"Блуждающие в ночи" - читать интересную книгу автора (Робардс Карен)Глава 10Пока Франкенштейн возился снаружи, Саммер решала для себя, не рвануть ли ей на микроавтобусе назад, но мысль о закрытых воротах остановила ее. Она не запомнила кода, а Франкенштейн, скорее всего, настигнет ее, когда она будет беспорядочно нажимать кнопки. Кроме того, в микроавтобусе она будет сразу заметна. Те, кто гнались за ними, знали эту машину. Огромная дверь отползла в сторону, открыв вход в эллинг. Франкенштейн обернулся, с минуту смотрел на микроавтобус, словно в раздумье, потом тряхнул головой и сделал знак въезжать. Она проехала мимо него. Внутри эллинга было темно, как в угольном подвале. А когда дверь за микроавтобусом закрылась, тьма стала кромешной, и, кроме руля, Саммер ничего не видела перед собой. Тогда она решила зажечь фары. Их луч осветил огромное гулкое пространство высотой где-то в полтора обычных этажа и длиной в пол футбольного поля. Слева от нее на тележке высился большой наполовину окрашенный катер. Одинокая голая лампочка, свисающая с потолка на длинном проводе, зажглась, когда машина остановилась. В эллинге находились суда разных размеров: от открытой шлюпки до большой палубной яхты – всего, наверное, с полдюжины. Когда дверь закрылась, Саммер стало уютно, несмотря на огромные размеры помещения. Казалось, целую вечность она не ощущала себя в безопасности. Напряжение стекло с нее, словно вода в сток. Она поставила передачу в нейтральное положение, выключила мотор и откинулась на спинку сиденья. Расслабиться было таким блаженством. За спиной открылась задняя двойная дверца микроавтобуса. Это Франкенштейн, черт бы его побрал! С минуту было тихо, затем раздался легкий свист. Саммер невольно обернулась. На светлом фоне открытой дверцы микроавтобуса силуэтом вырисовывались голова и плечи Франкенштейна. Выражения скрытого тенью лица она не видела, да этого, собственно, и не нужно было, чтобы понять, почему он присвистнул: грузом микроавтобуса оказалась пара блестящих серых гробов. О Боже! Укрывавшее их покрывало лежало в проходе между гробами, и Саммер с трудом могла поверить, что до сих пор не замечала их. Наверное, темнота, страх и суета ослепили ее, и она не узнала под покрывалом угловатых очертаний страшного груза. Теперь же микроавтобус внутри заливал безжалостный свет. О Боже! Ну, разумеется, на этом микроавтобусе перевозили гробы. Ничего удивительного. Ведь он приехал в похоронное бюро. О Боже! «Сами по себе гробы не страшны, – успокаивала себя Саммер. – Нечего пугаться их присутствия. Нужно только логически мыслить и не распускаться». О Боже! Франкенштейн забрался сзади в микроавтобус. Сквозь пулевые пробоины в крыше и стенках проникал свет. Это напомнило Саммер рождественский фонарь из консервной банки с проделанными в ней отверстиями. Такой фонарь мама привезла из Мехико, и они каждый год вешали его на елку. Через металлические петли на стенках микроавтобуса были пропущены плетеные черные ленты, одновременно поддерживающие и крышки, и сами гробы, фиксируя их на одном месте. О Боже! – Что ты делаешь? – в ужасе спросила женщина, когда он начал отвязывать ленты. – Проверяю. Конечно, проверить, что в гробах, было естественным, но Саммер поймала себя на мысли, что она вовсе не хочет знать этого. Тем не менее ей оставалось только в оцепенении наблюдать, как он отвязал сначала одну, потом другую ленту, затем поднял крышку. Казалось бы, последние события должны были подготовить ее ко всему. Внутри гроба был труп. Молодой человек в черном костюме, руки благостно сложены на груди. О Боже! Саммер отвела взгляд и застонала. Ей стало дурно. – А о чем ты сейчас стонешь? – проворчал Франкенштейн. Она открыла глаза и посмотрела снова. Лучше бы ей этого не делать. Он поднял крышку второго гроба. Там был труп молодой девушки, наверное, студентки, с длинными темными волосами, одетой в симпатичное цветастенькое платье с кружевным воротничком. О Боже! – Нам надо отвезти их обратно, – сказала Саммер убежденно. – Ну да, непременно. – Он разглядывал труп. – Мы должны! Это свято, это… Они же мертвые. – Уж лучше они, чем мы, – произнес мужчина, закрывая гроб крышкой. – Что же нам делать дальше? – Я за то, чтобы податься в Мексику. – Я имела в виду с трупами! – Ну ты и зануда, – вздохнул Франкенштейн. – Я не считаю себя занудой только потому, что я не могу украсть два трупа. – Мы, Розенкранц, здесь должно быть местоимение мы. – Сдавленный звук, который она издала, заставил его раздраженно посмотреть на нее. – И перестань, ради Бога, стонать, ладно? – Я не стонала! – А мне это показалось стоном. Выбравшись сзади из машины, он захлопнул двойные дверцы с такой силой, что микроавтобус содрогнулся. Саммер ждала, что мужчина вот-вот появится у ее дверцы, начнет что-нибудь делать, но минута проходила за минутой, а его все не было. Словно он исчез. О Боже! Не случилось ли с ним чего? Вдруг эти изверги, которые гнались за ними, нашли Франкенштейна? А может быть, схватили его, когда тот выпрыгнул из микроавтобуса? Вдруг он лежит где-нибудь рядом на земле, истекая кровью, с перерезанным горлом, а его убийцы подкарауливают свою следующую жертву – ее? О Боже! Или его конец был сверхъестественным? Что, если призраки приняли обличье похитителей человеческих тел? Похитители тел… Когда Саммер вспомнила о них, то опять не удержалась от стона. – Ты стонешь, как простуженный осел. Дверца рядом с ней без предупреждения распахнулась. Саммер вскрикнула и отпрянула от нее, как ошпаренная. На нее смотрел абсолютно живой Франкенштейн. – Где ты был? – еле выдохнула она. – Ходил по естественной нужде. Давай вылезай. Я нашел нам новую тачку. – Что? Но он уже шагал прочь от микроавтобуса. Его хромающая походка была удивительно быстрой. Саммер едва поспевала за ним. – Подожди? Мы не можем так просто бросить их. – Кого их? – Трупы! – Это почему же? Его тон был таким безразличным, что Саммер взорвалась: – Потому что… потому что просто не можем! – Я не думаю, что у нас очень большой выбор. Если только ты не собираешься прихватить их с собой. Я всегда мечтал о компании с парой мертвяков. Или ты хочешь похоронить их? Я слышал, что рытье могил – не самая легкая работа. – Ты перестанешь, наконец, балагурить? – А я не балагурю. Я нем как могила. – Ха-ха-ха! – Рад, что ты сохранила чувство юмора. Саммер не прореагировала на это замечание. – Мы должны сделать что-нибудь, – промолвила она. – Хотя бы позвонить куда-то и сказать, где теперь находятся эти трупы. – Ну да, сообщить им, где мы сейчас, – фыркнул он. – Нам надо позвонить в полицию. Мужчина мотнул головой, отвергая эту идею. – Или в «Хармон бразерс». Еще одно резкое движение. – Или кому-нибудь еще. Франкенштейн бросил на нее нетерпеливый взгляд. – Эти люди уже мертвы, Розенкранц. Ты хочешь составить им компанию? В ответ Саммер покачала головой. – И я тоже не хочу, так что никому звонить мы не будем, ясно? Мы только наберем в рот воды, опустим пониже голову и что есть духу зададим деру из славного штата Теннесси. – Но… – Саммер просеменила за ним в дальний конец эллинга к двери. Он щелкнул выключателем, погасив свет. Свежий ночной воздух внезапно напомнил ей об угрозе. Вне стен она чувствовала себя уязвимой, беззащитной. Женщина с опаской посмотрела на небо, отыскивая какие-нибудь признаки присутствия вертолета. – А нельзя нам здесь хотя бы дождаться утра? – Ее голос звучал так робко, что она сама его не узнавала. Франкенштейн захлопнул за ними дверь и подергал ручку, проверяя, хорошо ли заперто. – Ты думаешь, утром что-нибудь изменится? Надеешься, что плохие дяди растают, как туман с первыми солнечными лучами? Едва ли. Плохие дяди останутся плохими, и они по-прежнему будут искать нас. Так что пошевеливай своей задницей, Розенкранц. – Ты перестанешь называть меня так? – адресовала она свой вопрос его спине. Он был впереди уже на дюжину шагов, и Саммер старалась не отстать. – Черт побери! – Что ты ругаешься? – Просто так. – Тогда ладно. Колхаун остановился у черной машины доисторического вида, нагнулся и пошарил под ее массивным передним бампером. Капот открылся со звуком пушечного выстрела. – Что ты собираешься делать? – Озираясь, Саммер зябко обхватила себя руками. Ночь была холодной, но внезапная дрожь прошибла ее, видимо, из-за нервов. Он поднял капот, вытащил из заднего кармана своих штанов Бог знает где подобранный кусок провода и склонился над разверзнутым чревом мотора. – Подсоединяю батареи к катушке. – Зачем? – Послушай, Розенкранц, ты хоть иногда молчишь? Я не могу сосредоточиться. – Кто же тебе не дает? Она все же замолчала, потому что после пары неудачных попыток запустить Колхаун пробурчал про себя какие-то ругательства, обмотал проводом клемму аккумулятора и протянул другой его конец куда-то в мотор. Затем опустился на землю, весьма неловко лег на спину и уполз под машину. Несколько минут спустя с еще более грязными ругательствами выполз оттуда и, морщась, поднялся на ноги. – Залезай в машину, – сказал он, захлопывая капот. – Но… – Живо, ты слышишь? Он обошел автомобиль, открыл дверцу со стороны водителя и в ожидании остановился. – Но это чужая машина. – Точно. – Ты хочешь украсть ее? – Пытаюсь. Это только ты языком болтаешь. – Красть машины противозаконно. Тебя посадят в тюрьму. Нас посадят в тюрьму. – Залезай в машину, Розенкранц. По его зловещему взгляду было видно, что у него не то настроение, поэтому продолжать спор бесполезно. С дурными предчувствиями Саммер проглотила свои возражения и села в машину. В салоне лимузина было чисто. На заднем сиденье валялись бейсбольная кепка и пара учебников. Значит, хозяин машины, скорее всего, старшеклассник или студент. При мысли о том, что они крадут машину у подростка, Саммер лишний раз почувствовала угрызение совести. – Я не думаю, что мы можем… – начала она. – Думай поменьше, ладно? Он захлопнул ее дверцу и наклонился к открытому окну. Вблизи его лицо выглядело ужасно. Был ли он в нормальных условиях красив – трудно сказать. Саммер попыталась вспомнить, доводилось ли ей видеть хоть мельком снимок Стива Колхауна, и не смогла. Наверняка он появлялся на страницах газет, просто она уже забыла. – Смотри, это «шевроле» пятьдесят пятого года. Мы можем завести его без ключа. У меня была такая же, когда я учился в школе. Рукоятка переключения скоростей сейчас на нейтрали. Я хочу, чтобы ты держала ее в этом положении, пока машина не разгонится под горку. Тогда воткнешь первую скорость. – Но… – Не болтай языком, Розенкранц, ладно? Просто делай, что я тебе говорю. Когда машина разгонится, включай первую. Вот и все. – Но… – Я стану толкать сзади. Если мы все сделаем правильно, у нас будет тачка, о которой никому ничего не известно. Мы смело сможем проехать у них под носом. – Но я не знаю, как вести машину с механическим переключением передач. – Что? – Он посмотрел на нее, словно она вдруг заговорила по-китайски. – Я училась на машине с автоматической коробкой передач и ездила только на таких автомобилях. – Боже! – Он оперся лбом о дверцу и на секунду закрыл свой единственный видящий глаз. Затем произнес, скрывая раздражение: – Тебе придется научиться. Прямо сейчас. – У меня никогда не было способностей к технике… – Иначе я сяду за руль, а ты будешь толкать. – Ой! – Вот тебе и «ой». – Я попробую. – Великолепно. – Колхаун сделал глубокий вдох. – Ладно, слушай. Все, что тебе нужно, это выжать сначала сцепление. Видишь третью педаль слева от педали тормоза? Это сцепление. Нажми на нее и передвинь рычаг на первую передачу. – Он нагнулся над ей, показывая, что надо делать со снабженным черным набалдашником рычагом по правую сторону руля. – Вот так. Жмешь педаль, утапливаешь рычаг и двигаешь его вперед. Очень просто. Попробуй. Саммер попробовала. – Поняла? – спросил он, когда женщина, к его удовольствию, сделала все правильно. – Очень просто, – в ее голосе не было уверенности, но он не заметил этого. – Отлично. Тогда попробуем завестись. – Подожди! – в панике воскликнула Саммер. – Жмешь на сцепление, включаешь первую передачу, – отозвался мужчина, уже направляясь к багажнику. Вцепившись обеими руками в руль, Саммер снова ощутила себя натянутой струной. Машина двинулась медленно, с трудом. Под колесами зашуршал гравий. Она повернула руль, направляя машину к воротам. Дорога к ним все время шла под уклон. Машина стала набирать скорость. – Давай! – крикнул он. Утопить рычаг и передвинуть его вперед – жуткий скрежещущий звук, – нет, сначала нажать на педаль, а уж потом… У нее получилось! В зеркале заднего вида Саммер видела, как Франкенштейн ковылял, хромая, за машиной. Мотор прокашлялся и завелся, поглотив все ее внимание. Одна, в никому не известной машине, она ехала прямо к воротам. |
||
|