"Какое ТЕБЕ дело до того, что думают другие?" - читать интересную книгу автора (Фейнман Ричард Филлипс)

Кто такой Герман, черт возьми?

Однажды мне по междугородней линии позвонила одна моя старая подруга, с которой мы вместе работали в Лос-Аламосе. Очень серьезным тоном она сообщила: «Ричард, у меня для тебя печальная новость. Герман умер».

Я постоянно чувствую дискомфорт из-за того, что не помню имен, а потом мне бывает плохо, потому что я не обращаю достаточного внимания на людей. Тогда я сказал: «Да?», — пытаясь быть спокойным и серьезным, чтобы получить больше информации, но вместе с тем про себя думая: «Кто такой Герман, черт возьми?»

Она говорит: «И Герман, и его мать погибли в автомобильной аварии около Лос-Анджелеса. Поскольку его мать родилась именно там, то похороны пройдут в Лос-Анджелесе, в морге на Роуз-Хиллс третьего мая в три часа». Потом она добавляет: «Герман был бы очень-очень рад, если бы ты помог нести его гроб».

Я по-прежнему его не помню. Я говорю: «Конечно, я с радостью это сделаю». (По крайней мере, так я хоть выясню, кто такой Герман.)

Потом у меня появляется идея: я звоню в морг. «Вы проводите похороны третьего мая в 3 часа дня… »

— Какие похороны вы имеете в виду: похороны Голдшмидта или Парнелла?

— Ну, э, я не знаю. — Фамилии мне ни о чем не говорят, мне кажется, что это ни тот, ни другой. Наконец, я говорю: «Это похороны сразу двоих человек. Его мать тоже умерла».

— О, да. Тогда это похороны Голдшмидта.

— Германа Голдшмидта?

— Точно; Германа Голдшмидта и миссис Голдшмидт. Отлично. Это Герман Голдшмдт. Но я по-прежнему не могу вспомнить никакого Германа Голдшмидта. У меня нет ни одной идеи по поводу того, что я мог забыть; судя по рассказу моей подруги, она уверена, что мы с Германом хорошо знали друг друга.

У меня остается последний шанс: пойти на похороны и заглянуть в гроб.

Я иду на похороны, где ко мне подходит женщина в трауре, которая все это устроила, и печальным голосом говорит: «Я так рада, что вы пришли. Герман был бы просто счастлив, если бы знал это», — и всю подобную тоскливую чепуху. У всех вытянутые лица из-за смерти Германа, я же по-прежнему не знаю, кто такой Герман — хотя я уже уверен, что если бы знал, то мне было бы очень жаль, что он умер!

Похороны шли своим чередом, и, когда настало время по очереди подходить к гробу, я тоже подошел. Я заглянул в первый гроб: там лежала мать Германа. Я заглянул во второй гроб: там лежал Герман — и, клянусь вам, я никогда прежде его не видел!

Пришло время нести гроб, и я занял свое место. Я очень осторожно опустил гроб с Германом, чтобы он покоился в своей могиле, потому что знал, что он бы это оценил. Но до этого самого дня я не представляю, кто такой Герман.

Много лет спустя я набрался храбрости, чтобы признаться в этом своей подруге. «Помнишь похороны, на которые я ходил лет десять назад, Говарда…»

— Ты хочешь сказать Германа.

— О, да — Германа. Знаешь, я не знаю, кто такой Герман. Я даже не узнал его в гробу.

— Но, Ричард, вы же вместе работали в Лос-Аламосе после войны. Вы оба были моими друзьями, и мы часто беседовали вместе.

— Я все равно его не помню.

Через несколько дней она мне позвонила и сказала, что могло произойти: возможно, она познакомилась с Германом сразу после того, как я уехал из Лос-Аламоса — и поэтому немного перепутала время, — но поскольку она так дружила с нами обоими, она подумала, что мы должны были знать друг друга. Таким образом, ошиблась именно она, а не я (как это обычно бывает). Или она просто поступила как вежливый человек?