"Гудзонов залив" - читать интересную книгу автора (Рид Майн)

Глава XI. ИНТЕРЕСНЫЕ ДЕРЕВЬЯ

На следующее утро они встали рано. Позавтракав остатками языка буйвола, тетерева и грудинки антилопы, они отправились за оставшимися буйволами. В несколько приемов перетащили они в лагерь все мясо и, отделив его от костей и разрезав на тонкие куски, развесили над огнем, чтобы высушить его.

Пока мясо сушилось, мальчики сели вокруг огня и стали обсуждать дальнейшие планы. Сначала они решили возвратиться в поселок Красной реки, чтобы раздобыть там другую пирогу и новые припасы. Но это было нелегко. На пути лежало несколько больших озер и болот, и проделать этот путь пешком, да притом еще возвращаясь назад, казалось им слишком грустным. Но что же им оставалось делать? Правда, на северном конце озера Виннипег находился форт Норвей, но как добраться до него пешком? Обойти же озеро —значило сделать, по крайней мере, четыреста миль. Нужно было бы перебираться через многочисленные реки, болота и непроходимые леса. На это ушло бы не менее месяца, и в Норвей-Гоузе они оказались бы так же далеки от цели их путешествия, как и теперь. Да и лежал этот форт совершенно в стороне от их прямого пути. Кумберланд-Гоуз, другая промышленная станция на реке Саскачеван, была первою остановкой, намеченной ими по уходе из селения Красной реки. Но добраться до него пешком было бы тоже трудно, так как и эта станция была в нескольких сотнях миль от них и по пути лежали также озера, болота и реки.

— Только бы не идти назад! — воскликнул Франсуа, всегда готовый на самые смелые предприятия. — Сделаем лодку и отправимся вперед.

— Легко сказать! — возразил Базиль. — А как ее сделать?

— Что же мешает нам срубить толстое дерево и выдолбить его? У нас есть топор и два маленьких топорика. Я убежден, что такая выдолбленная пирога отлично выдержит нас четырех. Что ты на это скажешь, Люс?

— Конечно, — отвечал тот. — Большая пирога выдержит нас. Но найдем ли мы здесь достаточно большое дерево? Ведь мы теперь не на Миссисипи.

— А какой величины дерево нужно вам? — спросил Норман, мало знакомый с подобными лодками.

— По меньшей мере, фута три в диаметре, — отвечал Люсьен, — и оно должно быть такой же толщины, а в длину футов около двадцати. Меньшая лодка не выдержит нас.

— Я уверен, что мы не найдем здесь подходящего дерева. Ни вчера, ни сегодня не встречал я таких деревьев, — отвечал Норман.

Базиль и Люсьен подтвердили его слова.

— Будь мы в Луизиане, — сказал Франсуа, — тогда на расстоянии пятидесяти футов нашлось бы не менее пятидесяти деревьев. Никогда не встречал я такую жалкую растительность, как здесь.

— Ты увидишь деревья еще меньше, прежде чем мы доберемся до цели нашего путешествия, — сказал Норман, отлично знавший, что с удалением на север деревья становятся все мельче, пока, наконец, не дойдут до высоты обыкновенных садовых кустарников. — Но, если мы не в состоянии построить пирогу из одного дерева, быть может, нам удастся сделать это из трех.

— Интересно было бы посмотреть, как это ты смастеришь лодку из трех деревьев! —воскликнул Франсуа. — Ты хочешь, вероятно, сказать, плот, а не лодку?

— Нет, именно лодку, и такую, которая прослужит нам до конца путешествия.

Базиль, Франсуа и Люсьен вопросительно смотрели на него.

— Что ж, вы предпочитаете возвращаться? — спросил их Норман, переводя глаза с одного на другого.

— Нет, нет, мы все хотим идти вперед! — воскликнул Базиль.

— Отлично, — сказал молодой промышленник. — Я берусь построить вам лодку, которая выдержит нас всех. На работу понадобится несколько дней и еще несколько дней пройдет в поисках необходимого дерева, но я уверен, мы найдем все нужное нам в этих лесах. Два дерева уже здесь, третье, по всей вероятности, найдется на тех холмах, которые мы видели сегодня утром.

И Норман указал на два дерева, которые росли среди других недалеко от мальчиков. Судя по их листьям и коре, они были совершенно разных пород. Ближайшее и наиболее заметное из них сразу заинтересовало южан. Люсьен узнал его по ботаническому описанию. Да и Базиль с Франсуа знали его по рассказам путешественников, хотя никогда прежде не видали, так как оно не растет в южных странах. Дерево это было из особой породы березы, как назвал ее Люсьен, бумажной березы, известной тем, что из ее коры делают тысячи пирог, на которых индейцы предпринимают длинные путешествия по озерам и рекам Северной Америки. Из этой же коры приготовляют они чашки, ведра и корзины; ею кроют свои вигвамы и даже мастерят миски и котлы для варки пищи. Наши молодые южане с любопытством рассматривали березу. Она имела около шестидесяти футов высоты и немного более фута в диаметре. Темно-зеленые листья своей формой напоминали сердце. Но что особенно выделяло ее между всеми другими деревьями, так это ее белая, серебристая кора, покрывавшая ее ствол и тонкие ветви. Эта кора была белой только на поверхности; срезав ее с дерева, вы увидели бы, что внутри она красноватая и имеет несколько пластов. Береза представляет отличное топливо и употребляется также для выделки мебели. Она достаточно прочна для обыкновенных потребностей, но на открытом воздухе подвержена быстрому гниению.

Эта разновидность березы не единственная на Североамериканском материке. Их встречается не менее полудюжины, все принадлежат к одной породе Betula (от кельтского слова batu, означающего «береза»). Есть белая береза, не имеющая никакой цены, так как она достигает всего лишь футов двадцати в высоту и менее шести дюймов в толщину. Она решительно ни на что не годится и растет на самой плохой почве. Есть еще вишневая береза, называемая так потому, что кора ее напоминает кору вишневого дерева. Ее называют также сладкой березой, так как раздавленные молодые ветки ее распространяют чудный запах. Иногда ее называют и черной березой. Она достигает высоты шестидесяти футов и употребляется на мебель, так как имеет тонкие волокна и легко полируется.

Желтая береза тех же размеров и называется так по цвету коры. Она тоже употребляется в столярных работах, хотя по качеству стоит ниже вишневой березы. Ее ветки и листья также имеют приятный запах, но не такой сильный, как у предыдущей. Она дает превосходное топливо и очень распространена в больших городах Америки. Кора ее почти так же хороша для дубления кожи, как и дубовая.

Другая разновидность, красная береза, достигает размеров бумажной березы и имеет длинные, тонкие и обвислые ветки. Из нее делают, главным образом, веники, употребляемые в Америке.

Есть еще карликовая береза, не больше куста, высотою дюймов в восемнадцать или фута в два. Она растет в холодных гористых местностях и является наиболее интересною из всех мелкорослых разновидностей.

Все эти сведения были сообщены Люсьеном, когда мальчики занялись рубкой берез. Пока же они только взглянули на них и перевели взоры на другое дерево, указанное Норманом и принадлежавшее к породе хвойных, что было ясно по шишкам, висевшим на нем, и по зеленым иглам.

Шишконосные деревья Америки делятся ботаниками на три главных семейства: сосновые, кипарисовые и тисовые.

Каждое семейство имеет нескольких представителей. Так, сосновые включают в себя такие деревья, как сосны, кедры, ели, пихты и лиственницы; к кипарисовым принадлежат кипарисы и можжевельник; семейство тисовых имеет меньшее число представителей.

Род сосны особенно богат. Изыскания последних лет открыли на западном склоне Скалистых гор и в местностях, граничащих с Тихим океаном, множество доселе неизвестных его разновидностей. Многие из них очень необычные и ценные. Некоторые, растущие в горах северной Мексики и в голых пустынях, где почти нет никакой другой растительности, имеют съедобные семена, которые в продолжение многих месяцев года составляют почти единственное пропитание туземных индейских племен. Американские испанцы называют их все пиньон, хотя их несколько сортов. Индейцы высушивают эти семена и изготовляют из них грубую муку, из которой пекут очень вкусный хлеб.

Они иногда прибавляют в него кузнечиков, предварительно высушенных, и этим еще улучшают его вкус.

Ламбертова сосна, названная так по имени ботаника Ламберта, растет в Орегоне и Калифорнии и справедливо считается одним из чудес света. Она часто достигает высоты в триста футов, а шишки ее, длиною восемнадцать дюймов, висят с ее веток наподобие сахарных голов. Испанское красное дерево — другое чудо Калифорнии. Оно достигает такой же высоты при диаметре в шестнадцать футов. Еще есть сосна — красная, употребляемая для палуб и мачт. Она достигает высоты шестидесяти футов, более мелкая сосна ценится как топливо и употребляется на дрова во многих американских городах. Веймутова сосна известна отличным качеством своего дерева. Она одна из самых крупных и наиболее распространенных и часто достигает полутораста футов. Чудные доски, получаемые из нее, хорошо известны плотникам. В одном только Нью-Йоркском штате ежегодно из нее получается не менее 700 000 000 футов строевого леса, что должно, согласно вычислению, обезлесить не менее 70 000 акров земли. Конечно, при таких условиях сосновые леса штата Нью-Йорк скоро совершенно исчезнут.

Есть желтая сосна, высотой футов в шестьдесят, используется для настилки полов; чудная бальзамическая сосна, которая широко распространена как декоративное растение в Европе, Америке и дающая известное лечебное средство — канадский бальзам. В благоприятных условиях это дерево достигает шестидесяти футов; но на холодных вершинах иногда не превышает и нескольких дюймов. Существует еще порода, кора которой употребляется для дубления кожи. Качество ее ниже качества дубовой коры, хотя кожа получается отличная. Из черной, или двойной сосны получают эссенцию, которая придает особый запах известному сорту пива. Кроме вышепоименованных, за последние годы открыты еще и другие разновидности сосны, все более или менее ценные.

Хотя сосны и ели не могут быть названы тропическими растениями, тем не менее некоторые разновидности их встречаются и в южных широтах. В обеих Каролинах смола и скипидар, как то, так и другое — продукты сосны, являются одним из главнейших предметов вывоза. И даже на экваторе высокие горы покрыты роскошными сосновыми лесами. Но преимущественно это северное дерево и с приближением к полярному кругу составляет самую характерную растительность. Одна из ее разновидностей является последним деревом, встречаемым путником на его пути к полюсу. Это — белая сосна, именно та, на которую указал Норман одновременно с березой.

Она была не выше тридцати-сорока футов, с коричневатым стволом толщиною около фута. Ее иглы были длиною около дюйма, очень тонкие и острые, синевато-зеленые. Шишки, в это время года еще очень молодые, были светло-зеленые. Достигнув полного своего развития, они становятся ржаво-коричневыми и достигают двух дюймов длины.

Ни Базиль, ни Франсуа не могли себе представить, чем могла эта сосна пригодиться Норману при постройке пироги. Люсьен только догадывался. Франсуа предполагал, что она пойдет на шпангоуты.

— Нет, — отвечал ему Норман, — для этого мне нужно другое дерево. Если мне не удастся найти его, придется обойтись и этим, хотя это будет несравненно труднее.

— Что же это за дерево? — спросил Франсуа.

— Мне нужен кедр.

— Ага! — сказал Франсуа. — Кедровое дерево легче других и отлично может служить для этой цели.

— На этот раз ты прав. Оно считается наиболее пригодным для шпангоутов.

— Ты полагаешь, мы найдем кедры на холмах, которые мы видели сегодня утром? — спросил Франсуа своего канадского кузена.

— Да, я издали видел что-то похожее на них.

— И я тоже видел темные деревья, — сказал Люсьен. — Во всяком случае, если нам суждено найти кедры, то, несомненно, там. Они обыкновенно растут на скалистых, бесплодных холмах, как те, которые мы видели.

— Давайте решим этот вопрос теперь же. Если мы решили строить пирогу, нам нечего попусту терять время. Отправимся сейчас же за кедрами.

— Отлично, отлично! — в один голос закричали мальчики и, взяв с собой ружья и топор, отправились на работу. На холме они сразу нашли нужные деревья. Вершина холма была покрыта густой рощей красного кедра. Их легко можно было заметить благодаря многочисленным горизонтальным веткам, покрытым короткими темно-зелеными иглами, придающими им тот темный тенистый оттенок, из-за которого так любят его некоторые породы сов. Прекрасная красноватая древесина была знакома мальчикам, как и всему цивилизованному миру. Каждый, кто употреблял карандаш, хорошо знает красный кедр, так как именно в эту древесину и вкладывается графит. Во всех частях Америки, где он растет, его употребляют на столбы и заборы, так как дерево это отличается чрезвычайной прочностью. Оно служит также отличной растопкой, потому что очень легко воспламеняется и зажигает более твердые породы, такие, как дуб и сосна.

Красный кедр обыкновенно достигает тридцати-сорока футов, а в благоприятных условиях бывает и больше. Он особенно любит каменистую и бесплодную почву и растет преимущественно на сухих бесплодных вершинах, в долинах между которыми виднеется совершенно другая растительность. Есть одна разновидность этого красного кедра, ползущая по земле, причем ветки ее, в свою очередь, пускают корни. Она скорее напоминает кустарник и часто свешивается с неприступных скал; в ботанике это растение известно под именем Luniperus prostrata.

— Теперь у нас есть все необходимое для постройки пироги, — сказал Норман, осмотрев деревья. — Нам нечего терять время, надо сразу приниматься за работу.

— Отлично! — отвечали ему товарищи. — Мы готовы помогать тебе. Говори только, что нам делать.

— Первым делом перенесем сюда наш лагерь, — сказал Норман. — Я вижу здесь все три нужные породы деревьев и даже лучшие экземпляры, чем на берегу. Смотрите, — и он указал на группу деревьев в долине, — вот прекрасные березы и много белой сосны. Мы гораздо скорее заготовим здесь весь материал, если перенесем сюда наш стан.

Все, конечно, согласились с ним и отправились назад к лагерю. Они скоро вернулись обратно с мясом и прочими вещами и, выбрав чистое местечко под развесистым кедром, разложили новый костер, развесили охотничьи рога и сумки на ветках и приставили ружья к стволам деревьев. У них не было палатки, но ведь она и не необходима для лагеря. У американских охотников достаточно разложить костер и провести ночь, чтобы это место само по себе сделалось бы лагерем.