"От любви не спрячешься" - читать интересную книгу автора (Гибсон Рейчел)Глава 11B начале декабря в Бойсе выпал снег. Холмы спрятались под таинственной белой пеленой. На дверях и на фонарных столбах появились наивные рождественские веночки, а витрины магазинов призывно засверкали. Нагруженные свертками, озабоченные горожане сновали по торговым улицам, постепенно теряя голову и все глубже погружаясь в предпраздничную подарочную лихорадку. На углу Восьмой улицы и Мэйн-стрит в пабе под названием «Пайпер», тихо, не заглушая ровного жужжания голосов, музыка оповещала о том же - о счастливом и веселом Рождестве. Золотые, зеленые и красные гирлянды напоминали о детстве. - С праздником. - Клер подняла чашку с мятным мокко и посмотрела на подруг. Все четверо только что закончили ленч и теперь наслаждались ароматизированным софе. - С Рождество, - продолжила Люси. - Веселой вам хануки, - пожелала Адель, хотя не была еврейкой. - Счастливой кванцы, - перещеголяла всех Мэдди, несмотря на то что никак не могла причислить себя к афро-американцам, да и вообще ни разу не ступала на землю Африки. Люси сделала несколько глотков и поставила чашку. - Ой, чуть не забыла! Она сняла со спинки стула большую сумку и, покопавшись в ее недрах, вытащила несколько конвертов. - Наконец-то принесла фотографии с Хэллоуина. Один конверт она отдала Клер, которая сидела справа, а два других протянула Адели и Мэдди, расположившимся напротив. Недавно Люси и Куинн устроили в своем новом доме на Куилридж костюмированную вечеринку. Клер открыла конверт, достала снимок и увидела себя в костюме зайчика рядом с подругами. Адель нарядилась феей с прекрасными ажурными крыльями, Мэдди предстала в виде Шерлока Холмса, а сама хозяйка блистала в некоем подобии полицейской формы. В тот вечер все от души веселились, и Клер наконец-то почувствовала, что после критических двух с половиной месяцев начинает понемногу приходить в себя. К концу октября сердечная боль притупилась. А вскоре Дарт Вейдер предложил ей провести вместе вечер. Без шлема Дарт выглядел вполне привлекательно, совсем в духе полицейского мачо. Герой мог похвастаться надежной работой, прекрасными зубами, густыми волнистыми волосами и очевидной стопроцентной гетеросексуальностью. Прежняя Клер приняла бы приглашение на обед с тайной надеждой на то, что один мужчина облегчит утрату другого. Новая же Клер, несмотря на привлекательность перспективы, все-таки ему отказала. Время свиданий и отношений еще не настало. - Когда тебе предстоит подписывать книги? - поинтересовалась Адель. Клер сунула фотографию в конверт и убрала в сумочку. - Одну десятого, в «Бордерз», а вторую - в «Уолденз» - двадцать четвертого. Надеюсь на предпраздничную торговлю. С того рокового дня, когда Клер застала Лонни с техником из компании «Сирс», прошло почти пять месяцев. Да, она сумела пойти дальше и даже ни разу не обернулась. Ей уже не приходилось то и дело глотать слезы, да и мучительное ощущение пустоты почти пропало. И все-таки новых встреч не хотелось. Наверное, следовало пока подождать. Адель с удовольствием отхлебнула кофе. - Обязательно приду десятого. Подпишешь мне книжечку? - И я непременно буду, - поддержала ее Люси. - И я тоже. - Мэдди наконец-то оторвалась от фотографии. - А двадцать четвертого и близко не подойду к торговому центру. В сумасшедшей рождественской толпе того и гляди наткнешься на бывшего парня. Клер вздохнула: - У меня та же проблема. - Ой, вспомнила! - Адель поставила чашку на стол. - Вчера встретила Рену Дженнингс. Так вот, великая писательница обмолвилась, что никто не проявляет интереса к ее новой книге. Клер не слишком симпатизировала Рене. Считала, что дарование значительно уступает самомнению. Однажды им пришлось вместе подписывать книги, и опыт оказался исчерпывающим и однозначным. Рена не только полностью монополизировала отпущенные на встречу с читателями два часа, но вдобавок еще то и дело громогласно заявляла, что «пишет настоящие исторические романы, а не какие-то там костюмированные мелодрамы». При этом она пристально смотрела на Клер, словно видела перед собой преступницу. И все же известие о невозможности найти издателя для новой книги вызывало сочувствие. - Пугающая перспектива. Люси кивнула: - Да уж. Конечно, никто не страдает пустословием в такой степени, как Рена, но не найти издателя - кара слишком жестокая. - Зато, какая радость для «зеленых»! Только подумайте: деревьям не придется страдать ради жалких книжонок. Клер взглянула на Мэдди и понимающе усмехнулась: - Мяу! - Да ладно! Ты же сама знаешь, что она не в состоянии связать Замечания, следовало признать, вполне справедливые. - Если честно, - Клер поднесла к губам мятный кофе, - то я часто испытываю непреодолимое желание облизать лапки и умыть мордочку. - А меня то и дело тянет прилечь на солнышке, - поддержала Люси. - Ты что, беременна? - всполошилась Адель. - Нет. - Люси понюхала кофе, от которого пахло вовсе не кофе, а мексиканским шоколадным ликером «Калуа». - А… - Адель была заметно разочарована. - Жаль, чуть было не начала надеяться, что хоть одна из нас решит, наконец, родить ребенка. Уж очень хочется подержать на руках малыша. - На меня не смотри. - Мэдди сунула фотографию в сумку. - Не испытываю ни малейшего желания заводить детей. - Что, никогда? - Никогда. Наверное, я отношусь к числу тех редких женщин, которые появились на свет без врожденного инстинкта продолжения рода. - Мэдди пожала плечами. - Впрочем, это вовсе не исключает симпатии к привлекательным мужчинам. Адель подняла чашку. - Согласна. Обет безбрачия - тоска. - И я того же мнения, - кивнула Клер. Люси улыбнулась: - А в моем распоряжении имеется симпатичный мужчина, очень даже подходящий для нарушения обета безбрачия. Клер допила кофе и сняла со спинки стула сумочку. - Хвастунья. - А мнение нужен постоянный парень, - продолжала исповедоваться Мэдди. - Зачем? Чтобы храпел и тянул на себя одеяло? Так что Большой Карлос - самое подходящее. Когда кончаю, засовываю его обратно в тумбочку. Люси изумленно подняла брови: - Большой Карлос? Ты дала имя своему… Мэдди кивнула: - Всегда мечтала о любовнике-латиносе. Клер встревожено оглянулась: а вдруг кто-нибудь услышал? - Тише, не кричи! К счастью, все вокруг были заняты собственными разговорами и не обращали внимания на женскую компанию. Клер немного успокоилась. - Иногда ты ведешь себя слишком неосторожно. Мэдди наклонилась через стол и прошептала: - Но у тебя, же он тоже есть. - Но я не давала ему имени! - Тогда какое же имя ты кричишь? - Никакое. - Во время секса она всегда вела себя очень тихо и не могла понять, с какой стати женщина должна внезапно утратить чувство собственного достоинства и начать орать. Клер считала, что вовсе не плоха в постели. Во всяком случае, она старалась быть хорошей. Однако не позволяла себе ничего, кроме тихого бормотания или стона. - На твоем месте я все же попробовала бы с Себастьяном Воном, - посоветовала Адель. - С кем? - заинтересовалась Люси. - У Клер есть интересный и очень симпатичный приятель. Журналист. Глядя на него, не приходится сомневаться: парень твердо знает, что к чему. - Но он живет в Сиэтле. - После дня рождения Леонарда Клер ни разу не встречалась с Себастьяном. Да, в тот вечер он поцеловал ее и заставил вспомнить, что значит быть женщиной. Воспламенил желание, рядом с которым отношения с Лонни как-то сразу поблекли и отошли в далекое прошлое. Клер не взялась бы рассуждать об остальных способностях Вона, но вот в умении целоваться ему никак нельзя было отказать. - Думаю, в следующий раз увижу его еще лет через двадцать. Леонард провел День благодарения в Сиэтле и, по слухам, на Рождество собирался туда же. Печально. Ведь он всегда праздновал Рождество дома, вместе с Джойс и Клер, так что без него будет пусто и очень грустно. - Мне пора. - Клер встала из-за стола. - Обещала маме помочь с праздничными приготовлениями. Люси удивленно взглянула на нее: - А я думала, ты откажешься ей помогать после всех ваших бурных событий. - Знаю. Но она хорошо вела себя в День благодарения и даже, ни разу не вспомнила о фирменном заливном Лонни. - Клер сняла со спинки кресла теплое шерстяное полупальто и сунула руки в рукава. - Держится из последних сил, но не заводит никаких разговоров. Так что мама заслужила награду, и я обещала ей помочь. На черное полупальто лег длинный красный шарф. - А еще я добилась от нее обещания никогда больше не врать насчет моих книг. - И что же, надеешься, что она сумеет сдержать слово? - Разумеется, нет. Но, во всяком случае, хотя бы постарается. На этой оптимистичной ноте можно было и попрощаться. Клер повесила на плечо красную крокодиловую сумочку. - Жду вас десятого. Она повернулась и пошла к выходу. На улице заметно потеплело, и снег начал таять. Свежий воздух ласково касался щек. Клер вытащила из кармана красные кожаные перчатки и, не спеша их натягивая, пошла вдоль террасы к гаражу. Каблучки сапожек мерно постукивали по черно-белым плитам. Возле итальянского ресторана она свернула направо. А если бы пошла прямо, то оказалась бы возле бара «Бэлкони». Лонни упорно уверял, что это вовсе не гей-бар, но теперь Клер было ясно, что лгал он ей и в этом - так же как и во многом другом. А она, как последняя дурочка, с готовностью верила. Клер толкнула дверь гаража и направилась к своей машине. Мысль о Лонни уже не вбивала в сердце гвозди. Основным чувством теперь стал гнев - гнев на бывшего жениха за постоянное вранье и на саму себя за странное желание верить. В бетонном гараже оказалось холоднее, чем на улице. Дыхание повисло перед лицом легким облачком. Клер подошла к «лексусу» и села за руль. Вообще-то если вдуматься, то сейчас уже не осталось и гнева. Разрыв с Лонни даже принес несомненную пользу: во всяком случае, заставил задуматься о собственной жизни. Наконец-то взглянуть на свои мысли и поступки со стороны. Да, через несколько месяцев ей исполнится тридцать четыре. Так сколько же можно довольствоваться отношениями, с самого начала обреченными на провал? Вещий момент истины, которого Клер так ждала в надежде разобраться в событиях и решить проблемы, так и не наступил. Недели две назад, когда Клер складывала белье для стирки и механически поглядывала на экран телевизора, ей внезапно открылось, что на самом деле проблема была не одна. Проблем было несколько. Начиная с отдельного проживания отца, его постоянно сменяющихся подружек и ее, Клер, подсознательного стремления любой ценой угодить матери. Потому она и встречалась с мужчинами, которые вписывались в соответствующие рамки. Очень не хотелось признавать, что мать оказала решающее влияние на ее личную жизнь. Но ничего не поделаешь: именно так оно и было. А в довершение ко всем неприятностям сама Клер была настоящей наркоманкой. Да, наркоманкой любви. Она любила любовь. Это, несомненно, помогало в профессии, но очень мешало в личной жизни. Клер тронулась с места и медленно поехала к паркомату. Ее немного смущало, что лишь в тридцать три года Конечно, давно пора взять в собственные руки контроль за всем, что происходит в ее жизни. Разорвать пассивно-агрессивный круг отношений с матерью; перестать влюбляться в каждого, кто обратит на нее внимание. Все, больше никакой любви с первого взгляда. Никогда. На сей раз, решение принято серьезно, окончательно и бесповоротно. Никакой терпимости к лжецам, изменникам и притворщикам. А если когда-нибудь все-таки ей и придет в голову завязать отношения - при очень большом «если» и очень неопределенном «когда-нибудь», - то пусть мужчина считает себя вечным ее должником, да и вообще счастливчиком. Оставался всего один день до ежегодного рождественского праздника в доме Джойс Уингейт. Клер надела старые джинсы и толстый свитер. А еще белую лыжную куртку и теплые перчатки. Ворот куртки она обвязала светло-голубым шарфом, закрывшим всю нижнюю часть лица. В этом После встречи с подругами за ленчем незаметно в постоянных хлопотах промелькнули две недели: пришлось выполнять данное матери обещание помочь с празднуемыми приготовлениями, и сейчас посреди холла возвышалась елка от фирмы «Дуглас» - двенадцать футов душистой хвои, украшенной старинными игрушками, красными бантами и золотыми фонариками. Все до одной комнаты первого этажа преобразились до не узнаваемости Пару дней назад Леонард простудили, а потому Клер и Джойс настояли, чтобы он не выходил на улицу и уж тем более оставил все работы в саду. Вместо этого больному поручили полировать столовое серебро и украшать дубовые перила гирляндами из веток и красного бархата. Вот потому-то Клер и оказалась на улице. Всякий раз, когда она заскакивала в дом, чтобы выпить чашечку кофе или просто погреться, Леонард начинал суетиться и убеждать ее, что вполне здоров и в состоянии сам развесить на кустах гирлянды и украсить фасад лампочками. Возможно, так оно и было, но рисковать в его возрасте не стоило: меньше всего на свете Клер хотелось, чтобы простуда Лео перешла в пневмонию. Работа на улице не была ни сложной, ни тяжелой, но до скуки однообразной. Большой дом сиял вереницами огней. Иллюминация сверкала над дверью, вдоль козырька крыльца и вокруг внушительных каменных колонн. Возле дома красовались два оленя, каждый высотой в пять футов, а вдоль главной дорожки на деревьях висели конфеты в золотистых фантиках. Клер передвинула лестницу к последнему кусту и размотала последнюю электрическую гирлянду. Оставалось лишь художественно развесить вот эти лампочки - и все, дело сделано. Можно будет поехать домой, залезть в горячую ванну и наслаждаться теплом до тех пор, пока не сморщится кожа. Солнышко сочувственно освещало долину, и воздух нагрелся до нуля градусов. По сравнению со вчерашними минус тремя крошечное повышение температуры казалось заметным. Клер забралась на лестницу и обернула гирлянду вокруг вершины высокого густого куста - около восьми футов от земли. Удивительно, но Леонард знал и научные - Замерзшая листва сухо, неприветливо шуршала по рукавам куртки, а окоченевшие пальцы на ногах уже час назад скрючились, пытаясь согреться. Щеки Клер давно потеряли чувствительность, но руки в теплых, с меховой подкладкой перчатках пока еще служили ей верой и правдой. Она наклонилась и почти легла на куст, чтобы пропустить гирлянду с противоположной стороны, и вдруг почувствовала, как из кармана выскользнул сотовый телефон. Клер попыталась его подхватить, но не успела: тонкая пластинка исчезла среди веток. - Черт! - Она отважно нырнула в глубину куста и заметила серебряный отсвет. Раздвинула густой куст, но от неосторожного движения телефон скользнул глубже, в самую середину. Клер наклонилась еще ниже, перегнулась через верхнюю площадку лестницы и попыталась дотянуться как можно дальше. Кончики пальцев коснулись телефона. Однако вредное чудо информационных технологий явно решило поиграть с ней в прятки и провалилось вниз, исчезнув среди сухой листвы. Клер вылезла из куста и краем глаза заметила, что за угол дома сворачивает машина. Но когда ей, наконец, удалось повернуться, машина уже исчезла. Наверное, цветочник приехал пораньше, решила она. К празднику были заказаны гиацинты, галантусы, сенполии, нарциссы, крокусы и амариллисы. Клер обошла куст и раздвинула ветки со стороны дома. Замерзшие стебли касались лица, напомнив ей о пауках. Впервые за сегодняшний день Клер была благодарна холоду. Летом она скорее отправилась бы за новым телефоном, чем рискнула столкнуться лицом к лицу с отвратительными созданиями, а уж тем более ощутить в волосах их цепкие лапки. - Эй, Белоснежка! Клер выпрямилась и обернулась так резко, что едва не потеряла равновесие. По дорожке неторопливо шагал Себастьян Вон. Солнце запуталось в его светлых волосах, и от золотых лучей вокруг головы возникло сияние, очень похожее на нимб. Однако джинсы, черная куртка, а главное, улыбка решительно развенчивали впечатление святости. - Когда же ты приехал? - удивилась Клер, вылезая из-за огромного куста. - Да вот только что. И как только въехал на дорожку, сразу увидел симпатичную попу. Клер нахмурилась. - А Леонард ничего не говорил о твоем приезде. - Ей вдруг вспомнился поцелуй в темном саду, как оказалось, прощальный. Воспоминание заставило ее покраснеть, не смотря на холод. - А он и сам не знал, пока я не приземлился в Бойсе час назад. При каждом дыхании изо рта вылетало облачко пара - Клер снова подумала о комиксах. Себастьян вытащил из кармана голую, без перчатки, руку и протянул в сторону Клер. Она отшатнулась и схватила его за запястье. - Что ты делаешь? В зеленых глазах появилась улыбка. - А как, по-твоему, что я собирался сделать! Внезапно воображение с пугающей ясностью нарисовало все, что он делал на дне рождения Леонарда. Но еще явственнее вспомнился Клер ее собственный ответ. А самое неприятное заключалось в том, что ей и сейчас очень хотелось снова испытать те же чувства, которые так коварно, без намека и предупреждения, захватили ее в тот вечем. Ей хотелось того, чего хочет любая женщина, - желать самой и чувствовать себя желанной. - От тебя можно ожидать чего угодно. Себастьян вынул из волос Клер запутавшуюся в них веточку и показал ей. - А ты покраснела. - Это от мороза. - Самое удобное - свалить все на погоду. Клер убрала руку и на шаг отступила. Прежней Клер Уингейт для достойной самооценки непременно требовалось мужское внимание. Однако новая, умная и уверенная в себе Клер прекрасно чувствовала себя и без допинга. - Почему бы тебе не сделать что-нибудь полезное? Например, набрать мой номер. То есть номер моего сотового. - Зачем? Она ткнула пальцем через плечо. - Потому что я уронила его вон туда и не могу найти. Себастьян усмехнулся и снял с пояса телефон. - Говори номер. Клер назвала цифры, и через секунду из куста раздалась знакомая мелодия: «Не играй с моим сердцем». - У тебя рингтон от «Блэк Айд Пис»? - удивился Себастьян. Клер пожала плечами и снова нырнула в заросли. - Это мой новый девиз. - Она раздвинула ветки и увидела пропажу. - Можно ли из этого сделать вывод, что ты наконец-то пережила разрыв с женихом-геем? Она больше не любила Лонни. Потянувшись изо всех сил, - Есть! - тихо торжествуя, она выбралась на свободу. Повернулась, неожиданно наткнулась на Себастьяна и едва не упала. Он крепко схватил ее за плечи, чтобы удержать. Перед глазами мелькнула молния на черной куртке. Клер подняла голову и увидела сначала шею и подбородок, потом Взгляд Себастьяна остановился на ее замерзших губах. - Здесь холоднее, чем на дне колодца. Да, освободиться было можно, но Клер почему-то этого не делала. - А ты когда-нибудь бывал на дне колодца? Он покачал головой. - Тогда откуда знаешь, что там холодно? - Это все знают. Темно, холодно и сыро. Потому так и говорят. Общепринятое сравнение. Голос постепенно затих, остались лишь белые облачка дыхания. Себастьян заглянул в глаза Клер и нахмурился. - Ты всегда все понимала слишком прямолинейно. Потом наконец-то убрал с ее плеч руки и показал на гирлянду: - Помощь нужна? - Твоя? - А разве здесь есть кто-нибудь еще? Руки Клер замерзли, а ноги совсем окоченели, и, казалось, превратились в ледышки. Вдвоем, конечно, они закончат все быстрее. А значит, попасть домой и наконец-то согреться удастся не через полчаса, а уже спустя десять минут - И каков же тайный мотив? Себастьян усмехнулся и легко забрался на лестницу. - Честно говоря, пока еще не знаю. - Он ловко ухватил гирлянду и несколько раз обернул вокруг верхних веток. С его ростом и длинными руками удавалось дотянуться довольно далеко, так что часто спускаться было не нужно. - Но скоро обязательно придумаю. Придумал через пятнадцать минут. - Вот. Мой любимый напиток. - Себастьян протянул Клер большую кружку какао. Он уговорил ее вместе пойти в дом отца и теперь с некоторым удивлением спрашивал себя, зачем это сделал. Себастьян не стал бы утверждать, что общество Клер сулило ему безоблачное счастье. - А еще обожаю маленькие хрустящие сухарики. Клер сделала несколько глотков и подняла на него свои светло-голубые глаза. И в этот момент Себастьян ясно понял, зачем привел ее сюда, зачем уговорил снять куртку, почти силой заставив расстаться с привычной одеждой, словно улитку с родным домиком. Не то чтобы открытие доставило ему радость, но трудно было отрицать, что в последние месяцы он часто думал о Клер. Размышляя, Себастьян налил какао и себе. Да, по каким-то необъяснимым причинам мысли сами собой упрямо возвращались к неожиданно ворвавшемуся в его жизнь образу. - Вкусно, - оценила Клер и опустила кружку. Себастьян - Ты приехал на Рождество? Да, Клер Уингейт притягивала его, словно магнитом. Причем совсем не по-дружески. Себастьяну почему-то очень захотелось самому слизать пенку с этих восхитительных пухлых губок. - Честно говоря, я не собирался приезжать. Был в Денвере и сегодня утром позвонил отцу. Он раскашлялся и расчихался прямо в трубку. Вот я и поменял билет и вместо Сиэтла прилетел в Бойсе. - Леонард простудился. Да, его влекло к Клер, физически влекло. Но и все, низких чувств. Он мечтал о красивом теле. Как жаль, что она не относилась к числу тех женщин, которые с удовольствием соглашаются на несколько интимных встреч без взаимных обязательств. - По телефону мне показалось, что он задыхается, - добавил Себастьян. О том, как испугало его состояние отца, он не хотел сейчас вспоминать. Вон тут же позвонил в авиакомпанию и поменял рейс. И все два часа пути прокручивал в голове разнообразные сценарии. Один страшнее другого. Так что к концу полета в горле прочно застрял комок, а воображение рисовало гробы различных видов. Состояние тем более странное, что, как правило, опытный журналист не склонен к панике. - Однако, судя по всему, я несколько преувеличил опасность. Когда позвонил из аэропорта Бойсе, отец сказал, что полирует серебро в кухне твоей матушки и злится на вынужденное безделье. Обиделся на вас за то, что заперли его в доме, как ребенка. А еще больше обиделся на меня: слишком часто звоню и проверяю. Клер улыбнулась испачканными какао соблазнительными губами и прислонилась бедром к кухонной консоли. - Это замечательно, что ты о нем беспокоишься. Леонард знает, что ты уже здесь? - Нет. Я еще не заходил в большой дом. Слишком увлекся видом торчащей из куста симпатичной пятой точки. - Себастьян скорее готов был насмехаться над собой, чем признать, что на самом деле чувствовал себя по-дурацки. Наверное, то же самое испытывает страдающая паранойей старуха. - Но отец уже наверняка увидел арендованную машину и придет, как только освободится. - А что ты делал в Денвере? - Вчера вечером выступал в Боулдере, в Университете Колорадо. Клер удивленно подняла брови и осторожно подула на все еще горячее какао. - И о чем же ты говорил? - О роли журналистики в военное время. На нежную, розовую от холода щеку упала темная прядь. - Здорово! - восхищенно произнесла Клер и сделала еще один глоток. - Да, это действительно интересная тема. Себастьян поправил непослушную прядку. На этот раз Клер не испугалась и не отскочила. - Я осознал свой тайный мотив. - Он нехотя опустил руку. Она склонила голову набок и поставила кружку на консоль. Уголки достойного порнозвезды рта недовольно опустились. - Не волнуйся. Тебе грозит всего лишь поездка со мной за рождественским подарком для отца. - А ты помнишь, что случилось, когда ты попытался пристроить меня к упаковке подарка на день его рождения? - Конечно, помню. Я тогда битых пятнадцать минут обдирал с удочки все это розовое безобразие. Теперь губы Клер сложились в удовлетворенную улыбку. - Надеюсь, урок пошел тебе на пользу? - В чем суть этого урока? - Да в том, что не стоит связываться с девчонками. Теперь пришла очередь Себастьяна улыбнуться. - Клер, тебе же нравится, когда я с тобой связываюсь. - Ты что, с ума сошел? Вместо ответа Себастьян сделал шаг вперед и уничтожил дистанцию между ними. - Когда я связался с тобой в последний раз, ты целовалась так, словно совсем не хотела останавливаться. Клер слегка запрокинула голову, чтобы взглянуть в зеленые глаза. - Это ты меня целовал, а не я тебя. - Да ты почти весь воздух из меня выпила. - Странно. У меня остались другие воспоминания. Себастьян провел ладонями по рукавам толстого пушистого свитера. - Врешь. Клер отклонилась назад и посмотрела строго, даже осуждающе: - Меня с детства учили, что врать нехорошо. - Детка, уверен, что большинство маминых запретов давно нарушено. - Его ладони вернули Клер в прежнее положение. - Но, несмотря на это, все считают тебя хорошей девочкой. Умной и милой. Клер положила руки на широкую грудь Себастьяна и вздохнула - вернее, с трудом перевела дух. Ее прикосновение прожгло шерстяную рубашку и согрело ему душу. Впрочем, не только душу, а и кое-что другое, пониже. - Стараюсь изо всех сил быть хорошей. Себастьян улыбнулся и запустил пальцы в мягкий шелк ее волос - ему хотелось ощутить тепло каштановой волны, снова вдохнуть манящий аромат. - А мне больше нравится, когда ты не очень стараешься. - Он заглянул в голубые глаза и увидел в них желание, которое она отчаянно стремилась спрятать. - Нравится, когда ты выпускаешь на волю настоящую Клер. - Вряд ли… Он осторожно коснулся губами уголка соблазнительного рта. - Себастьян, вряд ли это стоит делать. - А ты забудь обо всем и просто поверь мне. - Вон провел губами по мягким теплым губам. - Увидишь, я сумею тебя переубедить. Поцелуй казался ему сейчас жизненно необходимым. Всего лишь один. Хотя бы минуту. Или две. Просто чтобы убедиться, что в прошлый раз он не ошибся. Чтобы удостовериться, что, подчиняясь законам собственной разгоряченной фантазии, он не преувеличил значения той сцены в темной аллее сада. Себастьян начал медленно, дразня и увлекая. Кончиком языка он провел по сжатым пухлым губам. Бережно прикоснулся к одному уголку, потом к другому. Клер стояла - Ну же, Клер! Ведь ты и сама отлично знаешь, чего хочешь, - шепнул Себастьян возле ее рта. Губы ее раскрылись, и она глубоко вдохнула. Впустила в Себастьян услышал шаги отца, а уже в следующую секунду Леонард вошел в кухню. - О! - удивленно произнес он и замер у двери. - Привет, сын! С приездом! Вон- младший с благодарностью подумал о своей шерстяной рубашке навыпуск. Наверное, спасительный фасон изобрели как раз для подобных экстренных случаев. - Как ты себя чувствуешь? - спросил он отца и потянулся к кружке. - Гораздо лучше. - Леонард внимательно посмотрел на Клер: - Я и не знал, что ты здесь. Клер не была бы собой, если бы не улыбнулась и не стерла с лица все выражения, кроме самой что ни на есть приветливой любезности. - Себастьян помог мне развесить гирлянды. - Отлично. Он даже догадался угостил тебя сладеньким и горячим. Молодец! - Что? - Клер явно не сразу поняла, о чем речь. Себастьян изо всех сил старался не расхохотаться. Однако это ему так и не удалось, и он, не сдержавшись, прыснул. - Себастьян всегда любил какао, - добавил Леонард и переключил внимание на сына. - Что тебя рассмешило? - О, - с облегчением выдохнула Клер и, спасая соучастника преступления, пустилась в объяснения: - Ну да, какао. Себастьян был так добр, что приготовил горячее какао, чтобы я быстрее согрелась. - Она сделала несколько шагов и потянулась к куртке. - Надо достать из багажника скатерти, и тогда сегодняшняя программа будет выполнена. - Клер сунула руки в рукава и обмотала вокруг шеи голубой шарф. - Конечно, если мама не выдумает еще что-нибудь. Да нет. Наверняка найдется еще куча поручений. Как всегда. - Она посмотрела в противоположный угол кухни. - Лео, побереги себя, чтобы простуда не дала осложнений. Надеюсь, встретимся завтра на празднике. - Затем перевела взгляд на Себастьяна: - Большое спасибо за помощь и за какао. - Я провожу. Клер подняла руку. Голубые глаза стали еще больше. - Нет! - Улыбка дрогнула, но удержалась. - Пожалуйста, побудь с отцом. Гостья взяла перчатки и гордо удалилась. Снова раздался стук: входная дверь открылась и закрылась - на сей раз быстро. Леонард пристально взглянул на сына: - Странно. Может быть, произошло что-то, о чем мне следует узнать? - Нет, ничего не произошло. - Во всяком случае, ничего, о чем следовало бы рассказать отцу. О поцелуе ему определенно лучше не знать. - Думаю, Клер просто волнуется перед праздником и устала от хлопот. - Возможно, ты и прав, - задумчиво произнес Леонард. Впрочем, прозвучало это не слишком уверенно. |
|
|