"Книга жизни и практики умирания" - читать интересную книгу автора (Ринпоче Согьял)

ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ НА ЛАДОНИ

Для каждого из бардо есть собственный набор указаний и практик медитации, которые точно направлены на эти реальности и присущие именно им состояния ума. Поэтому эти духовные практики и обучение, разработанные для каждого из состояний бардо, позволяют наиболее полно использовать их и предоставляемые ими возможности для освобождения. Относительно бардо существенно важно понять следующее: следуя обучению в этих практиках, действительно возможно сознавать эти состояния ума еще при жизни. Мы можем действительно пережить их здесь и сейчас.

Такое полное овладение различными измерениями ума может показаться очень трудным человеку Запада, однако его вполне можно достичь. Куну Лама Тензин Гьялцен был превосходным мастером, уроженцем гималайской области Северной Индии. В молодости он встретил в Сиккиме Ламу, который посоветовал ему отправиться в Тибет, чтобы изучать буддизм. Так он отправился в Кхам, в Восточном Тибете, где воспринимал учения некоторых из величайших Лам, включая моего мастера Джамьянга Кхьенце. Знание санскрита вызывало уважение к Куну Ламе и открыло перед ним много дверей. Мастера охотно учили его, надеясь, что он вернет их учения в Индию, где, как знали мастера, они почти исчезли, и распространит их там вновь. За время пребывания Куну Ламы в Тибете, он стал высоко учёным и обрел высокие постижения.

Затем он вернулся в Индию и жил там как истинный аскет. Когда мой мастер и я покинули Тибет и отправились в паломничество по Индии, мы повсюду искали его и наконец нашли в Бенаресе. Он жил при индуистском храме. Никто не знал, кто он такой, и даже, что он буддист, не говоря уже о том, что он мастер. Они знали его как мягкого в обращении йога, ведущего себя как святой, и подносили ему пищу. Когда я думаю о нем, то всегда говорю себе: «Наверное, таким был Св.Франциск Ассизский».

Когда тибетские монахи и Ламы впервые оказались в изгнании, Куну Лама был выбран учителем грамматики и санскрита в школе, основанной для них Далай-ламой. Многие высокоученые Ламы учились там у него, и все они считали его превосходным преподавателем языка. Но однажды кто-то задал ему вопрос об учениях Будды. Он дал на него очень исчерпывающий ответ. Тут ученики стали задавать ему еще вопросы, и обнаружили, что он знает ответы на все, что бы они ни спросили. Он фактически мог изложить любое учение, о котором его спрашивали. Таким образом, его слава разнеслась повсюду, и вскоре он уже учил членов каждой из различных школ буддизма их собственным доктринам. Тогда Его Святейшество Далай-лама сделал его своим духовным руководителем. Он признает, что Куну Лама вдохновил его на создание его учения и практики сострадания. Фактически, Куну Лама и был живым примером сострадания. Но все же он не изменился, даже когда прославился. Он по-прежнему носил ту же самую старую одежду и жил в маленькой келье. Когда кто-либо приносил ему подарок, он дарил его следующему посетителю. И если кто-нибудь готовил ему пищу, он ел; если же нет, обходился без нее.

Однажды некий мастер, которого я хорошо знал, посетил Куну Ламу, чтобы задать ему несколько вопросов о бардо. Этот мастер – профессор, прекрасно разбирающийся в учении Тибетской Книги Мертвых и имеющий большой опыт в связанных с ней практиках. Он рассказывал мне, как задал свои вопросы и затем, затаив дыхание, слушал, как отвечает Куну Лама. Он никогда не слышал ничего подобного. Когда Куну Лама описывал бардо, то это было настолько точно и живо, будто лондонец описывал, как дойти до Кенсингтон Хай Стрит, или житель Нью-Йорка – до Центрального Парка, или парижанин – как пройти на Елисейские Поля. Это выглядело так, будто он действительно находился там.

Куну Лама описывал бардо, исходя из своего собственного опыта. Такой практик, как он, прошел через все измерения реальности. И именно потому, что все состояния бардо находятся в наших умах, они и могут быть открыты и освобождены посредством практик бардо.

Эти учения произошли из ума мудрости будд, которые могут видеть жизнь и смерть так же, как смотреть на свою ладонь.

Мы тоже являемся буддами. И если мы сможем выполнять духовную практику в бардо этой жизни и погружаться все глубже и глубже в природу нашего ума, то сможем открыть знание и других бардо, и истина этих учений сама по себе раскроется внутри нас. Вот в чем состоит чрезвычайная важность естественного бардо этой жизни. Здесь и сейчас происходит вся подготовка ко всем бардо. Сказано, что «высший способ подготовки – сейчас: стать просветленным в течение этой жизни».