"Последняя сделка" - читать интересную книгу автора (Ридпат Майкл)

4

Я ушел с работы в шесть, что для меня было очень рано, и отправился домой пешком. Мой путь на Бикон-Хилл лежал через Финансовый квартал и парк Коммон. Был теплый вечер, один из тех, которые часто случаются в начале октября, и большинство мужчин шли, сняв пиджаки, а некоторые шагали в футболках. Но несколько ночей до этого были холодными, и листва на деревьях уже начала менять окраску.

Я шел медленно, стараясь расслабиться и позволяя лучам вечернего солнца ласкать мое лицо. Осень, вне всякого сомнения, была в Бостоне лучшим временем года, а худшим — зима. Всего через пару месяцев мне на пути домой предстоит жестокая борьба с холодом.

На Бикон-Хилл, как всегда, царили тишина и покой. Я обогнал женщину, выгуливавшую в парке Коммон четырех собак и теперь разводившую животных по хозяйкам. Какой-то добропорядочный гражданин выразил жестом возмущение по поводу негодяя, занявшего своей машиной два парковочных места. Я послал этому гражданину сочувственную улыбку. Парковка и собачье дерьмо являлись двумя самыми большими заботами обитателей Бикон-Хилл. Сохранение парковки я приветствовал, а против дерьма возражал. Однако в этой округе подобную крамолу следовало держать при себе.

Справа от меня, на полпути к вершине холма, в неброском сером особняке обитал Джил. Особняк стоял на Луисбург-сквер — месте, где земля была, наверное, самой дорогой во всей Новой Англии. Однако наше жилье находилось у подножия холма, в глубине очень милой, вечно залитой солнечным светом зеленой улочки. Черные барьеры отделяли тротуары от проезжей части.

Я едва успел приступить к извлеченной из холодильника бутылке «Сэма Адамса», как с работы вернулась Лайза.

— А ты сегодня рано, — сказал я.

— Так же, как и ты, — ответила Лайза и поцеловала меня. — Ну это же просто здорово. — Затем, видимо, почувствовав что-то неладное, она обняла меня и спросила: — Неудачный день?

— Просто ужасный.

— Не может быть! Что же случилось?

Я принес ей пиво, и мы уселись рядышком на диван. Уютно устроившись у меня под рукой, Лайза внимательно слушала мой рассказ о совещании, о том, как Фрэнк меня унизил, и его выходке в конце заседания. Потом я сообщил ей о реакции Крэга. Весь день я умирал от нетерпения поделиться этими новостями с Лайзой.

— Не могу поверить, что папа мог так поступить! — взорвалась она. — Я сейчас же ему позвоню!

— Не надо. Не делай этого.

— Саймон, он не должен дергать тебя на работе! Это совершенно никуда не годится! — Выскользнув из-под моей руки, она двинулась к телефону.

— Стой, Лайза! — крикнул я. — Это только ухудшит положение.

Она сняла трубку, но я положил палец на рычаг. Лайза внимательно взглянула мне в глаза. Похоже, что к ней возвращалось спокойствие.

Я притянул ее к себе, поцеловал и произнес:

— Очень рад, что ты за меня так беспокоишься. Это была чистейшая правда, так как больше всего на свете я хотел, чтобы жена приняла в этом деле мою сторону.

— До сих пор мне удавалось поддерживать с ним отношения на чисто профессиональном уровне. И теперь со своей стороны я сделаю все, чтобы они продолжались в том же духе.

— О'кей, — неохотно согласилась Лайза. — Держу пари, что он рассердился, увидев тебя в ресторане вместе с Дайан. Но папа явно переусердствовал. Он не имел права так с тобой обращаться.

— Не имел, — согласился я, взял пиво и как следует глотнул из горлышка. — Джил хочет поговорить со мной завтра утром.

— О чем?

— Не знаю. Возможно, мне следует уйти из фирмы. Я обещал Крэгу деньги, и это для меня не пустые слова. Если быть точным, то средства обещали Фрэнк и я. Теперь Джил хочет, чтобы я лично объявил о том, что мы перекрываем кислород для «Нет Коп». Но я вовсе не уверен, что способен на это.

— Неужели Крэг не сможет раздобыть деньги в другом месте?

— Если «Ревер» откажет, то никакая другая венчурная компания к нему даже не прикоснется.

— А как насчет потенциальных потребителей? В нашем мире биотехнологий мелкие фирмы постоянно заключают контракты с крупными фармацевтическими концернами, которые и выбрасывают продукт на рынок.

— Можно будет попробовать, — немного подумав, ответил я. — Сделать это будет сложно, но рискнуть стоит.

Лайза молча глотнула пива.

— Что ты еще по этому поводу думаешь? — спросил я. Супруга молчала, а я терпеливо продолжал ждать.

— Ты действительно хочешь уйти из фирмы? — наконец спросила она.

— Не хочу, но думаю, что мне, возможно, придется сделать это.

— Но что же ты тогда хочешь? Капитулировать?

— Нет, капитулировать я тоже не желаю. Но иногда человек попадает в такую ситуацию, когда единственным правильным выходом остается отставка. Боюсь, что именно это случилось со мной.

— Что же, можешь все бросить, если хочешь. Похоже, что ты на самом деле стоишь перед трудной проблемой и у тебя осталось всего лишь два пути: убежать от нее или попытаться решить. Тебе выбирать.

— Ты употребила слово «капитулировать», — сказал я, как только Лайза замолчала. — А я-то полагал, что отставка — весьма достойный способ решения проблемы. Поступок, который требует мужества.

— Уход с работы есть уход, какими бы благородными словами он ни сопровождался. Пойми, я не хочу, чтобы ты отказывался от своего обещания Крэгу. Я понимаю, что ты его крепко кинул. Это не твоя вина, но фактически ты поставил его в ужасное положение. Теперь твоя задача — помочь ему выбраться из ямы.

— «Нет Коп» — уже история.

— Пока нет, — возразила Лайза. — Я никогда еще не встречала такого целеустремленного парня, как Крэг. Кроме того, он умен. Так же, как и ты. Вы обязательно что-нибудь придумаете.

Ее вера в меня была трогательной, но, увы, беспочвенной.

— Хорошо, я подумаю.

Зазвонил телефон. Я поднял трубку и услышал безупречные британские интонации своей сестры.

— Хелен? Почему так поздно? Ведь в Лондоне глубокая ночь, не так ли?

— Я не могла уснуть и решила, что это лучшее время застать тебя дома. — Ее голос звучал устало и тревожно.

— Что случилось? — спросил я, не сомневаясь, что новость окажется скверной. У моей сестры все время случаются какие-нибудь неприятности.

— Я сегодня разговаривала с юристами, и они считают, что нам следует подать апелляцию. Я не знаю, что делать.

— Но мы уже проиграли иск. Почему они вдруг решили, что теперь мы сможем выиграть? Хотят получить гонорар?

— Они отыскали двух экспертов, готовых свидетельствовать, что доктора допустили преступную небрежность. Это очень хорошие эксперты. Весьма уважаемые. На их визитках после имен напечатана куча разных букв.

— И им, естественно, придется платить.

— Да. А также юристам. Особенно тому, кто будет выступать в суде. Он настоящий убийца.

Да, сестра была права. На судопроизводство она уже потратила все свои жалкие сбережения. Мои тоже. И все сбережения Лайзы. Кроме того, я отдал ей часть полученного на учебу кредита. Ее иск к врачам поглотил уже шестьдесят пять тысяч фунтов. Несмотря на эти затраты, Маттью по-прежнему страдал от церебрального паралича, а Хелен была вынуждена отказаться от карьеры в крупной телевизионной компании. Большую часть своего времени она проводила дома, ухаживая за сыном. Ради этого Хелен согласилась работать секретарем. На мизерной ставке и не полный рабочий день.

— Ты говорила с Пирсом?

Пирс был отцом Маттью и бездарным сценаристом. Он бросил Хелен незадолго до рождения сына.

— Какой в этом смысл? Во-первых, это его не интересует. Во-вторых, у него нет денег. И в-третьих, от него в любом случае не может быть никакой пользы.

— А как мама?

— О чем ты? Я не виделась с ней по меньшей мере полгода.

Наша матушка, леди Эйот, с большим неодобрением встретила рождение внебрачного внука. Впрочем, денег у нее тоже не было.

— И что же ты намерена предпринять? — спросил я.

— Если мы выиграем, — со вздохом сказала Хелен, — то получим приличную сумму, и я смогу целиком посвятить себя Маттью. Кроме того, противная сторона оплатит судебные издержки, и я возмещу тебе все твои затраты.

— Это не имеет значения, — промолвил я.

— Очень даже имеет, — не согласилась Хелен.

На самом деле имело значение лишь то, каким образом Хелен сможет обеспечить сына без постоянной работы, без мужа и без средств к существованию. Я очень любил свою младшую сестренку. Она отлично сумела пережить лишенное всякого тепла детство и теперь заслуживала лучшей участи.

— А если мы проиграем?

— Я потеряла уже все, и меня это не волнует, — ответила Хелен. — Я тревожусь лишь за тебя. Вначале я вообще хотела тебя в это дело не втягивать. Решила сказать им, что у меня нет денег на апелляцию. Но… Но это наша единственная надежда. И кроме того… я подумала, что не имею права решать за тебя.

— Ты поступила совершенно правильно, — сказал я. — И я очень рад, что ты позвонила. Но у меня ничего не осталось. Я занял у всех, у кого только мог.

— Знаю, — ответила Хелен.

За этими словами последовало молчание.

— Сколько? — не выдержал я.

— Пятьдесят тысяч фунтов. Может быть, чуть меньше. Но надо рассчитывать на пятьдесят.

Мы погрузились в молчание, разделенные многими тысячами миль. Надо что-то делать. Попытаться, во всяком случае, следует.

— Ведь мы не должны решать вот так, с ходу? — спросил я.

— Нет. У нас еще есть время.

— Оставь это дело мне, я что-нибудь придумаю.

— Большое тебе спасибо, — сказала Хелен, и в ее голосе я уловил нотку надежды.

Вздохнув, я положил трубку.

— Она хочет подать апелляцию? — поинтересовалась Лайза.

Я молча кивнул.

— И это будет стоить больших денег?

— Пятьдесят тысяч фунтов.

— И где же мы их добудем? — состроив забавную рожицу, спросила Лайза.

— Понятия не имею, — пожал плечами я.

Я действительно не представлял, где можно добыть такие деньжищи. Я сделал для Хелен все, что мог, но этого оказалось недостаточно. На меня накатило отчаяние.

— Не понимаю вашей дурацкой системы, — сказала Лайза. — Если бы подобное случилось здесь, мы авансом не платили бы юристам ни цента и они давно бы решили вопрос в нашу пользу.

Она была права. Оказалось, что добиться справедливого решения гораздо труднее, чем мы первоначально предполагали. Во время родов возникли осложнения, и Маттью в результате халатности врача на несколько минут был лишен кислорода. Когда выяснилось, что у ребенка церебральный паралич, никто не сомневался, что это результат врачебной ошибки. Хелен решила вчинить иск, и я ее в этом поддержал.

В то время это представлялось нам совершенно правильным решением. От Хелен ушел возлюбленный, и она чувствовала себя ужасно одинокой. Маттью нуждался в постоянном уходе, а на помощь нашей матушки рассчитывать не приходилось. Хелен, как я уже сказал, отказалась от карьеры в престижной телевизионной фирме и теперь разрывалась между больным сыном и временной работой. Подобное существование сестра выдерживала с трудом и давно сломалась бы, если бы не понимала, что сын полностью зависит от нее. Одним словом, она не заслуживала такой жизни.

Дело оказалось гораздо более сложным, чем представлялось вначале, и гонорары адвокатов достигали астрономических размеров. Мы с Лайзой делали все, чтобы раздобыть денег, но с каждым днем это становилось все труднее. Однако, когда в очередной раз возникала проблема добычи средств, я приходил к выводу, что не могу оставить сестру без помощи.

— Прости, — сказал я, беря Лайзу за руку.

— Не беспокойся, — промолвила она, сжав мою ладонь. — Ради своего брата я сделала бы то же самое. Так же, как и он ради меня.

Мы, обнаженные, лежали бок о бок в постели и читали. Лайза с головой погрузилась в «Куинканкс» — толстенный и чертовски сложный роман. Мне, честно говоря, было даже непонятно, что означает его название. Я же, борясь со сном, просматривал документы «Тетраком», которые передала мне Дайан.

— Мы сегодня получили хорошие результаты, — сообщила Лайза.

— Неужели? — произнес я, откладывая в сторону документы.

— В испытаниях на животных «БП-56» проявил себя с самой лучшей стороны.

— Здорово! Значит, он все-таки действует?

— Мы ничего не можем сказать, пока препарат не пройдет клинических испытаний, но перспективы очень хорошие.

— Отличная работа, любимая, — сказал я и поцеловал супругу.

Это Лайза сумела выделить небольшую молекулу невропептида, получившую название «БП-56». Она же высказала предположение, что препарат может иметь положительный эффект при лечении болезни Паркинсона. Теперь подтвердилось, что она была права. Я безмерно гордился достижениями жены.

— Не исключено, что через несколько лет «Бостонские пептиды» будут иметь рынок не меньше чем на миллиард долларов, — с улыбкой заметил я.

— Вы, венчурные капиталисты, думаете только о деньгах! Суть же дела в том, что мы сможем лечить болезнь Паркинсона. Это будет замечательно!

— О'кей. Ты поймала меня на грехе алчности, — сказал я, сделав вид, что устыдился. — Но я все же рассчитываю на твои будущие доходы.

— Бедный Генри так рад, что чуть ли не визжит от восторга, — улыбнулась она. Генри Чан был основателем фирмы «Бостонские пептиды» и боссом моей супруги. — Но для проведения клинических испытаний нам потребуются живые деньги. «Первый венчурный» раскошеливаться не желает. Я очень хорошо понимаю состояние Крэга.

— У «Первого венчурного» по меньшей мере имеются для этого веские основания. Они сами сидят на мели.

«Первый венчурный» — небольшая фирма, вложившая средства в «Бостонские пептиды». На финансовом рынке ходили упорные слухи, что в результате ряда неудачных проектов «Первый венчурный» понес большие потери, и от него отказались основные инвесторы.

— И кто же начнет пользоваться вашим лекарством? — спросил я.

— Естественно, те, кто страдает болезнью Паркинсона.

— Нет. Я хотел спросить, кем будут те первые люди, которые проглотят ваш препарат?

— Теперь я поняла, что ты хочешь сказать. Это будут добровольцы. Главным образом студенты-медики. Им за это будут платить.

— Нормальные сумасшедшие?

— Препарат совершенно безопасен.

— Как ты можешь это утверждать, не испытав его на людях?

— Мы провели тщательное испытание на животных. Если бы существовали серьезные проблемы, то они обязательно бы проявились.

— В таком случае зачем вообще проводить испытание на людях?

— Довольно часто возникают побочные эффекты, — ответила Лайза. — Головные боли, например, тошнота, диарея.

— Ничто не заставит меня делать это, — сказал я.

— Кто-то должен начинать. И добровольцы идут на это ради науки.

— Безумцы, — сказал я. — Отважные безумцы.

Лайза взглянула на документы, которые я только что читал.

— А это что такое?

— Проект под названием «Тетраком». С проектом работает Дайан, и выглядит он весьма многообещающе.

— Дайан, значит?

— Да, — как можно небрежнее ответил я. — Возможно, что на следующей неделе нам с ней придется махнуть в Цинциннати. Так что в ночь с четверга на пятницу меня здесь не будет.

— О'кей. — Лайза отодвинулась от меня подальше и снова принялась за свою книгу.

Я обратил внимание, что она излишне внимательно изучает давно открытую страницу.

— Тебе в этом что-то не нравится? — спросил я.

— Ничего подобного, — ответила Лайза, не отрывая глаз от романа.

— Но я должен ехать. Это моя работа.

На сей раз супруга удостоила меня взглядом, и в ее глазах я увидел гневные искры.

— Если хочешь знать правду, Саймон, то мне крайне не нравится эта поездка.

— Но почему? Здесь нет никакого повода для беспокойства.

— Нет повода, говоришь?! — выпалила Лайза. — А мне кажется, что есть. Деловая поездка в Цинциннати… И вы остаетесь на ночь в одном отеле. Если Дайан положила на тебя глаз, Саймон, то такого шанса она не упустит.

— Лайза! Она один из партнеров фирмы. Мой босс!

— Она делала это и раньше!

— Кто тебе это сказал?

— Папа, — негромко ответила Лайза.

— Ах вот как, — фыркнул я. — Значит, это папочка вложил в твою головку все эти мысли?

— Нет. Я просто не доверяю этой женщине.

— Но ты с ней даже не знакома.

— О'кей. В таком случае поезжай. — Она протянула руку и выключила свет.

Мы лежали в постели спиной друг к другу. Я был страшно зол. Возможности отказаться от поездки у меня нет. В конце концов, Лайза должна доверять мужу, если тот отправляется в командировку со своей коллегой. Пусть даже и красивой.

Я все еще кипел от злости, когда ноготок Лайзы поскреб мне спину.

— Саймон, — прошептала она.

— Да?

— Мне пришла в голову великолепная мысль.

— Выкладывай, — произнес я, поворачиваясь к ней лицом.

Жена притянула меня к себе. Ее руки скользили по моему телу.

— Я решила так тебя опустошить, что Дайан придется отказаться от попыток тебя соблазнить и она переключится на кого-нибудь другого. Того, кто ближе ей по возрасту, — сказала Лайза и прильнула к моим губам.

— По-моему, отличная идея, — пробормотал я.