Рейнольдс МакПроценты с капитала

Мак РЕЙНОЛЬДС

ПРОЦЕНТЫ С КАПИТАЛА

Пер. Е. Дрозда

Незнакомец сказал на скверном итальянском:

- Я бы хотел видеть сьора Марино Гольдини - по делу.

Привратник глядел на него с сомнением. Сквозь дверное окошечко он окинул взглядом одежду пришельца.

- По делу, сьор? - он колебался. - Возможно, сьор, вы изложите мне суть вашего дела, чтобы я мог доложить Вико Летта, секретарю эччеленца...

Он вопросительно глядел на незнакомца.

Тот немного поразмыслил.

- Это,- ответил он,- имеет отношение к золоту.

Он извлек руку из кармана и открыл ладонь, на которой лежало с полдюжины желтых монет.

- Один момент, люстриссимо,- быстро проговорил слуга. - Прошу извинить меня. Ваш костюм, люстриссимо...

Он не окончил фразу и исчез.

Через несколько мгновений он появился снова и широко распахнул дверь.

- Добро пожаловать, люстриссимо, эччеленца ждет вас.

Он провел незнакомца через сводчатый зал во внутренний двор. Они миновали фонтан и направились к тяжелой внешней лестнице, поддерживаемой готическими арками и огражденной резным парапетом, поднялись наверх, свернули к темному дверному проему и вошли в слабо освещенный коридор. Слуга остановился и осторожно постучал в толстую деревянную дверь. Изнутри послышался голос, слуга открыл дверь и придержал ее, пропуская визитера. Потом, закрыв за собою дверь, удалился.

За грубо отесанным дубовым столом сидели двое.

Старший был коренаст и крепок, с лицом холодным и непроницаемым, второй, наоборот, был худ, высок и держался непринужденно. Он учтиво поклонился, сделал жест рукой и сказал: - Эччеленца сьор Марино Гольдини.

Пришелец в ответ неуклюже поклонился и в явном замешательстве пробормотал: - Меня зовут... мистер Смит.

После короткой паузы заговорил Гольдини: - А это мой секретарь Вико Летта. Слуга сказал нам, что речь идет о золоте и о каком-то деле, сьор.

Странник извлек из кармана десяток монет и положил их на стол. Вико Летта взял одну и с интересом осмотрел.

- Мне не знакома эта чеканка,- сказал он.

Лицо Гольдини искривило некое подобие усмешки.

- Я поражен этим, мой добрый Вико.

Он повернулся к гостю.

- И каковы будут ваши пожелания относительно этих монет, сьор Мистер Смит? Я, признаться, в замешательстве.

- Я хочу,- сказал мистер Смит,- чтобы вы поместили эту сумму в своем банке.

Вико Летта лениво взвесил монетки, пользуясь самыми маленькими гирьками. На какое-то мгновение он поднял глаза к небу, подсчитывая результат.

- Все десять стоят примерно сорок девять цеххини, эччеленца,пробормотал он.

Марино Гольдини сказал нетерпеливо: - Сьор, вряд ли стоит такому заведению, как мое, беспокоиться из-за такой суммы. Одно только ведение книг...

Чужестранец прервал его: -- Вы не поняли. Я понимаю, что сумма мала. Однако я хотел бы запросить с вас десять процентов в год и обязуюсь не изымать свой вклад в течение... ста лет.

Оба венецианца удивленно подняли брови.

- Сто лет, сьор? Возможно, недостаточное знакомство с нашим языком... - сказал Гольдини вежливо.

- Сто лет,- ответил незнакомец.

- Но ведь,- запротестовал глава дома Гольдини, - через сто лет никого из нас троих не будет в живых. Все в руках господних - возможно, и от дома Гольдини останутся одни воспоминания.

Вико Летта, явно заинтригованный, произвел быстрые подсчеты.

- Через сто лет, учитывая десятипроцентный ежегодный прирост, на вашем счету будут значиться около семисот тысяч цеххини.

- Даже чуть больше,- уверенно сказал чужак.

- Приличная сумма,-кивнул Гольдини, который начал заражаться от секретаря заинтересованностью. - И весь этот период все решения, касающиеся этой суммы, будут приниматься моим Домом?

- Совершенно верно,- чужестранец достал из кармана листок бумаги, разорвал его на две части и вручил одну половинку венецианцу. - Когда вашим наследникам будет предъявлена моя половинка этого листа, то ее .предъявитель и будет владельцем всей этой суммы.

- Идет, сьор Мистер Смит! -сказал Гольдини. - Странная сделка, но я ее заключаю. Десять процентов в наши дни - это немного.

- Этого достаточно. А теперь могу я дать вам несколько советов? Вы знакомы с семейством Поло?

Гольдини сказал осторожно:

- Я знаю сьора Маффео Поло.

- А его племянника Марко?

Гольдини сказал осторожно:

- Речь идет о юном Марко, который попал в плен к генуэзцам? А почему вы спрашиваете?

- Он сейчас пишет книгу о своих приключениях на Востоке. Для торгового дома, интересующегося восточными рынками, это будет кладезь ценнейшей информации. Далее. Через несколько лет в Венеции будет произведена попытка государственного переворота, и вскоре после этого будет сформирован Совет Десяти, который постепенно возьмет в свои руки всю власть в республике. Поддержите его с самого начала и сделайте все, чтобы ваш дом был представлен в Совете.

Оба изумленно глядели на него, а Марине Гольдини даже незаметно перекрестился.

Чужак сказал:

- Если вы решите прибыльно вложить деньги за пределами Венеции, советую вам присмотреться к торговцам ганзейских городов и их Лиге, которая скоро будет создана.

Они все так же молча глядели на него, и незнакомец, испытывая неловкость, сказал:

- Я пойду. Ваше время дорого.

Он подошел к двери, сам открыл ее и вышел.

Марино Гольдини фыркнул.

- Этот брехун Марко Поло!

Вико сказал кисло:

- Откуда он знает, что мы рассматривали возможность распространения нашей деятельности на Восток? Мы об этом говорили только друг с другом?

- Государственный переворот,- сказал МариноГольдини и снова перекрестился. - Может, он намекал, что наш заговор раскрыт? Вико, может, нам следует пока не поздно выйти из заговора?

- Возможно, вы правы, эччеленца,-пробормотал Вико. Он снова взял в руки одну из монет и внимательно осмотрел реверс и аверс.

- Нет такой нации,- проворчал он,- но монета великолепно отчеканена.

Он взял в руки оторванную половинку листа и посмотрел на свет.

- И бумаги такой, эччеленца, я тоже никогда не видел. И с таким странным языком не встречался, хотя; при ближайшем рассмотрении он немного похож на английский.

Дом Летта-Гольдини размещался теперь в районе Сан-Тома - внушительное сооружение, в которое стекались прибыли от рискованных сделок, заключаемых в сотнях стран.

Рикардо Летта оторвал взгляд от бумаг и посмотрел на своего ассистента.

- Так он действительно появился? Будьте добры, Лио, принесите мне бумаги, касающиеся этой, гм, сделки. Мне надо минут десять, чтобы освежить в памяти все детали, а затем можете впустить сьора ко мне...

Праправнук Вико Летта, глава дома Летта-Гольдини элегантно поднялся, поклонился, описав полукруг рукой, как было принято в те дни, и сказал: Ваш слуга, сьор...

Пришелец, отделываясь от ритуала приветствия, дернул головой и сказал:

- Мистер Смит.

- Кресло, люстриссимо? А теперь прошу прощения за свою невежливость, но когда речь идет об ответственности за такое предприятие, как дом Летта-Гольдини, то долг...

Мистер Смит извлек из кармана клочок бумаги. Его итальянский был ужасен.

- Соглашение, заключенное с Марино Гольдини ровно сто лет назад.

Рикардо Летто взял бумагу. Она была новая, чистая и свежая, что заставило его нахмурить высокий лоб.

Он достал пожелтевшую от времени свою половину и, положив на стол, совместил оба фрагмента. Совпадение было полным.

- Удивительно, сьор, но как это получилось, что мой фрагмент пожелтел от старости, а ваш выглядит таким-свежим?

Мистер Смит прокашлялся.

- Это, несомненно, оттого, что были использованы разные методы их хранения.

- Несомненно,- Летта расслабился в своем кресле и рассеянно поиграл кончиками пальцев. - И, несомненно, вы желаете изъять свой капитал и наросшие проценты. Что ж, сумма накопилась приличная, сьор, нам придется снять ее с различных счетов.

Мистер Смит покачал головой.

- Я хотел бы продолжить на тех же условиях.

Летта выпрямил спину.

- Вы хотите сказать - еще на сто лет?

- Совершенно верно. Я доверяю вашей опеке, сьор Летта.

- Понимаю,- Рикардо Летта завоевал себе прочное положение в джунглях делового и коммерческого мира Венеции не чем иным, как своими способностями. Чтобы собраться с мыслями, ему хватило секунды. - Появление вашего предшественника, сьор, вызвало к жизни множество легенд. Вы знакомы с деталями?

Его собеседник настороженно кивнул.

- Он подал нам несколько советов и среди них тот, что мы должны поддержать Совет Десяти. У нас теперь есть представитель в Совете, сьор. Мне не надо рассказывать вам, какие выгоды мы из этого извлекаем. Он также настаивал, чтобы мы финансировали путешествие Марко Поло. Мы этого не сделали, в чем и раскаялись позднее. Но самая странная рекомендация, которую он нам дал, это та, что мы должны вкладывать капиталы в торговлю с ганзейскими городами.

- Ну и что, разве это было неразумным предложением?

- Разумным, сьор, просто великолепным, но труднообъяснимым. Ваш предшественник появился в тысяча трехсотом году, а Ганзейская Лига была основана в триста пятьдесят восьмом.

Маленький человек, одетый в том же стиле, что и первый Мистер Смит, скривил лицо.

- Боюсь, что я не смогу дать вам разъяснение по этому поводу, сьор. А теперь, поскольку мое время ограничено, а также ввиду того, что величина моего вклада несколько отличается от первоначальной, я хотел бы попросить вас, чтобы между нами был заключен хорошо разработанный, составленный по всем правилам контракт. Устного соглашения, подобного тому, которое было заключено с основателями вашего Дома, теперь явно недостаточно.

Рикардо Летта позвонил в колокольчик, лежащий на его столе, и следующий час они прилежно трудились вместе с секретарями и ассистентами. Под конец Мистер Смит, сжимая в руке пачку документов, сказал: - А теперь могу ли я дать вам несколько советов?

Рикардо Летта подался вперед, глаза его сузились.

- Вне всякого сомнения.

- Ваш Дом будет продолжать расти, и вы должны подумать о распространении вашей деятельности на другие страны. Продолжайте крепить связи с ганзейскими городами. В недалеком будущем во Франции появится выдающийся человек Жак Койор. Возьмите его в свою фирму, чтобы он представлял ваши интересы во Франции. Но в тысяча четыреста пятидесятом году откажитесь от него и прекратите всякие контакты с ним.

Мистер Смит встал, готовясь уйти.

- Еще одно предупреждение, сьор Летта. Когда богатство растет, вокруг собираются шакалы. Я предлагаю вам скрыть основную часть капитала и рассеять ее по всем странам. Конечно, тут будут возможны потери, скажем, в связи с деятельностью того или иного принца или в связи с последствиями той или иной революции, но основной капитал будет сохранен.

Рикардо Летта не был чересчур религиозен, но, когда его гость удалился, он осенил себя крестным знамением, в точности так же, как и его далекие предшественники.

В 1500-м году его прибытия ожидали двадцать человек. Они сидели за круглым столом, представители полдюжины наций, с высокомерными минами, а у некоторых выражение лица было просто жестоким. Председательствовал Вальдемар Готланд.

- Ваше превосходительство,- сказал он на сносном английском, - можем ли мы предположить, что это ваш родной язык?

Мистер Смит был в явном смущении и замешательстве от такого количества людей.

- Можете,-ответил он, помедлив.

- И что вы желаете, чтобы к вам обращались, называя вас мистер Смит, на английский манер?

Смит кивнул.

- Это будет приемлемо.

- Тогда, сэр, пожалуйста, вручите нам ваши бумаги. Мы избрали комитет, руководимый Эмилем де Ганзе, который займется проверкой их аутентичности.

Смит подал им пачку документов.

- А ведь я высказывал пожелание,- выразил он свое недовольство,- чтобы мой вклад и вся эта сделка хранились в секрете.

- Оно и держалось в секрете, в тех рамках, в каких это возможно, Ваше превосходительство. Размеры вашего состояния теперь фантастичны. Хотя имя ЛеттаГольдини все еще сохраняется как название Дома, ни один из членов этих фамилий не дожил до наших дней.

В минувшем столетии, Ваше превосходительство, были предприняты многочисленные покушения на ваш капитал.

- Ну, это можно было предвидеть,- сказал мистер Смит заинтересованно. - И что же помешало этим попыткам осуществиться?

- Именно число людей, вовлеченных в опеку над вашим состоянием, Ваше превосходительство. Не в моих интересах, как представителя Скандинавии, позволять, скажем, германцам или венецианцам нарушать условия Контракта.

Антонио Риццини огрызнулся: - И не в .наших интересах позволить Вальдемар Готланду делать это. За прошедшее столетие, Ваше превосходительство, не раз проливалась кровь.

Бумаги были признаны подлинными.

Готланд откашлялся.

- Мы достигли точки, Ваше превосходительство, когда все состояние снова принадлежит вам, а мы оказываемся всего лишь скромными наемными служащими. Как было уже сказано, на ваше богатство были совершены многочисленные покушения. Мы предлагаем вам, если, конечно, вы и дальше желаете продолжать...

Тут мистер Смит кивнул.

- ...чтобы вы рассмотрели возможность заключить с нами еще более сильный контракт, который мы осмелились заранее подготовить.

- Отлично. Я просмотрю его. Но сначала разрешите мне дать вам дальнейшие инструкции.

Все двадцать задержали дыхание и выпрямились в своих креслах.

Мистер Смит сказал: - После захвата Константинополя турками мощь Венеции будет подорвана. Дом должен найти себе какое-нибудь иное место для штаб-квартиры.

Послышались приглушенные восклицания.

Мистер Смит продолжал: - Капитал стал довольно приличным, так что можно строить долгосрочные планы. Теперь мы должны повернуться лицом к Западу. Засылайте представителей в Испанию. Вскорости на Западе будут сделаны открытия и появятся новые возможности для капиталовложений. Поддержите людей, которых зовут Фернандо Кортец и Франциска Писарро. В середине столетия выведите капиталы из Испании и вкладывайте их в Англии, в особенности в коммерцию и мануфактуры.

В Новом Свете появится возможность даром заполучить обширные земельные владения; посылайте и туда своих представителей. После смерти Генриха Восьмогонаступит смута - поддержите его дочь Елизавету.

Когда в северных странах разовьется промышленное производство, вы обнаружите, что промышленникам невыгодно работать в странах, где существует бесчисленное множество церковных праздников и всевозможных фестивалей. Поддержите тех религиозных лидеров, которые ратуют за более, э-э, пуританский образ жизни.

Он заключил свое выступление:

- Еще одно. Вас слишком много. Я настаиваю, чтобы с тайной Контракта был знаком только один представитель от каждой нации.

- Господа,- сказал мистер Смит в 1600-м году,больше вкладывайте в торговлю и мануфактуры в Европе, в сельское хозяйство, добычу полезных ископаемых и накопление больших земельных участков в Новом Свете. В этом столетии большие состояния будут нажиты на Востоке; сделайте все, чтобы в этом среди первых приняли участие и наши Дома.

Они ждали за столом конференц-зала в Лондоне.

Часы, на которые они время от времени нервно поглядывали, показывали, что до ожидаемого появления мистера Смита осталось несколько минут.

Сэр Роберт принял понюшку, изображая беспечность, которой вовсе не испытывал.

- Джентльмены,- сказал он,- честно говоря, я не могу поверить в истинность этой легенды. Объясните мне, после всего, что тут сказано, к чему все это сводится?

Пьер Дефляк мягко проговорил:

- Это чудесная история, мсье. В тысяча трехсотом году некий сомнительно одетый незнакомец поместил в венецианском банкирском доме десять золотых монет с условием, что вклад будет храниться сто лет. Он дал несколько советов, и его предсказания сбылись с точностью, могущей посрамить самого Нострадамуса. С тех пор его наследники появляются раз в столетие, в этот самый день и час и возобновляют действие контракта на следующие сто лет. Они никогда не снимают с вклада ни одного сут, но всегда дают советы, что делать дальше. Сейчас, мсье, мы достигли черты, когда под нашим контролем находится самое крупное состояние во всем мире. Меня, например, считают самым богатым человеком во Франции.

Он красноречиво пожал плечами.

- В то время, как мы все знаем, что я всего лишь служащий Контракта.

- Я полагаю,- сказал сэр Роберт,- что вся эта история - чистейший вздор. Прошло сто лет со времени последнего, скорее всего, мифического визита нашего мистера Смита. За этот период на службе Контракта были честолюбивые люди и были беспринципные люди.

Они состряпали эту фантастическую сказку для своей: выгоды. Джентльмены, не существует никакого мистера Смита и никогда не существовало. Вопрос стоит таким образом: следует ли нам продолжать этот фарс или же принять меры для того, чтобы разделить капитал и дальше следовать каждому своим путем?

Негромкий голос от дверей произнес:

- Если вы думаете, сэр., что такое можно проделать, нам следует еще много поработать, чтобы Контракт стал воистину неуязвимым. Могу ли я представиться? Вы можете называть меня мистер Смит.

В тысяча восьмисотом он сказал: - В течение двенадцати лет можете поддерживать, авантюриста Наполеона. В восемьсот двенадцатом оставьте его. Вкладывайте средства в развитие молодой нации - в Соединенные Штаты. Немедленно посылайте представителей в Нью-Йорк. Это будет столетие революций и перемен. Не оказывайте никакой поддержки монархиям...

За столом пронесся вздох изумления.

- ...поддерживайте представителей торговых классов. В Индии финансируйте некоего Роберта Клива Изымите все капиталы из Испании и Латинской Америки. Во время гражданской войны в Северной Америке примите сторону Севера.

В основном, джентльмены, это столетие будет столетием Англии. Помните об этом. - На секунду он замолчал, вглядываясь в неведомые дали. Следующий шек будет отличаться от этого, но даже я не знаю, что будет происходить во второй его половине и далее.

После того, как он удалился, Амшел Мейир, представитель Вены, пробормотал:

- Коллеги, не кажется ли .вам, что, по крайней мере, одна из реликвий Контракта имеет смысл?

Лорд Уиндермер нахмурился, не особенно пытаясь скрыть свой антисемитизм.

- Что вы хотите этим сказать, сэр?

Международный банкир открыл тяжелый ящик, содержащий документы, касающиеся Контракта, начиная со времени Гольдини. Он извлек из ящика средней величины золотую монету.

- Одна из первоначально вложенных монет сохранилась и дошла до нас через все столетья, милорд.

Уиндермер взял монету и прочел: "Соединенные Штаты Америки".

- Но, согласитесь, это же нелепо. Кто-то просто пошутил. Эта монета не могла существовать во времена Гольдини: колонии провозгласили свою независимость менее двадцати пяти лет тому назад.

Амшер Мейир пробормотал:

- А число под гербом? Интересно, кто-нибудь рассматривал его как дату выпуска?

Унидермер снова пристально посмотрел на монету.

- Как дату? Не будьте ослом! Кто же выпускает монеты более чем на сто лет вперед!

Мейир задумчиво огладил рукой свое безбородое лицо.

- Более чем на шесть столетий вперед!

За сигаретами и бренди они снова начали обсуждать вопрос в деталях. Юный Уоррен Пидмонт сказал:

- Вы, джентльмены, имеете передо мной преимущество. Еще два года назад я знал о Контракте весьма смутно, несмотря на мое высокое положение в американской ветви иерархии. И, к несчастью, я не присутствовал, как вы, при появлении мистера Смита в тысяча девятисотом году.

- Вы ничего особого не пропустили, - проворчал фон Борман. - Наш мистер Смит, который всех нас столь крепко привязал к Контракту, что все, чем мы владеем, включая и эту вот сигарету, является на самом деле его собственностью, - так вот, наш мистер Смит представляет собой личность совершенно незначительную - абсолютная посредственность.

- Так, значит, такой человек действительно существует, - сказал Пидмонт.

Альберт Марат, представитель Франции, выразительно фыркнул: - Что поражает, мсье, так это то, что его описание, включая одежду, остается неизменным со времени Гольдини.

Он хихикнул.

- Но на этот раз у нас есть одно преимущество.

Пидмонт нахмурился.

- Преимущество?

- Тайком от мистера Смита мы его сфотографировали, когда он появился в тысяча девятисотом. Будет интересно сравнить изображение с оригиналом при следующем появлении.

Уоррен Пидмонт продолжал хмуриться, выказывая непонимание.

Хидека Митсуки разъяснил: - Вы разве не читали романы прославленного мистера Герберта Уэллса?

- Никогда не слышал о таком.

Смит-Уинстон, представитель Британской ветви, сказал: - Вкратце, Пидмонт, мы обсуждали возможность того, что наш мистер Смит является Путешественником во Времени.

- Путешественник во Времени! Ради Бога, что вы хотите этим сказать? Сейчас тысяча девятьсот десятый год. За прошедшее столетие наука ушла так далеко вперед, что это не смог бы вообразить даже самый выдающийся ученый, живший в тысяча восемьсот десятом году. О том, чего она достигнет за последующие пятьдесят лет, мы можем только догадываться. Согласен, то, что они смогут открыть возможность путешествия во времени, выглядит головокружительным, но не невозможным.

- Почему пятьдесят лет? Еще целое столетие до тех пор, пока...

- Нет, на этот раз мистер Смит информировал нас, что он не будет дожидаться двухтысячного года для своего визита. Он назначил шестнадцатое июля тысяча девятьсот шестидесятого года. И мне кажется, что на этот раз мы узнаем, что мистер Смит намерен делать с самым огромным капиталом, который когда-либо существовал в этом мире.

Фон Борман огляделся и проворчал:

- Не приходило ли вам в голову, что мы - восемь человек-единственные люди во всем мире, кто знает о существовании Контракта?

Он коснулся своей груди.

- В Германии даже кайзер не знает, что я прямо владею - от имени Контракта, разумеется, - чуть ли не двумя третями всего богатства Райха. А если и не прямо владею, то контролирую.

Марат сказал:

- А вам приходило в голову, что достаточно нашему мсье Смиту потребовать свои денежки - и мы останемся без единого су в кармане?

Смит Уинстон издал горький смешок.

- Если вы намереваетесь что-нибудь предпринять против этого, то лучше оставьте свои намерения. Почти полсотни лет лучшие умы человечества занимались юридическим укреплением Контракта. Чтобы противостоять попыткам нарушить его, начинались войны. Разумеется, не в открытую. Те, кто в них погибал, умирали за религию, за национальную судьбу, честь страны... Но ни одна из попыток не удалась. Контракт выстоял.

Пидмонт сказал:

- Возвращаясь к этому его появлению в шестидесятом году. Почему вы думаете, что он раскроет свои намерения, если, конечно, справедливо это ваше фантастическое допущение, будто он путешествует во времени?

- Тут все сходится, старина, ответил ему Смит-Уинстон.- Со времени Гольдини он объявляется в одежде, не слишком отличающейся от нашей. Он разговаривает по-английски с американским акцентом. Монеты, которые он вручил Гольдини, американские, с двойным орлом, отчеканенные в нашем веке. Примите все это к сведению. Наш мистер Смит пожелал сколотить огромный капитал. Он это сделал, и я верю, что в шестидесятом мы узнаем, на что же он хочет его употребить.

Он вздохнул и затянулся сигаретой.

- Боюсь, я этого не увижу. Пятьдесят лет - долгий срок.

Они оставили эту тему и перешли к другой, не менее для них интересной. Фон Борман проворчал: - Я утверждаю, что если мы хотим, чтобы Контракт развивался " дальше, то Германии нужно больше места под солнцем. Я намерен построить железную дорогу Берлин-Багдад и немного подоить Восток со всеми его сокровищами.

Марат и Смит-Уинстон восприняли его слова без энтузиазма.

- Заверяю вас, мсье,- сказал Марат, - мы, со своей стороны, сделаем все, чтобы не дать вам осуществить этих планов. Для Контракта лучше всего поддерживать статус-кво; германская экспансия ям не предусмотрена. Если вы будете настаивать на своем, это будет означать войну. Но припомните пророчества мистера Смита. В случае войны мы должны отказаться от поддержки Германии и, по некоторым причинам, России - и финансировать союзников. Мы предупредили вас, Борман.

- На этот раз мистер Смит ошибся, - пробурчал Борман, - как он говорил, в первую очередь следует вкладывать капиталы в нефть. А как Германия может получать нефть без доступа к Востоку? Мои планы должны осуществиться, и это будет соответствовать духу Контракта.

Молчавший до сих пор Хидека Митсуки пробормотал: - Интересно, сознавал ли мистер Смит, когда вкладывал свои монеты, что настанет день, когда различные ветви Контракта будут планировать и создавать интернациональные конфликты во имя самого Контракта?

Их было шестеро - сидящих вокруг стола в комнате Эмпайр-Стейт-билдинга к моменту его появления. Никто из них не присутствовал при его последнем визите, и один только Уоррен Пидмонт встречался и беседовал с теми, кто в действительности видел мистера Смита.

Теперь восьмидесятилетний Пидмонт держал в руках выцветшую фотографию и сравнивал изображение с оригиналом.

- Да - пробормотал он, - они были правы.

Мистер Смит протянул им тяжелый сверток с документами.

- Не желаете ли проверить эти бумаги?

Пидмонт оглянулся на своих компаньонов. Рядом с ним сидели: Джон Смит-Уинстон-второй из Англии, Рами Марду из Индии, Вернер Фосс-Рихтер из ФРГ, Мито Фисуки из Японии, Хуан Сантос, представляющий Испанию, Францию и Италию.

Пидмонт сказал:

- У нас есть фотография, сделанная в тысяча девятисотом году, сэр. Я думаю, дальнейшие проверки излишни. Я могу, однако, добавить, что последние десять лет мы неоднократно обращались к разным знаменитым ученым с вопросом, возможны ли путешествия во времени.

Мистер Смит сказал:

- Ясно. Иными словами, вы транжирили мои денежки, исследуя меня самого.

В голосе Пидмонта не чувствовалось раскаянья.

- Мы преданно защищали Контракт, и многие потратили на это всю свою сознательную жизнь. Я не отрицаю, что мы получаем самую высокую заработную плату в мире: тем не менее, для нас это всего лишь работа. Часть этой работы заключается в защите Контракта и ваших интересов от тех, кто пытается жульническим образом завладеть капиталом. Каждый год мы тратим миллионы на исследования.

- Конечно-конечно, вы правы. И что же вы выяснили насчет возможности путешествия во времени?

- Ответ неизбежно был одним и тем же - это невозможно. Только один физик ответил, что он усматривает некую слабую возможность этого.

- А-а, и кто же это такой?

- Профессор Алан Шири, работающий в одном из калифорнийских университетов. Мы, естественно, проявили максимальную осторожность и не вели дело прямо, в лоб. Сначала он ответил, что никогда не задумывался над этой проблемой, но был явно ею заинтересован. Под конец, однако, он выразил мнение, что если это и возможно, то единственно реальное решение потребует таких затрат энергии, какие и вообразить трудно.

- Понятно, - сказал мистер Смит сухо. - И ,чтоже, после того, как вы получили у него консультацию, он прекратил размышлять над проблемой путешествий во времени?

Пидмонт сделал неопределенный жест.

- Откуда нам знать?

Тут вмешался Джон Смит-Уинстон.

- Сэр, мы подвели итог и подсчитали всю сумму вашего капитала. Сказать, что она огромна, значит ничего не сказать, но в английском языке нет другого подходящего слова. Мы бы хотели получить инструкции, как нам вести дело дальше.

Мистер Смит посмотрел на него.

- Я хочу, чтобы вы немедленно начали ликвидацию дела.

- Ликвидацию! - шесть голосов слились в один.

- Мне нужны наличные, джентльмены, - пояснил Смит твердым голосом. Я хочу, чтобы вся моя собственность с максимально возможной скоростью была обращена в наличные.

Вернер Фосс-Рихтер сказал резко: - Мистер Смит, во всем мире не найдется столько денег, чтобы выкупить вашу собственность.

- Этого и не нужно. Я буду тратить их так быстро, как вы сможете превращать мое состояние в золото или его эквивалент. Деньги будут возвращаться в обращение снова и снова.

Пидмонт был ошеломлен.

- Но зачем? - он в отчаяньи заломил руки. - Неужели вы не понимаете последствий этого шага? Мистер Смит, вы обязаны разъяснить нам цель и смысл вашего решения...

Мистер Смит ответил: - Цель очевидна. И псевдоним "мистер Смит" тоже больше не нужен. Вы можете называть меня Шири - профессор Алан Шири. Видите ли, джентльмены, вопрос, который вы мне задали относительно путешествий во времени, оказался чрезвычайно интересным. И в конце концов я смог, как полагаю, решить эту проблему. Единственное, чего мне недоставало, это огромных количеств энергии, чтобы предпринять экспериментальную проверку своей теории. Если бы мне дали такое количество энергии - это чуть больше того, что сейчас производит вся энергетика Земного шара, - то я смог бы совершить путешествие во времени.

- Но... но зачем? Все это, все это ... Тресты, картели, правительства, перевороты, войны... - голос Уоррена Пидмонта прерывался от избытка чувств.

Мистер Смит - он же профессор Алан Шири - как-то странно посмотрел на него.

- Затем, чтобы я мог съездить в древнюю Венецию, чтобы там предпринять некоторые предварительные шаги к тому, чтобы накопить достаточную сумму, чтобы на эти деньги добыть необходимое количество энергии, с помощью которой я смог бы съездить в древнюю Венецию...

- А шесть столетий истории человечества? - сказал Рами Марду, представитель Азии, так тихо, что его было едва слышно. - Неужели все это только для того, чтобы....

Профессор Шири бросил на него нетерпеливый взгляд.

- Не будете же вы, сэр, утверждать, что во все остальные столетия история человечества была более осмысленной?