"Приговор" - читать интересную книгу автора (Бейкер Ричард)

ГЛАВА 1


Струи пыли и песка шуршали по древним красным камням. Халисстра Меларн поплотнее закуталась в пивафви, дрожа на пронизывающем ветру. Ночь была холодная, холоднее, чем в пещерах глубоко под земной поверхностью, и ветер скорбно стонал среди выветрившихся развалин, корчась в муках и умолкая среди засушливых холмов. Когда-то здесь стоял огромный город, но его больше не существовало. Останки величественных зданий и разрушающиеся колоннады шептали о народе гордом и искусном, но давно ушедшем. Однако громадные бастионы еще стояли под ветром пустыни, и обломанные обрубки башен устремлялись в небо.

При других обстоятельствах Халисстра могла бы целыми днями бродить по безмолвным улицам величественных руин, размышляя об их давно ушедшей истории, но теперь куда более удивительная и жуткая загадка наполняла ее благоговением и ужасом. Над черными силуэтами осыпающихся башен и покосившихся стен в черном бескрайнем небе холодно и льдисто сверкали россыпи звезд.

Конечно, она слышала о таких вещах всю жизнь. Умом она принимала мысль, что на месте свода пещеры может быть открытое небо и нелепо далекие булавочные головки света на нем, но сидеть под ним и видеть это собственными глазами... это было действительно нечто совсем другое. За свои две сотни лет она никогда не удалялась больше чем на пару дюжин миль от Чед Насада и, уж конечно, не выбиралась на Поверхность. Это вообще делали считанные единицы из темных эльфов Города Мерцающих Сетей. Подобно большинству дроу, они в основном игнорировали мир, расположенный вне бесконечных интриг, козней и безжалостного эгоизма жизни в Чед Насаде.

Халисстра с горькой иронией вглядывалась в сверкающие над головой огни. Эти алмазы, крохотные, как булавочные уколы, это безбрежное ночное небо были реальностью. Они существовали невообразимо давно, задолго до того, как ей случилось попасть в эту жалкую замерзающую пустыню и заметить их, и, без сомнения, будут существовать еще долго после того, как ее не станет. Но Чед Насада, ее родины, города, чье соперничество, и лояльность, и успехи полностью поглощали все ее помыслы и внимание на протяжении всей жизни, больше не существовало. Не прошло и дня, как она стояла на высоком балконе Дома Насадра и в ужасе смотрела вниз, на пылающие камни и рушащиеся замки, став свидетельницей катастрофического уничтожения ее города. Чед Насада, с его удивительными каменными паутинами и прекрасными мрачной красотой магическими замками, прилепившимися к растрескавшимся стенам. Чед Насада, с ужасающим высокомерием и надменностью, темной красотой знатных Домов и неизменным благоговением перед Паучьей Королевой. Чед Насада, центра существования Халисстры, больше нет.

Халисстра, вздохнув, оторвала взгляд от неба над головой и поднялась. Она была высокой для дроу, почти пяти с половиной футов ростом, и тонкая, как клинок шпаги. Хотя чертам ее недоставало притягательной, почти хищной чувственности, свойственной многим высокородным женщинам-дроу, она была красива суровой, аскетичной красотой. Даже после часов яростного сражения и отчаянных попыток спастись от огня, врагов и прочих напастей Халисстра двигалась с холодной, рассеянной грацией, невозмутимым самообладанием женщины, рожденной властвовать.

Песчинки стучали по иссиня-черной броне ее кольчуги, ветер вцепился в плащ и пытался сорвать его. Халисстре было хорошо знакомо движение сырого, холодного воздуха на безбрежных пространствах под землей, но по этому заброшенному городу метались безжалостные, жалящие ветра, раз за разом наносящие ей удары со всех сторон сразу. Она выбросила из головы мысли о ветре, звездах и руинах и молча двинулась к остальным. Они столпились под защитой могучей стены в небольшом дворике, усеянном обломками колонн. На другой стороне площади высились опустевшие останки величественного дворца. Его убранство не сумело пережить века песчаных бурь и ветров, терзавших город, но колоннады и дворы, высокие своды и великолепные залы свидетельствовали о том, что это сооружение было некогда резиденцией семейства, обладавшего в городе определенной властью, возможно, даже правителей или повелителей этого места. Неподалеку от полузанесенных песком стен стоял неброский портал, арка из странного черного камня, в которой таились магические врата, ведущие обратно в Чед Насад. Через этот портал Халисстра и остальные совершили побег из гибнущего города дроу.

Она помедлила, задумчиво оглядывая своих шестерых спутников. С краю грациозно опустилась на колени Данифай, ее служанка: безукоризненно правильное лицо невозмутимо, глаза спокойно закрыты. Возможно, она дремлет или просто хладнокровно ожидает, как повернется дело. Пятьдесят лет назад Данифай, плененную в сражении жрицу из города Эриндлина, подарили Халисстре в услужение. Юная, красивая и умная, Данифай на удивление тактично и безропотно смирилась со своей неволей. На самом деле, у нее не было выбора — серебряный медальон на груди Данифай связывал девушку узами могущественного заклинания. Что таилось за этими блестящими глазами и правильными чертами лица, не могла предположить даже Халисстра, но Данифай служила ей настолько преданно и умело, насколько от нее требовалось, а возможно, даже более того. Халисстра сознавала, что уже одно то, что Данифаи по-прежнему с нею, доставляет ей немалое утешение.

Остальные пятеро ее спутников быть утешением не могли ни в коей мере. События последних дней Чед Насада привели Халисстру в отряд путешественников из далекого Мензоберранзана, города, в разные времена бывавшего Чед Насаду врагом, соперником, торговым партнером и повелителем. Квентл Бэнр сидела, погрузившись в раздумья, она плотно закуталась в плащ, спасаясь от холода. Жрица Паучьей Королевы, Квентл была наследницей Дома Бэнр, правящего рода Мензоберранзана. Разумеется, Квентл не являлась подругой Халисстры просто потому, что обе они были жрицами-служительницами Ллос; большинство знатных женщин-дроу служили Паучьей Королеве и на протяжении всей жизни враждовали за свой статус и первенство в этом служении. Таков был мир дроу, их обычай, заповеданный Ллос. Если Паучьей Королеве доставляло удовольствие вознаграждать тех, кто показал себя на службе ей наиболее беспощадным, наиболее честолюбивым, то что оставалось делать темному эльфу?

Квентл была во многих отношениях воплощением женственности дроу, главы Дома во всей своей красе, благочестие сочеталось в ней с физической привлекательностью, силой характера и абсолютной безжалостностью. Среди пятерых пришельцев из Мензоберранзана она, безусловно, представляла наибольшую опасность для Халисстры. Та, в свою очередь, тоже была дочерью Верховной Матери и жрицей Ллос, а значит, хорошо понимала, что должна пристально следить за Квентл. В данный момент они союзницы, но Квентл ничего не стоит решить, что Халисстра принесет больше пользы в качестве служанки, пленницы, а то и просто трупа.

В распоряжении Квентл была преданность громадного Джеггреда, дреглота из Дома Бэнр. Дреглот был полудемоном-полудроу, сыном старшей сестры Квентл и какого-то безымянного обитателя Абисса. Джеггреду, возвышающемуся над темными эльфами существу жуткого вида с четырьмя верхними конечностями, вечно приходилось сдерживать свою свирепую жестокость. Лицом он походил на дроу и передвигался на двух ногах, но его темная кожа на груди, плечах и пояснице заросла сверкающей серебристой шерстью, а клыки были длинными и острыми, как кинжалы. Джеггреда Халисстра не опасалась, поскольку дреглот принадлежал Квентл и не тронул бы Халисстру и пальцем без особого повеления своей госпожи. Он мог бы стать орудием смерти Халисстры, пожелай этого Квентл, оставаясь при этом просто инструментом.

Маг Фарон сильно заинтриговал Халисстру. Изучение темных наук, равно как и искусства фехтования, традиционно отдавалось на откуп мужчинам. Могущественный маг заслуживал некоторого уважения, несмотря на свой пол. На самом деле, Халисстре был известен не один случай, когда Верховная Мать важного Дома правила лишь с согласия мужчин рода — сильных магов, и такое положение дел всегда поражало ее, казалось неестественным и опасным. Фарон вел себя так, словно обладал именно такими силой и влиянием. О, он достаточно быстро подчинялся Квентл, но никогда — без сардонической улыбки или лицемерного замечания, и порой его непочтительное поведение граничило с откровенным бунтом. Это означало, что либо он полный идиот,— но это едва ли, поскольку именно его выбрали в Мензоберранзане для опасного путешествия в Чед Насад, — либо обладает достаточным могуществом, чтобы противостоять естественной тирании знатной женщины вроде Квентл. Фарон интересовал Халисстру как потенциально важный союзник против жрицы Бэнр, если случится так, что они с ней не сумеют прийти к взаимопониманию.

Халисстре представлялось, что Рилд Агрит был для Фарона тем же, чем Джеггред для Квентл. Рилд, могучий Мастер Оружия, который ростом мог посоперничать с самой Халисстрой, был потрясающим бойцом. Халисстра видела это во время бегства из Чед Насада. Подобно большинству мужчин, он в присутствии Квентл держался с подобающей почтительностью. Халисстре это служило добрым знаком. При необходимости Рилд с легкостью сможет перенести свою преданность на другую высокородную женщину. Она не могла рассчитывать, что Рилд выступит против Фарона или Квентл, но верность чистокровных дроу не столь крепка, как обыкновенного дреглота...

Последним и самым незначительным в отряде мензоберранзанцев был проводник, Вейлас Хьюн. Маленький и скрытный, он мало говорил и многое замечал. Халисстре и прежде доводилось встречаться с такими типами. Достаточно полезные в той области, в которой преуспели, они не желали иметь ничего общего с кознями жриц и матрон и делали все возможное, чтобы держаться подальше от политики знатных Домов. В данный момент Вейлас склонился над небольшой кучкой хвороста, разводя огонь.

— Существует ли хоть какая-нибудь вероятность того, что за нами будет погоня? — спросил Рилд сквозь ледяной ветер.

— Сомневаюсь, — пробормотала Квентл. — После того, как мы воспользовались порталом, обрушился целый Дом. Какая может быть погоня?

— В этом нет ничего невозможного, дорогая Квентл, — отозвался Фарон. — Толковый маг смог бы понять, куда вел портал, даже если тот и разрушен. Он смог бы даже восстановить портал настолько, чтобы воспользоваться им. Я полагаю, это зависит от того, насколько сильно по нас скучают в Чед Насаде. — Он скользнул взглядом по Халисстре и спросил: — Как насчет этого, моя госпожа? Не находите ли вы вероятным, что ваши соплеменники схватят нас, чтобы возложить на нас вину за прискорбные события последних нескольких часов? Не отправятся ли они в дальний путь, чтобы свершить над нами месть?

Халисстра смотрела на него. На ее взгляд, этот вопрос не имел смысла. Кто предположительно мог уцелеть, чтобы возложить вину за нападение дергаров на отряд из Мензоберранзана? Дом Меларн пал, и Дом Насадра тоже. Она ощутила вдруг жуткую усталость во всем теле, свинцовую тяжесть в сердце и туман в голове и позволила себе опуститься на песок напротив остальных.

— У тех, кто еще остался в Чед Насаде, найдутся дела поважнее, чем искать вас,— сумела выговорить она.

— Похоже, госпожа поставила тебя на место, Фарон, — рассмеялся Рилд. — Видишь ли, мир и все, что в нем есть, вовсе не вращаются вокруг тебя одного.

Фарон выразил свое согласие сардонической ухмылкой и покаянным жестом.

— Ну и ладно, — беспечно бросил он. Потом повернулся к Вейласу, терпеливо высекавшему искры на охапку хвороста: — Ты уверен, что это разумно? Костер будет заметен издалека.

— Сейчас чуть больше полуночи, если я не ошибаюсь, — ответил проводник, не отрываясь от своего занятия. — Если вы думаете, что сейчас холодно, подождите предрассветной поры. Нам нужен огонь, невзирая на риск.

— Откуда ты знаешь, насколько сейчас поздно, — спросила Квентл, — или как станет холодно?

Вейлас высек искру и быстро наклонился, чтобы укрыть ее от ветра. Спустя считанные мгновения хворост уже трещал, ярко пылая. Проводник осторожно подложил еще валежника.

— Видите тот звездный узор на юге? — указал он. — Шесть звезд, немножко похожих на корону? Это зимние звезды. В это время года они рано восходят и долго остаются на небе. Сами видите, они почти в зените.

— Ты бывал на Поверхности прежде, — отметила Квентл.

— Да, госпожа,— признал Вейлас, но не стал продолжать.

— Если это середина ночи, то, что это за сияние на небе? — спросила она. — Это наверняка должен быть рассвет.

— Поздний восход луны.

— Это всходит не солнце? Такая яркая!

Вейлас со сдержанной улыбкой глянул вверх.

— Если бы это было солнце, госпожа, звезды исчезли бы с половины небосвода. Поверьте мне, это луна. Если мы останемся здесь, вам скоро придется познакомиться и с солнцем тоже.

Квентл умолкла, видимо раздосадованная своей ошибкой. Халисстра понимала ее — она и сама ошиблась точно также.

— Отсюда следует один чудесный вопрос, — заметил Фарон. — По-видимому, у нас нет желания задерживаться здесь. И что мы в таком случае будем делать?

Провоцируя Квентл Бэнр этими словами, он внимательно следил за ней.

Квентл не попалась на удочку. Она пристально смотрела вдаль, на серебристое сияние на востоке, словно не слышала вопроса. Под лунным светом от изъеденных ветром стен и обрушившихся колонн потянулись тени, призрачные, как привидения, столь слабые, что различить их могли лишь глаза дроу, привыкшие к мраку Подземья. Квентл нагнулась и, набрав пригоршню песка, позволила ему течь между пальцами, глядя, как ветер уносит серебристые струйки. Халисстре впервые пришло в голову, что Квентл и другие мензоберранзанцы могут испытывать нечто вроде той же усталости, той же скорби, что лежала на сердце у нее самой, не потому, что сочувствуют ее утрате, а от понимания того, что стали свидетелями крушения, великого и ужасного.

Молчание затягивалось, пока Фарон не шевельнулся и не открыл рот, собираясь заговорить снова. Квентл опередила его, голос ее был холоден и презрителен.

— Что мы будем делать, Фарон? Мы будем делать то, что решу я. Мы все измучены и ранены, а у меня нет магии, чтобы восстановить наши силы и исцелить раны.— Она поморщилась и позволила остаткам песка проскользнуть между пальцев. — Сейчас отдыхать. Я определю наш план действий завтра.


За сотни миль от пустынных развалин другой темный эльф стоял посреди другого разрушенного города.

Это был город дроу, бастион из черного камня, вырастающий из стены громадной черной пропасти. Он представлял собой нечто вроде могучей крепости, сооруженной на вершине огромной скалы, только развернутой так, что она нависала над пустотой, и тлетворные ветра, долетавшие из бездонной пропасти под ней, завывали в невидимых пещерах где-то вверху. Хотя башни и шпили и повисли бесстрашно над ужасающей бездной, сооружение никоим образом не выглядело хрупким или ненадежным. Его могучая каменная опора была частью остова самого мира, могучие перекладины столь надежно врастали корнями в стену пропасти, что разорвать эту связь могло бы разве что вмешательство самого Торила.

Те немногие ученые, что помнили об этом месте, знали его как Чольссин, Город Шепчущих Теней, и даже большинство из них забыли, почему город так назывался. В этой погруженной во мрак крепости на краю бездны жили тени. Чернильно-черные полуночные пятна, чернее, чем сердце дроу, кружились и перетекали от башни к башне. Шепчущая тьма, словно гигантский голодный дракон, увивалась вокруг острых как иглы шпилей, скользила по открытым галереям мертвого города. Время от времени эти живые тени поглощали части города, унося дворец или храм в студеные глубины, за пределы кругов мира.

Нимор Имфраэззл не спеша пробирался по пустынным галереям Чольссина, оставаясь внешне безучастным к живым завесам мрака, пляшущим и кружащимся на темных городских площадях. Из-за стен доносились сводящие с ума завывания бесконечной бури, ветер трепал его плащ и развевал длинные серебристые волосы, но он не замечал этого. Это был его город, его убежище, а все здешние опасности и странности — лишь привычные, не стоящие внимания мелочи. С виду Нимор выглядел почти по-мальчишечьи худощавым, темным эльфом, невысоким и тонким как тростник. Он едва доставал макушкой до переносицы обычной женщины-дроу.

Несмотря на изящное телосложение, Нимор буквально излучал силу. От этого тщедушного тела, казалось, так и веяло мощью и смертоносной быстротой, далеко не соответствующими его пропорциям. Лицо его было узким, но привлекательным, почти красивым, и держался он с исключительной надменностью знатного дроу, не боящегося ничего и никого. Эту роль Нимор играл хорошо, будучи дроу из могущественного Дома, принцем этого разрушенного города. А если он был чем-то еще, чем-то большим, что ж... те немногие темные эльфы, что жили здесь вместе с ним, почти не отличались от него.

Нимор добрался до конца галереи и, повернув внутрь, пошел вверх по великолепной лестнице, высеченной в толще монолитного отрога скалы, к которой прилепился Чольссин. Какофония ветров, воющих снаружи, быстро стихла до отдаленного, но глубокого шепота, свистящего и пронизывающего. В Чольссине не существовало места, где можно было бы укрыться от этого звука. Дроу положил руку на рукоять меча и зашагал по закручивающимся спиралью черным ступеням в огромный темный зал, сводчатый храм теней в самом сердце города. Трепещущие язычки неугасимого пламени в бронзовых канделябрах отбрасывали пятна слабого красноватого света на ребристые стены, неяркие вспышки, растворяющиеся во тьме высоких сводов. Там, наверху, тени были особенно густыми: взбаламученный колодец мрака, сквозь который не могли проникнуть даже глаза Нимора.

— Нимор, ты опоздал.

Семь Покровителей-Отцов Жазред Чольссин, образовавших круг посреди зала, разом обернулись, глядя на подходящего Нимора. На дальней стороне круга стоял Покровитель-Старейшина Мауззкил, крепкий старый дроу с широкими плечами и могучей грудью, его поредевшие волосы образовывали на лбу острый «вдовий пик»[1].

— Покровители-Отцы не должны дожидаться Священного Клинка Жазред Чольссин,— произнес Мауззкил.

— Досточтимый Старейшина, я не мог не опоздать, — ответил Нимор.

Он присоединился к кругу, заняв оставленное для него место, никого не приветствуя и не ожидая этого от других. Как Священный Клинок, он отвечал только перед Покровителем-Старейшиной и на самом деле стоял в Жазред Чольссин выше любого из Покровителей-Отцов, за исключением Мауззкила.

— Я поздно вернулся из Мензоберранзана, — добавил он, — и тянул с уходом как можно дольше, чтобы следить за событиями.

— Ну и как там? — поинтересовался Покровитель-Отец Томфаэль. Стройный и худой, он во многом напоминал обликом Нимора, но предпочитал одеяние мага кольчуге воина и отличался осторожностью, граничащей порой с трусостью. — Как наши дела с восстанием?

— Не так, как мне бы хотелось, но примерно так, как я ожидал, — признал Нимор. Томфаэль, без сомнения, уже знал об этом из своих прорицаний. Надеялся ли Покровитель-Отец поймать Священного Клинка на том, что он скрывает свою неудачу?

Нимор едва не улыбнулся этакой простоте.

— Рабов сокрушили достаточно легко. Делом занялся Громф Бэнр, и его люди, похоже, уничтожили или заставили отступить нашего друга — лич-иллитида. Из плюсов — то, что мы показали простым мензоберранзанцам слабость этих паучьих обожательниц, и это само по себе многообещающе, а жрицы сделали нам одолжение, пустив немалое количество накопленной ими магии на истребление собственных взбунтовавшихся рабов. Следовательно, город ослаблен.

— Ты мог бы поучаствовать в деле поактивнее,— сказал Покровитель Ксорфол, носящий черную кольчугу жреца. — Если бы ты уничтожил прихвостней Архимага...

— Бунт, который мы финансируем, все равно был бы подавлен, а я бы лишь заставил их раньше времени насторожиться, — перебил Нимор. — Помни, Покровитель Ксорфол, этот бунт должен был стать чем-то большим, нежели слабой, легко отражаемой угрозой, с помощью которой мы смогли бы оценить истинную силу правящих матерей Мензоберранзана. Следующий удар сокрушит их защиту и глубоко вонзится в тело. — Он решил сменить тему и заставить оправдываться кого-нибудь другого: — Поскольку я прибыл последним, то не знаю, как идут дела в других городах. Что с Эриндлином? Или Чед Насадом?

Жестокие лица скривились в холодных усмешках. Нимор прищурился. Нечасто случались события, от которых получали удовольствие все Покровители-Отцы разом. Сам Старейшина Мауззкил сообщил ему новости.

— В Эриндлине все идет во многом так, как мы ожидали, — Покровитель-Отец Томфаэль принес вести, неотличимые от твоих, но Чед Насад... Из Чед Насада Покровитель-Отец Заммзит вернулся с триумфом.

— Во-от как? — протянул Нимор, впечатленный против воли.

Он подавил жаркую вспышку зависти и обернулся к Заммзиту, темному эльфу непримечательной наружности, подходящей скромному оружейнику или кузнецу, простому ремесленнику, лишь чуть выше раба. Заммзит сложил руки на груди и склонил голову, подтверждая слова Старейшины Мауззкила.

— Что случилось? — спросил Нимор. — Чед Насад не должен был пасть так легко.

— Вышло так, Священный Клинок, что бомбы с каменным огнем, предоставленные нам твоими союзниками-дергарами, потрясающе подействовали на известняк, на котором был выстроен Чед Насад, — пояснил Заммзит с явно притворной скромностью. — Как пламя пожирает паутину, так и каменный огонь поглотил само основание города. Когда их замки и дворцы полетели на дно пещеры, словно пылающие клочки бумаги, обитатели Чед Насада совершенно не смогли организовать никакой реальной обороны. В огне не уцелел ни один хоть сколько-нибудь значимый из их опорных пунктов, и мало кто из солдат спасся от пожара, чтобы защищать всю пещеру.

— Что осталось от города?

— Боюсь, что очень мало. Несколько изолированных районов и отдаленные сооружения в смежных пещерах избежали огня. Что до жителей, я бы сказал, что половина погибла во время обрушения и приблизительно треть скрылась в дальних туннелях, где они, без сомнения, так или иначе долго не протянут. Большинство из оставшихся принадлежат к тем младшим Домам, что союзничали с нами, или же к тем, кто быстро оценил новый порядок в городе.

Нимор погладил себя по подбородку.

— То есть из населения в двадцать тысяч осталось лишь три?

— Немного меньше, после того как рабы разбежались из города, — ответил Заммзит, позволив себе жестокую усмешку.— Из обожательниц пауков не осталось никого.

— Вероятно, какое-то количество жриц Ллос убежали с теми, кто скрылся в Подземье, — задумчиво произнес Нимор. — Не все из них погибнут в туннелях. И все же это великая новость, Покровитель-Отец. Мы освободили свой первый город из-под влияния Ллос. За ним наверняка последуют другие.

Покровитель-Отец Ксорфол, жрец в доспехах, несогласно фыркнул.

— Какой смысл выгонять из города сторонников Ллос, если для этого нужно уничтожить город? — спросил он. — Теперь мы можем править Чед Насадом, но все, что нам досталось, — дымящаяся пропасть и горстка лишенных жилья негодяев.

Мауззкил пошевелился и резко бросил:

— Это не имеет значения, Ксорфол. Мы уже говорили прежде о цене наших усилий. Десятилетия, даже века страданий — ничто, если мы достигнем наших целей. Наш хозяин терпелив. — Почтенный Старейшина хищно усмехнулся. — За два недолгих месяца мы добились того, над чем наши отцы из Жазред Чольссин бились столетиями. Я бы с радостью устроил множество Чед Насадов по всему Подземью, если бы это помогло разжать мертвую хватку, которой Паучья Королева держит наш народ. Может, Чед Насад и лежит в руинах, но, когда город возродится снова, он возродится таким, каким задумаем мы, его общество будет сформировано по нашим верованиям, и тайно править им станем тоже мы. Мы не простые убийцы-фанатики или анархисты, Ксорфол, мы хладнокровная и осмотрительная рука, отбраковывающая слабых, мы клинок, которым высекается история.

Сдержанные темные эльфы согласно закивали. Мауззкил повернулся к Нимору:

— Нимор, мой Священный Клинок, Мензоберранзан вопиет об искупительном пламени, которое очистило Чед Насад. Не обмани его ожиданий.

— Досточтимый Старейшина, заверяю вас, что не обману их, — отозвался Нимор. — Я уже подготовил следующий ход. Я достиг взаимопонимания с одним из великих Домов. Они поддержат нас, но требуют доказать наши решимость и умение. Я вполне уверен, что сумею угодить им. Через считанные дни один Дом Мензоберранзана лишится Верховной Матери, а другой угодит в наши сети.

Мауззкил улыбнулся с холодным одобрением и изрек:

— Тогда желаю тебе удачной охоты, Священный Клинок.

Нимор поклонился и шагнул прочь из круга. Он слышал, как позади расходятся Покровители-Отцы, возвращаясь в свои тайные Дома в городах, разбросанных на тысячи миль по Подземью. Заговорщики Жазред Чольссин имелись, по меньшей мере, в одном из младших Домов в большинстве городов дроу. Каждый Покровитель-Отец обладал абсолютной властью над тайной организацией фанатиков, объединенных общими верой и полом, скрепленных поколениями, веками и чудовищной ненавистью одних дроу к другим. Вопиющим исключением являлся Мензоберранзан. Там старая Мать Бэнр, которая столь долго единолично правила городом, никогда не позволяла утвердиться в нем Дому убийц. В то время как восемь Покровителей-Отцов возвращались в города, где в их распоряжении было множество верных им убийц и жрецов богов, ненавидящих Ллос, Нимор Имфраэззл в одиночестве направлялся в Мензоберранзан воплощать в действие план по уничтожению города.


Восход солнца был величествен и ужасен. За час, а может, и больше, до рассвета начало светать, звезды стали меркнуть на небе, украсившемся розовыми мазками, и удары ледяного ветра пустыни стихли до легких порывов. Халисстра ожидала рассвета на осыпающейся, полузанесенной песком стене. Задолго до того, как солнце выкатилось из-за горизонта, она разглядела темные зубчатые горы, которые могли быть в десяти милях от нее, а может, и в сотне, и ее поразило, как далеко она видит. Когда солнце, наконец, взошло, словно жидкое золото фонтаном хлынуло на бесплодный пейзаж, в одно мгновение полностью ослепив Халисстру. Она задохнулась и прижата ладони к глазам, болевшим от этой единственной мимолетной вспышки так, словно кто-то вонзал белые кинжалы ей в голову.

— Это было неблагоразумно, госпожа, — прошелестела совсем рядом Данифай. — Наши глаза не созданы способными видеть подобное. Вы могли причинить себе вред... а без милости Ллос исцелить такое может оказаться сложно.

— Я хотела увидеть рассвет, — сказала Халисстра.

Она отвернулась от дневного света и прикрыла глаза, потом легко спрыгнула на песок, в тень огромной стены. В тени она могла терпеть блеск солнца, но каким же он станет к полудню? Смогут ли они вообще видеть, или все совершенно ослепнут?

— Когда-то,— сказала она,— наши предки смотрели на мир при свете дня, не страшась солнца. Они безбоязненно ходили под небом, под этим огнём и пугались как раз темноты. Можешь вообразить такое?

Данифай ответила сдержанной улыбкой, не коснувшейся ее глаз. Халисстра хорошо знала это выражение. Служанка использовала его, чтобы порадовать госпожу, соглашаясь с замечанием, не нашедшим у нее отклика. Данифай кивком указала на разрушенный дворец и его внутренние дворы.

— Госпожа Бэнр пригласила Фарона и других присоединиться к ней, — сообщила пленница. — Я думаю, она собирается решить, что делать дальше.

— Она послала тебя за мной? — рассеянно поинтересовалась Халисстра.

— Нет, госпожа.

Халисстра бросила на нее острый взгляд. Данифай робкой пожала плечами:

— Я подумала, может, вы все равно захотите присутствовать.

— Разумеется, — отозвалась Халисстра.

Она расправила плащ и еще раз оглядела осыпающиеся руины, тянущиеся насколько хватало глаз. В долгих рассветных тенях верхушки стен сияли оранжевым, а за ними лежали островки тьмы. После того как ветер стих, Халисстра начала ощущать некую настороженность, может, даже давнюю враждебность, таящуюся где-то среди стен и разрушенных величественных зданий.

Две женщины направились обратно в лагерь, расположившийся в мощенном камнем дворе, и спокойно присоединились к разговору. Квентл мельком взглянула на них, когда они подошли, но ее внимание было занято другими.

— Мы выяснили, что жрицы Чед Насада утратили благорасположение Ллос так же, как и мы. Но не поняли почему. Узнали, что их Дома — наши союзники по торговым делам и по крови — предпочли присвоить крайне важную нашу собственность себе, повернувшись к нам спиной. Мы не сумели восстановить торговые связи с Мензоберранзаном...

— Неудача, за которую мы едва ли можем нести ответственность,— перебил Фарон.— Город полностью разрушен. Статус торговых интересов Бэнр в Чед Насаде теперь весьма спорный.

Квентл продолжала, будто маг ничего не говорил:

— Наконец мы оказались в каком-то забытом богами закоулке Верхнего Мира, в неведомой дали от дома, со скудным запасом еды и посреди враждебной пустыни. Я верно изложила факты?

Вейлас неловко поерзал.

— Все, кроме последнего, на мой взгляд. Мне кажется, что мы где-то в пустыне, именуемой Анаврок, точнее, в ее северо-западной части. Если я прав, Мензоберранзан лежит примерно в пяти сотнях миль к западу отсюда, ну и... вниз, конечно.

— Ты бывал здесь прежде?

— Нет, — ответил проводник. — Но в Фаэруне не так уж много пустынь, особенно в таких северных широтах, так что довольно много шансов, что мы именно в Анаврок. На западе, милях в сорока-пятидесяти, стоит гряда заснеженных гор, они хорошо видны при свете дня. Я думаю, это Седые Скалы или Горы Преисподней. Это могли бы оказаться Ледяные скалы, но, если бы мы были так далеко на севере, чтобы видеть их, я бы сказал, что мы должны находиться среди Высоких Льдов, а не в этой песчаной и каменистой части Великой Пустыни.

— Я готов доверять твоему чувству направления, но не могу сказать, чтобы мне доставляла удовольствие перспектива перехода в полтысячи миль по Поверхности, чтобы попасть домой,— сказал Рилд Агрит, приглаживая ладонью коротко остриженные волосы. Одетый в доспех, он двигался с осторожностью, поскольку во время отчаянной схватки при попытке вырваться из Чед Насада получил множество синяков и шишек. — На пути у нас окажутся цитадель Адбар, Сандабар и Серебристая Луна, и там очень не любят наш народ.

— Пусть попробуют остановить нас! — прорычал Джеггред.— Мы будем идти ночами, когда люди и светлые эльфы слепы. Даже если кто-нибудь наткнется на нас, что ж, обитатели Поверхности слабы. Я не боюсь их. И ты не должен.

Рилд вскинулся было в ответ на замечание дреглота, но Квентл подняла руку, усмиряя его.

— Мы будем делать то, в чем возникнет необходимость,— сказала она.— Если мы должны будем следующие два месяца красться через наземные королевства под покровом ночи, то именно это мы и сделаем.

Она грациозно повернулась и принялась расхаживать по двору, задумчиво глядя на окружающие развалины.

Компания умолкла, темные эльфы смотрели Квентл в спину. Фарон решительно выпрямился и поплотнее обернул пивафви вокруг тонкого торса. Черный плащ хлопал на резком ветру.

— Что волнует меня, — сказал маг, не обращаясь ни к кому конкретно,— это сделали ли мы то, за чем ехали. Мне не нравится идея ползти обратно в Мензоберранзан, чтобы после месяцев усилий не иметь возможности предъявить ничего, кроме новости, что Чед Насад пал.

— Ни одна из жриц Паучьей Королевы не знает ответов, которые мы ищем, — отозвалась Квентл. — Мы вернемся в Мензоберранзан. Я могу лишь надеяться, что богиня, когда сочтет нужным, прояснит значение своего молчания.

Фарон состроил гримасу.

— Слепая вера — плохая замена для плана, по которому ты могла бы получить нужные тебе ответы.

— Вера в богиню — единственное, что у нас есть, — резко бросила Халисстра. Она сделала полшага к Мастеру Магика. — Ты забыл свое место, если обращаешься к верховной жрице Ллос в таком тоне. Впредь больше не забывайся.

Фарон открыл было рот, чтобы возразить что-то, без сомнения, еще более резкое, но Рилд, сидевший рядом с ним, кашлянул и почесал подбородок. Маг мгновение помедлил под взорами спутников и пожал плечами:

— На мой взгляд, Паучья Королева желает, чтобы мы сами разгадывали загадку ее молчания, и это единственное, что я имел в виду.

— И как ты предлагаешь нам это делать? — осведомилась Квентл. Она сложила руки на груди и, сверкая глазами, повернулась к Фарону: — Если ты вдруг забыл: мы месяцами тяжко трудились, чтобы понять причину молчания Темной Королевы.

— Но мы испробовали еще не все пути, не так ли? — возразил Фарон. — В Чед Насаде мы говорили о том, чтобы попросить помощи жреца Варауна, возможно, Тзирика, знакомого мастера Хьюна. В конце концов, у нас, дроу, есть и другие божества помимо Ллос. Разве так уж неразумно предположить, что другой бог, возможно, сумеет объяснить необычное молчание Ллос?

Компания умолкла. Подобные речи нечасто можно было услышать в Мензоберранзане. Мало кто осмеливался говорить такое вслух при жрицах Паучьей Королевы.

— Я не вижу необходимости просить о помощи мужчину-еретика, поклоняющегося презренному отродью божества, — отрезала Квентл. — Сомневаюсь, чтобы Ллос снизошла до того, чтобы поверять свои тайные цели кому бы то ни было из младших богов.

— Вероятно, ты права, — ответил Фарон. — В конце концов, тебе же она их точно не доверила.

Джеггред зарычал на мага, и Фарон успокаивающе вскинул руки, закатив глаза.

Вейлас нервно облизнул губы и предложил:

— Большинство из вас почти всю жизнь прожили в Мензоберранзане, как надлежит и подобает дроу вашего положения. Я же путешествовал куда больше и бывал в таких местах, где тайно — а в некоторых случаях даже открыто — дозволяется поклоняться другим богам, нежели Ллос. — Он заметил на лице Квентл признаки зарождающейся бури, зеркально отраженные Халисстрой. Проводник вздрогнул, но поспешил продолжить: — Под мудрым управлением правящих матерей, служение другим богам дроу, кроме Ллос, не могло расцвести в Мензоберранзане, поэтому мы, возможно, невысокого мнения об этой практике, но я могу засвидетельствовать, что жрецы низших богов нашего народа тоже имеют возможность обращаться к ним за заклинаниями и водительством.

— Где мы могли бы отыскать Тзирика? — спросил Рилд у Вейласа.

— Когда я в последний раз встречался с ним, он жил среди изгнанников в отдаленном районе, известном как Лабиринт, милях в ста к юго-западу от Темного озера. Конечно, это было некоторое время назад.

— Изгнанники, — фыркнула Халисстра.

Отвращение испытывала не она одна. В бесконечной игре, разыгрывающейся между великими Домами дроу, разумеется, были проигравшие. Большинство из них погибали, но некоторые предпочитали смерти бегство, влача убогое и постыдное существование в дальних закоулках Подземья. Другие покидали свои родные города по разным причинам — в том числе, как полагала Халисстра, и потому, что молились иным богам, чем Ллос. Ей было трудно поверить, чтобы некто, столь слабый, что сбежал из своего города, смог оказать им сколько-нибудь существенную помощь.

— Мы сами решим свои проблемы, — сказала она.

Фарон взглянул на Халисстру, в глазах его плескалось холодное веселье.

— Я забыл, что у вас теперь есть некоторый опыт в таком своеобразном несчастье, как утрата родного города, — заметил он. — И я аплодирую стремительности, с которой вы включились в «наши» споры и «наши» проблемы. Ваша самоотверженность достойна похвалы.

Халисстра умолкла, уязвленная его словами. Сотни, даже тысячи обитателей Чед Насада рассеяны по множеству туннелей и закоулков в темных пещерах и проходах под городом. Большинство их окончат свои дни в зубах безмозглых чудовищ, а может, угодят в презренное рабство к дроу из других городов, дергаров или даже еще более ужасных народов Подземья, вроде пожирателей разума или аболетов. И лишь немногие могут надеяться обрести некую новую жизнь благодаря собственному уму и изобретательности. Не было чем-то неслыханным, чтобы Дом принял к себе побежденного врага, доказавшего свою полезность. Дом Меларн погиб. Куда бы ни направилась Халисстра дальше, ей придется начинать с самого начала. Преимущества ее рождения, богатство и власть в своем городе, — все это не значило теперь ничего.

Она тщательно продумала ответ, сознавая, с каким острым интересом ожидают его остальные дроу.

— Избавьте меня от вашей жалости, — ядовито прошипела она, добавив в голос стали, которой на самом деле не было. — Если не ошибаюсь, Мензоберранзан не так уж далеко ушел от Чед Насада, иначе вы никогда не явились бы искать нашей помощи. Наши трудности — это ваши трудности, не так ли?

Ее слова достигли желаемого эффекта. Маг смотрел в сторону, остальные мензоберранзанцы нервно заерзали, наблюдая за реакцией друг друга. Квентл заметно вздрогнула и свирепо поджала губы.

— Довольно, вы оба. — бросила она, поворачиваясь к Вейласу. — Этот отверженный жрец Варауна — с чего он станет помогать нам? Вряд ли он отнесется с особой симпатией к нашему делу.

— Не могу сказать, госпожа, — ответил Вейлас. — Все, что я могу сделать, — это отвести вас к нему. Что случится дальше, будет зависеть от вас.

Разрушенный двор погрузился в тишину. Солнце поднялось на две пяди в небо, и слепящие стрелы абсолютного света пронзали темноту двора сквозь осыпающиеся амбразуры в высоких стенах. Руины явно были не столь безжизненными, как думалось Халисстре. Она слышала осторожные звуки, издаваемые карабкающимися по песку и камням мелкими существами, тихие и едва различимые на расстоянии.

— Лабиринт лежит всего лишь в ста милях от Темного озера? — переспросила Квентл. Проводник кивнул. Жрица скрестила руки на груди и задумалась: — Так или иначе, это не очень большой крюк. Фарон, есть ли у тебя в запасе какая-нибудь магия, которая могла бы ускорить путь? Пробиваться к дому через наземные королевства нравится мне не больше, чем Мастеру Оружия.

Маг искоса взглянул на нее и поднялся на ноги, гордый тем, что Квентл попросила его о помощи:

— Телепортация — дело рискованное, — сказал он. — Кроме того, я никогда не бывал в Лабиринте, а значит, понятия не имею, куда должен попасть. Я почти наверняка потерплю неудачу. Однако мне известны заклинания, чтобы придать себе или другим иную форму, более удобную для путешествия. Возможно, если бы мы были драконами, или гигантскими летучими мышами, или чем-нибудь еще, способным летать по ночам... — Маг похлопал себя по подбородку, обдумывая проблему. — В кого бы мы ни решили обратиться, нам, разумеется, пришлось бы оставаться в этом облике, пока я не превращу вас обратно, и мы бы выиграли пару из десяти дней пути. Или... я знаю заклинание странствия с тенями. Оно опасно, и я не могу доставить нас прямо в Лабиринт, потому что не был там, а заклинание лучше всего подходит для того, чтобы попадать в хорошо знакомые места. Я мог бы, однако, перенести вас в Мантол-Дериф, на берег Темного озера, и тем значительно сократить наш путь.

— Почему ты не упомянул об этом раньше, когда мы спорили насчет долгого путешествия по Поверхности? — поинтересовался Джеггред, раздраженно встряхнув головой.

— Если помнишь, мы так и не решили, куда направляемся, — ответил Фарон. — Я собирался предложить свои услуги в подходящий момент.

— Ты ведь мог бы перенести нас из Мензоберранзана в Чед Насад, — напомнил Рилд. — Почему же, скажи на милость, мы шли пешком?

— Потому что у меня есть серьезная причина опасаться уровня теней. Когда я был еще молодым и горячим, я узнал — дорогой ценой, — что странствующие тени не защищены от внимания существ, обитающих на темных уровнях. На самом деле, меня едва не сожрало нечто, с чем бы я вовсе не хотел встретиться снова. — Маг криво усмехнулся и добавил: — Естественно, я отношусь теперь к странствию с тенями как к средству на самый крайний случай. Я предложил это теперь только потому, что считаю его чуть менее опасным, чем десять дней пути по Верхнему Миру.

— Мы предпримем все должные предосторожности,— сказала Квентл.— Ну же, делай это.

— Не так быстро. Я должен приготовить заклинания. Мне понадобится около часа.

— Займись этим без промедления, — велела Квентл. Она обвела взглядом руины и прикрыла глаза. — Чем скорее мы снова окажемся под землей, тем лучше.