Часть 1. Нью-Йорк-Парк-госпиталь

Глава 1. Нью-Йорк-Парк-госпиталь

Нью-Йорк-Парк-госпиталь стоит посреди причудливых каменных построек Бруклина. Его монолитный комплекс выделяется на фоне остальных зданий в районе Парк-Ридж с конца девятнадцатого столетия. Госпиталь давно обслуживает постоянно меняющееся бруклинское общество, приспосабливаясь к новым веяниям. История Нью-Йорк-Парк-госпиталя запечатлена на каменных стенах у громадного входа.

Госпиталь был основан в то время, когда завершалось строительство знаменитого Бруклинского моста, но назвали его Парк-госпиталь, а не Бруклин-госпиталь. Приставка «Нью-Йорк» была добавлена к названию столетие спустя, когда госпиталь влился в один из гигантских медицинских госпитальных комплексов, организованных в городе башен из слоновой кости.

С новой приставкой название госпиталя зазвучало в коммерческом смысле более солидно и привлекательно, особенно с последующим подзаголовком — Клиническая база Медицинской школы Центрального университета Нью-Йорка. Однако и без помпезного названия старый добрый Парк-госпиталь оставался достойным лечебным учреждением, поддерживаемым во все времена великим Бруклином для оказания доступной медицинской помощи.

С годами Парк-госпиталь менялся вместе с изменением демографического состава округа. После ухода из Бруклина белых англосаксонских протестантов здесь поселились ирландцы, а позже итальянцы. Честолюбивые сыновья иммигрантов поступали в медицинские школы, становились специалистами и возвращались в Бруклин. Еврейские доктора и пациенты, казалось, избегали Парк-госпиталь. Вместо него они предпочитали близлежащий госпиталь Бен-Маймон или госпиталь Джуиш-Айленд, где в 1942 году был прооперирован Альберт Эйнштейн по поводу аневризмы великим Рудольфом Ниссеном.

После окончания Второй мировой войны в Парк-госпитале произошли существенные изменения. Обучение молодых докторов и специалистов, спонсируемое щедрыми федеральными и городскими фондами, стало все более доходным бизнесом. Госпиталь теперь всегда был обеспечен дешевой рабочей силой — обучаемыми стажерами, раньше это было доступно только самым большим университетским клиникам. А правительство щедро платило и сейчас платит за каждого обучаемого резидента. В результате такой щедрой политики преподавательские программы начали расти как грибы по всей Америке, появились они и в Парк-госпитале.

Со временем Бруклин обеднел и стал менее привлекательным для молодых американских докторов, предпочитающих более доходные места. Стремясь сохранить многочисленные вакантные программы обучения, Парк-госпиталь должен был принимать на работу иностранных дипломированных специалистов, прибывавших в США из стран третьего мира. В пятидесятые — восьмидесятые годы большинство молодых докторов в нем составляли индусы, пакистанцы, иранцы, арабы, тайцы и филиппинцы. Слухи утверждают, что вербовщики в Индии заработали большие деньги на «бакшишах», заплаченных семействами предполагаемых резидентов.

Председателями и старшими специалистами тогда были стареющие белые американские доктора, на остальных позициях — американские итальянцы или евреи на фоне моря иммигрантов из Азии или с Ближнего Востока.

Постепенно иностранные доктора, став дипломированными специалистами, заняли старшие посты. В конце восьмидесятых госпиталь превратился в многонациональную вавилонскую башню. В терапевтическом отделении преобладали индусы, если туда попадал белый, он напоминал туриста в Бомбее. Несколько иранских хирургов управляли хирургическим отделением, в то время как онкология стала чисто египетским оазисом.

Девяностые годы принесли свои изменения. В условиях яппиизации[3] округа — существенного сдвига в сторону молодых, грамотных и хватких до всего нового бизнесменов — госпиталь должен был модернизироваться, чтобы остаться конкурентоспособным. Появление нового главного администратора ознаменовалось свежими веяниями в развитии госпиталя, открытием блока врачебных офисов с большим книжным магазином на первом этаже. Появилась подземная стоянка автомобилей. Теперь вы могли посетить врача в Нью-Йорк-Парк-госпитале, припарковав автомобиль и пригубив кофе «Старбак» в книжном магазине. Зачем отправляться на Манхэттен?

Тогда же развернули свою деятельность различные комиссии, начавшие предъявлять более жесткие требования к аккредитации. Появилось необъявленное намерение устранить программы резидентуры для третьего мира и уменьшить число иностранных выпускников, въезжающих в страну. Для спасения проваливающихся программ резидентур госпиталь начал привлекать извне наиболее подготовленных заведующих отделениями и членов факультетских кафедр, что привело к напряженным отношениям со старой гвардией.

С улицы Парк-госпиталь никогда не выглядел особо привлекательным. Но зайдите в здание и вы увидите его богатое, покрытое коврами фойе с мебелью Эдвардианской эпохи. Новейшие лифты поднимут вас на этажи палат. Коридоры отполированы, на стенах картины художников-классиков и современных мастеров. Заглянешь в палату— пятизвездочный отель! Наконец-то дух Манхэттена проник в Бруклин. Без сомнения, сюда можно привести свою маму, жену или ребенка и самому прийти, если понадобится. Это близко и удобно. Говорят, что кормят здесь отлично, а медсестры улыбчивы и предупредительны.

Конечно, каждый знает, что для лечения рака Мемориальная клиника в Ист-Сайде — лучшее место в мире, но попытайтесь туда попасть! На медицинских веб-страницах говорят о преимуществах университетских клиник и больниц, но мы доверяем Парк-госпиталю, он теперь присоединен к университету Манхэттена. Неудивительно, что журнал «Нью-Йорк Мансли» внес его в список десяти лучших госпиталей великого мегаполиса.

Как и любой другой. Парк-госпиталь представляет собой микрокосмос — маленькую, почти самостоятельную политическую и финансовую систему. Хотя формально он закладывался как неприбыльное лечебное учреждение, основное устремление его руководителей (и отнюдь не из альтруистических соображений) — сделать его настолько прибыльным, насколько это возможно.

Майкл Ховард, долговязый ирландец с маленьким черепом над сутулым в шесть футов и семь дюймов телом, — всемогущий президент госпиталя. Проницательный финансист и администратор здравоохранения, председатель Ассоциации руководителей госпиталей штата Нью-Йорк. Ведущим финансовым журналом Нью-Йорка он был признан лучшим руководителем госпиталя в городе.

Президент Ховард руководил Парк-госпиталем с помощью маленькой армии вице-президентов. Единственным врачом среди них был старший вице-президент по медицинским вопросам Альберт Фарбштейн, врач-терапевт в возрасте далеко за шестьдесят. Он родился, вырос, получил образование, специализацию и продвижение по службе в Бруклине. Седовласый, лысеющий, бородатый коротышка с орлиным носом — именно такими изображали евреев на нацистских пропагандистских карикатурах. Как главный администратор президент Ховард управлял кошельком госпиталя: чем толще будет этот кошелек, тем большая ежегодная премия будет добавлена к его и без того высокому шестизначному заработку. Естественно, что и Фарбштейн имел личную финансовую заинтересованность в благополучии госпитального кошелька. Для любого перспективного менеджера его госпиталь — это бизнес, большая фабрика, нанимающая докторов и пара-медицинский штат для обработки пациентов.

Два органа правят и ограничивают власть администрации госпиталя.

Высшим, по крайней мере по названию, является Совет попечителей, состоящий из немедицинских высокопоставленных сановников местного общества. Члены этого совета назначают и увольняют президента госпиталя и контролируют его работу.

В Парк-госпитале только два врача имеют право голоса в Совете попечителей: президент госпиталя и вице-президент второго органа управления — Медицинского правления. Члены этого правления избираются каждый год их коллегами, врачами госпиталя. Теоретически Медицинское правление является демократическим органом, с уставом и с подчиненными ему комиссиями и подкомиссиями, избранными для различных функций. Главная роль Медицинского правления — оценивать квалификационные дипломы врачей и утверждать служебные позиции, предоставленные этим врачам руководителями, председателями различных отделений.

Медицинское правление контролирует качество медицинского обслуживания. В то же время оно является профессиональным союзом докторов, призванным защищать интересы врачей перед администрацией. Облеченное властью назначать, наказывать, контролировать и защищать врачей, Медицинское правление Парк-госпиталя стало почти всемогущим. Оно может отстранить от должности или вынудить уйти в отставку председателя отделения и даже самого президента госпиталя, такова была участь предшественника нынешнего президента Майкла Ховарда.

В конечном итоге группа врачей Медицинского правления управляет самим госпиталем и большей частью его кошелька. На протяжении многих лет власть находилась в руках триумвирата—двух хирургов и одного терапевта, они из года в год чередовались на должностях председателя и заместителя председателя правления.

Самым старшим из них был вице-председатель по хирургии доктор Джозеф Манцур. Несмотря на «далеко за шестьдесят» и тщедушный вид, Манцур считался типичным, «делающим все» бруклинским хирургом. Назовите любую патологию, и он, специалист в общей хирургии, сосудистых и торакальных операциях, справится с ней. Родившись в Иране, он эмигрировал в Германию вместе со своим аристократическим семейством перед крушением шаха. Закончил медицинскую школу в Гейдельберге и хирургическую резидентуру в Парк-госпитале задолго до того, как приставка «Нью-Йорк» добавилась к его названию.

В течение тридцати лет Манцура считали ведущим частным хирургом, имевшим огромное влияние и богатство. У него был особняк на побережье океана и большая яхта на пристани нью-йоркского Айленда. Туда доктор Манцур имел обыкновение удаляться каждую пятницу вечером после напряженной операционной недели — подальше от своих пациентов и их обеспокоенных родственников. Всем хирургическим резидентам было хорошо известно, что в течение выходных и праздников старый Манцур был недоступен. Критические больные, настоящие или кажущиеся, вынуждены были ждать до понедельника.

Вторым хирургом в правящем триумвирате был доктор Махмуд Сорки. Сын персидского аятоллы изучал медицину в Иране и обучался хирургии под крылом Манцура. Он женился на местной медсестре и утвердился в частной практике. Настоящий хирург-ковбой Сорки много лет считался коллективом госпиталя «лучшим скальпелем». Он тоже был очень богат.

Третий в триумвирате — врач-терапевт Херб Сусман, единственный коренной американец в этой группе. Еврей-полукровка, взращенный Бруклином. Выпускник Карибской медицинской школы, он закончил резидентуру по внутренним болезням в Парк-госпитале, где встретился и подружился с Сорки. Энергичный Сусман стал клиническим профессором терапии.

Сусману и Сорки по пятьдесят лет, они были близки как братья, проводили время в лучших манхэттенских ресторанах и в казино Багамских островов с женщинами из Атлантик-Сити, объединенные любовью к одинаковым шуткам, громкому смеху и обильной выпивке. Их старый наставник Манцур был вдовцом, не заглядывался на женщин и не переедал. Всегда спокойный, с непроницаемым лицом покерного игрока, он стал серой достопримечательностью госпиталя и, как я убедился со временем, моим подлинным наказанием.