"Разведчики времени" - читать интересную книгу автора (Асприн Роберт, Эванс Линда)

Глава 9

Брайан Хендриксон происходил из семьи, в которой из поколения в поколение все старшие сыновья пожизненно служили в королевском флоте. Брайан — третий сын, рожденный на островах, — стал не моряком, а историком. Но его воспитание в семье кадровых военных моряков проявилось в его педантичной аккуратности и склонности управлять своей библиотекой с военной четкостью. Его произношение, приятное и странное, пришлось вполне кстати в Ла-ла-ландии.

Кит, воспользовавшись хорошим настроением Марго после посещения салона Конни, проводил ее прямо оттуда к справочному столу библиотеки Ла-ла-ландии. Сейчас был самый подходящий момент начинать учить ее чему-то большему, чем элементарной математике, истории огнестрельного оружия и боевым искусствам.

— Брайан, это Марго, моя внучка. Марго, это Брайан Хендриксон, штатный библиотекарь ВВ-86.

Тот мягко улыбнулся и поцеловал воздух над тыльной стороной ее ладони, как это принято в Европе.

— Чрезвычайно рад познакомиться с вами, мисс Марго.

Она моргнула, явно удивленная его старомодной учтивостью. Брайан Хендриксон удивлял почти всех новоприбывших на ВВ-86.

— Откуда вы родом? — не подумав, выпалила Марго.

Ослепительная улыбка на миг появилась на лице библиотекаря.

— На самом деле мне проще сказать, где я только не побывал в детстве. Родился на Британских Виргинских островах, первые три года жизни провел в Глазго, потом моего отца откомандировали в Гонконг. Ну-ка, вспомним… Я, кажется, забыл упомянуть про Фолкленды, да? Ученые степени я получил в Кембриджском университете.

— А-а. — Марго выглядела несколько ошарашенной. Кит улыбнулся:

— Вот потому-то мы к вам и пришли. Ей нужны продвинутые уроки.

— Да, пожалуй, так и есть, если слухи не врут.

— Они справедливы, — вздохнул Кит. — Подробные курсы истории разных стран, языки, классическая литература.

Библиотекарь чуть постукивал кончиками хорошо ухоженных пальцев по столешнице.

— Разумеется. Я бы посоветовал начать с латыни, затем заняться французским — современным, средневековым и древним, — чтобы покрыть все возможности. А также итальянским и греческим. И хорошо бы добавить основные диалекты китайского…

— Вы, надеюсь, это не всерьез? — перебила Марго, и ее голос точно соответствовал паническому ужасу, отразившемуся в ее глазах. — Латынь? И… китайские, и все эти французские… и…

Брайан моргнул:

— Ну да, разумеется, я говорю вполне серьезно. Боже мой, мисс Марго, невозможно заниматься разведкой, не владея свободно по крайней мере десятком языков.

— Десятью? — Она затравленно взглянула на Кита. — ДЕСЯТЬЮ?

Кит в ответ только потер пальцем щеку у носа.

— Ну, это лишь очень скромное число, но в целом, пожалуй, десятка может почти хватить для начала. Я бегло говорю на двадцати и могу объясняться на значительно большем числе языков. Я же предупреждал тебя, Марго. Разведка — это занятие, требующее в первую очередь постоянного самообразования. Все то время, когда ты не находишься в прошлом, изучая его своими глазами, ты проводишь в библиотеках. Ежедневно.

— Но…

— Я не придумывал эти правила специально для тебя, чтоб ты посильнее расстроилась.

— Я знаю, я знаю, — заскулила она, — я понимаю это, но…

— Он прав, мисс Марго, — тихо сказал библиотекарь. — Моими самыми постоянными клиентами являются отнюдь не туристы. В основном это гиды и разведчики. Они каждый день сидят тут часами, учатся и учатся. В самом деле, если вы посмотрите на вон тех джентльменов за компьютерами или на тех, что сидят позади, в лингафонных кабинках, то вы найдете среди них половину разведчиков прошлого, работающих от ВВ-86 на постоянной основе. Прошу извинить меня.

Кит обернулся. Джон Мерилбон, совсем новичок в разведке, несмотря на свой возраст — ему должно было вскоре исполниться пятьдесят — подходил к справочному столу.

— Брайан, извини, что вынужден прервать твой разговор, но мне необходима помощь. Я ищу информацию о старинных британских костюмах студентов и ученых. Я слышал, есть хороший общий справочник на эту тему Каннингтона и Лукаса, изданный в 1978 году.

Брайан несколько секунд, не мигая, пристально глядел на разведчика, отчего возникло четкое впечатление, будто он считает вопрос Джона совершенно не заслуживающим его внимания. Марго зашептала:

— Это несколько грубо с его стороны, тебе не кажется?

Кит улыбнулся:

— Нет, на самом деле он просто думает. Посмотри, что сейчас будет.

Брайан начал говорить:

— Хмм, да, это очень хорошее общее руководство, но там содержится намного больше того, чем вам нужно. Там рассмотрены все стили костюмов воспитанников благотворительных учебных заведений, фактически за несколько столетий. Я бы посоветовал седьмой том «Foedera» Раймера или «Уставы оксфордских колледжей, представленные Королевской комиссии» — они переведены с латыни, что ценно, или, может быть, «Statua Antiqua Universitatis Oxoniensis» Гибсона. Есть также превосходные труды Логгана, посвященные «Cantabrigia Illustrata» и «Oxonia Illustrata».

Пока библиотекарь произносил все это, он одновременно быстро выписывал на карточке названия работ и фамилии авторов.

— Вот это да! Он даже не пользовался компьютером! Кит лишь улыбнулся:

— Не надо так испуганно смотреть на меня. Никто не требует, чтобы ты выучила все, что знает Брайан. Никто не может знать столько, сколько Брайан Хендриксон. У него фотографическая память. Очень полезная штука для научного библиотекаря Вокзала Времени.

— А-а. А то я уже начала беспокоиться.

— Делай это и впредь, — рассмеялся Кит. — Мне больше нравится, когда ты беспокоишься. Это доказывает, что ты думаешь.

Она высунула розовый язык.

— Ты ужасный и низкий тип. И почему только все остальные так любят тебя? Кит почесал в затылке.

— И сам не знаю. Наверное, из-за моей привлекательной внешности и обаяния.

Тут Марго и в самом деле рассмеялась. Когда она чувствовала себя беззаботно, его внучка становилась удивительно хорошенькой девушкой, и следа не оставалось от этого мрачного взгляда ирландской бродячей кошки. Он вздохнул, вдруг почувствовав себя стариком, прежде чем он успел морально подготовиться к этому.

— Что-то не так? — спросила Марго.

— Все в порядке, — ответил Кит, заставив себя улыбнуться. — Давай-ка составим расписание твоих занятий.

Брайан вернулся, кончив помогать другому разведчику, и они принялись за дело. Он отвел Марго отдельную лингафонную кабинку, где она должна была через день заниматься по четыре часа первым из перечисленных в ее списке языком. Следующие четыре часа ее библиотечных дней (после второго завтрака, который Кит распорядился доставлять ей из «Нового Эдо», чтобы ей не приходилось покидать библиотеку) должны были быть посвящены подробному изучению истории.

— Давайте начнем заниматься с ней историей Америки, поскольку ей будет проще всего поначалу усваивать именно этот материал, — предложил Брайан. — Затем перейдем к истории Европы, изучая ее в обратном порядке, начиная с двадцатого века. А вот Африкой, Азией, Южной Америкой, Индией и Ближним Востоком займемся потом, после того, как она привыкнет к процедуре изучения истории и сможет усваивать особенности культур, сильно отличающихся от ее собственной.

Кит и Брайан согласились, что вечером ей было бы лучше уходить из библиотеки, чтобы пообедать и сделать домашние задания, а также чередовать библиотечные дни с дальнейшими тренировками. Если повезет, физические упражнения достаточно утомят ее, чтобы она могла крепко спать после самостоятельных занятий.

После того как они утрясли расписание ее подготовки, Марго была явно в ужасе и всеми силами старалась не показать этого. Она храбро улыбнулась Киту, когда они выходили из библиотеки.

— Уж одно я теперь знаю наверняка: жизнь больше никогда не будет для меня такой, как прежде. Латынь, китайский и французский, о Боже…

— Это лучше, чем львы, тигры или медведи, — усмехнулся Кит. — Не забывай, ты никогда не сможешь по-настоящему понять ни одной страны и ни одного народа, пока не научишься говорить на их языке.

— Верно, — вздохнула она, еще раз храбро улыбнувшись ему. — Я лишь надеюсь, что разведка прошлого оправдает все эти истязания.

Кит едва удержался, чтобы не взъерошить ее коротко стриженные волосы.

— Вряд ли ты будешь разочарована. Удивлена — наверное, даже почти несомненно. Но разочарована? Вот уж не думаю. Путешествия в прошлое никогда не бывают такими, какими люди их себе представляют. И в этом, — улыбнулся он, — и состоит добрая половина их прелести.

— Что же, очень надеюсь, что это так и есть. Я даже еще не приступала к занятиям, а у меня уже голова трещит!

Кит рассмеялся:

— Это потому, что ты как следует напрягла свои извилины, может быть, впервые в жизни. Не унывай. К тому времени, как ты закончишь учиться, ты не только получишь знания, соответствующие нескольким докторским степеням, причем совершенно бесплатно, но ты к тому же сможешь начать полевые исследования, на которые у большинства обладателей этих ученых степеней просто нет денег. Образование, — улыбнулся он, — никогда не бывает напрасной тратой времени.

Она удивленно взглянула на него, но промолчала. Кит понял, как отчаянно ему хочется, чтобы прогулка по Лондону убедила Марго в необходимости каждой крупицы той умственной работы, которую они с Брайаном спланировали для нее. Марго на целую неделю застрянет в Лондоне, хотя рядом с ней и будет Малькольм, наставник и защитник… Кит был настолько озабочен этой мыслью, когда вечером отправился спать, что вдруг обнаружил себя стоящим в дверях гостиной, просто чтобы посмотреть, как она спит.

Такая юная, такая беззащитная…

Он тихонько повернулся и отправился в постель.

Но заснуть ему так и не удалось.

В день, когда должны были открыться Британские Врата, Малькольм пришел за Марго рано утром.

— Привет! — Мир был просто чудесен в то утро. Наступил тот самый долгожданный день, когда она наконец пройдет через Врата в прошлое, в историю.

— Хорошо выспалась? — спросил Малькольм. Марго рассмеялась:

— Я была в таком возбуждении, что вряд ли за всю ночь хоть на миг закрыла глаза.

— Так я и думал, — усмехнулся он. — Кит уже встал?

— Он в душе.

— Все собрано?

— Да!

— Отлично. У нас сегодня назначена еще одна встреча, прежде чем мы сможем отправиться.

Охо-хо… Марго подозрительно посмотрела на него:

— Что еще за встреча?

На его лице промелькнула напряженная улыбка.

— Тебе это вряд ли понравится, но я считаю, что это жизненно важно.

— Что именно?

— Нам нужно зайти к Пауле Букер.

Марго никак не могла взять в толк, кто это, черт возьми, такая.

— Зачем?

— Твои волосы.

Марго дотронулась до своих коротко стриженных, огненно-рыжих волос.

— А что не так с моими волосами?

— Ничего — здесь и сейчас. И абсолютно все — в Нижнем Времени. Этот цвет бросается в глаза. Мы хотим привлекать к себе как можно меньше внимания. Чем незаметнее мы будем, тем лучше.

— И что же ты собираешься с ними делать? Покрасить их? — саркастически спросила Марго.

— Ага.

Она вытаращила глаза:

— Ох, ради Бога, нет.

Малькольм вздохнул:

— Я заранее знал, что тебе эта идея придется не по вкусу. Вот поэтому мне хотелось бы услышать мнение Кита.

— Насчет чего? — спросил Кит, выходя из ванной. Его единственной одеждой служило обернутое вокруг бедер полотенце, что было совсем ему несвойственно. У него были мокрые волосы, и он даже еще не успел побриться. Марго завороженно уставилась на него, она знала, что это невежливо, но ничего не могла с собой поделать.

На нем действительно были шрамы. Ужасные шрамы.

— Насчет волос Марго, — ответил Малькольм. — Мне кажется, что их следует покрасить.

Марго с трудом оторвала взгляд от иссеченного бичами торса Кита и посмотрела ему в глаза. Он проигнорировал ее испуганный вид и просто критически рассматривал ее некоторое время.

— Да, — произнес он наконец. — Не думаю, чтобы это было слишком важно пока что, но ты, наверное, прав. Она ужасно выделяется.

— Благодарю за комплимент, — проворчала Марго. Менее всего ей хотелось бы «выделяться», если привлечение к себе внимания может стоить ей таких же шрамов, как у Кита, но момент был очень неудачный. Она провела последние двадцать четыре часа, напрасно пытаясь запомнить латинские декленции и конъюгации и все эти названия форм глаголов и существительных. От этих неуловимых, изменчивых окончаний слов у нее голова шла кругом. Она старалась — по-настоящему старалась, — и вот теперь в награду за все ее труды они хотят, чтобы она покрасила свои чудные волосы в какой-нибудь гадкий, унылый цвет, чтобы он сочетался с той одеждой, которую они для нее выбрали.

Марго захотелось закричать или завизжать, или хотя бы пожаловаться, как это чудовищно несправедливо. Вместо этого она лишь стиснула зубы. Время уходило, а она была почти так же далека от разведывания прошлого, как в тот день, когда прошла через Предбанник и очутилась в Ла-ла-ландии, полная радужных надежд и понятия не имея, насколько убийственно трудным окажется их осуществление.

«Вот увидите, — пообещала она. — Как только мы попадем в Лондон, вы увидите. Я докажу вам обоим, что я смогу это сделать».

— Ладно, — сказала она наконец. — Наверное, мне придется отправляться в Нижнее Время, выглядя, как мокрая курица. Свен то и дело твердит: «Будь невидимой». Мне, наверное, следовало бы предвидеть, что к этому все шло, а? — Потом озорным тоном, превращающим горькую жалобу в веселую шутку, она сказала: — Давайте поскорее покончим с этим и отправимся в Нижнее Время, пока я еще достаточно молода, чтобы мне это понравилось!

Кит засмеялся, и даже Малькольм слегка фыркнул. Марго выскочила из номера, чтобы не выдать себя, расплакавшись. Малькольм догнал ее и пошел рядом.

— Знаешь ли, Марго, — дружески посоветовал он, — может быть, тебе станет полегче, если ты посмотришь на все это, как на самую смелую игру в переодевание, в которую ты когда-либо играла.

Она удивленно взглянула на него:

— Переодевание? Ох, черт бы меня побрал, я не играла в переодевание с тех пор, как… — Марго внезапно умолкла, вспомнив, как отец избил ее за то, что она без спросу намазалась маминой косметикой. — Ну, скажем, очень и очень давно, — вывернулась она, прикрыв свой промах веселой улыбкой. — Просто ты застал меня врасплох, и… ну… все совсем не похоже на то, чего я ожидала. Ну просто все.

— Обычно очень мало что в жизни происходит так, как мы рассчитываем, — сказал Малькольм без тени улыбки.

— Да уж наверное. Но почему мне должно это нравиться?

Малькольм бросил на нее острый, пронзительный взгляд:

— А никто и не требует от тебя, Марго, чтобы тебе это нравилось. А ты думаешь, я в восторге от того, что мне каждый день приходится выпрашивать себе работу, питаясь рисом и сушеными бобами и пряча в карман свою гордость, когда люди ведут себя со мной грубо, бессердечно или просто жестоко? Но я делаю это и улыбаюсь, потому что такова цена, которую мне приходится платить за верность моей мечте, за право жить так, как мне хочется.

Марго размышляла над этим, когда они вышли из жилой зоны и оказались посреди шумной толпы, заполнившей «Приграничный поселок». Какой-то мальчишка в слишком большой для него ковбойской шляпе и со слишком маленьким кожаным поясом с кобурой выстрелил из своего игрушечного шестизарядного револьвера в пикирующего птерозавра. Тот плюхнулся в рыбный пруд неподалеку.

— Я попал в него! — восторженно завопил мальчуган.

Птерозавр, ничуть не испугавшись, вынырнул из воды, держа в клюве извивающуюся золотую рыбку размером почти с него самого. Отец мальчика рассмеялся и подозвал малыша к себе. Тот с важным видом потопал к отцу.

Марго улыбнулась:

— Вот кто, по-моему, живет так, как ему хочется, а? — Затем более серьезно: — Не столь уж многим выпадает шанс хотя бы попытаться это сделать, верно? Мне кажется, ты первый из знакомых мне людей, который действительно делает это. — Кроме, возможно, Билли Папандропулоса, но его мечта больше походила на кошмар для каждого, кто оказывался рядом с ним. — Я завидую тебе.

— А знаешь, — тихо ответил Малькольм, — ты, наверное, первый человек, который мне завидует.

— Ха! Ну, значит, у тебя такие неважные друзья. Они не замечают того, что лежит у них прямо под носом. Деньги значат далеко не все в жизни. — Она вдруг покраснела, сообразив, что только что оскорбила всех друзей Малькольма, одним из которых был и Кит Карсон.

— Ты чертовски права, — с улыбкой ответил Малькольм. — Я рад, что ты начинаешь это понимать. До некоторых людей это так никогда и не доходит. Вот сюда. — Он кивнул в направлении «Римского города». — Лучше поторопимся, а то опоздаем.

Заведение Паулы Букер было запрятано в дальнем углу Общего зала. Марго ожидала увидеть что-то вроде парикмахерской. Но помещение, в которое они вошли, скорее напоминало приемную шикарной клиники. Они едва успели переступить порог, как из кабинета вышли двое мужчин. Один помогал идти другому, который неуклюже ковылял, словно от боли в паху. Первый сочувственно сказал:

— Если ты думаешь, что это ужасно, поглядел бы ты, что она сделала с моим.

— Ну да, — процедил второй через стиснутые зубы, — но пришивать целиком новую крайнюю плоть? Ох, как больно…

Марго ошеломленно глядела, как они вышли наружу через дверь приемной и затерялись в Общем зале.

— Что все это значит? О чем они говорили?

— Это были «веселые гуляки». — К изумлению Марго, на лице Малькольма застыла мрачнейшая из когда-либо виденных ею гримас.

— «Веселые гуляки»? — недоуменно повторила она.

— Они прибыли сюда для одного из секс-туров. Эти ублюдки отправляются в Нижнее Время и проводят там весь срок своего путешествия в разных борделях. Однако Паула по-своему заставляет их поплатиться за это. Делает им косметическую хирургию, которой они более чем заслуживают, чтобы их обрезание, в Верхнем Времени почти повсеместное, не вызвало подозрений. В большинстве тех мест, куда ведут Врата из ВВ-86, обрезание практиковалось лишь евреями. Антисемитизм был отвратительной чертой многих культур Нижнего Времени…

— А-а. Это скверная штука. Антисемитизм, я имею в виду.

— Да. Фанатизм мерзок. Но «веселые гуляки» заслуживают того, что им приходится перенести. Паула считает их находящимися где-то на уровне плоских червей, что, на мой взгляд, для них слишком почетное место на эволюционной лестнице. Она старается, чтобы они хорошенько помучились, прежде чем отправятся насиловать женщин. Если бы это могло сойти ей с рук, она бы их просто кастрировала.

Марго посмотрела вслед двоим удаляющимся мужчинам.

— Кто-то должен что-то сделать! Кто-то должен остановить это безобразие!

— Да, — сухо сказал Малькольм. — Кто-то должен. Но «Путешествия во времени» этого делать не станут. Они загребают свою долю денег от этого бизнеса. И правительство тоже. Чертову уйму денег. Половину «веселых гуляк» приходится потом держать в карантине, пока медики не вылечат подцепленные ими в прошлом венерические болезни.

— Это отвратительно!

— Я лично считаю, что их следовало бы просто бросать, как собак, в Нижнем Времени, чтобы они сдохли там от того, что подцепили.

Ни малейшая нотка снисхождения не смягчила тона Малькольма Мура. Совершенно неожиданно для себя Марго поняла, как сильно нравится ей этот гид по прошлому.

— Спасибо, Малькольм.

Он удивленно взглянул на нее:

— За что?

— Ни за что. Просто спасибо. Так что мы будем делать с моими волосами?

Он заметно вздрогнул и еще раз пристально оглядел ее, затем подошел к окошечку регистратуры и сказал:

— Малькольм Мур, мне назначено на 8:15.

— Присядьте, пожалуйста.

Долго ждать им не пришлось. Внутренняя дверь открылась, и перед глазами Марго появилась самая поразительная человеческая фигура, которую ей до сих пор случалось увидеть. Марго знала, что у нее отвисла челюсть, но она ничего не могла с собой поделать.

— Привет, Паула, — сказал Малькольм, поднявшись с места.

— Привет, Малькольм.

Паула Букер выглядела, как…

Как труп.

Другими словами описать внешность этой женщины-косметолога было невозможно. Она была высокого роста — в своих хирургических шлепанцах без каблуков шести футов — и костлявая; впалые щеки и глубоко запавшие глаза делали ее лицо похожим на череп. Окаймленное почти белыми волосами, оно было бледным, как у покойницы. Но она была отнюдь не старой. Марго готова была съесть свои туфли, если бы Пауле Букер оказалось больше тридцати пяти.

С этими бесцветными глазами и похоронным видом косметолог ВВ-86 была очень похожа на женщину-вампира из комиксов.

— Доброе утро. Как вы себя чувствуете сегодня? — спросила ее Паула, поздоровавшись за руку с Малькольмом.

Даже голос Паулы был тихим и вкрадчивым.

До Марго дошло, как неприлично она глазеет на нее, лишь когда и Малькольм, и Паула удивленно посмотрели на нее саму.

— Я…

К удивлению Марго, Паула вдруг расхохоталась. Это было настолько ошарашивающее зрелище, что Марго с трудом смогла подняться на ноги. Она наступила себе на туфлю и чуть не упала.

— Малькольм, — подмигнула Паула Букер, — а не показать ли нам этой юной леди мои фотографии?

Марго неохотно прошла вместе с Малькольмом вслед за Паулой Букер в ее личный кабинет. Одна стена была буквально сплошь покрыта фотоснимками одной из самых красивых женщин, которых Марго только доводилось до сих пор видеть. Пепельно-светлые волосы, сверкающие голубые глаза, изумительные скулы над впалыми щеками…

— Боже мой, это вы! — вырвалось у Марго. Паула снова расхохоталась:

— Ну, разве я сама не служу великолепной рекламой своего искусства?

— Вы… — Марго перевела завороженный взгляд с фотографий на ужасный призрак рядом с собой и опять взглянула на фотографии. — И вы сами сотворили с собой такое?

Улыбка Паулы была жутким зрелищем.

— Именно так. Каждое утро я добавляю новые штрихи к моему облику с помощью косметики.

— Но вы могли бы стать кинозвездой! Всемирно знаменитой фотомоделью!

— Ах, я ею и была. Фотомоделью, я хочу сказать. Это было смертельно скучно. — Глаза Паулы озорно сверкнули. — Моя нынешняя работа куда веселее. И я смогла к тому же заняться такой интересной косметической хирургией. Я получила свою степень доктора медицины именно за это. Какие-нибудь туристы-европейцы хотят посмотреть Эдо, я немного корректирую их внешность, и они сразу становятся неотличимы от прирожденных японцев. Я могу изменить цвет кожи, окраску волос, все, что потребуется.

Марго вспомнила мужчину, который, хромая, вышел из ее кабинета, и улыбнулась.

— Вот здорово! — Она взъерошила свои волосы. — А что можно сделать с этим? Все говорят, что я должна их покрасить.

Паула несколько секунд пристально рассматривала Марго.

— Да, но их нельзя делать слишком темными, а то у нее будет такой же покойницкий вид, как у меня. — Она взглянула на Малькольма. — Черные волосы с этой кожей будут смотреться ужасно. Наверное, даже с темно-каштановыми она будет выглядеть анемично.

— Тут уж ничего не поделаешь. Решай сама, насколько темными должны быть ее волосы, но ей нельзя ходить в разведку в таком виде.

— Сущая правда, — согласилась Паула. — Ни в коем случае. Рыжие волосы в средние века повсеместно ассоциировались с ведьмами. Может, потому-то они так редко встречаются сейчас — генофонд был обеднен сжиганием рыжих на кострах. Хорошо, Марго, давай-ка начнем. Малькольм, ты пока посиди в приемной, это потребует времени.

Сколько же нужно времени, чтобы покрасить в каштановый цвет одну очень коротко подстриженную голову? Недоумение Марго рассеялось, когда Паула сообщила ей о необходимости покрасить каждый волосок Марго, по всему телу.

— Да вы шутите!

— Ничуть. И вам придется подкрашивать корни волос раз в месяц.

— Но… но… — Похоже, что в последнее время это стало единственным словом, которое Марго была в состоянии выговорить.

Спустя три часа Марго вышла из кабинета, жалкая, как мокрая кошка. Стоило ей бросить один взгляд на зеркало в приемной, как она снова расплакалась.

— Эй, — воскликнул Малькольм, поспешно вскочив на ноги, — да ты чудесно выглядишь!

— Вот уж нет! — гневно запротестовала Марго. — Я выгляжу… я выгляжу ужасно!

В зеркале отражалась перекошенная, бледная физиономия, как у сиротки, избитой и брошенной умирать в какой-нибудь сточной канаве. Она бы скорее умерла, чем выдала ужасную тайну: что краска для волос была нанесена ватным тампоном на каждый клочок ее кожи.

— Послушай, не шуми. Давай где-нибудь позавтракаем, переоденемся в приготовленные для нас костюмы и возьмем наш багаж. До открытия Британских Врат у нас осталось всего два часа.

Даже эта перспектива не могла развеять мрачное настроение Марго. Вот еще одна маленькая тонкость, которую она упустила из виду, когда решила стать разведчицей прошлого. Чтобы получить то, что ей хочется, ей придется пожертвовать своей красотой.

Этот удар после всех тех битв, которые ей приходилось вести на протяжении почти семнадцати несчастных лет, когда ее заставляли чувствовать себя глупой, нежеланной, нелюбимой, обузой для всех своих близких, — это было едва ли не свыше того, что Марго могла вынести. Лишь одно удержало ее от истерических слез — она знала, что такое ребяческое поведение навсегда перечеркнет ее мечты стать разведчицей.

Ее подбородок дрожал, несмотря на все старания не показать, как она расстроена, но он все равно был задран вверх. Она сделает это. Чего бы ей это ни стоило, какие бы еще преграды ни воздвиг на ее пути Кит Карсон, она станет разведчицей или умрет, пытаясь это сделать.

И ничто не сможет ее удержать.

Ничто.