всю эту историю. Вас неверно процитировали. Сейчас вы, словно ничего не случилось, отправитесь посмотреть на то, как на мысе Канаверал в лаборатории будут вскрыть яйцо с Ганимеда. И по больше улыбайтесь. Перестаньте нести чепуху про то, что Я шагнул к окну и раздвинул занавески. В первое мгновение мне показалось, что Потомак сверкает на солнце. Я глубоко вздохнул: – Удивительно. Это ведь всего лишь несколько букв отпечатанных на странице… А ведь мир, насколько мы знаем, бесконечен. Нам оставалось всего лишь двадцать четыре часа покоя. |
||
|