"Саквояжники (Охотники за удачей, Первопроходцы)" - читать интересную книгу автора (Роббинс Гарольд)

4

Это произошло спустя три летних месяца. Было около двух часов дня. Макс работал в конюшне Ольсена, перебрасывая сено из повозки на сеновал. Он был в штанах из оленьей кожи, обнаженный по пояс. Тело его было бронзовым, почти черным от загара, мускулы на спине перекатывались от напряженной работы.

Трое мужчин въехали во двор и остановили лошадей возле повозки. Не слезая с лошадей, они наблюдали за его работой. Через минуту один из них заговорил:

— Эй, краснокожий, где тут мальчишка Сэнд?

Макс бросил на сеновал еще одну охапку, воткнул вилы в сено и посмотрел на всадников.

— Я Макс Сэнд, — ответил он, опираясь на ручку вил. Мужчины обменялись многозначительными взглядами.

— Мы ищем твоего папашу.

Макс смотрел на мужчин, не отвечая. Синие глаза его были темными и непроницаемыми.

— Мы были в конторе, но там закрыто и висит записка, что перевозкой грузов занимается твой папаша.

— Это так, — ответил Макс, — но сегодня суббота и он уехал домой.

Один из незнакомцев подъехал ближе.

— У нас есть груженая повозка, которую надо спешно доставить в Виргиния-Сити. Мы хотели бы поговорить с твоим отцом.

Макс снова взялся за вилы, перебросил еще одну охапку.

— Я передам ему, когда вечером вернусь домой.

— Мы не можем ждать так долго, — сказал один из мужчин. — Нам надо договориться сейчас, чтобы уже вечером отправиться в путь. Как найти ваш дом?

Макс с сомнением посмотрел на незнакомцев. Они не были похожи на переселенцев или рудокопов — на тех, кто обычно пользовался услугами его отца. Скорее они смахивали на бандитов или бродяг, на что указывали револьверы на их бедрах и шляпы, скрывающие лица.

— Я освобожусь через пару часов и провожу вас, — сказал он.

— Я же сказал, мальчик, что мы спешим. Твоему папаше не понравится, если он узнает, что вместо него подрядили кого-то другого, — последовал ответ.

Макс пожал плечами.

— Тогда езжайте по северной дороге — около двадцати миль.

Трое незнакомцев молча развернули лошадей и выехали с конюшенного двора. Ветер донес голос одного из них:

— Неужели старый Сэнд с такой кубышкой денег не придумал ничего лучшего, как жениться на индианке.

Услышав, как рассмеялись остальные, Макс сердито швырнул охапку сена на сеновал.

Канеха первой услышала их приближение. Каждую субботу после полудня она смотрела на дорогу, ожидая Макса из школы. Она подошла к двери и открыла ее.

— Едут трое, — сказала она, выглянув наружу.

Сэм поднялся из-за стола, подошел к двери и посмотрел на дорогу.

— Да, интересно, что им надо?

Канеха почувствовала смутную тревогу.

— Закрой дверь и не впускай их. Они крадутся, как апачи по тропе войны, а не скачут открыто, как честные люди.

Сэм рассмеялся.

— Тебе нечасто приходилось видеть людей. Может, они просто ищут дорогу в город.

— Они едут со стороны города, — возразила Канеха, но Сэм уже вышел из двери.

— Здравствуйте, — сказал он, как только незнакомцы остановились перед хижиной.

— Сэм Сэнд? — спросил один из них.

Сэм кивнул.

— Чем могу помочь?

— У нас есть груз, который мы хотим перевезти в Виргиния-Сити. — Говорящий снял шляпу и вытер лицо рукавом. — Ужасно жарко сегодня.

— Да, — согласился Сэм. — Пройдите в дом, пока мы будем разговаривать, вы немного отдохнете.

Мужчины спешились, и Сэм проводил их в дом.

— Достань бутылку виски, — сказал он Канехе и повернулся к вошедшим. — Присаживайтесь. Что у вас за груз?

— Золото.

— Золото? — удивился Сэм. — Здесь нет столько золота, чтобы для его перевозки понадобилась повозка.

— А мы слышали другое, — сказал один из незнакомцев. Внезапно у него и его дружков появились в руках револьверы. — Мы слышали, что ты скопил столько золота, что им можно нагрузить повозку.

Сэм посмотрел на чужаков и рассмеялся.

— Опустите ваши револьверы, джентльмены. Ведь вы же не верите в идиотские слухи?

Бандит тихо подошел к Сэму и ударил его револьвером по лицу. Отлетев к стене, Сэм удивленно посмотрел на него.

— И ты скажешь нам, где оно, — жестко произнес бандит.

В хижине было невыносимо душно. Трое мужчин отошли в угол и перешептывались между собой, изредка бросая взгляды на пленников.

Обессиленный Сэм повис на веревках, привязанный к столбу посередине хижины. Голова его свесилась на голую грудь. С разбитого лица стекала кровь, окрашивая бороду и волосы на груди в красный цвет. Распухшие глаза были почти закрыты, разбитый нос свернут на сторону.

Канеха, привязанная к стулу, неотрывно смотрела на мужа. Она попыталась повернуть голову, чтобы услышать, о чем говорят бандиты, но это ей не удалось — путы были слишком крепкие.

— Может быть, у него действительно нет золота? — прошептал один из бандитов.

— Наверняка есть, — ответил другой. — Но он крепкий орешек. Ты не знаешь этих охотников на буйволов.

— Ну, тогда его не заставишь говорить. Он лучше умрет, чем развяжет язык.

— Заговорит, — ответил первый бандит, подходя к очагу и доставая оттуда щипцами раскаленные угли. Схватив Сэма за волосы, он прижал его голову к столбу и поднес щипцы с раскаленными углями прямо к самому его лицу.

— Где золото?

Глаза Сэма открылись.

— У меня нет золота, — прохрипел он. — Ради всего святого, неужели бы я не сказал?

Бандит прижал щипцы к шее и плечу Сэма, и тот закричал от боли.

— У меня нет золота.

Голова его бессильно упала набок. Бандит убрал щипцы, и кроль хлынула из выжженной раны на грудь и руки жертвы.

Бандит взял со стола бутылку и подошел к Канехе. Он вынул из-за пояса охотничий нож. Глаза всех мужчин следили за ним. Бандит перерезал веревки, которыми Канеха была привязана к стулу.

— Вставай! — рявкнул он.

Канеха медленно поднялась. Мелькнул нож, и платье упало с нее — она стояла обнаженная. Младший бандит, облизнув пересохшие губы и не отрывая от нее глаз, потянулся за виски и сделал глоток.

Схватив Канеху за волосы, главарь приставил ей нож к спине и подтолкнул к Сэму.

— Ну ты, муж краснокожей, последний раз я снял скальп с индейца пятнадцать лет назад. Но я не забыл, как это делается.

Он встал перед Канехой и принялся водить ножом по ее телу вверх и вниз. По коже побежали тоненькие струйки крови. Кровь стекала с подбородка на шею, между грудей на живот и задерживалась в волосах лобка.

Сэм заплакал, забыв о собственной боли, тело его сотрясалось от рыданий.

— Оставьте ее, — молил он. — Пожалуйста, оставьте. У меня нет золота.

Канеха протянула руку и ласково дотронулась до лица мужа.

— Я не боюсь, муж мой, — сказала она по-индейски. — Духи отплатят тем, кто совершил зло.

— Прости, любимая, — сказал Сэм по-индейски, по его окровавленным щекам текли слезы.

— Привяжите ей руки к ножкам стола, — приказал главарь.

Команда его была мгновенно выполнена. Бандит опустился перед Канехой на колени и приставил нож к ее горлу. Затем обернулся к Сэму.

— Золото! — потребовал он.

Сэм покачал головой, он больше не мог говорить.

— Эй, — с нетерпением произнес младший бандит. — Ей-богу, я бы развлекся с ней.

— А это мысль, — согласился главарь. Он взглянул на Сэма. — Я думаю, что этот не будет возражать, если мы слегка развлечемся с его краснокожей перед тем, как снимем с нее скальп. Индейцы любят такие представления.

Он поднялся, положил нож на стол и расстегнул ремень.

Канеха ударила его ногой. Он слегка покачнулся и сказал:

— Держите ее за ноги. Я буду первым.

Было около семи вечера, когда Макс подъехал к дому на гнедой лошади, которую ему одолжил Ольсен. В хижине было тихо, труба не дымилась. Это показалось ему странным, ведь мать всегда стряпала к его приезду. Он спрыгнул с лошади и в нерешительности остановился, разглядывая хижину. Дверь была распахнута и раскачивалась на ветру. Макс побежал, охваченный необъяснимым страхом.

Он ворвался в хижину и замер, с ужасом разглядывая увиденную картину. Отец был привязан к столбу, безжизненные глаза и рот раскрыты. Затылок размозжен выстрелом в рот из револьвера сорок пятого калибра.

Глаза Макса медленно опустились к полу. В луже крови лежала бесформенная масса, и лишь по ее очертаниям можно было догадаться, что это его мать.

Оцепенение прошло, и он закричал, но подступившая к горлу тошнота оборвала крик. Его рвало и рвало, буквально выворачивая наизнанку.

Обессиленный, он прислонился к косяку. Постояв так некоторое время, повернулся и, пошатываясь, как слепой, вышел из хижины. Во дворе он упал на землю и зарыдал. Когда слезы иссякли, он поднялся и медленно побрел к бочке для умывания.

Окуная голову прямо в бочку, он смыл с лица и одежды следы рвоты. Затем, совершенно мокрый, выпрямился и огляделся.

Лошади отца не было, шесть мулов беззаботно бродили по загону, повозка стояла под навесом позади хижины. Четыре овцы и цыплята, которыми так гордилась мать, гуляли за загородкой.

Он вытер лицо руками и рассеянно подумал, что нужно что-то сделать. Но заставить себя похоронить то, что он увидел в хижине, было выше его сил. Это не могло быть его матерью и отцом, его родители не могли выглядеть так. Оставалось только одно.

Макс подошел к куче щепок для растопки очага, набрал полную охапку, вошел в дом и высыпал щепки на пол. Через полчаса толстый слой щепок покрывал пол в хижине, словно одеяло. Он постоял в задумчивости и снова вышел во двор.

Вытащив из-под стены навеса упряжь, он запряг мулов в повозку, поставил туда клетку с цыплятами, загрузил овец и привязал их к кольцам на полу повозки.

Ведя в поводу мулов, Макс обогнул хижину, привязал позади повозки гнедую лошадь, отвел повозку примерно на двести ярдов от хижины, привязал мулов к небольшому кустарнику, а сам вернулся к хижине.

По пути он прихватил черпак с дегтем. Стараясь не смотреть на тела родителей, он немедленно вылил содержимое черпака на щепки, отступил к двери и выплеснул остатки дегтя.

Постояв в нерешительности минуту, словно вспоминая что-то, Макс снова вошел в хижину, подошел к полке, на которой отец хранил ружье и револьвер. Их там не было. Он просунул руку дальше и нащупал что-то мягкое.

Это были новые штаны и рубашка из оленьей кожи, которые мать сшила для него. На глаза опять навернулись слезы. Взяв сверток, Макс вышел за дверь. Затем поднес спичку к просмоленному факелу и держал ее, пока факел не вспыхнул. Убедившись, что факел разгорелся достаточно хорошо, он бросил его в хижину и отошел от двери.

С неожиданным удивлением он посмотрел на небо. Солнце уже село, и на землю внезапно упала темнота. Звезды зловеще уставились на него. Тяжелые клубы дыма повалили из дверей хижины. Затем раздался громкий треск, и пламя, охватившее высохшее дерево, метнулось к двери. Макс подошел к повозке. Только через три мили на вершине небольшого холма он обернулся.

На том месте, где стоял его дом, высоко в небо поднимался огромный столб пламени.