Ричард С. Пратер Эффект Эмбера

Глава 1

Поверите ли вы мне, если я скажу, что в тот сентябрьский полдень, в четверг, я распахнул дверь своего номера и моему взору предстала незнакомка с умопомрачительной фигурой и шапкой рыжих, отливающих бронзой кудрей, к тому же совершенно голая? Прямо в коридоре второго этажа пансионата «Спартанец» в Голливуде, где я, Шелдон Скотт, проживаю. И что эта восхитительная незнакомка назвала меня по имени и попросила разрешения войти.

Наверное, не поверите.

Как не поверите и в то, что последовало дальше. Но все же попробуйте. А я в связи с этим поведаю вам, для вашего же блага, разумеется, истину, известную еще древним мудрецам. А именно: «Если искренне верить, что с вами может случиться нечто хорошее, то, скорее всего, оно непременно случится».

К счастью, на протяжении половины, нет, больше половины прожитых мною тридцати лет я верил, что встречу немало роскошных голых красавиц. Так вот, прошло долгих тридцать лет, прежде чем я сподобился открыть однажды дверь своей берлоги и обнаружить стоящую передо мной ослепительную голую красотку, испуганно лепетавшую:

– О! Разрешите войти! Ведь вы – мистер Скотт? Детектив? О, конечно же, я не ошиблась. Впустите меня скорее! Пожалуйста!

Я был абсолютно уверен, что никогда прежде не встречал этого очаровательного создания, иначе непременно вспомнил бы, где и при каких обстоятельствах мог ее видеть. Как она здесь очутилась? И почему голая? Откуда ей известно, кто я и как меня зовут? Почему она так отчаянно барабанила в мою дверь, время от времени жалобно взывая о помощи?

Все эти вопросы возникли у меня несколько позже.

А в тот момент я сразу же подумал вот о чем: работая в криминогенной зоне Лос-Анджелес – Голливуд – Сан-Андреас, я упрятал за решетку немало преступников. Так не пытаются ли таким образом достать меня те многочисленные мои «друзья», которые еще гуляют на свободе? Самые изобретательные среди них, вероятно, понимали, что лучше всего застигнуть меня врасплох и сыграть на моей слабости. Да, да. На той самой слабости, которая присуща всем мужчинам. Естественно, поэтому я решил, что это какая-то хитрая уловка, с помощью которой они намерены препроводить меня на ближайшее кладбище. И надо признать, уловка весьма удачная.

Поэтому я насторожился, но, как следует действовать дальше, пока не знал.

– Это уловка? – спросил я, однако освобождая ей проход.

Она боком протиснулась в маленькую прихожую и поспешно захлопнула за собой дверь. Обессиленно прислонилась к ней спиной, слегка качнув копной волос цвета земляничного пюре, смешанного с небольшой порцией сливок и большой – бренди. Ее ярко-синие глаза с пляшущими в них огоньками широко распахнулись, нежные алые губы слегка раскрылись, высокая упругая грудь с розовыми бутончиками сосков вздымалась и опускалась в такт ее прерывистому дыханию. Она еще раз выдохнула свое восхитительно-прелестное "О" и выпалила:

– Вы должны помочь мне, мистер Скотт, непременно должны... Я не знала, что делать, потом вспомнила, что вы живете рядом, и поэтому сразу бросилась к вам, как только представилась возможность... Вы мне поможете... правда?

Несомненно, против меня затевалась какая-то коварная игра.

Последняя фраза была произнесена более проникновенно, мягким, тихим, мелодичным голосом, теплым и сладким, как медовое мороженое, только на несколько сот градусов теплее. При этом она то и дело взмахивала длиннющими ресницами, которыми парень, подобный мне, мог бы расчесывать свой непокорный белобрысый «ежик», подобный плотному строю солдат, застывших по стойке «смирно».

Ее последняя фраза прозвучала как приглашение к массовой оргии. Эта ее соблазнительно-сладостная интонация и сам голос невольно наводили на мысль, что она отрабатывала их часами в бурлящей ароматной ванне на пару с Тарзаном – Повелителем Обезьян.

– Ну хорошо, – растаял я, – конечно.

– О, как славно! Я знала, что вы, именно вы, поможете мне. Как хорошо, что я вспомнила о вас!

– Угу. Так в чем же дело?

– У меня в номере мужчина.

– Неудивительно.

– Он только что пытался меня убить.

– Неужели? Ах да... – Я незаметно снова окинул ее взглядом. – И каким же образом?

– Понимаете, в тот момент, когда я его там увидела, у него в руке был пистолет.

– Давайте по порядку, мисс. Где это «там»? Где на вас могли...

– Потом он сказал, что не будет в меня стрелять, так как это наделает много шуму. Все должно выглядеть как несчастный случай. Тут он решил изнасиловать меня и сделал эту ужасную...

– Минуточку. Вы все это выдумываете прямо на ходу, не так ли? Требуется что-нибудь более убедительное, чтобы я мог поверить...

– Я не знаю, как лучше это описать, знаю только, что все это было ужасно. Вдруг он издал смешной хрюкающий звук, похожий на х-р-р-р, и повалился на пол. Он так и лежит там. Думаю – мертвый.

– Видимо, я чего-то не усек. Где этот мужчина?

– В моем номере. Лежит в холле.

– Вы хотите сказать здесь, в «Спартанце»? В таком же холле, как этот?

– Ну конечно. Иначе как бы я прибежала к вам в таком виде? О Господи! Я и забыла, что на мне... Вы, наверное, подумали, что я – чокнутая!

– Нет, нет. Я так не думаю. Теперь давайте об этом мертвеце...

– У вас не найдется чего-нибудь накинуть? Ну, какого-нибудь халата или рубашки?

– Конечно, найдется. Итак, этот мужчина скончался, говорите?

– Судя по всему, да. Он выглядит абсолютно мертвым, но я не очень разбираюсь в этом. Вы-то, наверное, сразу поймете, да?

– Да, конечно. Итак, сейчас он лежит мертвый, или просто вырубившийся, в вашем номере. Правильно?

– Да, но я почти уверена, что он умер до того, как упал, или в момент падения. Потому что, лежа на полу, он, по-моему, не ворочался, не шевелился, даже не дышал. Просто лежал там голый.

– Голый? Поначалу вы умолчали об этом.

– Разве?

– Ну, а если говорили, то я, должно быть, пропустил это мимо ушей.

– Ну да, голый. Это-то меня больше всего и напугало. Я не знала, что делать. А потом вспомнила о вас, мистер Скотт.

– Вполне логично. Зовите меня просто Шелл, угу? Ну что же, сейчас, наверное, следует взглянуть на вашего визитера, проверить, не обнаруживает ли он каких-либо признаков жизни...

– Так вы дадите мне халат, мистер Скотт?

– О да! Конечно. Зовите меня Шелл. Понимаете, я – не полицейский, а всего лишь частный сыщик. Но если бы я был полицейским, то непременно счел бы несколько странным тот факт, что этот джентльмен появился в вашей квартире голым, да и вы сами... э... извините...

– Все очень просто, мистер... Шелл. Я как раз принимала ванну, а когда вышла, обернутая полотенцем, – нате вам, он тут как тут! В гостиной, я хочу сказать. Я уже говорила вам, что он мне заявил, что собирается меня убить, и все такое прочее. Он и в самом деле намеревался это сделать! Я страшно испугалась, стала метаться по комнате, вот тогда-то полотенце и упало. И он решил изнасиловать меня.

– Именно в этот момент, вы говорите?

– Он сказан, что раз уж мне все равно суждено умереть, то какая разница? И если я не буду противиться – подумать только – не буду противиться! – то моя жизнь продлится чуть дольше. Он скинул с себя одежду и некоторое время стоял, уставившись на меня, разинув рот. Совсем как вы сейчас.

– А? Н... да. Продолжайте, пожалуйста.

– Это все. Потом он издал странное «х-р-р-р» и вдруг упал. Пожалуйста, дайте мне халат или что-нибудь еще, мистер Ск... Шелл. У меня до сих пор перед глазами этот страшный мужчина с выпученными глазами и перекошенным ртом...

– О да! Конечно! Одну минутку.

Я бросился в спальню – самую дальнюю из трех комнат. Однако не затем, чтобы искать халат для моей непрошеной гостьи. Вместо этого я прошел по черному ковру к огромной кровати и присел на край. Некоторое время я сидел так, качая головой взад и вперед подобно безмолвному колоколу.

Ничего подобного я не слышал за всю свою жизнь. Мертвец. Голый. Хрюкнул разок – и рухнул на пол.

Ладно. Сделаю то, о чем просит эта леди. Осмотрю ее номер и скоропостижно откинувшегося насильника. Скорее всего там вообще никого нет, трупа, во всяком случае. Вполне возможно, что там меня поджидают трое верзил с пушками и дубинками, не очень-то задумывающиеся об уязвимых свойствах моей натуры.

Но, черт побери, кто бы они ни были, они выбрали самый очаровательный таран, чтобы пробить брешь в моей обороне. Эта незнакомка – самая красивая, самая изысканная из всех женщин, встречавшихся на моем пути когда-либо. Пожалуй, некоторые из моих бывших подруг могли бы сравниться с ней красотой, но только ей одной было присуще такое гармоничное сочетание красивого лица, безупречной фигуры, призывного взгляда, сладострастных губ и чарующего мелодичного голоса.

«Как было бы здорово, – думал я, – если бы все, что она рассказала, оказалось правдой, и я кинулся бы ей на помощь и завоевал ее признательность и все, что к ней прилагается...» Но, даже отбросив все явно сомнительные моменты, сегодня мне следует быть предельно осторожным, так как день уже сам по себе выдался необычный.

Причина, по которой я оказался в четверг дома, а не работал в городе и не просиживал штаны в моем офисе с громким названием «Шелдон Скотт, Частный Сыск» на первом этаже Гамильтон-Билдинг, расположенного в конце Бродвея Лос-Анджелеса, заключалась в том, что часом раньше я посетил здание лос-анджелесской полиции, где капитан, начальник Отдела по расследованию убийств, устроил мне громкий разнос.

Мой лучший друг в Лос-Анджелесе – Фил Сэмсон, который и есть тот самый капитан. Будучи хорошим другом, он остается образцовым полицейским, строго приверженным закону, и ему почему-то кажется, что я не проявляю должного рвения в этом отношении. Вот и сегодня – уже в который раз! – он весьма красноречиво пенял мне за непослушание.

Стоило мне вспомнить об этом, и перед моим мысленным взором всплывал разъяренный Фил Сэмсон с незажженной сигарой в зубах. Его колючие карие глаза, казалось, пронзали меня насквозь, а из обрушенного на мою голову потока слов можно было понять, что я совершил тяжелое уголовное преступление.

Сам я – бывший морской пехотинец, ростом метр восемьдесят восемь и весом девяносто три с половиной килограмма. Однако, выйдя из кабинета Сэма в лос-анджелесском полицейском управлении, по крайней мере в первые минуты, я ощущал себя ниже сантиметра на три и легче кило на десять. Что-что, а стружку Сэм умел снимать.

Однако, как он заявил мне, это было всего лишь предупреждение – последнее предупреждение, и от меня требовалось только одно: утихомириться на время и не нарываться на неприятности. А самое главное – не докучать своей активностью добропорядочным гражданам города, особенно если они ни в чем не виноваты. Только тогда капитан почувствует себя счастливым. Но мне и в нормальные-то дни было нелегко это сделать. К тому же я знал, что Сэм должен подбить концы в предвидении долгожданного отпуска, который начнется со следующей недели, и поэтому посчитал, что будет не лишним предостеречь меня от опрометчивых поступков, а тем самым обезопасить и себя от отзыва из отпуска. Хотя бы на ближайшие две недели.

Я отбросил мысли о суровом Сэмсоне и предался куда более приятным размышлениям о моей прелестной незнакомке.

Наконец я встал и направился к стенному шкафу. На мне были брюки канареечного цвета, мягкие туфли без каблуков и белая трикотажная безрукавка, поэтому я достал белую спортивную куртку и подошел к трюмо, на котором лежала моя наплечная кобура с кольтом калибра 0,38 специальной полицейской конструкции. Я вытащил револьвер из кобуры и, положив его в правый карман куртки, вновь подошел к шкафу. Через несколько секунд я вышел из спальни с синим халатом из тонкой ткани, пояс от которого я где-то посеял.

Вернувшись в гостиную, я застал ее сидящей на большом кожаном пуфе спиной ко мне, лицом к темно-коричневому дивану по левую сторону от меня. Я с удовлетворением отметил про себя, что она не вперила взгляда в висящий над газовым камином женский портрет, написанный маслом.

«Амелия» – весьма колоритная голая красотка, пожалуй, излишне тучная, с явной печатью порока. Некоторые из моих подруг приходили от нее в восторг. Но сегодняшняя гостья с явным интересом разглядывала экзотических рыбок в двух аквариумах, стоящих в углу гостиной.

Это, несомненно, прибавило пару очков в ее пользу, равно как и ее вполне естественная реакция, когда я протянул ей халат. Со словами «Спасибо, Шелл» она проворно вскочила с пуфика и с врожденным изяществом накинула халат так, как если бы под ним на ней были блузка, свитер и джинсы.

– Ну... теперь мы можем отправляться к тебе в гости. Между прочим, ты так и не представилась. Ну, и как тебя зовут?

– Аралия. Аралия Филдс.

– Великолепно. В каком номере ты обитаешь?

– В двести восемнадцатом.

Поскольку у меня – двести двенадцатый, это совсем рядом, через три двери от меня.

– Думаю, не заблужусь, – улыбнулся я, давая тем самым понять, что сам черт мне не страшен.

Она улыбнулась в ответ, и мы пошли.

Так, улыбаясь, мы подошли к номеру 218. Дверь его была не заперта и слегка приоткрыта. Мы осторожно вошли в номер, я – впереди, держа кольт наготове в кармане куртки.

Я огляделся по сторонам. Номер был точь-в-точь как у меня: гостиная, небольшая кухонька слева, за ней ванная, а потом – спальня. Только там, где у меня диван, здесь – широкая розовая кушетка, с пухлыми, розовыми же подушками. Все двери распахнуты настежь.

И тут, в нескольких шагах от кушетки, примерно там, где у меня стоит кожаный пуф, я увидел на полу что-то белое. Это было смятое банное полотенце. А еще чуть поодаль...

– Ну-ка, посмотрим, – сказал я. – Да, похоже, здесь и правда мертвец.