"Трансформация" - читать интересную книгу автора (Рейнхард Люк)

«Получение этого», или действительно ли ничто – это кое-что?

Ноноко, который не достигал просветления, пока ему не перевалило за пятьдесят, написал в тот памятный день:

Все та же старая луна,

Цветы – по-прежнему цветы.

Мой ум остался, чем и был,

Но все-таки заметен я

В мерцанье радуг на воде

И пляске листьев на ветру.

Когда Ноноко достиг, наконец, просветления, он написал следующие стихи:

Ведь это взмах моих ресниц!

А я искал в чужих краях!

Очнувшись, наконец, гляжу:

Не так уж плох я, черт возьми!

Вернер Эрхард в форме ЭСТа программу, которую во многих отношениях можно рассматривать как кульминацию процесса «истернизации Америки», процесса, который впервые стал заметен на границе пятидесятых и шестидесятых годов. ЭСТ был описан как «логическое расширение всего движения за развитие человеческого потенциала». ЭСТ примечателен не только своим феноменальным ростом, но также своей установкой на то, что для некоторых людей по крайней мере двух уик-эндов достаточно для «получения этого», для переживания просветления. Еще важнее то, что для удивительного процента выпускников ЭСТ выполняет свое обещание.

Хотя ЭСТ всегда говорит о «получении этого» и до того, как индивидуум пройдет тренинг, значение «этого» остается неопределенным, Вернер как-то сказал в интервью, что «то, что получают (выпускники), – это переживание просветления».

Джерри Рубин пишет, что на ЭСТе он «пережил мини-сатори»: «Я вышел из себя и увидел себя так, как меня может видеть другой человек».

Лайза Шварцбаум пишет более эмоционально: "На четвертый день тренинга, после безумной недели маниакального возбуждения и депрессии, после трехдней страха, боли, дискомфорта и невыносимой скуки – на четвертый день Я ПОЛУЧИЛА ЭТО! Мой ум был буквально взорван блестяще проведенным маневром. Поток пустоты пронизал меня от головы до ног – словно на иллюстрациях к просветлению – и в этот момент я пережила это, НИЧТО...

Я знала, знаю и сохраню на всю жизнь воспоминание об этом мгновении ничто-которое-есть-все. За это я глубоко благодарна тренингу, организовавшему для меня это переживание".

Мое собственное переживание получения этого было различным каждый раз,когда я проходил тренинг. Первый раз получение этого было угнетающим, но во второй раз – через четыре месяца – я пережил непостижимо радостное, животворное и продолжительное освобождение, что, собственно, и может быть названо переживанием просветления.

Когда мы начинаем понимать, как Вернер пришел к созданию ЭСТ-тренинга, нам становится еще яснее, насколько центральным для ЭСТ-тренинга является получение этого. Вернер объяснял, что после десятилетнего погружения в различные ведущие движения за развитие сознания – сайентологию, гештальттерапию, дзэн, индуизм – он достиг переживания, которое описывает как «каталитическое», «просветляющее переживание». Как и подобает американскому гуру, он получил свое просветление, когда вел машину по типичной американской скоростной дороге. Через месяц, говорит он, «я встал и сделал Тренинг. Я начал ЭСТ».

Хотя соблазнительно предположить, что ЭСТ был создан Вернером ради денег, неоспоримым является тот факт, что зарабатывание денег никогда не было для Вернера проблемой. У меня нет никаких сомнений, что созданию тренинга предшествовали некие экстраординарные переживания. Ни один коммерсант не осмелился бы создать ничего подобного Стандартному Тренингу. Хотя можно без конца указывать на различные процессы, положения и приемы, очевидно позаимствованные Вернером из изученных им дисциплин, ЭСТ-тренинг тем не менее остается абсолютно уникальным. Его создатель должен был обладать абсолютной уверенностью в том, что ему известны не только вымышленные желания людей (что, собственно, и интересует коммерсанта), но также способы освобождения их из тюрьмы, о своем заключении в которой они даже и не подозревают, способы заставить жизнь работать. Вернер пережил освобождение от тирании своего ума, и его тренинг создает аналогичное освобождающее переживание и для других. Хотя существуют и другие способы, с помощью которых ЭСТтренинг перешагивает через границы ума, процесс получения этого в четвертый день – вернеровские усилия «взорвать ум» – является самым важным.

Вернер описывает собственное переживание просветления следующим образом:

"Всю свою жизнь я загружал информацию в свой склад информации. Я набирал «опыт» (т. е. добавлял записи переживаний к своему запасу записей переживаний) в надежде, что когда-нибудь я либо достигну критической массы и произойдет взрыв, либо я открою секрет, понимаете? То, что случилось в тот день, вовсе не являлось новой информацией. Была затронута система, содержащая информацию. От знания четырех миллиардов вещей я внезапно перешел к знанию совершенно других четырех миллиардов вещей. Другими словами, я в один момент не знал ничего, и вдруг узнал все. Это звучит немного нескромно, но вы должны воспринимать это в должном духе.

Но я не знал буквально ничего, т. е. я прошел через период абсолютного незнания. Я увидел, что вся содержащаяся во мне информация, даже внутриклеточная информация, заключена внутри нежизнеспособной системы. И вся моя система познавания – не знание, а система, которую я познавал, – развалилась, и я оказался по другую сторону, пережив при этом в буквальном смысле ничто... так внезапно, как будто в один момент нашел все".

Это описание переживания просветления показывает, почему Вернер считает, что 75 % того, что ученики получают от тренинга, происходит в четвертый день, и почему анатомия ума является центральной для ЭСТа.

В этой дискуссии, однако, важно различать «получение этого» и то, что имеется в виду под «переживанием просветления». Никто из ЭСТа никогда не обещал ученикам просветления, хотя сам Вернер указывает, что это то, что получают выпускники. ЭСТ обещает «получение этого», и, поскольку тренер говорит о просветлении в тот момент, когда большое количество учеников охвачено радостным, освобождающим переживанием получения этого, то для этих учеников вполне естественно приравнять получение этого к просветлению. Тренер тем не менее продолжает убеждать дюжины других учеников в том, что они также получили это, даже если они находят полученное угнетающим, тривиальным или ошеломляющим.

Приравнивать переживание человека, испытывающего в процессе получения этого злость, раздражение или разочарование, к переживаниям другого, взрывающегося от смеха над космической шуткой и пребывающего в экстазе три дня после этого, – значит вводить в заблуждение. Оба могли, как утверждает ЭСТ, «получить это», однако нельзя, используя язык обычным образом, сказать, что оба имели .

«переживание просветления». Такое переживание непременно включает ясность, свет и легкость, Вселенная становится яркой и отчетливой, жизнь становится легче. Как сказал один учитель Дзэна, после просветления все точно так же, как и раньше, только на два фута выше над землей *.

(* Это разграничение «получения этого» и «просветления» является моим собственным, равно как и описание этих переживаний. Вернер, вероятно, сказал бы, что это – одно и тоже, но, возможно, по-другому описал бы их. – Прим. авт.)

Тем не менее, согласно Вернеру, все ученики «получают это». Под этим он имеет в виду, что в тот или иной момент тренинга (обычно на четвертый день) все освобождаются от идентификации со своим умом и телом и обнаруживают, кто они есть на самом деле, что в действительности есть то, чем они и были всегда. Вернер говорит: «Человек деидентифицируется со своим, умом, деидентифицируется со своим телом, деидентифицируется со своими эмоциями, деидентифицируется со своими проблемами, деидентифицируется со своей майей, он начинает видеть, что он – это не Драма».

Через эту деидентификацию человек обнаруживает смысл драмы, который есть просто он сам. «Самость уже есть, – говорит Вернер, – я хочу сказать, что „это“ – это она. Мы стараемся завершить то, что уже есть, поэтому это так легко. То, что уже готово, – это то... что ты есть». Стена, отделяющая учеников от того, что они в действительности есть, частично разрушается в процессе получения этого. Для некоторых это может быть только несколько кирпичей, для других же в один момент полностью разрушается вся стена, что выражается в так называемом переживании просветления. Однако, согласно Вернеру, чувствует ли ученик подъем или подавленность, в обоих случаях происходит фундаментальная перемена: изменяется контекст, в котором ученик переживает переживания. Как говорит тренер, жизнь ученика повернулась на 180 градусов.

То, что Вернер называет «получением этого» и приписывает всем ученикам, как приподнятым, так и пришибленным, и то, что я называю переживанием просветления и приписываю только некоторым ученикам, есть в любом случае переживание существа, выпущенного из своего тела и из своего ума, переставшего отождествлять себя с машинным умом и переживающего все как «самость». Большинство переживших экстаз на четвертый день тренинга не имели, вероятно, никаких идей относительно происхождения своего состояния, однако вернеровское объяснение процесса кажется осмысленным: даже просто произнося «Все мы-машины», ученик фактически отделяет себя от своей машины, своего ума, и это отделение – есть переживание просветления.

Отчетливое понимание происхождения переживания просветления и того, что Вернер имеет в виду под «получением этого», весьма важно. Опасность чтения об ЭСТ-тренинге состоит в том, что его можно принять за серию интеллектуальных позиций, которые должны быть оценены на базе их внутренней логичности и внешней связи с другими широко распространенными интеллектуальными позициями. Такой подход с равно малым успехом можно применить и к высказыванию одного учителя Дзэна о том, что Будда – это два фунта льна. Интеллектуальные положения ЭСТа (такие, как «Ум – это линейная организация...» и т.д.) несущественны для продуцирования переживания просветления, и было бы опасно их переоценивать.

Самый простой .способ утратить чувство легкости, даваемое полным переживанием переживаний, состоит в том, чтобы сформировать идею о том, что ум – это машина, или что ты и так хорош, и начать жить этой идеей.

Просветление – это никогда не идея, это всегда способ переживания. Идеи могут создать возможность для переживания просветления. Идея, как кажется, может некоторое время приводить к какому-то количеству таких переживаний, однако рано или поздно она становится мертвящим верованием и создает барьер к приятию того, что есть.

Странный факт состоит в том, что переживание просветления может возникать внутри большого количества дисциплин, духовных практик и идей. Ни одна религия или философия не имеет, кажется, монополии. Глупо отождествлять просветляющие переживания с какой-то определенной идеей, духовной практикой или школой.

Например, когда я проходил ЭСТ-тренинг во второй раз, я получил великолепное «переживание просветления», хотя интеллектуальная позиция, которая, как кажется на первый взгляд, породила это освобождение (т. е. вернеровская анатомия ума), чрезвычайно отличается от приемов и интеллектуальных позиций, запускавших у меня подобные переживания в прошлом. То, что мне доводилось переживать просветляющее освобождение в результате таких, казалось бы, не связанных между собой действий, как чтение и продумывание дзэнских притч, принятие решений броском кости, чтение кастанедовской «Иной реальности» и пребывание на четвергом дне ЭСТтренинга, явно поднимает вопрос о том, что у них общего.

Ответ Вернера состоит в том, что каждое по-своему создает пространство, позволяющее нам принять то, что есть, и полностью пережить переживание. Можно тем не менее ответить точнее. Для этого я хочу предложить свой сравнительный анализ ЭСТовского процесса получения этого и трех других катализаторов просветления – процесса принятия решений броском кости, знаменитой дзэнской притчи и центрального пассажа.

При «костяной жизни» – технике, изобретенной для ассистирования «освобождению», – «костяной человек», вместо того чтобы всегда делать то, что ему больше нравится, или то, что он считает наиболее правильным, или то, что делает механически по привычке, записывает несколько альтернативных действий, бросает кость, после чего принимает и «выбирает» выбор кости. Смысл этого упражнения в том, чтобы говорить «да» любому выбору кости. Основная идея состоит в том, что для того, чтобы ускользнуть от механичности нашего рассудка и наших унаследованных абсурдных привычек в области свежих переживаний, мы должны ввести в свою жизнь случай.

Другая идея касается того, что все мы множественны, что каждый может быть каждым, что случай лучше всего может проявить и выразить противоречивые черты нашего множественного естества * .

( * Теория и практика «костяной жизни» разработаны и осуществлены героем предшествующей книги Люка Рейнхарда «Костяной Человек» (или «Игрок в кости»). Книга была впервые напечатана в 1971 году и с тех пор многократно переиздавалась. Это поистине удивительная книга. Захватывающий, динамичный, стремительно развивающийся сюжет, головокружительная серия драматичных и невыносимо комичных, вызывающих безудержный смех ситуаций соседствуют в этой книге с целым рядом глубоких и содержательных философских и психологических идей.)

Как может такая бессмыслица иметь какое-то отношение к просветлению? Говорят, что Гуатама Будда приводил следующую притчу:

Человек шел через поле и столкнулся с тигром. Он побежал, тигр за ним. Добежав до края обрыва, он ухватился за корень дикого винограда и повис над пропастью.

Тигр рычал сверху. Содрогаясь, человек посмотрел вниз и увидел там другого тигра.

Только корень удерживал человека.

Две мышки, черная и белая, начали мало-помалу перегрызать корень. Человек вдруг увидел рядом кустик сочной земляники. Ухватившись за корень одной рукой, он сорвал землянику другой. Как она пахла!

Как может такая бессмыслица иметь какое-то отношение к просветлению?

( Прим. переводчика:

Для интересующихся несколько слов о сюжете: герой, преуспевающий нью-йоркский психоаналитик, в один прекрасный день осознает, что одолевающие его скука и неудовлетворенность порождены тем чрезвычайно узким спектром ролей, или "Я" которые он считает допустимыми или возможными для себя. Случайное стечение обстоятельств открывает герою возможности, скрытые в кости. Он с радостной готовностью пускается в рискованную, как кажется сначала, авантюру и начинает экспериментировать с новыми ролями. Та роль, или то "Я", которое он выражает в данный момент, определяется броском кости. Следует серия эксцентричных, нелепых, абсурдных, возмутительных (с точки зрения традиционной роли) поступков, многие из которых противоречат представлениям профессиональной этики и вызывают естественное удивление и недовольство коллег. Его большая практика и имя в психотерапевтических кругах вызывает то, что он постоянно вовлекает в «костяную жизнь» многих своих пациентов, до начала «костяной жизни» вполне порядочных и респектабельных людей.

Героя вызывают на профессиональный суд, на котором он в красочных выражениях излагает уже достаточно развитую им теорию Костяной Терапии. Негодованию коллег-психотерапевтов нет предела. Исполнительный Комитет Нью-йоркского Психоаналитического Общества изгоняет еретика из своих рядов. Он, однако, не унывает и продолжает с воодушевлением играть в изобретенную им игру, у которой постепенно появляется все больше и больше сторонников. Серия последующих головокружительных приключений приводит к тому, что героя арестовывают и приговаривают к заключению на 237 лет по совокупности обвинений. «Ну что ж, эта роль не хуже других», – говорит герой на прощание.)

В «Иной реальности» Карлоса Кастанеды дон Хуан представляет еще и четвертую бессмысленную «интеллектуальную позицию», в какой-то мере включающую в себя костяную жизнь, наслаждение земляникой и согласие быть машиной. Это идея «контролируемой глупости». В одном из пассажей дон Хуан объясняет своему ученику, что все его действия по отношению ко всем, с кем он встречается, являются примерами его «контролируемой глупости». Все действия «глупы», так как, как «видит» дон Хуан, каждая вещь так же важна, как и другая, ни одна вещь не значит больше других. Его акты контролируемой глупости одновременно и полностью искренни, и всегда являются действиями актера. Он объясняет, к ужасу своего ученика, что не заботится о том, станет тот «человеком знания»

или нет. Но его глупость контролируется тем, что и не заботясь, он тем не менее выбирает учить его. Дон Хуан говорит, что фактически все его действия являются актами контролируемой глупости, так как он делает вещи, даже если «видит» их неважность. Как, спрашиваем мы в четвертый раз, может такая бессмыслица иметь какое-то отношение к просветлению?

Ответом на этот повторяющийся вопрос является то, что бессмыслица и просветление почти всегда связаны. Вряд ли можно получить переживание просветления иначе, как под ударом бессмыслицы. Атака ЭСТа на человеческие верования в первый уик-энд тренинга необходима для дальнейшего «получения этого». Смысл – это наша болезнь, барьер к полному переживанию жизни.

Каждый раз, когда мы смеемся, мы переживаем в некотором смысле мини-просветление, крошечный отход от каких-то верований или смыслов. В этих терминах полное просветление – это принятие того, что есть, что ведет к полному переживанию того, что переживаешь.

Человек, висящий над пропастью между двумя тиграми в то время, как две мыши грызут удерживающий его корень, – это человек, и его просветление – сорвать землянику.

Положение дона Хуана о том, что его действия «искренни» и одновременно «только действия актера», бессмысленно, однако, как и вся дискуссия о «контролируемой глупости», явно подразумевает, что он оставил все свои верования и делает вещи как актер.

Акт принятия решений броском кости также бессмыслен.

Тем не менее «костяной человек» часто переживает освобождение даже в процессе составления списка возможностей, так как акт передачи контроля над «решением» в руки кости является актом деидентификации с умом и принятия всего, что бы ни пришло.

Если мы изолируем происходящее в каждом из четырех случаев, мы обнаружим, что индивидуум отказывается от своего ума, своих верований, своего чувства самоидентичности и просто имеется. Диаметрально противоположный положения: «Все случайно в этом случайнейшем из миров» и «Все только стимул – ответ в этом механичнейшем из миров» наносят совершенно аналогичный психологический удар. Исчезает иллюзия деятеля, иллюзия существования кого-то, имеющего контроль, исчезает созданная верованиями иллюзия о том, что есть что-то, что должно делать. Короче, наступает диссоциация существа от ума и тела.

Когда нас просят исследовать свои переживания в момент принятия решения поднять или опустить правую руку, мы обнаруживаем, что либо рука внезапно опускается или поднимается без сознательного намерения, либо в сознании внезапно возникает мысль «Я думаю, надо поднять» или «Я опущу», или «Я не знаю, что делать», или «Какое глупое упражнение». Теперь мы можем занять интеллектуальную позицию, что эти мысли либо совершенно случайны, как случайны кванты в квантовой физике, либо возникают механически, как результат механической нерушимой каузальной цепи. Обе позиции «бессмысленны».

Обе позиции полезны для одних задач и бесполезны для других. Обе нарушаются или становятся бесполезны при слишком усердном приложении ко всем ситуациям. Обе «позиции» тем не менее подрывают идею, что существо и его ум – это одно и то же, что существует некое "Я", которое имеет контроль, но подавлено большую часть времени, которое должно делать вещи иначе, чем они делаются. «Ты никогда не вырвешься из колеса смертей и рождений, – говорит Будда, – пока не перестанешь верить в иллюзию, что ты Деятель».

Как видно из сферы полностью пережитых переживаний, прозрение – это просто одна иллюзия, успешно разрушающая удушающее действие другой иллюзии.

«Переживание просветления» – это освобождение от напряжения, переживаемое в момент прекращения борьбы с тем, что есть, освобождение от обязанности воспринимать свой ум всерьез. Просветляющее Переживание это «да», сказанное последовательности своих личностей после целой жизни «нет», это «да», сказанное сочной землянике после целой жизни тревог об иллюзорных тиграх.

Гуру – это тот, кто создает снаряд, начиненный бессмыслицей, начиненный иллюзиями, успешно взрывающими жизнеудушающие иллюзии искателя. Чтобы «работа»

этих иллюзий была успешной, они сами должны все время уничтожаться. В идеале гуру создает снаряд самоуничтожающихся иллюзий, которые разрушают жизнеотрицающие иллюзии искателя и «создают пространство», в котором он может просто быть.

При сравнении бессмыслицы «костяной жизни» с более основательной бессмыслицей ЭСТа становится ясно, что эмпирически эффект принятия решений броском кости может быть идентичен эффекту переживания своего ума как машины с условием выбора того, что получил. В конце четвертого дня тренер говорит ученикам, что хотя как просветленный, так и непросветленный человек тотально погружен в мир стимулов – ответов, стимулов – ответов, просветленный человек имеет маленький промежуток, в котором он может выбрать, сказать «да»

ответу. Ответ возникает в любом случае (что есть, то есть), и просветленный человек отличается от непросветленного только тем, что выбирает ответ, выбирает то, что получил... когда получил.

Эта идея миллисекунды или крошечного пространства, в котором можно выбрать то, что все равно произойдет, конечно, бессмысленна. В качестве интеллектуальной позиции она не стоит защиты. Но она может быть полезной, она может сработать как толчок к тому, чтобы сказать жизни «да», что есть самая суть всех просветляющих переживаний. Контролируемая глупость дона Хуана есть его постоянный выбор вещей даже после того, как он видит их неважность.

Контролируемая глупость «костяного человека»

есть его принятие абсурдного случайного выбора кости, а не «осмысленного», «обусловленного» выбора своего ума.

Контролируемая глупость висящего человека состоит в его восторге от земляники тогда, когда он «должен»

был бы беспокоиться о тиграх.

Контролируемая глупость выпускника ЭСТ есть его выбор вещей, продолжающийся даже после того, как он видит, что ничто неважно, что вещи все равно будут происходить, выбрал он их или нет.

Тут мы возвращаемся к предупреждению, что бессмыслица обычно неотъемлема от просветляющих переживаний. Любой рациональный анализ положений ЭСТтренинга не имеет отношения к их способности продуцировать просветляющие переживания. Можно, конечно, заинтересоваться анализом этих положений, однако надо иметь в виду, что внешняя и внутренняя связность этих идей никак не влияет на успех тренинга.

При попытках рационально проанализировать, как ЭСТ достигает своих результатов, мы попадаем на равно зыбкую почву. Между учениками редко существует согласие в вопросе о ценности тех или иных процессов и данных. Большинство учеников, например, жалуются на то, как скучно час за часом выслушивать однообразные чужие проблемы. Тем не менее те же самые ученики бывают восхищены возможностью поделиться собственными переживаниями. Более того, когда ученица Мэри рассказывает о своих проблемах, у ученика Джона может включиться весьма важное для него сочувственное переживание.

Мы сталкиваемся с парадоксальной ситуацией. Для достижения моментов, переживаемых как помощь в трансформации жизни, ученикам приходится высиживать огромное количество времени, переживаемого как ненужная бессмыслица. В некоторых случаях это время превышает половину тренинга. И момент, который освобождает одного ученика, часто застает шестьдесят других спящими или окоченевшими от скуки.

Кажется, что тренинг фактически работает в двух основных направлениях: во-первых, он подобен выстрелу картечью – большое количество процессов и данных рано или поздно задевает каждого ученика. Во-вторых, все три дня тренинга подготавливают успех четвертого дня. Если вам уж очень скучно в первые три дня, вы можете утешаться мыслью, что вы проходите косвенную подготовку типа той, какой учителя Дзэна часто подвергают своих учеников. Ученик в течение года убирает дом и выносит мусор, после чего получает несколько загадочных слов и – бах! -сатори. В три первых дня тренинга Вернер позволяет вам «убирать дом» и «выносить мусор», чтобы в воскресенье вы могли получить это. Если я делаю частые сравнения между вернеровским тренингом и Дзэном, то причина здесь в том, что в моем опыте они связаны.

Сам Вернер замечает:

«Хотя ЭСТ-тренинг – это не Дзэн, некоторые черты тренинга совпадают с учением и практикой Дзэна. Из всех дисциплин, которые я изучал и практиковал, Дзэн был основной. Дело даже не во влиянии, скорее, он создал пространство. Он придал форму моему опыту. Он создал внутри меня критическую массу, вылившуюся в переживание, давшее начало ЭСТу. Для человека, интересующегося ЭСТом, совершенно естественно интересоваться и Дзэном».

Для передачи духа ЭСТа выпускникам Вернер часто пользуется дзэнскими притчами, портретами полоумных дзэнских монахов и японскими акварелями. Атаки Вернера на верования и рассудочность, очевидная противоречивость тренинга и акцент на получение этого являются отражением дзэнского духа.

Главная параллель с Дзэном заключается, однако, не в медитативных приемах и не в использовании коанов или притч, а в основном подходе к трансформации человека: учитель должен использовать любые верования, трюки или приемы для создания пространства, в котором ученик может получить переживание «получения этого».

Тот, кто слушает тренера и затем повторяет его слова как «правду», не понимает тренинга. «Ты жопа» – не положение и не верование – это удар по башке, вполне традиционный дзэнский учебный прием.

Вернер говорит:

«Приемы учителя Дзэна таковы: если ученик готов, он говорит с ним прямо; если ученик не готов, он бьет его по голове, отрезает руки, говорит вздор. Отрезание рук, битье по голове и произнесение слов, кажущихся вздором, есть попытка заставить его отказаться от своей системы эпистемологии, т.е. от способа, который он знает, чтобы он мог знать старые вещи совершенно новым образом».

«Взорвать ум» – часто выражаемая цель тренинга есть только общедоступное выражение традиционной цели дзэнского обучения. Медитация постепенно приводит к освобождающему переживанию, которое взрывает ложную рассудочность ума, и ученик достигает сатори.

Как при сатори, так и при «получении этого» индивидуум получает переживание, в котором и надежды, и усилия, и добро, и зло, и получение этого, и просветление все теряет важность, и он обнаруживает себя с тем, что есть, переживает то, что есть, и доволен тем, что есть.

Интеллектуальное обрамление просветляющего переживания несущественно, так как главным результатом является исчезновение интеллекта, как фильтра опыта.

Алан Уотс писал о Дзэне: «Совершенный Дзэн состоит в простой и окончательной человечности. Отличие адепта Дзэна от остальных людей состоит в том, что последние так или иначе находятся в конфликте со своей сущностью».

Учитель Дзэна девятого века Лин Цзы писал: «В Буддизме нет места усилиям. Будь обычным, ничем не выделяйся. Опорожняй кишки, пей воду, мой одежду, ешь еду. Когда устал, ляг. Невежды могут посмеяться надо мной, но мудрые поймут».

Как Дзэн, так и ЭСТ ясно разделяют духовность и размышления о Боге во время стрижки газона. Для Дзэна и для ЭСТа духовность – это стрижка газона во время стрижки газона.

Вернер говорит: «Видите ли, я думаю, что нет ничего, кроме духовности. Поэтому, если вы пытаетесь приписать чему-то одному большую духовность, чем другому, то это ложь. Это все, что есть: нет ничего, кроме духовности... Любое переживание есть духовное переживание, поскольку переживание духовно».

Некоторые учителя Дзэна выражают эту идею даже более ЭСТовски, чем сам Вернер: «Когда нужно одеваться, одевайся. Когда нужно идти, иди. Когда нужно сидеть, сиди. Не держи в голове ни одной мысли о стремлении стать Буддой».

Как Дзэн, так и ЭСТ предполагают критику основных западных религиозных традиций, пытающихся отделить веру, мораль и духовность от повседневной реальности. Повседневная жизнь представляется этими западными традициями как барьер к переживанию Бога.

Уединение, молитва, медитация, самодисциплина, аскетизм рассматриваются как возможные средства к достижению переживания Света и Бога. То, что есть, – это по большей части тьма. Желаемая цель – объединение со Светом. Религиозный человек – это тот, кто следует определенной религиозной практике, предположительно ведущей к переживаю Бога.

Как ЭСТ, так и Дзэн с подозрением относятся к дуальностям (добро – зло, Свет – Тьма и т.д.) и концентрируются на сфере переживаний, в которой дуализм исчезает.

В ЭСТе и в Дзэне человек не отрешается от повседневной реальности, он учится переживать ее. Адепт Дзэна или выпускник ЭСТа больше не управляется включающими дуальности системами верований, придающими искаженный и мучительный облик тому, что есть.

Богом или Светом, если у человека еще остается желание пользоваться такими терминами, становится то, что есть.

Но то, что есть, есть, признаем мы это или нет, поэтому «тьмы» в этой традиции вообще не существует, «тьма» это то, чего нет.

Конечно рациональный человек может возразить, что если Путь – это все, если мы хороши такими, какие есть, если Бог – это просто то, что есть, то мир иллюзий тоже должен быть Путем, а человек хорош и тогда, когда полностью погружен в мучительные иллюзии. И наши умы восстают, когда учитель Дзэна отвечает: "Совершенно верно. Нирвана (просветленное состояние) и самсара (состояние погруженности в иллюзии) – это одно и то же.

Тотальное и абсолютное просветление – это ничто". «ЭСТ не обязателен. Ты хорош таким, какой есть», – соглашается Вернер.

Ум восстает и, если настаивает на своей правоте, так и не видит счастья. Если же, с другой стороны, человек решает, что иметь работающую жизнь важнее, чем быть правым и рассудочным, он признает ограниченность ума и учится жить с противоречиями и парадоксами.

Грустный факт состоит в том, что важные переживания, наиболее привлекающие человеческие существа, в их числе любовь и просветление – не могут быть поняты интеллектом. Возможно, наиболее эффективной ускоренной программой просветления является автомобильная катастрофа с последующим пребыванием на грани смерти в течение нескольких дней. По многочисленным свидетельствам, опыт пребывания на грани смерти «трансформирует способность переживать жизнь»

так, что проблемы проясняются и т. д. Любимые верования кажутся тривиальными. Становится важной земляника. Опыт пребывания на краю смерти может дать больший процент успешных случаев, чем ЭСТ-тренинг. Самюэль Джонсон сказал однажды: «Хотите или нет, сэр, но когда человек знает, что в полночь его повесят, это замечательно концентрирует его ум». Вовлекаемый риск делает, однако, автомобильные катастрофы сравнительно непопулярной программой просветления.

Мы должны с грустью признать, что никто, как кажется, не знает, как, под влиянием ли ЭСТа, наркотиков, продолжительного пребывания в дзэнском монастыре или «костяной жизни» случается трансформация человеческого опыта. Если бы мы знали, мы смогли бы создать программу продуцирования таких переживаний, более надежную и дешевую, чем два уик-энда ЭСТа, двухлетнее проживание в дзэнском монастыре или автомобильная катастрофа.