"Транс" - читать интересную книгу автора (Кесслер Ричард)Глава 37Перебегая под косым дождем парковочную площадку, Перегрин думал о том, что рассказал Драммонд. И только об этом. Парень, в принципе, прав. Ведь на пленке могла быть записана любая чепуха. Амброуз мог оказаться просто уголовником, либо сумасшедшим. А если никто, кроме Амброуза, не знает, что там записано, то зачем она вообще нужна, эта пленка? Что ему следует сделать – это позвонить Джекдоу и слово в слово пересказать рассказ Драммонда. Готов поспорить на свое годовое жалованье, Джекдоу не знает, что отец Карен Биил – сэр Эдвард Биил, главный полицейский Англии. А уж Эдвард Биил точно бы смешал их с дерьмом, если бы вдруг девчонка исчезла. То же самое и с газетой. Нельзя проделать что-нибудь с одним газетчиком, чтобы не узнали другие. Перегрин решил: он заберет у этого Фоллона пленку и из машины позвонит шефу. Тем самым окажет Джекдоу и им самим большую услугу. Огромную, неоценимую... Перегрин вошел в здание и отыскал дверь, ведущую в Центр гипнотерапии. Приемная была пуста. Дверь слева чуть приоткрыта. Оттуда доносились голоса двух мужчин. Перегрин подошел к двери и прислушался. Один голос, очевидно, принадлежал пациенту: – ...жена отметила огромную разницу. Честно говоря, до этого она ни во что не верила. Однажды у нее был неудачный опыт общения с гипнотизером, несколько лет назад, еще в студенчестве. Она, как дура, согласилась подняться на сцену, и этот гипнотизер заставил ее ходить на четвереньках и лаять как собака. После этого парни, с которыми она дружила, прозвали ее "Гавкающая". Это отрицательно сказалось на ее психике. – Такое иногда случается. Извините, мне показалось, что кто-то вошел в приемную... – Ничего, доктор, я все равно уже ухожу. Значит, буду у вас в назначенное время на следующей неделе. – В пятницу... в шесть... Благодарю вас, мистер Денни. Перегрин отошел к столу администратора. Дверь широко распахнулась, и появился Майк Фоллон в белом халате. Господин Денни бросил в сторону Перегрина безучастный взгляд, столь характерный для пациентов, и пошел к входной двери, одергивая желто-коричневый плащ и поправляя нескладную коричневую шляпу. Майк Фоллон улыбнулся Перегрину и вопросительно посмотрел на него: – Извините, сэр, боюсь, Центр уже закрыт на уик-энд. – Меня послал Пол Драммонд за пленкой. – А, тогда, конечно. Входите, пожалуйста. В офисе царил невероятный беспорядок. Стулья стояли вкривь и вкось, на столе кучей лежали бумаги и карточки. Майк Фоллон засуетился, переложил карточки в верхний металлический ящик, сложил бумаги. – Ну и денек. Знаете, пятница – самый трудный день. Все готовятся к уик-энду. Вы давно виделись с Полом? – Нет. Только что. – Он где? Дома? – Да, он звонил вам оттуда. Дайте, пожалуйста, пленку, док, я тороплюсь. – Конечно. – Фоллон выдвинул ящик. – Извините, но я ничем не смог ему помочь. – Он задвинул ящик, потянулся к другому. – Кстати, я предупреждал его: во второй половине дня у меня полно народу. – Фоллон раздраженно выдвинул ящик, задвинул его и выдвинул следующий. – Куда, черт побери, я положил ее... А, вот она! – Он вынул кассету, внимательно рассмотрел ее и снова бросил в ящик, закрыл его и открыл следующий. – Извините, что никак не найду... Перегрин уже начал терять терпение. Вот уж ослиная задница этот парень! – Боюсь, у вас может сложиться впечатление, что здесь во второй половине дня всегда такой беспорядок... ага... наконец-то, вот она. – Фоллон с извиняющейся улыбкой протянул кассету. Перегрин в упор посмотрел на Фоллона. – Вы уверены, что это именно та самая? – Абсолютно. Она не помечена. На всех остальных имеются ярлыки. – Проверьте, пожалуйста, доктор. – Перегрин протянул Майку пленку. – Прокрутите мне ее. Удивленный настойчивостью гостя, Фоллон нахмурился. – Как вам будет угодно. Он открыл ящик письменного стола, достал "Панасоник", вставил кассету и нажал кнопку. Послышалось вступление Эррола Гарнера к мелодии "Прошу, не говори обо мне, когда я умру". Примерно в течение тридцати секунд Перегрин внимательно слушал кассету. – А где же сам материал? Фоллон улыбнулся. – Вы не услышите его. Запись рассчитана на уровень подсознания. Ухом ее не различить. – А откуда Пол знает, что она там есть, эта запись? – Натренированный слух. Вы слышите шипение? – Слышу, как будто Гарнер что-то бормочет. – А то, что за его бормотанием? Перегрин попытался сконцентрировать все свое внимание: – Вроде что-то есть... – Вот именно, запись. При таком методе информация накладывается на музыкальную пленку, подсознание выхватывает сообщение, хотя ухо его не улавливает. Перегрин кивнул: – Хорошо. Давайте пленку. Фоллон перемотал пленку и протянул Перегрину. – Спасибо. – Перегрин направился к двери. – Да, кстати, док, что вам говорил Пол насчет этой пленки? – Он повернулся к Фоллону. Тот пожал плечами. – Ничего. Попросил расшифровать запись. Я был занят, он тоже вроде торопился. Он же понимал, что я сам узнаю содержание пленки, когда закончу над ней работать. – А зачем вы дали ему свой "чероки"? Фоллон недоуменно уставился на Перегрина. – Потому что он попросил меня об этом. Позвольте задать вам вопрос: к чему эти все расспросы? Кто вы? У него какие-нибудь неприятности? – Он сказал вам, зачем ему понадобился "чероки"? – Да. Он собирался на озеро и не хотел рисковать – ездить по горным дорогам на "ХР-3". С Полом что-нибудь случилось? Вообще, что происходит, мистер... – Ладно, док. Приятно было познакомиться с вами. – Перегрин откланялся и вышел. Дождь лил сильнее, чем раньше. Даже странно, что такое возможно. Перегрин добежал до "плимута" и плюхнулся на переднее сиденье. – Господи! Как можно жить в таком климате! Крепкие парни. Не удивлюсь, если у Фоллона крупный бизнес. – Ну как? Достал? – спросил Альбатрос. – Конечно. – Негр дотянулся до телефона, набрал номер. – Это Перегрин. Дайте мне Джекдоу. – Фоллон знает что-нибудь? – полюбопытствовал Альбатрос, пока Перегрин ждал ответа. – Фоллон не знает даже, где у него собственная задница. Извините, док, без обид, но ваш приятель – просто недотепа. Минут пять искал эту чертову пленку. – Он старается изо всех сил, но у него нет организаторских способностей, – пояснил Драммонд. Джекдоу взял трубку. – Понимаешь, – сказал Перегрин, – здесь такая ситуация. Тебе может не понравиться... И тут произошло две вещи, и обе – молниеносно. Дверца машины, к которой привалился Альбатрос, держа под наблюдением Драммонда, резко распахнулась, и Альбатрос опрокинулся назад, нелепо раскинув руки в стороны и ударившись головой о бетонированную площадку. Пистолет его отлетел в сторону. Одновременно широко распахнулась дверца со стороны Перегрина. Человек в желто-коричневом плаще и нескладной коричневой шляпе сунул ствол револьвера 38 калибра в открытый от изумления рот Перегрина и произнес: – Положи трубку. Пожалуйста. – Бог мой! – вырвалось у Драммонда. – Не совсем так, Драм, – согласился Дик Гейдж. – Это всего лишь я. Как поживаешь, приятель? – Выходи. И очень, очень медленно, – приказал Гейдж Перегрину. – Карен, дорогая, выходи и ты. Захвати ключи от машины. Майк, ты как? – Великолепно, – отозвался Фоллон, одетый в куртку цвета хаки. Он держал под прицелом Альбатроса, лежавшего на земле. – Пол, обыщи этого мерзавца. Проверь, нет ли у него кобуры на лодыжке. Перегрин вышел из машины. Гейдж обыскал его и отобрал оружие. – О'кей. К машине – и на землю! Лицом вниз, руки на затылок! – В такой-то дождь, – пробурчал Перегрин. – Послушай, приятель, этот костюм стоит тысячу баксов. – Хочешь, чтобы я продырявил его? Перегрин и Альбатрос растянулись на земле. Гейдж передал Драммонду автоматический пистолет, потом открыл багажник. – Вот это да! Ничего себе арсенальчик! – Он вынул из багажника две винтовки "старлайт" и два автомата "узи". – Вы что, охотились в горах? Надеюсь, у вас есть разрешение на все эти игрушки? – Вещи – наши, – сказала Карен, беря свою сумку и мешок с пятью тысячами долларов. – Ну что ж, парни, прошу в "салон", как-никак – капает, – сказал Гейдж. – Дерьмо, – процедил сквозь зубы Перегрин. Гейдж захлопнул за ними дверцу багажника, сел на сиденье, обыскал салон, нашел за панелью приборов еще один пистолет, запасные обоймы и два "тазера" в ящичке для перчаток, и все передал Фоллону и Драммонду. Потом вылез из автомобиля и запер его на ключ. – А теперь пошли в офис, выпьем горячего кофе и спокойно продумаем дальнейшие стратегические действия. Он положил руку на плечо Карен и крепко обнял. – Привет, девочка. Как тебе понравилась Шаста? Они сидели за письменным столом в офисе Фоллона. Перед ними дымились чашки с растворимым кофе, приготовленным Майком на небольшой кухоньке позади приемной. Карен сидела ссутулившись, обхватив обеими руками горячую чашку и устремив взгляд в какую-то незримую точку на столе. – С тобой все в порядке? – спросил ее Гейдж, подавшись вперед. Карен с трудом подняла на него глаза и улыбнулась какой-то бессмысленной, рассеянной улыбкой пьяного. – Со мной абсолютно все в порядке. Я была бы очень признательна, если бы кто-нибудь ущипнул меня, чтобы я очнулась от этого кошмарного сна. Но боюсь, что это мне тоже снится. На самом деле вас здесь нет. Не можете же вы вот так просто возникнуть ниоткуда и спасти нас. Хочу поцеловать вас, пока я все еще думаю, что вы здесь. – Ну что ж, давай. – Гейдж сложил губы трубочкой. Карен медленно наклонилась к нему, поцеловала в губы и прижалась головой к его лбу. Фоллон деликатно откашлялся. – Мэм, не хочу показаться назойливым, но на другой стороне сцены стоял я. Карен благодарно улыбнулась ему: – Разумеется. Но вами я займусь позднее. Как же все-таки... Фоллон кивнул: – Хорошо, начну я. Только когда вы покинули Центр, до меня дошел весь смысл того, что вы рассказали. Трудно, знаете, воспринять сразу такие вещи. Это все равно что сказать человеку: "Послушай, а ведь завтра здесь будет землетрясение". Он ответит: "Да?" – и все. И только через час спохватится: "Землетрясение... черт побери!" Вот такое чувство было и у меня. Я все осознал, лишь когда пришла Эвелин Вудз и сказала, что двое парней – те, что сейчас в машине, – были в офисе твоего отца, расспрашивали о тебе и о "чероки". И тогда я решил: во-первых, срочно, не дожидаясь конца рабочего дня, узнать, что же все-таки записано на пленке, и, во-вторых, попытаться помочь вам. В разговоре ты упомянул, что Дик просил тебя никому не доверять. Поэтому я не стал звонить в местную полицию, а сразу связался с Диком. Потом обзвонил всех пациентов и перенес прием на завтра, а сам занялся пленкой. Драммонд с интересом посмотрел на него: – Так ты все-таки расшифровал ее? – Конечно. – Ну и... Давай, Фоллон, не тяни. Что там? У Фоллона забегали глаза. – Послушай, пусть теперь говорит Дик. – Я почувствовал огромное облечение, когда позвонил Майк, – начал Гейдж. – Конечно, лучше бы вы сами сообщили мне, куда направляетесь... – Дик, мы не могли позвонить из машины, думали, что разговор прослушивается, – перебил его Драммонд. – И, как выяснилось, не ошибались... только подслушивающее устройство было не в телефоне, а в магнитофоне Карен. Когда эти парни ставили на прослушивание ее квартиру, они вмонтировали "жучок" и этакую миниатюрную штучку – прибор самонаведения – и в магнитофон. Вот так им удалось... – Приехать сюда следом за вами! – закончил Фоллон, и лицо его почему-то просияло. – Так они узнали и о "чероки". – Бандиты проследили нас до самого озера, – сказал Драммонд. – Я потом расскажу, что произошло на озере, но сначала пусть закончит Дик. Как тебе удалось так быстро сюда добраться? – На мотоцикле. – На полицейском? – Нет, на частном. Драммонд нахмурился. – Мы многим тебе обязаны. Гейдж утвердительно покивал и, подмигнув Карен, добавил: – Можешь отдать мне часть Пулитцеровской премии. Всю усталость Карен как рукой сняло. – Так ты думаешь... – оживилась она. – Дорогая, я не думаю, я просто знаю, – перебил ее Гейдж. – Пленка – пленкой, но я вам сейчас такое расскажу... – Так говори же, черт побери... – Хорошо. Но давайте все по порядку. Итак, среда. Девять часов вечера. Коп мертв, вы вовремя выбрались оттуда. Движение было перекрыто минут пятнадцать. Когда я туда добрался, не осталось никаких следов. Полагаю – особенно теперь, когда знаю про прибор самонаведения, – парни из фургона подхватили полицейского и его мотоцикл, и, пока они прятали концы в воду, вам удалось оторваться от них. Что мне оставалось? Я вернулся и всю ночь слушал полицейские сводки. О происшествии – ни звука. Вчера – то же самое. Ни о перестрелке на скоростном шоссе, ни об убитом полицейском. Глухо. Вчера вечером, примерно в шесть, я заглянул к Дюку. Мне позвонил Билл Раймен из твоей газеты, дорогая. Он очень беспокоился о тебе и спрашивал, не знаю ли я, где ты. – Он всегда такой, – сказала Карен, улыбнувшись. – Я сказал ему, что с тобой и с этим типом, – он кивнул на Пола, – полнейший порядок, что вы следуете моим указаниям и в любое время можете со мной связаться, но в душе я молил Бога о том, чтобы так оно и было. Раймен просил передать, что звонил Амброуз: он хочет срочно с тобой встретиться. Карен метнула быстрый взгляд на Драммонда. – Он так и сказал "встретиться"? Гейдж кивнул. – Кроме того, Раймен сказал, что Амброуз собирается звонить в редакцию до тех пор, пока не дозвонится до тебя. Поэтому я дал Биллу свой домашний телефон и попросил сообщить его Амброузу. Сказал, пусть Амброуз позвонит мне, и я дам ему кое-какие сведения 6 тебе. – И он позвонил? – Да. В полночь. И был очень неразговорчив. Парень звонил из автомата. Голос у него был ужасный. – То есть? – Амброуз был очень подавлен. Мы все вертелись вокруг да около, я пытался убедить его, что мы с тобой хорошие друзья и я в курсе всех событий. Сказад, что знаю о пленке и о том, что произошло на шоссе. И вот тут-то его прорвало. Он заплакал. Потом сказал: "Эти негодяи убили моего сына. Передайте мисс Биил, что я хочу с ней встретиться и все ей рассказать. Готовя статью, она может сослаться на меня. После того, что случилось, я хочу прищемить хвост этому сукину сыну". Карен в изумлении смотрела на Гейджа. – Какому сукину сыну? – спросила она. Гейдж перевел взгляд на Майка Фоллона: – Теперь рассказывайте вы. Фоллон взял несколько листков бумаги и протянул их Карен: – Расшифровка. Как говорится, "Пулитцер на блюдечке". Карен схватила листы бумаги и стала жадно читать, вздыхая, бормоча что-то про себя. Потом взглянула на Фоллона, Гейджа, перевела взгляд на Драммонда. На его лице было написано такое нетерпение, что Карен громко расхохоталась. – Здесь все! Точь-в-точь как ты предсказывал! Она протянула страницы Драммонду и, внезапно успокоившись, задумчиво произнесла: – Боже мой, какой ужас! Настоящий "Уотергейт" номер два. |
||
|