"Босс" - читать интересную книгу автора (Роббинс Гарольд)Глава 36В понедельник, 6 января, Джек наконец-то появился в своем кабинете. Он весь высох. Впервые — во всяком случае, на памяти тех, кто его знал, — костюм не сидел на нем как влитой. Джек также загорел дочерна, потому что после смерти Энн жил на Сент-Крое. Большую часть времени с ним провела Линда. Нелли до середины декабря находилась на попечении Присциллы, но прилетела на Сент-Крой, как только начались рождественские каникулы. Эль-Джей и Лиз присоединились к Джеку на Рождество, как и Джони с Дэвидом. Сара, которая нашла работу в Лос-Анджелесе, провела с Джеком неделю до Рождества. Все они видели, как он плакал. Сидел на берегу, глядя на накатывающие волны, и плакал. Позвонив с Сент-Кроя, Джек назначил на понедельник, 6 января, собрание руководящего состава Эл-си-ай. На десять утра. Все собрались в зале заседаний совета директоров. Мэри Карсон сидела напротив Джека, на другом конце большого стола. За стол сели также Микки Салливан, Кэп Дуренбергер, Херб Моррилл, доктор Фридрих Лоувенстайн и Рей Ленфант. Остальные чиновники расселись на поставленных вдоль стен стульях, некоторые стояли. Джек поднялся. — Я хочу поблагодарить вас за то, что вы более чем на три месяца освободили меня от всех обязанностей. В это трудное для меня время мне очень помогало сознание того, что в мое отсутствие компания находится в руках компетентных и влюбленных в свою работу специалистов. Огромное вам всем спасибо. Хочу попросить вас еще об одной услуге. Знаю, что вы все желали бы выразить мне свое сочувствие. Я получил ваши письма и открытки и обязательно отвечу на них. Я только убедительно прошу вас больше не сочувствовать мне. Не начинать разговор с того, как вы сожалеете о понесенной мною утрате. Я это и так знаю. Но всякое напоминание о… У него перехватило дыхание, и с минуту все смотрели куда угодно, только не на Джека, дожидаясь, пока он возьмет себя в руки. — Дамы и господа, компания должна работать. Позвонив с Сент-Кроя, я предложил повестку дня сегодняшнего совещания. Я попрошу остаться всех сидящих за столом, а также Дэйва и Маргарет. Остальным вновь выражаю свою благодарность и признательность. Я обещаю в течение этой недели переговорить с каждым, обсудить, что делается и что надо сделать. Прежде чем пролистнуть свою записную книжку и перейти к первому вопросу повестки дня, Джек оглядел стол. Изменения уже произошли. Но точка еще не поставлена. Пейнтера, естественно, уволили. Теперь за создание новых передач отвечал другой человек. Кэпу Дуренбергеру шел семьдесят девятый год, и он уже собирался на пенсию. Ходили слухи, что Рею Ленфанту предложили высокий пост в администрации Никсона. Он с таким восторгом воспринял избрание Никсона президентом США, что до сих пор ходил с американским флагом в петлице. Мэри Карсон уже не напоминала ту молодую женщину, которая в бикини плавала в бассейне. В строгом деловом костюме, с короткой стрижкой и в очках она выглядела куда старше и солиднее. За обедом Мэри Карсон дала понять Джеку, что хотела бы принимать в работе Эл-си-ай более активное участие, чем ее отец. Выслушав высказанные ею идеи, Джек заявил, что будет рекомендовать совету директоров назначить Мэри Карсон вице-президентом компании. Домой он приехал около одиннадцати. Его подвез Микки Салливан, а дверь он открыл своим ключом. Линда ждала его в библиотеке, смотрела телевизор и одновременно читала книгу. Телевизор она тут же выключила, а книгу отложила. На ней был желтый халатик, не прозрачный, но совсем коротенький, выставляющий напоказ ноги и желтые трусики. Линда подошла к Джеку и прижалась к нему. Они поцеловались. Он ей заранее позвонил, чтобы предупредить, что обедать не будет. — Пошли наверх, — прошептала Линда. Они не пользовались главной спальней, где Джек спал с Энн. Он перебрался в одну из спален для гостей. Главная спальня практически не изменилась с той последней ночи, которую провели в ней Джек и Энн. Даже халатик Энн оставался на стуле, куда она положила его в сентябре, перед тем как ее в последний раз увезли в больницу. Правда, Линда перенесла в спальню для гостей несколько эротических гравюр, купленных Энн для Джека. Его одежда висела в стенном шкафу. В одном из ящиков комода лежало белье Линды. Пока Джек раздевался, Линда выбирала себе вечерний туалет. Унесла вещи в ванную и вышла оттуда в прозрачном черном пиджаке, черных трусиках, состоящих из полоски материи, в двух местах присоединенной к резинке, черных чулках с черными кружевными подвязками и черных лакированных туфлях на высоком каблуке-шпильке. Джек, уже в одних трусах, плеснул в два бокала бренди, и они сели на маленький диванчик. Джек включил телевизор. У них вошло в привычку каждый вечер смотреть информационный выпуск, который вел Джонни Карсон, или хотя бы часть выпуска. Джек стянул вниз ее трусики. Лобок Линда выбривала, а половые губы, красные, мясистые, выдавались вперед. Он ласкал их, а Линда постанывала от удовольствия. Потом схватилась за его пенис. Как обычно, новости оказались гораздо менее интересными, чем их занятия. Джек с Линдой поспешили в кровать и набросились друг на друга. Однако они успели вернуться на диванчик, уже голые (на Линде, правда, остались чулки), еще до того, как Карсон пожелал своим зрителям доброй ночи. Линда стала спасением для Джека. Провидение позаботилось о том, чтобы свести их вместе. Во всяком случае, ни у одного из них раньше таких планов не было. После смерти Энн Джек и Линда провели пять недель на Сент-Крое. Линда как могла поддерживала его. Джони хотела прервать съемки «Нормы», чтобы побыть с отцом, но Линда сказала, что ей будет проще взять отпуск за свой счет в Йельском медицинском центре. Линда оказалась идеальной компаньонкой. Знала, когда погрустить с ним, когда улыбнуться или посмеяться, если Джек вдруг вспоминал о том, что жизнь продолжается, знала, когда оставить его одного на берегу, а когда пригласить поехать вместе на рынок за продуктами. Именно на рынке, когда он взял ее за руку, Линда в ответ сжала его ладонь. С того момента все и образовалось. — Джек, я собираюсь уехать отсюда, — поделилась своими планами Линда. — Господи, нет! Она поцеловала Джека в шею. — Нельзя нам продолжать то, что мы сейчас делаем. Надо поставить точку. Я не могу допустить, чтобы Нелли выяснила, что я сплю с ее дедом. И остальным нашим родственникам знать об этом ни к чему. Джек потер щеки. — Я знаю… — Он взял ее за руки. — Линда, я бы покончил с собой, если бы не ты. — Нет. Не покончил бы. — Мог покончить. Я бы отдал все на свете ради того… — Люди нас возненавидят. В частности, мои родители. Именно возненавидят, Джек. Джек вздохнул и неохотно кивнул, признавая ее правоту. — Поэтому я и хочу перебраться в другое место. Но, уж конечно, не к Гаю. Я… — Постой, — прервал ее Джек. — Не надо тебе никуда перебираться. Ты здесь живешь. Уеду я. — Ты не можешь уехать. — Еще как могу. Подумай, сколько сразу разрешится проблем. Я буду жить в городе. Все равно мне не хочется оставаться в Гринвиче. Пока. Однако… это семейное гнездо. Я не хочу его продавать. Джони, Эль-Джей, Лиз… это их дом. Так же, как и Кэтлин, я хотел сказать Сары. Разве можно лишить их места, куда они могут вернуться? И у Присциллы тут дом. Она прожила с нами больше двадцати лет. Я перееду в городской особняк. Возьму кое-что из вещей и… Линда, пусть это будет твой дом, твой и Нелли. Я буду приезжать время от времени. И нам не надо… — Надо. Обязательно. Иногда. Но нам придется найти себе и других партнеров. И тебе, и мне. — Она поцеловала его. — Я люблю тебя, Джек, — прошептала Линда. — Как только возможно любить. — И я люблю тебя, Линда. По просьбе Джони Мо Моррис попытался найти роль для Сары. А когда у него ничего не вышло, предложил ей поработать в его агентстве. Ко всеобщему удивлению, в том числе и ее собственному, Сара быстро освоила премудрости этой далеко не простой профессии. Через шесть месяцев после того как она начала работать в агентстве, Мо отпечатал новые визитные карточки: В свои семьдесят пять лет Мо Моррис перекладывал все больше работы на молодых партнеров. Фрайден теперь вел дела Джони Лир, хотя Мо знал, что Джони хотела чтобы ее представляла сестра. Мо и сам продолжал следить за карьерой Джони, а Саре пока поручал более мелкую рыбешку. Сара обладала удивительным нюхом на те пункты контракта, которые обычно печатались мелким шрифтом и таили в себе немало подводных камней. Независимые продюсеры, в том числе и кинозвезды, которые сами финансировали свои фильмы постоянно стремились уйти от стандартных контрактов и написать свои, с особыми условиями, зачастую существенно ущемляющими права актера и режиссера. Борьба с такими пунктами входила в обязанности агента, и Сара справлялась с этим очень удачно. Хотя ей нравились ее новые имя и фамилия, в иудаизм она больше не стремилась. Сара стала все больше времени проводить с молодым сценаристом Брентом Крейтоном. Она отдала ему свою девственность, а он ввел ее в коммуну, где курили травку и общались нагишом. Джони наконец-то получила «Оскара» за роль Нормы в фильме, снятом по роману Джейсона Максуэлла. Более того, за эту роль ей вручили премию Ассоциации кинокритиков Нью-Йорка и премию «Золотой глобус». На церемонии вручения «Оскаров» Джек появился на публике впервые после смерти Энн. Джони пообещала, что он будет сопровождать кого-нибудь из знаменитых актрис, и с помощью Мо Морриса выполнила свое обещание. Улыбаясь, он вылез из лимузина, а потом, протянув руку, под сверкающими фотовспышками помог выйти из салона Аве Гарднер[120]. Вместе они появились и на торжественном ужине, на котором Джони прижимала к груди позолоченную статуэтку и выслушивала поздравления и комплименты двухсот гостей. Саре компанию составлял Брент Крейтон. Даже среди роскошных голливудских женщин Сара не затерялась, выделяясь юностью и платьем из тонкого красного шелка, под которым напрочь отсутствовало нижнее белье. Из украшений она надела лишь бриллиантовый браслет, подаренный ей Энн. Лиз прилетела в Лос-Анджелес с отцом на самолете компании. Сопровождал ее брат. Эль-Джей вошел в состав «Всеамериканской сборной»[121] и подписал контракт с профессиональной командой «Маиамские дельфины». Его увлечение грубой игрой Лиз презирала, но не могла не признать, что приятно появиться на людях в компании одного из лучших игроков американского студенческого футбола. В свои девятнадцать лет Лиз всеми силами пыталась показать, что ее не смущает голливудский блеск. Зато сама она привлекала восхищенные взгляды, надев платье из серебристой материи с практически голой спиной и большим декольте. На самолете Эл-си-ай прилетела и Линда. Для церемонии она выбрала свой любимый цвет — черный: облегающее платье, чулки, туфли. И она смотрелась великолепно. После ужина, в два часа ночи, Джек собрал семью в своем «люксе» в «Беверли Хилтон». Только семью, без сопровождающих. Он поднял бокал с шампанским. — Джони… Мы все гордимся тобой. Мои дети многого достигли и еще достигнут. Жаль только… — Джек замолчал, прикусив нижнюю губу. — Если бы только Энн и Джон могли быть с нами… И даже Кимберли. Она бы тоже гордилась тобой, Джони. Кертис Фредерик заскучал в Аризоне, как и предрекал Джек. И когда Джек предложил ему вернуться в Нью-Йорк, чтобы раз в месяц делать часовую передачу-интервью, Кертис согласился, предварительно получив одобрение Бетси. Подготовка каждого выпуска занимала от недели до десяти дней. Джек пригласил Кертиса и Бетси жить в это время в его доме в Гринвиче. Линду ежемесячные приезды Кертиса и Бетси радовали. Она отдала им главную спальню, зная, что Джек не только не будет возражать, но и сам никогда этой спальней не воспользуется. В те дни, что Кертис и Бетси жили в Гринвиче, Джек обычно проводил там два или три вечера. Каждый выпуск состоял из двух интервью. Многие с радостью откликались на предложение Кертиса Фредерика. В радио-и тележурналистике он пользовался непререкаемым авторитетом. Президент Никсон не только согласился дать ему интервью, но и прилетел ради этого в Нью-Йорк. Бывший техасский губернатор Джон Конпелли рассказывал о том, что он чувствовал, находясь в одной машине с Джоном Кеннеди в тот роковой день, 22 ноября 1963 года. Моше Даян, министр обороны Израиля, пришел в студию, чтобы ответить на вопросы Кертиса. Из знаменитостей шоу-бизнеса Дайна Шор[122], Ингрид Бергман, Марлен Дитрих беседовали с Кертисом Фредериком под ярким светом юпитеров. Как-то в Гринвиче Джек подбросил Кертису одну идею, за которую тот с радостью ухватился. И вот в среду, 22 апреля, на его передачу пригласили Аверелла Гарримана[123] и Джейсона Максуэлла. Зрители предвкушали интересное зрелище: яркий контраст сухого, чопорного, умеющего обходить острые углы Аверелла Гарримана и веселого, пикантного, балансирующего на грани приличий Джейсона. Джек сидел с Джейсоном в зеленой гостиной, где все гости ожидали выхода в студию. Джейсона уже чуть припудрили и нарумянили. От напряжения его чуть ли не била дрожь. — Я хочу выпить шотландского, Джейсон. Составишь мне компанию? — Ну, если чуть-чуть. — Конечно. Сейчас налью. Когда Джек разливал виски, Джейсон смотрел в потолок, нервно потирая руки. Он не заметил, как Джек достал из нагрудного кармана пиджака маленький стеклянный пузырек, потряс его и вылил содержимое в стакан Джейсона. Потом плеснул туда виски и добавил льда. — А вот и мы. — Джек протянул Джейсону стакан, вернулся к маленькому бару и налил виски себе. — За твое здоровье. — И он осушил стакан. Джейсон, хмурясь, последовал его примеру. — Что ж, можно и повторить. — Джек взял у Джейсона пустой стакан. — Второй глоток виски только поможет… Джейсон кивнул. — Понимаешь, дело в том, что в таких вот передачах автору обычно нечего сказать. Мы все выплескиваем на страницы наших книг. — Ты же все время веселил меня и Энн забавными историями. — Но я не могу рассказывать их телезрителям. — Джейсон посмотрел на монитор, где Аверелл Гарриман с достоинством отвечал на очередной вопрос Кертиса Фредерика. — Расскажи о своей новой книге. Как она будет называться? — Еще не решил. — Джейсон допил вторую порцию виски. — Выбор названия — это едва ли не самый трудный момент при написании книги. — Хочешь еще? — спросил Джек. — Капельку? — Если только капельку. На этот раз Джек действительно плеснул ему чуть-чуть. Он не хотел, чтобы Джейсон отключился до того, как войдет в студию. Молодая женщина постучала в дверь. — Три минуты, мистер Максуэлл! Джейсон поправил галстук, прошелся рукой по волосам, чтобы убедиться, что они не торчат в разные стороны. Появился режиссер и увел Джейсона с собой. Джек накрыл стакан Джейсона носовым платком, отнес в ванную и тщательно вымыл. Вернувшись в комнату, он налил в этот стакан с палец шотландского и положил два кубика льда. Вновь ретировавшись в ванную, достал стеклянный пузырек, завернул в платок и раздавил каблуком. Осколки стекла вместе с пластмассовым колпачком Джек бросил в унитаз и спустил воду. Джейсон уверенной походкой вошел в студию, сел на предназначенное ему кресло и захихикал, словно от щекотки, когда звукооператор, закрепив на его лацкане микрофон, просовывал провод под пиджак. — Сегодня наш второй гость — лауреат Пулитцеровской премии известный писатель Джейсон Максуэлл. Из-под его пера вышел и роман «Норма». Джони Лир получила «Оскара» в номинации «Лучшая актриса года», сыграв главную женскую роль в фильме, снятом по этому роману. Мистер Максуэлл, мисс Лир лично просила меня поблагодарить вас за тот прекрасный текст, который вы написали для нее. Джейсон улыбнулся и кивнул. — И я даже с ней не спал. — Он засмеялся. — Но вы с ней встречались, не так ли? — Еще бы! И вот что я вам скажу! Если вы не видели ее буферов, значит, вы вообще их не видели. Кертис сменил тему: — Говорят, мистер Максуэлл, что вы пишете исключительно romans a clef, то есть у персонажей ваших романов имеются реальные прототипы. Я полагаю, все догадались, кто ваша Норма. Но, может быть, вы скажете сами? Джейсон надул губы и кивнул — Конечно. Н-н-н-норма Джин. Мара-ман. Маремем Мам-ро! — То есть Норма, главная героиня вашего романа, не кто иная, как Мэрилин Монро? — Почему нет? Или это не так? — Мистер Максуэлл, злые языки утверждают, будто все ваши рассказы и романы написаны не вами, а вашей кузиной, Гледис Максуэлл? Есть в этом хоть доля правды? — Гледис не может написать ни слова. — Тогда кто написал ее роман? Его очень хорошо приняли. Вы написали его? Джейсон замотал головой: — Я даже не спал с Глед… с Гледис. — Полагаю, что нет, ведь она ваша кузина. Джейсон закивал. Рот его приоткрылся. — Ну… Должны же мы соблюдать приличия! При… — Мистер Максуэлл, вам нехорошо? Камера ушла в сторону лишь после того, как все зрители увидели на экранах своих телевизоров блюющего Джейсона Максуэлла. — Рекламная пауза, — невозмутимо объявил Кертис. |
||
|