"Дом, который построил Джек" - читать интересную книгу автора (Асприн Роберт, Эванс Линда)

Глава 4

Человек, путешествовавший под именем Сид Кедермен, понял, что что-то пошло здорово наперекосяк, в мгновение, когда ступил ногой на Вокзал Времени номер восемьдесят шесть. Пока дети с визгом выпрыгивали из очереди, а их родители возбужденно болтали о том, какие Врата они собираются посетить, скучающие курьеры ожидали возможности передать принесенные ими ценные грузы, а новобрачные парочки ворковали, сплетясь пальцами и губами, Сид Кедермен сразу же сосредоточил все свое внимание на сердитых, угрюмо стиснувших зубы охранниках и агентах ДВВ, с повышенной дотошностью проверявших как самих прибывших, так и их документы.

К моменту, когда он сам наконец оказался у поста проверяющих, Сид Кедермен — чьи подлинные имя и лицо ничем не напоминали те, под которыми он путешествовал в настоящий момент, — уже истекал желчью и в мельчайших, красочных подробностях представлял себе, что сделает с Джоном Кеддриком и его пропавшим отродьем, когда найдет обоих. Система вокзального оповещения практически не умолкала, транслируя объявления на доброй дюжине различных языков до тех пор, пока в ушах у Сида не начало звенеть, а настроение не упало до взрывоопасной точки. Тем не менее он успешно сдерживал себя, ибо настоящий агент никогда не будет привлекать к себе внимания.

Он медленно перемещался вперед в длинной, колышущейся очереди, пестрой и неспешной, как обожравшийся удав. Вместе со всеми он миновал несколько постов контроля: проверки билетов, чтобы сделать отметку в карте прохода через Главные Врата; медицинского, где его данные просканировали и сверили с соответствующими бумагами. Сид не испытывал особого беспокойства по поводу своих документов. При его бизнесе он мог позволить себе подделки самого высшего качества. Его беспокоили совсем другие меры безопасности. Словно в дополнение к уже пройденным им унижениям, его — равно как, правда, и всех остальных прибывших на станцию туристов — подвергли самому дотошному досмотру и обыску багажа за всю историю ВВ-86.

Руководство вокзала явно пыталось предотвратить контрабандную доставку на неспокойную станцию оружия и взрывчатых веществ. К счастью, легенда Сида давала ему абсолютно законный повод явиться сюда вооруженным: в качестве частного детектива на службе у сенатора Джона Кеддрика. Он сунул охране и агенту ДВВ разрешение на ношение огнестрельного оружия, получил от них «добро» на проход, после чего, кипя холодной яростью, вышел в Общий Зал.

Несмотря на всю свою громкую славу, станция Шангри-Ла на деле мало чем отличалась от торгового пассажа с открывающимися в него гостиницами и причудливо разодетыми в разнообразные исторические костюмы продавцами и покупателями. В общем, при всем безумии пространственной организации, с ведущими в никуда лестницами и неизвестно зачем висящими в воздухе стальными платформами, станция не произвела на него особого впечатления. А вот что сразу же привлекло к себе внимание — так это царившая на ней атмосфера. В воздухе Вокзала Времени номер восемьдесят шесть явственно пахло близким взрывом. Если бы эта почти осязаемая ярость была направлена на нужную цель, Сид был бы даже доволен: в его планы как раз входили беспорядки и погромы, нацеленные на отдельных людей и определенные их группы. Однако методично подогреваемая ярость, которую его агенты разжигали среди туристов и местных и которая играла едва ли не важнейшую роль в далеко идущих планах Сида Кедермена, на ВВ-86 явно обернулась не в ту сторону.

Люди здесь были злы, как и задумывалось. Еще как злы.

Но только не на того, кого нужно.

— Что он о себе возомнил, этот Кеддрик? — громко вопрошала высокая дама в дорогом викторианском платье; голос у нее строгостью не уступал наряду. — Этот урод отплясывает здесь со своей сворой вооруженных громил так, будто станция принадлежит ему с потрохами. Потравил пол-Общего слезоточивым газом и пытается захватить тут власть…

— …помяните мое слово, кто-нибудь да застрелит этого сукина сына! И если так случится, я сам приду поплясать на его могиле!

— …а я слышала, этот Кеддрик даже из гостиницы выходить боится. Сидит у себя в номере и боится, что ангелы-дружинницы свернут ему шею. И знаете, я даже согласна с этими истеричками!

— …вы слыхали, вы слыхали? Слыхали про Кита Карсона? Говорят, сенатор потребовал себе номер в «Замке Эдо», так Кит его на порог не пустил! Боже правый, жаль, я не видела его лица. Этому хаму пришлось поселиться в «Страннике во Времени», потому что все остальные гостиницы битком забиты из-за Потрошительского Сезона! Надеюсь, Орва натыкала ему булавок в простыни…

Комментарии в подобном роде сопровождали его всю дорогу по Общему Залу до вестибюля гостиницы «Странник во Времени» — скромного заведения, явно рассчитанного на туристов с ограниченным бюджетом. Немного натянуто улыбаясь при мысли о заслуженном дискомфорте Кеддрика, Сид позвонил сенатору в номер с телефона администратора. Спустя десять минут Сид уже сидел наверху, лицом к лицу с излучавшим неудовольствие сенатором. Обычной для Кеддрика самоуверенности несколько поубавилось, когда он встретился взглядом с Сидом, не уступающим ему в твердости. Шестерка из сенаторского штата, проводившая Сида в номер, нервно переминалась с ноги на ногу у двери.

— Свободен! — рявкнул ему Кеддрик.

Секретарь испарился. Стоило двери за ним закрыться, как Сид взорвался.

— Вы вообще понимаете, что вы тут творите? Кеддрик отступил на шаг, сверкая разъяренным взглядом. Сид продолжал наступать.

— Вы что, мечтаете посадить нас всех на электрический стул? Боже мой, Кеддрик, как это вас угораздило припереться на эту Богом проклятую станцию да еще натащить с собой федеральных маршалов?

— Минуточку, послушайте…

— Нет, это вы послушайте! — Кеддрик буквально подпрыгнул и захлопнул рот; лицо его заметно побледнело. Сид ткнул пальцем в сторону ближайшего кресла. Кеддрик раскрыл рот, чтобы возмутиться, передумал и сел. Долгую минуту Сид молча стоял перед ним, испепеляя его взглядом и одновременно приходя в себя.

— Вы сошли с ума, Кеддрик, расшевелив осиное гнездо вроде этого. Уже то, как вы выставили себя перед журналистами, может обеспечить вам прогулку в газовую камеру, если вы не побережетесь. И я, черт побери, не собираюсь идти туда вместе с вами! Зарубите это себе на носу, сейчас же! Я здесь затем, чтобы нейтрализовать ущерб — насколько это возможно, конечно. Плохо уже то, что ваше чадо ускользнуло из сети, которую мы сплели вокруг нее в Нью-Йорке. А теперь вы ухитрились впутать в это дело еще и Междувременной Суд! Я слышал, как курьер со станции звонил туда сразу же, как ступил в вестибюль Верхнего Времени сквозь Главные. Вы хоть представляете себе, что означает разбирательство в МВСГ?

По крайней мере у Кеддрика хватило ума, чтобы побледнеть еще сильнее.

— Да. — Он с усилием сглотнул слюну. — Представляю. Это все эта сучка, заместитель управляющего.

— Нет! Вот эту не трожьте, Кеддрик. Всю эту кашу заварили вы. Если вы сами еще не поняли: некоторых можно нейтрализовать окриком или нахрапом, а некоторых — только выстрелом в спину из пистолета с глушителем. Вы, конечно, не догадались покопаться предварительно в личных делах отдельных личностей, нет? Так вот, заместитель управляющего, с которой вы ухитрились поцапаться, приходится внучкой Коралише Аззан!

Теперь сенатор бледностью напоминал уже полотно. Глаза его тревожно расширились.

— Ну что, теперь-то до вас доходит, во что вы вляпались? Эта женщина не поддастся ни перед вами, ни перед Богом, ни перед кем угодно еще. И еще до меня тут дошел слух, — он ткнул пальцем в сторону выходящего в Общий зал окна, — что вы ухитрились еще и повздорить с Китом Карсоном. И ради Бога, не покупайтесь на эти басни, будто Кит Карсон — жалкое подобие того, кем был прежде, этакий тихий старичок, схоронившийся от мира в своей гостинице. Этот ублюдок — смертельно опасный старикан. И он, равно как и Междувременной Суд, может начать совать нос в ваши дела — хотя бы для того, чтобы поквитаться с вами за угрозу этой станции.

— Но…

— Заткнитесь! Черт возьми, говорил же я вам, Кеддрик, не делать шума? Говорил? Говорил не совать самому носа во все это? Одно дело разыгрывать безутешного папочку перед телекамерами в Верхнем Времени. Совсем другое — наваливаться всей тушей на ВВ-восемьдесят шесть, угрожая захватить один из крупнейших Вокзалов Времени… Иисус Св. Христос, Кеддрик, да вы, похоже, начинаете верить своим биографам! Никому, даже Джону Полу Кеддрику, не сходит с рук абсолютно все.

— Ну, черт подери, что мне еще оставалось делать? — огрызнулся Кеддрик. — Сидеть пень пнем и смотреть, как Джина и этот вонючий гермафродит, Армстро, проскользнут через этот вокзал со всеми уликами и вручат их ФБР на блюдечке с голубой каемочкой?

Сиду оставалось только молча смотреть на него, такую чушь он нес.

— Проскользнуть через этот вокзал? — медленно переспросил он. — Вы что, из ума выжили? Да нет, чтобы выжить, нужно, чтобы он сначала имелся. Так вот, если это вас интересует, Армстро и ваша драгоценная чертова девица еще год не рискнут носу казать на этот вокзал. Армстро далеко не дурак, Кеддрик. Этот ублюдок уже трижды ускользнул у нас из-под носа. Так что вы можете не бояться появления здесь ни Армстро, ни Джины, ни улик. Прежде мы сами выследим их и уберем раз и навсегда. Время работает на нас, не на них. Но нет, вам нужно было совать свой немытый нос в самое большое осиное гнездо из всех, что я видел, и ворошить им что есть силы.

— Ладно! — рявкнул Кеддрик, теряя терпение. — Высказались? Теперь давайте я. Все не так плохо, как вам кажется. Нам известно, куда Армстро утащил Джину и эту древнюю сучку, Йаниру Кассондру. Они отправились сквозь Денверские Врата. На станции им на помощь готовится поисково-спасательная группа. Она отправляется через три дня. Все, что нам нужно, — это чтобы вас в нее включили. И тогда ни Армстро, ни Джина не доживут до того, чтобы дать свои показания ни Киту Карсону, ни кому другому из этой группы.

— Киту Карсону? — переспросил Сид. — Этот-то какое имеет сюда отношение?

— Карсон, — буркнул сенатор, — сам вызвался возглавлять эту проклятую экспедицию.

Сид Кедермен досчитал про себя до двадцати. Потом еще раз.

— Ладно, — вздохнул он наконец. — Чем еще вы можете меня порадовать?

Тут же он пожалел о своем вопросе. В потрясенном молчании выслушал он рассказ Кеддрика о состоянии дел на ВВ-86. Когда сенатор наконец замолчал, Сид поклялся про себя лично проследить за тем, чтобы карьера Кеддрика сгорела синим пламенем.

— Что сделано, то сделано, — буркнул он. — И как мне ни тошно от одной только мысли об этом, я все же вынужден предложить вам еще раз навалиться всем своим весом на руководство вокзала, поскольку я сомневаюсь, чтобы Кит Карсон включил меня в состав своей группы без ваших угроз.

Кеддрик свирепо уставился на него испепеляющим взглядом, но снял трубку и набрал номер. Сид тем временем нашел холодильник, бар, налил себе полную стопку скотча и принялся ждать.

Кит Карсон был слишком занят, чтобы глазеть на очередное открытие Главных Врат и всю сопутствующую этому суету. До открытия Денверских Врат оставалось всего три дня, так что он старался успеть подготовить Скитера, насколько это вообще было возможно. Кроме того, у него не имелось ни малейшего желания оказаться поблизости от места потенциальных беспорядков. В описываемый момент они отрабатывали в спортзале приемы айкидо. Скитер Джексон, взмокший и измочаленный, в очередной раз шмякнулся на гимнастический мат, откинул волосы со вспотевшего лба, выругался и уставился на Кита снизу вверх.

— Эй, босс?

— Ну? — Кит легко покачнулся на пятках, выжидая.

— Вы действительно оставите меня в живых до самого открытия Врат, а?

Кит только ухмыльнулся, от чего Скитеру ничего не оставалось, как снова выругаться себе под нос. Кит достаточно понимал монгольский, чтобы уловить суть пожелания, если и не его специфические подробности.

— Боже праведный, Скитер, где это ты понабрался таких словечек?

Новоиспеченный частный детектив «Замка Эдо» хмыкнул и не без усилия поднялся на ноги.

— У одной симпатичной штучки по имени Хоулун.

Кит даже зажмурился от удивления.

— У похищенной Есугэем невесты?

Теперь настал черед уже Скитеру удивляться.

— Догадка верна. Вы единственный, кроме Налли Мунди, кто вообще слышал о ней. Кит невольно рассмеялся.

— Да я забыл больше, чем док Мунди знал когда-либо, храни его Господь. А из него вышел бы неплохой разведчик времени, не будь у него такое хлипкое здоровье. Так, значит, Хоулун умела ругаться как пьяный матрос, да?

Скитер закатил глаза.

— Еще как умела. Ну, у нее имелся повод кипятиться.

Есугэй украл ее прямо из ее свадебной процессии — она выходила за парня из соседнего клана. Я сам видел это. Ну, к тому времени я набрался монгольского достаточно, чтобы понимать, что именно она визжала ему всю дорогу обратно на земли Якка. Я целую неделю ходил красный как рак. В конце концов, мне было тогда всего восемь лет.

Кит усмехнулся:

— Когда-нибудь… — Скитер, очертя голову, бросился на Кита и продолжал движение, уже летя на мат, — я с удовольствием выслушаю всю эту историю целиком.

— Уф!.. — По крайней мере приземляться Скитер умел, что в глазах Кита повышало его шансы в драке. Он застонал и перекатился на четвереньки. — Не выйдет. Я не доживу до этого.

— Ты просто размяк от легкой жизни. Давай, повторяем все сначала.

— Эй, Кит! — В дверь просунулась голова Свена Бейли. — Тебя к телефону! Рониша Аззан. И голос у нее не самый радостный.

Кит со Скитером встревоженно переглянулись.

— Ну что еще там? — буркнул Скитер.

— Сейчас узнаем. Молодцом, — бросил Кит через плечо, трусцой направляясь в кабинет Свена, где инструктор по рукопашному бою вернулся к заточке гладия. Кит схватил лежавшую на столе трубку.

— Кит Карсон на проводе.

— У нас неприятности.

— Ну что еще там? — повторил Кит точь-в-точь как Скитер только что.

— Тебе лучше подняться. И Скитеру тоже. Мы вводим в вашу группу еще одного человека. И это тебе не понравится.

— За три дня до открытия Денверских мне это уже не нравится. Кого?

— Детектива, — сухо ответила Рониша. — От сенатора Кеддрика. Он только что прибыл через Главные. Они с сенатором сейчас у Булла в кабинете, требуют встречи с тобой.

Тьфу ты…

— Будем через пять минут.

Душ Кит решил не принимать: во-первых, честный трудовой пот никому и никогда не вредил, а во-вторых, пусть сенатор понюхает; он это заслужил. Надо же, навязывать им какого-то детектива из Верхнего Времени, когда у них просто не остается времени готовить его к работе в Нижнем.

— Что еще натворил Кеддрик? — поинтересовался Свен, отрываясь от точильного камня.

— Сажает нам на шею какого-то детектива из Верхнего Времени.

— Ну, класс. Только этого вам еще не хватало.

— И не говори. Ладно, увидимся через час. Если Кеддрик, конечно, не укатает нас в кутузку за то, что я думаю о его предложении.

— Это вряд ли, — ухмыльнулся Свен. — Одно дело Булл Морган. Совсем другое — Кит Карсон. Даже Кеддрик не настолько глуп, чтобы с ним связываться.

Редко — пожалуй, даже очень редко — всемирная слава имеет свои преимущества. Кит Карсон ухмыльнулся и все той же трусцой выбежал из кабинета.

— Скитер, одна нога здесь, другая там. У нас неприятности. Поднимаемся в кабинет к Буллу.

Скитер, потиравший заработанные за день синяки, резко обернулся.

— К Буллу?

— Идем. Просвещу по дороге.

— Да вы что, Кит! От меня же разит как от вшивой лошаденки в конце монгольского лета!

— Вот и прекрасно! — просиял Кит. Чего-чего, а сообразительности Скитеру было не занимать. Он хихикнул и поспешил за старым разведчиком.

— Что, опять Кеддрик? Что теперь?

Кит ответил. Скитер закатил глаза.

— Ох. Могу я просить вас об услуге? Этот детектив, кем бы он там ни был — заставьте его шесть часов подряд взвешивать и сортировать пули, одновременно просвещая его, почему он не должен трясти перхотью над грядкой, ладно?

Кит хихикал весь остаток пути наверх.

Однако стоило им ступить из лифта в кабинет, как всякое желание смеяться пропало. Сенатор Джон Пол Кеддрик как раз громогласно требовал знать, где находится поисковая группа, и неужели все считают, что ему нечего делать, как штаны просиживать, когда впереди столько работы, и что если Рониша Аззан не хочет остаться без работы, ей лучше сию же минуту…

— Поберегите свои угрозы, — рявкнул Кит, выходя из лифта. Скитер мешкал у него за спиной, явно набираясь храбрости. — Меня ими не проймешь. И что это за вздор насчет включения в состав моего отряда еще кого-то?

Джон Кеддрик обернулся к нему, открывая рот для сокрушительной отповеди, но, вглядевшись, передумал и сменил тон.

— Пока живу и дышу… У вас всегда были отвратительные манеры, Карсон.

Не обращая внимания на оскорбление, Кит перевел разговор обратно к делу.

— Что за разговоры, будто вы навязываете мне детектива, которого якобы нужно взять с собой?

Кеддрик снова открыл рот, чтобы ответить, но тут, похоже, унюхал исходивший от тренировочного костюма Кита запах, ибо тут же, сморщив нос, отступил на шаг от надвигавшегося на него разведчика. Это была крошечная психологическая победа, но она сыграла свою роль, хоть немного выбив Кеддрика из колеи — а именно этого и добивался Кит. Он мгновенно развил атаку.

— Вы понимаете, насколько это глупо, да просто смертельно глупо — посылать на операцию вроде этой человека, не имеющего опыта действий в Нижнем Времени? Тем более, когда на подготовку остается всего три дня? Мы ведь не в Нью-Голливуд собрались, Кеддрик. Люди, не понимающие, что делают, в тысяча восемьсот восемьдесят пятом году могут закончить свою жизнь множеством малопривлекательных способов — даже не преследуя вооруженных террористов.

— Я настаиваю на том, — холодно возразил Кеддрик, — что агенты «Уордменна — Вульфа» весьма компетентны в своих профессиональных вопросах. Сид Кедермен произвел на меня более чем благоприятное впечатление своими рекомендациями. Он вполне подходит для этой работы, и я категорически требую его включения в состав поисковой группы.

Кит перевел взгляд на человека, сидевшего за Кеддриком, невозмутимого типа с темными волосами и светлой кожей. На вид ему было лет тридцать пять, хотя вполне могло оказаться на десять больше. Или меньше. Он уже нарядился для Денверских Врат — в щегольской мужской костюм с расшитым шелковым жилетом. В руках он держал трость с серебряным набалдашником, в которой наверняка был спрятан острый стилет. Боже, да он вылитый пароходный шулер! Только этого нам не хватало… Невысокий, коренастый, возможно, хорошо сложенный под этим модным костюмом, с лицом, которое смотрелось бы естественно в брокерской конторе на Уолл-стрит, или на рыболовном сейнере в Северном море, или у громилы, взрезающего банковский сейф ацетиленовой горелкой. Взгляд, которым он встретил оценивающий взгляд Кита, был достаточно прямым, но при этом непроницаемым и одновременно настороженным, как у хищника при встрече с незнакомым соперником.

— Мистер Карсон, — мягко произнес он, поднимаясь с грацией, выдавшей безукоризненное физическое состояние, которому, однако, недоставало, возможно, знания боевых единоборств. — Меня зовут Сид Кедермен.

Он протянул руку. Кит пожал ее, отметив про себя легкое уплотнение на сгибе указательного пальца, говорящее о долгих часах тренировок в тире.

— Скажите, мистер Кедермен, сквозь сколько Врат времени вы проходили? И хорошо ли вы управляетесь с лошадьми?

Легкая улыбка мелькнула у того на губах и тут же исчезла.

— Честно говоря, я никогда не проходил ни через одни Врата. Моя деятельность ограничивалась Верхним Временем, а отпусков у меня почти не бывает. Что же касается лошадей, я хорошо управляюсь со всеми низшими формами жизни. Я езжу верхом достаточно хорошо, чтобы это устроило даже вас.

Кит проигнорировал и это завуалированное оскорбление.

— Спасательная операция в Скалистых горах тысяча восемьсот восемьдесят пятого года по следам удерживающих заложников террористов — это не то же, что короткая поездка на смирной кобыле в каком-нибудь городском клубе верховой езды. И я посажу вас вовсе не на хорошо обученную лошадь для начинающих. Старый Запад мало напоминает мир Верхнего Времени, где агенты «Уордменна — Вульфа» цепляют своих клиентов. Скажите, что может рекомендовать для подобной операции именно вас. Если вы не против, конечно.

В темных глазах Кедермена загорелся огонек того, что могло бы показаться иронией, а могло — чем угодно другим.

— Помимо всего прочего, я иду с вами потому, что мой клиент закроет эту станцию в случае, если меня не включат в состав вашей группы. Сенатор Кеддрик совершенно недвусмысленно высказался на тот счет, что он не доверяет действиям, предпринимаемым этой станцией. И кроме того, мы имеем дело с «Ансар-Меджлисом». Очень, насколько я понимаю, серьезными террористами.

Кеддрик взял их на мушку, и Кит понимал это. Хуже, понимал, что Сид Кедермен тоже понимает это и наслаждается ситуацией. Кит пожал плечами, отступая единственно приемлемым образом:

— Если ваш жеребец сбросит вас, стоит ему наступить на гремучую змею или услышать визг пумы, выкручивайтесь сами. Как командир отряда, я не могу и не буду тратить время на то, чтобы нянчиться с раненым новичком до следующего открытия Денверских Врат. Если вы не подберете себе приемлемой экипировки до открытия Врат, вам же хуже. Вы или останетесь здесь, или будете предоставлены в Нижнем Времени сами себе, ибо я не собираюсь ждать, пока вы купите или возьмете напрокат вещи, которые вам полагалось приобрести давным-давно.

— Я сделаю все, чтобы не разочаровать вас. Сухой, самонадеянный и — черт подери! — слегка издевательский тон.

— Честно говоря, Кедермен, — буркнул Кит, — мне глубоко наплевать, разочаруете вы меня или нет. Делайте свою работу, если не хотите подыскивать себе другую. Сенатор! — Он повернулся к Кеддрику. — Поскольку именно вы настаиваете на включении мистера Кедермена в состав поисково-спасательной группы, вы и будете платить.

Пошлите его к Энн Уин Малхэни за подходящим тому историческому периоду оружием. Я предложил бы «ремингтон».

— Что? — удивленно заморгал сенатор. Кеддрик, предложивший один из самых драконовских законов по контролю за огнестрельным оружием в истории западной цивилизации, явно не имел ни малейшего представления о том, что предлагал Кит.

Кит в упор смотрел на Кедермена.

— Как детектив «Уордменна — Вульфа», вы наверняка умеете обращаться с современным оружием. Однако вы не имеете ни малейшего понятия о том, что носить в тысяча восемьсот восемьдесят пятом.

— Вряд ли оружие на дымном порохе намного сложнее современного нарезного. Кит сдвинул брови.

— Значит, вы имеете опыт стрельбы с больших дистанций? Отлично. В таком случае мы начнем, скажем, с револьвера «ремингтон» модели семьдесят пятого года калибра сорок четыре — сорок и винтовки «ремингтон» номер три калибра сорок пять — семьдесят, с падающим затвором Хепберна. Скажите Энн, пусть поставит на нее прицелы Кридмора, и если вы освоите ее, мы получим возможность вести огонь по «Ансар-Меджлису» с дистанции в полмили. И добавьте еще «Ремингтон-Дерринжер» сорок первого калибра, мистер Кедермен, — вы сможете держать его в кармане вашего модного костюма, если вам хочется иметь потайное оружие. Только постарайтесь не прострелить им себе ногу — у этих «дерринжеров» не было предохранительного механизма, а курки довольно длинные. Спустите один, и получите аккуратную дырку сорок первого калибра в потрохах. Пусть Энн покажет вам, как безопасно заряжать и разряжать его. Передайте ей, пусть пошлет счет сенатору. Я буду ждать вас в библиотеке сразу после обеда. Вам еще многому предстоит научиться, если вы хотите участвовать в этой экспедиции. А теперь, с вашего позволения, нас с мистером Джексоном ждут незавершенные дела.

— Минуточку, черт возьми, подождите-ка, — вспыхнул сенатор Кеддрик.

Кит холодно сощурился, встретившись с Кеддриком взглядом.

— Таковы мои условия, сенатор. Вы его наняли. Так что не пытайтесь шантажировать станцию, чтобы она еще и ваши расходы оплачивала. Это ваша проблема. Мистер Кедермен! — Он коротко кивнул детективу. — Жду вас ровно в шесть тридцать в библиотеке. Не опоздайте.

Скитер едва не споткнулся, первым ринувшись к лифту. Сенатор Кеддрик продолжал брызгаться слюной. Прежде чем двери лифта затворились, Сид Кедермен успел одарить Кита короткой, довольной ухмылкой и щелкнуть пальцами у виска в знак небольшой победы в той смертельной игре, в которую их ввязали. Скитер Джексон смахнул пот со лба.

— Черт, Кит, вы ведь никак не можете жить без опасностей, нет?

— Знаешь, Скитер, — вздохнул тот, когда лифт понес их вниз, к Общему залу. — Есть единственная вещь страшнее, чем управлять дорогим отелем на вокзале времени.

— Ну и какая?

— Не иметь вокзала времени, чтобы управлять на нем гостиницей.

На это Скитер не нашелся, что ответить.

Обычно Кэтрин («Кэт») Эддоуз получала удовольствие от ежегодных поездок на уборку урожая в Кенте. Собирать хмель было проще многого другого, чем ей приходилось заниматься, да и сельский Кент превращался на это время года в огромный сад, полный цветов, зелени и свежего, чистого воздуха. Более того, Джону Келли, с которым она более или менее постоянно делила ложе вот уже семь лет, эти поездки на село почти всегда шли на пользу, избавляя на время от мучившего его кашля.

Однако в этом году все вышло по-другому. Обычно конец сентября бывал здесь теплым и живописным. Но все последнее лето выдалось необычно сырым и холодным. Когда они выбрались наконец, в Кент, дожди шли и там. От работы в холодных, мокрых полях от зари до заката здоровье Джона Келли только пошатнулось еще сильнее.

— Ничего уж тут не поделать, Джон, — сказала она наконец. — Видать, не судьба нам досидеть здесь до конца. Ты только смерти дождешься, точно говорю, и что тогда станется со мной, а? Куда ж я без тебя, Джон Келли?

Слезы стыда и бессилия заставили его отвернуться, но к ночи кашель его настолько усилился, что он согласился отказаться от уборки хмеля, пусть это и означало отказ от денег, в которых они оба так нуждались. У них не оставалось другого выхода, как вернуться в Лондон, где их хотя бы ждала сухая комната Келли для ночлега. Дорога пешком из Хантона в Лондон была неблизкой, но и денег на поезд у них не осталось, так что они отправились пешком, в компании с другой семейной парой, с которой познакомились, работая в полях.

— Ну что ж, нам в Челтенхем, — сказали их новые друзья, когда они добрели до поворота на Лондон, — так что до свидания, и удачи вам. Глянь-кось, Кэт, у меня тут квиток на рубаху фланелевую — может, возьмешь? Ценой всего два пенса, а старику твоему как раз сгодится, и, скажу тебе, нужна ему теплая рубаха, с таким-то кашлем.

— Спасибо. — Кэтрин с благодарностью приняла измятый талон. — Я и сама боюсь за Джоново здоровье — холода придут, а денег как не было, так и нет. Правда твоя, рубаха нам пригодится. — Она сунула талон в один из карманов, к тому самому мятому письму, что она купила у Энни Чапмен, бедолаги; письму, которого она слишком боялась, чтобы дать перевести, после того, что случилось с бедной Энни. И ведь Смуглая Энни призналась, что купила эти письма у Полли Николз, а та тоже погибла жуткой смертью.

Может, умнее всего было бы вовсе избавиться от этого письма? Просто выбросить его или сжечь, даже не пытаясь перевести?

Они простились с друзьями и побрели дальше по дороге, ведущей от развилки в Лондон. Кэтрин то и дело с опаской поглядывала на Джона. Цвет лица у него сделался еще хуже, и дышал он с трудом. Да и печень разболелась, судя по тому, что ему несколько раз пришлось остановиться на обочине передохнуть, и по тому, как он потирал бок и спину, когда думал, что она этого не видит. Им нужны были деньги на доктора и лекарства, как нужны они были бедняге Энни, а у них так мало осталось вещей на продажу. Они так рассчитывали на деньги за уборку урожая, чтобы перезимовать на них, а теперь у них никаких сбережений не осталось, а ведь холода еще даже не настали…

Придется мне узнать, что в нем, в письме этом, вдруг догадалась Кэт, и ее пробрала дрожь. Придется узнать, что в нем такого, и кто его написал, коли хочу, чтоб Джон дожил до весны. Эх, жаль, не назначили копы награды за того, что этот убийца Уайтчеплский сделал с Полли да с Энни. Ей не хотелось шантажировать того, кто написал письмо, тем более после того, что случилось с его предыдущими обладательницами, но и другого выхода она не видела.

Ну, сказала она себе, в Ист-Энде довольно найдется валлийцев, и то сказать, их там как собак нерезаных; так уж один-то найдется, чтоб сказать мне, что там, в этом драгоценном письме Эннином, вот и узнаю. Вот жаль, что Джон по-валлийски не талдычит, а так мне еще и делиться деньгами за перевод не пришлось бы. Может, загнать эту рубаху фланелевую кому, а деньги заплатить тому, кто прочтет мне письмо по-английски?

В животе ее было пусто, как и в кармане, в котором она хранила деньги — когда те бывали. Джон Келли, упорно ковылявший по дороге, несмотря на одышку, оглянулся через плечо и улыбнулся ей.

— Слышь, дорогая, — окликнул он ее. — Небось проголодалась?

— Ну, перекусить не отказалась бы, — призналась она. Ее тревожило, что он, должно быть, так же голоден, как она, а еда ему нужнее — при его-то кашле да почках. — Не переживай, Джон Келли: глядишь, скоро доберемся, пусть и изголодавши маленько, а там уж ты хоть пару пенсов да заработаешь, вот и поедим чего горячего.

Она и сама всегда заработает несколько пенсов, если понадобится. До сих пор она торговала собой, только когда обстоятельства становились действительно отчаянными. Но когда ее друг болел, а денег не оставалось ни гроша, Кэт Эддоуз не гнушалась возможностью заработать четыре пенса любым доступным ей способом. И уж раз дочка и ее новый муж, чтоб ему пусто было, взяли в привычку то и дело менять жилье по всей южной окраине Лондона, рассчитывать найти ее, чтобы выклянчить пару пенсов, не приходилось.

Ну, она все одно попробует найти дочь, как только снимет койку в своем прежнем ночлежном доме за номером 55 по Флауэр-энд-Дин-стрит. Придется, конечно, загнать что из шмоток на жратву да ночлег, а там она отыщет свою девочку да попытается раздобыть еще деньжат, а ежели не получится — ну, тогда придется найти какого забулдыгу-валлийца, которому невтерпеж перепихнуться за четыре пенса, вот он пусть и переведет письмо Энни Чапмен заместо платы. А там уж у нее будет полно денег на лекарства для Джона, себе на джин да на теплый ночлег до конца дней своих. А тот, кто зарезал Полли Николз да Энни Чапмен, пущай теперь на виселице попляшет. Было время, Кэт Эддоуз зарабатывала на жизнь продажей дешевых книжонок на публичных повешениях. Она едва не улыбнулась. Разве не справедливо, ежели она разбогатеет на истории, как повесят Уайтчеплского убийцу?

Раскаленный небосклон сиял как перевернутая чаша из позеленевшей бронзы. Горячая, едкая пыль лезла Скитеру в горло, несмотря на прикрывавшую нижнюю часть лица бандану. Скитер снова поерзал в седле, морщась от головной боли и от свербившего под грязной одеждой пота. Боль в стертых бедрах напомнила Скитеру, как давно он не садился в седло. Вообще-то он неплохо ездил верхом. В свое время, в другой жизни он легко мог совладать с любой оседланной тварью. Однако за годы легкой жизни на станции Шангри-Ла просто-напросто отвык — увы! А благодаря постоянному, назойливому присутствию Сида Кедермена — тот ухитрялся непрерывно путаться под ногами, не переходя при этом грани приличия, — Скитер и трех минут не успевал пробыть наедине с Китом, чтобы поделиться с тем своими подозрениями насчет Ноа Армстро.

Ну почему бы этому Армстро не удрать куда-нибудь в январь, а не в этот чертов июль? Жар как вода струился по узкому ущелью, на дне которого цокал подковами по отдаленному подобию тропы их небольшой караван. И почему эти чертовы любители пострелять дымным порохом не выбрали для своих дурацких игрищ местечка поближе к цивилизации? По их с Китом предположениям, Армстро при первой возможности должен был сбежать из группы, направившись в какое-нибудь людное место. Сан-Франциско, например. Или Чикаго, или Нью-Йорк, если он действительно хотел затеряться. Поиски Ноа Армстро и его заложников по всему континенту мало соответствовали представлениям Скитера о приятном времяпрепровождении, но он с радостью сделал бы и это, только бы отыскать Йаниру и ее семью.

Однако Армстро не сбежал. Скрываясь под маской пьяного фанфарона Джо Тайролина, Армстро даже не откололся от группы стрелков-любителей. Вместо этого главарь террористов выехал в горы вместе с остальными энтузиастами исторической стрельбы — возможно, вместе со своими заложниками, продолжая угрожать им. Почему Армстро продолжал держаться остальной группы, не смог понять даже Кит. А Сид Кедермен, так похвалявшийся своим умением понимать террористов, вообще не предложил никакого объяснения, просто пожав плечами.

Вот так Киту, Скитеру и агенту «Уордменна — Вульфа» пришлось плестись по их следу, а это означало переезд поездом из Денвера в Колорадо и нелегкий верховой переход на запад, в направлении Пайкс-Пик, в заброшенный шахтерский лагерь, где проводились состязания. Курт Майн-рад, гид во времени, которого направил им в помощь Грен-вилл Бакстер, нанял для перевозки припасов небольшой караван вьючных мулов. Уже через час после того, как они выступили в путь, Сид Кедермен начал беспокойно ерзать в седле, явно страдая от непривычного рода занятий. В конце концов, он послал своего коня вперед и пристроился к проводникам.

— Почему эти кретины поперлись для своих дурацких состязаний именно сюда? Они что, в Денвере заниматься этим не могли? Никаких ограничений в ношении оружия в конце девятнадцатого века еще не принимали, так кой черт понес их в эту Богом проклятую глушь?

Майнрад легко повернулся в седле к нему; лицо его за годы поездок с туристами по этим горам приобрело оттенок старой, хорошо выделанной кожи.

— Им хочется духа настоящего Старого Запада, а в Денвере это уже невозможно. Город слишком разросся и сделался цивилизованным. Миллионеры, разбогатевшие на золотой и серебряной лихорадке, превратили Денвер в уменьшенную копию городов с Восточного побережья: шикарные дома, европейские скульптура и живопись и общество самых ужасных снобов, каких только можно найти. Нувориши всегда рвутся продемонстрировать свои манеры и культурное превосходство, а денверские четыре сотни в этом отношении из худших.

Кедермен только фыркнул и снова поерзал в седле, пытаясь найти менее болезненное положение.

— Поэтому нашим искателям приключений нужен брошенный шахтерский городок в горах — чтобы там было много старых зданий, а еще ржавого оборудования, чтобы в него стрелять, а также использовать в качестве укрытий. Проблема в том, что большая часть таких лагерей еще не заброшена. Большие месторождения обнаружили здесь в пятидесятых годах девятнадцатого века, в городах вроде Сентрал-Сити, а новые, еще крупнее, открыли уже в семидесятых, в Энимас-Форкс, Апексе и Ледвилле. Эти города выросли как грибы на волне золотой лихорадки. Основное население — золотоискатели, спившиеся авантюристы, проститутки и процветающие торговцы. Они наживают бешеные состояния, торгуя припасами по непомерным ценам. В таких городах состязания не устроишь, поэтому мы и выбрали Маунт-Макинтайр. — Кедермен удивленно покосился на проводника, и тот усмехнулся. — Этот городок уже несколько лет как совершенно заброшен. Собственно, легендарный прииск Криппл-Крик не эксплуатировался целых двенадцать лет именно из-за Маунт-Макинтайра.

Эта история заинтриговала Скйтера, даже несмотря на присутствие Кедермена.

— Как это? Даже я слыхал про Криппл-Крик.

Майнрад ухмыльнулся.

— В общем, один парень по кличке Цыпленок Билл заявил, что он напал на жилу с содержанием золота две тысячи баксов на тонну породы — чертовски много даже для этих мест. Беда только, все это оказалось мыльным пузырем. Золотоискатели валом повалили сюда, изрыли всю округу шурфами, а нашли только пыль да камни. Народ прозвал это место Фасги-Хокс, Вздор Библейский, так что когда старый пьяница Боб Уомак в семьдесят восьмом нашел здесь жилу в двести баксов на тонну породы, ему просто не поверили. И не верят до сих пор. Только еще через пять лет, в девяностом году, немецкий граф по имени Пуртальс докажет, что Уомак говорил правду. А уже потом Криппл-Крик, конечно, сделается легендой. Особенно после пожара девяносто шестого года, когда весь город выгорит дотла. В тысяча девятьсот втором году золотые прииски Криппл-Крик будут приносить двадцать пять миллионов долларов в год, но пока весь этот край заброшен, благодарение Фасги-Хокс.

— Так вот что на самом деле вышло в Маунт-Макинтайр, — усмехнулся Скитер. — Что ж, похоже, это и правда идеальное место для игрищ со стрельбой. И если хоть кто-то извлекает из Фасги-Хокс хоть какую-то прибыль, кто будет возражать?

— Уж во всяком случае, не ДВВ. Эти-то получают куш с каждого самородка, захваченного в Верхнее Время. И потом, здесь этого местного, западного колорита, за которым сюда едут наши клиенты, просто залейся. — Он покосился на недовольного детектива, который снова поерзал в седле. — Да не горюйте, Кедермен, не помрете вы от этого… вот разве что бедра ваши будут не в восторге. Так, переутомление мышц, крепатура. Седалищной мозоли вы, во всяком случае, не набьете, а если и сотрете задницу в кровь, у меня есть снадобье для новичков, чтобы все зажило в наилучшем виде. — Он расплылся в ухмылке и похлопал свои седельные мешки. — Антисептик, антибиотик и изрядная доза анестезирующего, чтобы убавить боль.

Одна мысль о неуязвимом м-ре Кедермене, смазывающем седалищные мозоли заживляющим снадобьем, заметно подбодрила Скитера. Поведения Кедермена по отношению к прессе при их отбытии сквозь Денверские Врата — тот совершенно омерзительным образом поддакивал этой гнусной жабе, Кеддрику, а также нагло уверял журналистов в том, что лично вернет бедняжку Джину Кеддрик в объятия любящего папочки, ибо снаряженной вокзалом экспедиции эта задача явно не под силу, — хватило, чтобы до конца дней заслужить лютую ненависть Скитера.

Скитер с трудом удерживался от того, чтобы не сунуть Кедермену булавку в задницу — очень уж соблазнительно было бы послушать, как тот запоет в разгар тирады. Зато теперь его приводила в ужас мысль о той катавасии, которая поднимется по их возвращении на станцию. Первый же ублюдок, который сунет ему в рот микрофон с воплем: «Это правда, что вы затеяли обжулить сенатора, пользуясь постигшим его несчастьем?» — получит по морде ближайшим не привинченным к полу предметом.

Но пока…

Из Колорадо-Спрингс в Маунт-Макинтайр вело два пути. Один заворачивал круто на север, через ущелье Вудленд-Парк, и лишь затем спускался к Криппл-Крик. Можно было ехать и на юг, мимо Виктора, а потом повернуть на север, держась предгорий. Оба пути занимали несколько часов, однако северный был все-таки длиннее, поэтому Майнрад повел их мимо Виктора. Они выехали с железнодорожного вокзала Колорадо-Спрингс часов в десять утра, и ко времени, когда солнце почти цеплялось за вершины Скалистых гор, даже Скитер был измотан. Каньон, по которому они ехали, наконец-то открылся в долину, напоминавшую лунный пейзаж: исковерканные склоны, глубокие, поросшие мелким кустарником расселины. Страна золотоискателей.

Извивающаяся цепочка вьючных мулов обогнула очередной отвал скальных обломков и пустой породы, и глазам их наконец открылся вымерший городишко. Лагерь золотоискателей расползся по долине между отвалами, лотками для промывки породы, зияющими провалами шурфов и огороженными жерлами более глубоких шахт. Река, разделившаяся здесь на несколько рукавов, весело поблескивала на солнце; вода пенилась и клокотала у скатившихся с гор огромных валунов.

В сухом вечернем воздухе треснул выстрел, заставивший Скитерову клячу шарахнуться в сторону. Ударом пяток он совладал с перепуганным животным и послал его обратно по тропе.

Длинный, пересохший деревянный лоток тянулся на добрых три сотни футов вниз по голому склону до самого подножия. Где-то в самом низу его клубилось в горячем воздухе облачко сизого дыма. На мгновение оно окутало разбитые борта лотка и только потом растаяло. В сотне футов от него вспухло новое облачко — это выстрелили еще, на этот раз из полуразвалившейся конюшни.

Из дверей конюшни вылетела лошадь и безумным галопом устремилась через полосу открытого пространства. Всадник, низко пригнувшийся к лошадиной шее, выхватил из кобуры на поясе пистолет и выпалил куда-то в сторону лотка. В воздухе повисло новое облачко порохового дыма, быстро смешавшегося с пылью из-под копыт. Всадник сунул револьвер обратно в кобуру и выхватил из седельного чехла другой, гораздо большего размера. Новый выстрел прогремел, когда он проносился мимо лотка. На всем скаку всадник зачехлил и этот пистолет и поскакал к хибаре на краю поляны.

Только там он натянул поводья, резко останавливая лошадь, снова выхватил револьвер и, развернувшись, выпалил через плечо в сторону лотка. Посыл шпорами — и несчастная лошадь, обогнув хибару, понеслась назад, а он продолжал палить по лотку, пока не скрылся в темном проеме дверей, который тут же заволокло пылью. Послышался резкий свист.

— Время! — послышался мужской голос со стороны заброшенных домов. — Мишени! Следующему — приготовиться!

На этот раз Скитер разглядел за дальним бортиком лотка пригнувшуюся фигуру. Парень за лотком бежал вниз, на ходу срывая прилепленные к ветхим деревянным конструкциям мишени, торопливо заменяя их на новые, предназначенные для следующего соревнующегося. Потом он бросился обратно наверх и прыгнул в щель, защищавшую его от свинца. Схоронившись там, он выхватил револьвер и выстрелил в воздух. По этому сигналу из конюшни снова ударил выстрел. Скитер увидел облачко пыли и щепку, отлетающую от сухого бортика лотка в месте, где ударила пуля. Из конюшни вырвалась вторая лошадь с точно так же пригнувшимся к гриве всадником с той только разницей, что шестизарядный револьвер торчал у этого из кобуры рукоятью вперед. Затем все повторилось: всадник дважды выстрелил в лоток, пока его конь, здоровый белый в яблоках жеребец проносился мимо; доскакал до хижины, натянул поводья, выстрелил через плечо, сунул пистолет в кобуру и снова погнал лошадь обратно. Кожаный повод зацепился за торчавшую вперед рукоять револьвера и выдернул его из кобуры. Револьвер блеснул на солнце вороненой сталью, описал в воздухе пологую дугу и со стуком упал в пыль. Всадник даже оцепенел от огорчения. Опомнившись, он остановил лошадь, слез на землю, подобрал оружие и, исполнив на одной ноге замысловатый танец, взгромоздился обратно в седло и совершил еще один круг почета вокруг хибары. Только после этого он поскакал обратно, обстреляв напоследок лоток.

Скитер хихикнул.

— Черт, как бы этому парню еще пару раз не попрыгать из седла и обратно, пока он доберется до конюшни.

— Да, — повернулся к нему Кит. — И если бы это была настоящая перестрелка, он скорее всего был бы уже покойником.

Скитер разом посерьезнел.

— Намек понял.

Судья в заброшенном доме крикнул: «Время!»

Ехавший во главе цепочки верховых лошадей и вьючных мулов Курт Майнрад сложил руки рупором и пронзительно свистнул.

— Эге-гей! — завопил он. На мгновение в заброшенном шахтерском городке воцарилась мертвая тишина, затем захлопали двери, и он разом ожил. Мужчины в выцветших, покрытых пылью брезентовых рабочих штанах и сшитых из лоскутов бычьих шкур куртках выходили из укрытий за несколькими зданиями. Из казавшихся необитаемыми домов возбужденно выбегали женщины, некоторые в таких же нарядах, как мужчины, а другие — в длинных платьях и широкополых шляпках для защиты от палящего солнца. Внизу, у лотка, мужчина, менявший мишени, замахал им руками и отозвался таким же пронзительным кличем.

— Поехали, — скомандовал Майнрад.

Кит стукнул пятками по бокам своей лошади почти так же устало, как Скитер. Вряд ли отставной разведчик садился за последние годы в седло чаще, чем Скитер, и хотя Кит оставался гибким и крепким, как старый, пробывший слишком долго на солнце кожаный ремень, моложе за эти годы он тоже не сделался. Вид самого выносливого из всех известных Скитеру человека, измотанного не меньше, чем он сам, немного взбодрил Скитера. Они молча въехали в «город», пока обитавшие в нем стрелки собирались перед конюшней. Кто-то восстановил стойла и загон, так что здесь можно было разместить несколько десятков лошадей, но пока там виднелось не больше дюжины. Из труб нескольких ветхих домишек поднимались едва заметные струйки дыма; большую часть окон давно выбило непогодой.

Коренастый мужчина лет тридцати пяти с небрежно перекинутым через плечо дробовиком подмигнул их провожатому. Скитер смутно помнил его: это был один из гидов «Путешествий во Времени», проводивший большую часть года по эту сторону Денверских Врат. Гид смотрел на них, не скрывая своего изумления.

— Курт! Вот уж не ожидал, что сюда пошлют именно тебя! Разве ты не в отпуске? Ты только не думай, что я не рад твоему приезду. Я говорил тому курьеру: нам нужна самая лучшая помощь, какая возможна. Ты, должно быть, сидел у самых Денверских, раз добрался так быстро.

Скитер сполз с седла, поскольку ехавшие перед ним Курт Майнрад и Кит Карсон, почти неузнаваемый под толстым слоем пыли, сделали то же самое. Земля под ногами у Скитера оказалась твердой как камень, прокаленная жгучим летним солнцем. В городе пахло древесным дымом, пороховой серой, раскаленной пылью и человеческим потом. От Скитера воняло к тому же лошадью.

— Курьер? — резко переспросил Кит. — Какой еще курьер? Мы здесь без всякого курьера.

Гид «Путешествий» с дробовиком повернулся к Киту, застыл, и челюсть его медленно поехала вниз.

— Боже праведный! Кит Карсон? Нет, уж вас-то они никак не послали бы мне на помощь. Ради Бога, что вы-то здесь делаете?

Кит покачал головой:

— Потом. Зачем вы посылали курьера? Что такого случилось, если вам нужна помощь?

— Два убийства, вот что случилось, — буркнул тот, сплевывая табачную слюну. — Два чертовых убийства и еще четверо пропавших туристов. — Пока Скитер старался удержать стон, гид перевел взгляд с Кита на него, потом на Сида Кедермена и, наконец, уже вопросительно — на Курта Майн-рада. Наконец он протянул руку Киту. — Орсон Трейверс. Давайте-ка я размещу вас, а потом расскажу подробнее. Здесь жарко как в адском пекле, и, судя по вашему виду, вам не помешает выпить чего-нибудь прохладного, прежде чем нырять в этот омут.

Кит кивнул. Задержка явно раздражала его, но и он понимал необходимость стряхнуть пыль с одежды, утолить жажду и позаботиться о лошадях.

— Рад познакомиться с вами, мистер Трейверс. Это Скитер Джексон, детектив отеля «Замок Эдо». А это мистер Сид Кедермен, частный детектив из агентства Уордменна — Вульфа.

— Здравствуйте, джентльмены, — мрачно произнес Орсон Трейверс. — Мои погонщики присмотрят за вашими лошадями и разгрузят мулов. Пройдемте пока в салун, там и поговорим. У меня есть странное ощущение, что наши неприятности связаны с тем, что делаете вы здесь в обществе двух детективов.

Это же ощущение не покидало и Скитера. И Кита тоже, судя по выражению его лица. Что думал на этот счет Сид Кедермен, Скитера не волновало. Если частной ищейке Джона Кеддрика хотелось сделать что-нибудь действительно полезное, он мог сигануть с ближайшей скалы.

— Салун вон там, — показал Трейверс.

Очень скоро Скитер уже сидел на скрипучем деревянном стуле, потягивая холодную воду из мятой эмалированной кружки. В ветхий салун набивались туристы — послушать. В их толпе Скитер не увидел ни одного лица, которое могло бы принадлежать Ноа Армстро или Джине Кеддрик, не говоря уже о его пропавших друзьях. Он сильно опасался, что точно знает, кто погиб, а кто пропал.

— Олл райт, — негромко произнес Кит, когда последний турист протиснулся в дверь. — Вы сказали, вы потеряли двух людей убитыми, а четверо других пропали. Я очень сильно опасаюсь, что ваши плохие новости окажутся туго повязаны с нашими. Мы прибыли сюда с поисково-спасательной миссией. От того, насколько хорошо мы выполним свою работу, зависит, останется ли Шангри-Ла действующей или станцию закроют. — Он окинул взглядом лица туристов и их проводников, изучая каждое по очереди. — Я не вижу здесь Джоя Тайролина. И Касси Ковентины.

Орсон Трейверс провел рукой по взмокшим от пота лицу и волосам.

— И не увидите. Об этой беде я и говорил. То есть, это еще часть беды. — Трейверс поморщился. — В общем, во время скачек на выносливость случилась перестрелка. Двое туристов погибли, застреленные один Бог знает кем. И одна лошадь. А другой турист снялся с места во время всеобщего смятения и исчез со всем своим добром. Захватил с собой носильщика — носильщика и двоих его детей, которым вообще не полагалось быть здесь. Булл Морган и Гренвилл Бакстер выставят меня взашей, — понуро добавил он. — Это надо же: потерять шестерых членов группы в один день!

Скитер крепко стиснул в руках свою кружку, боясь вздохнуть. Кто мертв, а кто бежал? Носильщик с двумя детьми мог быть только одним человеком, так ведь? Маркус — с Геласией и Артемисией. Но кто тогда бежал с ними? Йанира? Может, его друзья все-таки в безопасности, бежав в горы? Но два человека убиты, а заложников было шестеро. Скитер вдруг понял, что ему совершенно необходимо знать, кто здесь погиб. Он вскочил на ноги.

— Покажите мне тела, — хриплым от пыли и усталости голосом потребовал он. Трейверс колебался.

— Тут все не так просто, как вам кажется, мистер Джексон.

— Покажите мне эти чертовы тела! Кит тоже встал.

— Спокойно, Скитер, — негромко сказал он, потом повернулся к Трейверсу. — Вам действительно лучше показать их. Насколько я понимаю, вы ведь не отсылали тела обратно с курьером?

— Я решил, лучше будет подождать до возвращения группы, которую я послал на поиски пропавших туристов, но они еще не вернулись, вот я и послал всадника в Денвер. Я надеялся, он успеет туда до открытия Врат, но раз вы ничего о нем не слышали, выходит, ему это не удалось. Мы положили останки в кладовую, вот за этим баром. — Трейверс кивнул в сторону двери в задней стене помещения. — Это самое безопасное место в городе. Мы забальзамировали их медикаментами из нашей аптечки и завернули в пластик. Не хотелось, чтобы до них добрались представители местной фауны. Так вышло, что у нас в отряде станционный врач.

— Паула Букер? — удивленно вскинул брови Кит.

— Угу, — кивнул Трейверс. — После того, что случилось на маршруте, ее было не остановить. Она все сокрушалась, что могла бы спасти одного из них, будь она там, на месте.

Кит устало кивнул:

— Будьте добры, отоприте нам кладовую. Давайте покончим с этим сразу.

Скитер и Кит прошли в соседнюю комнату следом за Трейверсом, оставив Кедермена плестись в хвосте. Желающих идти с ними из числа туристов не нашлось. Трейверс отпер кладовку, где бармен хранил дешевое виски в те времена, когда этот лагерь еще был оживленным, полным надежд городком. Когда тяжелая дверь со скрипом отворилась, в ноздри ударил тошнотворный, сладковатый запах. А еще через несколько секунд Трейверс расстегнул молнии на пластиковых мешках, и Скитер уставился на два мертвых тела. Одного, слава Богу, он не знал. А вот второй…

Даже готовый к худшему Скитер покачнулся, словно от удара. Пыльная комната, прокаленные солнцем горы за разбитым, забранным сеткой окном на мгновение покачнулись и поплыли по кругу. Скитер ухватился за открытую дверь. До него словно издалека донесся собственный, странно перехваченный голос:

— Шею сверну тому гаду, кто это сделал… Юлия застрелили в упор, выстрелом в живот. Очевидно, он оставался в живых еще достаточно долго, чтобы дотянуть до лагеря и Паулы Букер, поскольку кто-то наложил на рану шов прежде, чем он умер. Кит положил руку Скитеру на плечо.

— Мне очень жаль, Скитер. — Сострадание в голосе старого разведчика тронуло бы его, не будь боль такой невыносимо острой.

— Черт подери, Кит! Мальчику не исполнилось еще и семнадцати! — Скитер рывком отвернулся: слезы почти ослепили его, а ему не хотелось, чтобы это заметил Кит. Он сделал шаг прочь из этой ужасной комнаты, на улицу, на свежий воздух, и тут взгляд его упал на Сида Кедермена. Детектив бесшумно подошел к ним сзади и заглядывал им через плечи. Даже застилавшая взгляд Скитеру багровая пелена боли не помешала ему заметить, как застыл в смертельном оцепенении Кедермен, отчего боевой инстинкт Скитера, вообще редко его подводивший, тут же привел все его чувства в боевую готовность номер один. Он уже видел такое же безмолвное, смертоносное напряжение у одного или двух лучших воинов Есугэя, мужчин, запросто перерезавших бы глотку лучшему другу за один косой взгляд в их сторону. При виде выражения глаз Кедермена волосы на загривке у Скитера стали дыбом.

Кедермен смотрел вниз, на тела. И на одно-единственное мгновение Скитер увидел в его ледяных глазах нескрываемое потрясение. Скитер проследил направление его взгляда и понял, что тот смотрит не на убитого подростка из Нижнего Времени, а на второй труп — мужчину, которому, судя по ранениям, выпустили несколько пуль в спину. Внезапное оцепенение Кедермена, потрясенный взгляд, словно отказывавшийся верить в то, что увидел, еще больше насторожили Скитера.

Неожиданно на локоть Скитеру легла рука Кита.

— Спокойно, Скитер, что-то рот у тебя опасно побелел. Пошли-ка на улицу, подышишь свежим воздухом. Я понимаю, каким тяжелым потрясением стало это для тебя… — Отставной разведчик буквально проволок его через зал салуна, растолкал глазевших туристов и вытащил на жаркий солнечный свет, где воздух был свежее, а легкий ветерок, казалось, сдул жуткий запах смерти. Почти сразу же в руке у Скитера оказалась металлическая фляжка.

— Глотни-ка, Скитер, — чуть громче, чем следовало бы, произнес разведчик. — Это поможет.

Не зная, что задумал Кит, Скитер решил подыграть ему, тем более что это избавляло их на несколько мгновений от присутствия Кедермена. Что бы ни находилось во фляжке, оно обожгло глотку. Скитер сделал еще глоток, покорно позволяя Киту вести его в направлении конюшни. Одной рукой Кит заботливо придерживал его за локоть, словно отводя пораженного горем человека прочь от посторонних взглядов. Когда они отошли от салуна на приличное расстояние, Кит как бы невзначай пригнулся к его уху.

— Что, черт подери, такого увидел ты в лице Сида Кедермена, Скитер, чтобы это так быстро вывело тебя из шока? Только что ты едва на ногах держался, и тут же ты, судя по взгляду, готов прибить Кедермена на месте.

Скитер заглянул прямо в голубые глаза Кита.

— Так вы поэтому меня так стремительно оттуда выдернули?

— Еще бы, — фыркнул Кит. — Просто мне не хотелось, чтобы Кедермен заметил выражение твоего лица. Пусть себе смотрит на трупы.

— Гм. Ну, именно это меня и насторожило — то, как он смотрел на эти тела. Вы можете себе представить, что может повергнуть ручную ищейку сенатора в шок, чтобы он выглядел как дохлая курица? На какую-нибудь долю секунды Сид Кедермен был самым потрясенным человеком в этом лагере. Похоже, он знал этого парня и не ожидал застать его мертвым на полу салуна.

Кит даже присвистнул, хотя и негромко.

— Мне это представляется довольно любопытным, а тебе?

— Любопытным? А ведь это еще далеко не все. Есть что-то подозрительное в рассказе Кеддрика — в том, что он пытался нам скормить насчет этого Ноа Армстро. Или Кеддрик врет, или кто-то подбросил ему эту ложь, так как мне начинает казаться, что Ноа Армстро никого не похищал. И возможно, он вовсе никакой не террорист.

Кит застыл на ходу, и глубокие морщины на его лице сложились в гримасу глубокого удивления. Скитер, хмурясь, рассказал ему все. Про парня с диким взглядом, выкрикнувшего имя Ноа.

— И я готов поспорить, — добавил Скитер, — это Ноа Армстро застрелил террористов из «Ансар-Меджлиса» в детском саду, когда эти мерзавцы пытались схватить детей Йаниры. Они проскользнули сквозь Врата Дикого Запада, добрались сюда и, после того как кто-то убил Юлия, Ноа Армстро бежал дальше с Маркусом и девочками. Вот только… Почему Юлий изображал женщину?

Этот вопрос не давал Скитеру покоя. Этот момент никак не стыковался со всем остальным.

— Да, забавно, — задумчиво пробормотал Кит. — Кого должен был изображать Юлий? Почему именно женщину? Если, конечно, он не служил прикрытием для кого-то другого.

— Джины Кеддрик? — ахнул Скитер.

— Не вижу других кандидатур. Но зачем? И если Ноа Армстро не имеет отношения к «Ансар-Меджлису», кто, черт подери, он такой? И откуда он знал о готовящемся нападении на Йаниру и ее семью?

— Именно эти же вопросы я задаю и себе, — пробормотал Скитер. — И еще: как звали того дикого парня в толпе?

— Ты говорил, у парня был пистолет, стрелявший дымным порохом? Скитер кивнул.

— Было бы весьма интересно, — сказал Кит, с отсутствующим видом почесывая затылок, — узнать, не зарегистрирован ли этот пистолет на имя Карла Мак-Девлина?

— Вы имеете в виду… — выпучил глаза Скитер, — этот малый мог быть Джиной Кеддрик? В мужском костюме? Кит выразительно поморщился.

— Она исчезла в компании с Ноа Армстро, кем бы он там ни был. И нам известно, что Джина — храмовница. Это дает ей убедительный повод защищать жизнь Йаниры. После убийства ее тетки и подруги у Джины наверняка имелись основания подозревать, что Йанире угрожает серьезная опасность.

Скитер негромко присвистнул.

— Мне это не нравится, Кит. Ни капельки не нравится. Вонючее дело.

— Мне тоже, — буркнул Кит, яростно пнув башмаком комок грязи. Тот разлетелся облачком пыли. — Впрочем, подумать, так оно и раньше мне не нравилось, и у меня никогда не было оснований верить хоть одному слову Джона Кеддрика. Что меня интересует — так это зачем Кеддрику было врать насчет Ноа Армстро. Уж ФБР-то могло бы подтвердить или опровергнуть его утверждение, будто Армстро — террорист.

— А может, — неохотно предположил Скитер, — Кеддрик просто подкупил ФБР? Такое ведь случалось.

Кит смерил его внимательным, непроницаемым взглядом и выругался на незнакомом Скитеру языке.

— Знаешь, Скитер, я терпеть не могу, когда ты говоришь вещи вроде этой. Потому, что у меня неприятное ощущение, что ты, возможно, прав.

— Класс. И что нам теперь со всем этим делать?

— Во-первых, — тут лицо Кита превратилось в узкую, смертоносную маску, — мы выясним, что такого произошло здесь, в результате чего два человека мертвы, а Маркус с детьми спасается бегством. Потом мы выследим Армстро и наших друзей. Прежде, чем это за нас сделает еще одна шайка меджлисовцев.

Возвращаясь в пыльный салун, Скитер безрадостно обдумывал еще одну загадку: какова роль во всей этой смертельной неразберихе м-ра Сида Кедермена?