Майн Рид.

Оцеола, вождь семинолов

Повесть о стране цветов

Глава XI. ОХОТА

Я уже больше не сомневался в виновности мулата. Уничтожение рыбы не могло быть его единственным намерением. Ради такого пустяка он не стал бы прилагать столько усилий. Нет, он замышлял нечто более ужасное, это был глубоко продуманный план мести: он стремился уничтожить мою сестру или Виолу, а может быть, и обеих сразу!

Подобное предположение казалось чудовищным, но сомнений не было: все подтверждало это. И молодой индеец сразу разгадал намерение мулата. В это время года сестра купалась почти каждый день, и все на плантации знали ее привычки. Я забыл об этом, когда увлекся погоней за оленями, иначе, конечно, действовал бы совершенно по-иному. Но кто мог думать о таком ужасном злодеянии? Коварство мулата соответствовало его злобному нраву. Если бы не нашлось случайных свидетелей, замысел мог бы осуществиться, и сестра стала бы его жертвой. Кто мог бы назвать виновника преступления? Все считали бы, что аллигатор – единственная причина гибели сестры. Никому бы и в голову не пришло подозревать мулата. Ведь желтый негодяй придумал все с дьявольской ловкостью.

Я пылал негодованием. Моя бедная, невинная сестра! Она и не ведала о гнусном замысле, из-за которого ее жизнь подвергалась такой смертельной опасности. Виргиния знала, что мулат недолюбливает ее, но она и не подозревала, что он питает к ней такую сатанинскую ненависть. Я был уже не в состоянии дольше сдерживать свои чувства. Преступника следует покарать, и немедленно! Его надо лишить возможности повторить подобное покушение в дальнейшем. Как нужно его наказать – об этом я сейчас не думал. Этот вопрос пусть решат старшие. Плети не помогли; может быть, его исправят кандалы... во всяком случае, он должен быть изгнан с плантации. Мысль о смертной казни не приходила мне в голову, хотя негодяй и заслужил ее. Воспитанный гуманным отцом, я не мог дойти до такой крайности, хотя был вне себя от ярости. Я считал, что достаточно наказать преступника плетьми, заковать его в кандалы и отправить в тюрьму, в форт Святого Марка или Святого Августина.

Я знал, что этот вопрос будет решать не только мой отец, что в нем примут участие все окрестные плантаторы и что необходимо скорее собрать их на совет. Рассмотрением этого преступления, безусловно, займутся более строгие судьи, чем снисходительный хозяин мулата. Я больше не раздумывал и решил, что суд должен состояться немедленно. Поэтому я, прямо через чащу, поспешил домой, чтобы все рассказать отцу.

Не успел я сделать и нескольких шагов, как услышал около себя какой-то шелест. Кругом не было ни души, но, очевидно, кто-то пробирался между деревьями. Может быть, кто-нибудь из рабов, пользуясь общим смятением, вздумал полакомиться апельсинами.

Все это показалось мне сущим пустяком по сравнению с тем, что меня заботило, и я не счел даже нужным остановиться. Я только окликнул незнакомца и, не получив ответа, пошел дальше. Подойдя к дому, я увидел отца и надсмотрщика над рабами под большим навесом. Тут же был и охотник за аллигаторами старик Хикмэн и несколько соседей, случайно заехавших к отцу по делам. Я подробно рассказал об утреннем происшествии. Все стояли как пораженные громом. Хикмэн сразу же объявил, что, вероятно, все так и было, хотя никто и не сомневался в справедливости моих слов. Единственное сомнение могло быть относительно намерений мулата. Неужели он хотел погубить человеческую жизнь? Трудно было поверить в такую неслыханную жестокость. Однако в тот же миг все сомнения были разрешены. Нашелся свидетель, подтвердивший и дополнивший мои показания. Этот свидетель был Черный Джек.

В это утро – всего полчаса назад – он заметил, как Желтый Джек взбирался на один из высоких дубов, откуда хорошо виден пруд. Это было как раз в тот момент, Когда «белая мисс» и Виола пошли купаться. Желтый Джек видел, как они вошли в воду.

Возмущенный таким недостойным поведением, негр крикнул мулату, чтобы тот слез с дерева, и пригрозил, что пожалуется на него. Но мулат ответил, что собирает желуди – любимое лакомство всех обитателей плантации. И только после того, как негр повторил свою угрозу, Желтый Джек наконец спустился на землю, но в руках у него не было ни одного желудя.

– Он не за желудями полез туда, масса Рэндольф: этот желтый бездельник замышлял плохое дело, – так закончил свои показания Черный Джек.

Теперь уже нельзя было сомневаться в преступном намерении мулата. Он влез на дерево, желая убедиться, что злодеяние, задуманное им, совершилось; он видел, как девушки вошли в бассейн; он знал об опасности, таящейся в воде, и он даже пальцем не пошевельнул, чтобы помочь им или поднять тревогу. Наоборот, он одним из последних прибежал к пруду, когда девушки призывали на помощь. Это подтверждали многие свидетели. Все улики против него были налицо.

Рассказ Черного Джека взволновал всех. Белые и черные, хозяева и рабы – все были одинаково возмущены ужасным преступлением. Со всех сторон раздавались крики: «Где Желтый Джек?»

Негры, белые, мулаты – все бросились на поиски, все жаждали поймать Желтого Джека, чтобы наказать это чудовище.

Но куда же он скрылся? Его громко звали, ему приказывали, ему угрожали. Но все напрасно: ответа не было. Где же он? Обыскали все: конюшни, пристройки, кухню, хижины негров, даже амбар для зерна, но мулата нигде не оказалось. Куда же он скрылся? Его видели совсем недавно, когда он помогал тащить аллигатора. Люди принесли убитого зверя к загону и бросили на съедение свиньям. Желтый Джек вертелся тут же и усердно помогал в работе, но где он был теперь – никто не знал.

В эту минуту я вспомнил, что слышал шорох в апельсиновой роще. Не там ли прятался Желтый Джек? В таком случае он, вероятно, подслушал мой разговор с молодым индейцем или, по крайней мере, последнюю часть его и теперь был уже где-нибудь далеко.

Начали искать его в апельсиновой роще и в зарослях вокруг бассейна, но напрасно: мулат как сквозь землю провалился. Тогда мне пришла мысль взобраться на вершину скалы, на мой наблюдательный пункт; и я сразу увидел беглеца, пробиравшегося ползком через плантацию индиго по направлению к маисовому полю. Дальше я не стал следить за ним, спрыгнул со скалы и помчался в погоню. Мой отец, Хикмэн и другие последовали за мной.

Погоня велась отнюдь не втихомолку, и по нашим крикам Желтый Джек скоро понял, что его преследуют. Скрываться дальше уже не было никакой возможности, и, вскочив, он пустился бежать со всех ног. Вскоре он достиг маисового поля; крики преследователей раздавались у него за спиной.

Хотя я был еще мальчишкой, но бежал быстрее всех. Я знал, что обязательно догоню его, если только ему не удастся скрыться из виду. По-видимому, он надеялся добежать до болота и там нырнуть в заросли пальметто, где ему уже легко было бы спрятаться так, чтобы его не нашли.

Чтобы помешать этому, я пустился бежать во весь дух и пересек беглецу дорогу как раз у края леса. Мне удалось схватить его за полу куртки.

Это была, конечно, безрассудная попытка. Мной владела только одна мысль: схватить его! Я и не подумал о том, что он будет сопротивляться, хотя от человека, доведенного до отчаяния, этого вполне можно было ожидать. Привыкший к тому, чтобы мне повиновались, я в ослеплении полагал, что, как только схвачу его, он покорно остановится. Но я ошибался. От быстрого бега я совершенно запыхался и настолько ослабел, что был бы не в состоянии удержать даже кошку. Желтый Джек без труда вырвался у меня из рук. Я думал, что он удерет, но вместо этого он обернулся и, выхватив нож, вонзил его в мою руку. Он метил в сердце, но в этот момент я случайно поднял руку и тем отвратил от себя роковой удар.

Мулат снова занес нож и вторично вонзил бы его в меня, если бы в борьбу не вмешался третий участник. Прежде чем смертоносное лезвие коснулось меня, сильные руки Черного Джека обхватили мулата. Мерзавец яростно отбивался, стараясь вырваться на свободу, но железные объятия его старого соперника не разжимались, пока не подоспели Хикмэн и все другие. Вскоре мулат был опутан крепкими ремнями и теперь лежал перед нами -беспомощный и безвредный.