"Корни зла" - читать интересную книгу автора (Рейн Сара)Глава 2Люси полагала, что в конце концов она услышит о результатах исследований Трикси Смит. Возможно, тетя Дебора позвонит, и это было бы неплохо, потому что она хорошая рассказчица. Милая старушка Деб. Люси всегда нравилось слушать, как тетя делилась с ней своими бережно сохраненными воспоминаниями. (Вдруг всплывет что-нибудь об Альрауне?) Но в данный момент Люси не думала ни об Альрауне, ни о дурной репутации своей бабушки. Она была на работе и полностью сосредоточилась на подготовке презентации немых фильмов ужасов для «Квандам». Они собирались объединить в пакет для продажи три фильма: «Сонату дьявола», экранизацию романа Дю Морье «Трилби» (эту пленку компания приобрела совсем недавно) и раннюю версию «Колоколов», снятую в 1913 году. Люси закончила описывать сюжет «Сонаты дьявола» и теперь была поглощена написанием рецензии на «Колокола». Хотя в фильме и не играл Генри Ирвинг, это была великолепная история об убийце, которого постоянно посещали призраки его жертв. На самом деле все три фильма наводили страх. Сразу было видно, что это классика: каждый фильм был уникален. Люси, однако, больше нравились фильмы ужасов, где присутствовали мрачные дома, в которых убийцы бродили по лестницам. Ей нравилось, как такие истории усиливали ее чувство защищенности. Люси перечитала то, что написала до сих пор, подумала, что все это неплохо, но нуждается в какой-то искре, в некоем блеске, который сделал бы эту презентацию особенной. Например? Ну, скажем, устроить всю презентацию на фоне какой-нибудь страшной готической декорации. Сработает ли это? В «Квандам» не хотели использовать в рекламном видеоролике фрагменты из продаваемых фильмов. Они надеялись продать товар по старому принципу викторианских проституток: если не собираешься платить за товар — нечего пялиться на него, дорогой. Люси подумала еще немного. Декораций должно быть минимум. Аудитория, полная телевизионных менеджеров, может потерять терпение, если будет слишком много беготни с проводами, или если постоянно будут подпирать шатающиеся стенды и проекционные экраны, или если по ошибке слайд покажут вверх ногами. Так что все должно быть спланировано очень хорошо. Люси все больше казалось, что в первую очередь необходимо создать соответствующую атмосферу, но только не перегнуть палку. Может быть, декорацией послужит плакат с затянутым паутиной замком, а соответствующие звуковые эффекты: — скрип дверей, несколько глухих шагов — создадут нужную атмосферу. Ироничная манера поведения. Всем известно: если хочешь завладеть вниманием людей — вначале рассмеши их. Люси допечатала рецензию и отправила ее по электронной почте в технический отдел. Она хотела узнать, есть ли в архиве компании записи звуков скрипящих дверей и зловещих шагов, и уже потом подумать об основной музыкальной теме. Поставить какую-нибудь музыку в качестве вступления к «Сонате дьявола» было замечательной идеей. И, кажется, есть одна музыкальная вещица, которая на самом деле была вдохновлена дьяволом. Люси достала музыкальные словари. Точно, вот оно: «Трель дьявола» Джузеппе Тартини, соната для виолончели. Эта музыка якобы приснилась композитору, и он во сне продал душу дьяволу за нее. Тартини проснулся, помня мелодию, и записал ее. Правда это или всего лишь выдумка, но «Трель дьявола» была поистине зловещим произведением. Люси задалась целью найти эту пластинку. Только Люси вернулась к своему столу, как зазвонил телефон. Это был Эдмунд. — Люси? Слава богу, ты на месте. Эдмунд никогда не позвонил бы ей в офис, если бы не произошло что-нибудь очень серьезное. Люси затаила дыхание: — Что случилось? — Очень плохие новости, — сказал Эдмунд мрачным голосом, — боюсь, что Дебора... — О нет! — Вчера вечером я нашел ее в кресле. — Эдмунд замолчал. «Она умерла», — в панике подумала Люси. К несчастью, именно это собирался сказать Эдмунд. Но нет, конечно же, нет, тетя Деб не могла умереть. Люди не умирают так неожиданно. И Люси уже будто слышала, как Эдмунд говорил, что, разумеется, с тетей Деборой все в порядке, что она не умерла. Но Эдмунд сказал: — Да, боюсь, она умерла. Такое горе! Врачи думают, это сердечный приступ. По-видимому, это была мгновенная смерть. Значит, милая, слегка чокнутая тетушка Деб действительно умерла, и Люси должна будет это выдержать. И наступит момент, когда Эдмунд скажет, что это гуманно, что она умерла быстро, а Люси почувствует ненависть к нему за эти слова. Деб вообще не должна была умирать. Она так любила жизнь, всегда была добра и приветлива. Ей так нравилось, когда Люси приезжала провести часть школьных каникул в ее большом доме... Дебора всегда была готова выслушать Люси, ободрить ее, когда работа становилась тяжелее, помочь, когда личная жизнь не ладилась... Тяжелое ощущение одиночества охватило Люси, и ей пришлось приложить все силы, чтобы не расплакаться от нахлынувших воспоминаний. Но это смутило бы и вывело Эдмунда из себя. Поэтому через мгновение Люси смогла вымолвить дрожащим голосом: — О, Эдмунд! Как это ужасно! — Это огромный удар, — ответил Эдмунд машинально. — Я буду по ней сильно скучать. Позже я поеду в ее дом — там есть много вещей, с которыми нужно разобраться. — Да, конечно. — Люси пыталась отвечать так же спокойно, как Эдмунд. — Могу ли я помочь тебе с этим? Мне подъехать? — О нет, — тут же возразил Эдмунд, — я справлюсь сам. Я хотел бы побыть там день или два. Попрощаться, понимаешь. Казалось, он немного смущен. — Эдмунд, ты уверен, что тебе не нужна помощь? Я имею в виду... Ты ведь нашел ее мертвой... Эдмунд не жил вместе с тетушкой Деб. Но он проводил с ней все праздники и уже долгое время жил недалеко от нее. Люси сказала: — Ты, должно быть, совершенно обезумел от горя. — Я безумно расстроен, — вежливо ответил Эдмунд. Безусловно, Эдмунд был расстроен, но он не обезумел от горя, как казалось Люси. Он никогда не позволял себе проявлять слишком много эмоций. Что же он чувствовал? Он был глубоко опечален из-за смерти Деборы Фэйн, хотя не так глубоко, чтобы не суметь сосредоточиться на делах. Он, безусловно, был человеком, способным взять на себя ответственность. Эдмунд был любимым племянником Деборы Фэйн и жил в соседнем городке, всего в пяти милях от тетушки. Его подчиненные сказали, что, конечно, они справятся без него в течение дня. В любом случае была пятница, а это обычно спокойный день. Секретарша воспользуется его отсутствием, чтобы разложить накопившиеся бумаги по папкам. И, конечно же, она удостоверится, что контора надежно заперта и автоответчик включен. Эдмунд подъехал к дому тети и припарковал машину. Было смешно, что вид пустых темных окон вызывал у него чувство беспокойства. Но ведь он не привык к тому, чтобы дом пустовал. Тем не менее все вокруг выглядело достаточно прилично, особенно если учитывать то, что в течение долгих лет тетушка Дебора жила одна. Эдмунд попытался вспомнить, сколько прошло времени со смерти Уильяма Фэйна. Двадцать лет? Да, по крайней мере двадцать. Он оставил Дебору обеспеченной женщиной. Не очень богатой, но достаточно обеспеченной. Дом был комфортабельным, но не роскошным. Впрочем, он мог бы выглядеть лучше, если бы за ним должным образом смотрели. Эдмунд уже подумывал о ремонте, однако в сумерках ноябрьского вечера все выглядело неплохо. Краска сходила здесь и там, кухня и ванная были оформлены в старомодном стиле, но в целом это был прекрасный дом для семьи, и в этой части страны его, безусловно, можно было продать за хорошие деньги. Эдмунд позволил себе улыбнуться. Хотя тетя Дебора не доверила ему составить завещание: эксцентричная милая старушка — она была далеко не глупой женщиной, и наверняка завещание в каком-нибудь виде существовало. И, конечно, Эдмунд был ее главным наследником, хотя Люси тоже что-нибудь полагалось. Вопрос заключался лишь в том, чтобы найти завещание. Люди всегда снисходительно говорили о том, что, с тех пор как умер Уильям Фэйн, Дебора жила в постоянном беспорядке, но ведь это был такой счастливый беспорядок. Конечно, так говорили те, кому не нужно было приводить в порядок этот хаос сейчас, когда Дебора умерла. Эдмунд отпер парадную входную дверь. Дверь отворилась с тихим шепотом. Это был столь знакомый шепот. В прошлом Эдмунду казалось, что дверь приветливо шепчет: «Добро пожаловать...» Шепчет ли она это и сейчас? Не могло ли это приветствие стать предостережением... Предостережением... Да, с этого момента Эдмунду стоило остерегаться. Но, в принципе, любой имел право почувствовать себя не в своей тарелке, открывая пустой дом, в котором кто-то умер. Эдмунд распахнул дверь и вошел. Воспоминания нахлынули, сразу же поглотили его. Воспоминания... Он и Люси вместе проводили здесь каникулы... Люси — его младшая кузина, однако она не отставала от него во всех его начинаниях. Долгие летние месяцы, Рождество с ароматом поленьев и бронзовая осень... Пикники и прогулки на велосипедах... Гроздья ягод на деревьях, и луга с разбрызганными по ним васильками, и колокольчики, как облачка в рощах... Как-то раз они с Люси устроили пожар, стряпая заварные пирожные. Тети Деборы в тот день не было дома. И Эдмунду пришлось вызывать пожарных и красить кухню, после того как пламя погасили. Люси была совершенно бесполезна, так как все время хохотала. Эдмунд поставил на пол свой небольшой дипломат и вернулся к машине за продуктами, которые купил по дороге. Он собирался провести в доме тети большую часть выходных, разбирая хлам, собранный за длинную и насыщенную жизнь пожилой леди. Ездить в закусочные, чтобы поесть, было бессмысленно (даже в «Белом олене» цены были сильно завышены), так что Эдмунд собирался питаться дома. Он принес продукты на кухню, оформленную в старомодном стиле, вывалил их на вычищенный стол и подошел к выключателю. Ничего. Черт, проклятие! Эдмунд не предвидел, что электричество может быть отключено. Он обшарил все в поисках свечей и спичек. И то и другое нашлось в кухонном ящике. Эдмунд поставил несколько свечек в блюдцах по периметру кухни и еще парочку, чтобы осветить коридор. Огромные тени сразу же воспрянули ото сна. Это слегка встревожило Эдмунда. Тишина в доме тоже действовала на него угнетающе. Было время, когда он, лежа в комнате наверху, размышлял и прислушивался к звукам этого дома. Вот ветка старого дерева слегка ударила в окно спальни тетушки Деборы, вот пролетели ласточки, которые гнездились под карнизом. Но звуки дома больше не были знакомыми и успокаивающими. Эдмунд решил выпить чашку чаю, чтобы прогнать призраков. Так или иначе, он всегда пил чай в это время суток. Незачем изменять этой привычке. На кухне было холодно, но газ для плиты был включен. Эдмунд поставил чайник, и вдруг его осенило: а что если электричества не было просто из-за того, что сетевой рубильник был выключен? Эдмунд взял свечи, намереваясь проверить щиток с предохранителями. Он шел по холлу, и пляшущие тени от его свечи следовали за ним. Вдруг Эдмунд отчетливо услышал, как кто-то прошел по гравиевой дорожке около дома. Он замер, его сердце учащенно забилось. Шаги были медленные и осторожные. Кто-то прошел мимо фасада дома, а затем шаги стихли. Казалось, будто стареющая, но все еще проворная леди гуляет около дома, обрывая увядшие листья растений и подрезая ветви глицинии, которая росла рядом с парадной дверью. (Тетя Дебора возвращается в свой дом, в котором жила много лет? Боже мой, конечно, нет! Эдмунд отогнал от себя эти мысли.) Однако он все же тревожно взглянул в узкие окна по обе стороны парадной двери. Тень мелькнула в одном из них, лицо подплыло к стеклу и стало вглядываться внутрь дома! Эдмунд всегда гордился своим спокойствием, но страх сковал все его мышцы. За дверью кто-то был! Тень отступила от окна, и опять послышался хруст шагов, а затем раздался громкий стук в парадную дверь. В конце концов, было всего пять часов вечера, и, кроме того, у призраков нет привычки вежливо стучаться в дверь. Возможно, кто-то пришел под совершенно невинным предлогом. Возможно, это сосед, который видел, что Эдмунд приехал, и хотел принести соболезнования. Но Эдмунд дрожал всем телом, и ему потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя и открыть дверь. На пороге стояла женщина, одетая консервативно и просто. — Мистер Фэйн? — спросила посетительница. Ее голос соответствовал ее внешности — Мистер Эдмунд Фэйн, — она протянула руку, — я Трикси Смит. Я разговаривала с вашей тетей по телефону несколько дней назад. Мне очень жаль, что она умерла. Примите мои соболезнования. — Спасибо, — ответил Эдмунд. — Но... — И я надеюсь, вы не будете возражать против моего прихода и против того, что я выспрашиваю все подобным образом. Но миссис Фэйн обещала мне отдать некоторые заметки о своей матери. Они очень важны для моего исследования. Поэтому я подумала, что будет лучше приехать сюда и забрать их, прежде чем они будут уничтожены в процессе уборки! Эдмунд с трудом мог поверить в то, что все происходит на самом деле. Он еле выдержал нахальный напор этой властной женщины, которая приехала, даже не позвонив. — Я была у вас в офисе, — сказала мисс Смит. — Думала, что это будет «более по-деловому». Но там мне сказали, что вас нет. А поскольку дом миссис Фэйн находится неподалеку, я решила попробовать разобраться с этим делом за один раз. Но прошу вас, скажите: если сейчас неподходящее время — я уйду. Я предпочитаю говорить начистоту. Я могу приехать в другой раз, или вы можете отправить материал мне по почте. Было ясно, что эта Трикси Смит не собирается уходить и что она будет продолжать свой допрос. Эдмунд поступил следующим образом. — Нет, — сказал он, стараясь быть вежливым, — сейчас не то чтобы очень неподходящее время. — Он сделал акцент на словах «не то чтобы очень». — Хотя сейчас в доме нет электричества, и это усложнит поиск. Потом Эдмунд добавил, что, к сожалению, он не сможет помочь. Тетушка, разумеется, говорила ему о приходе мисс Смит, но он не знал ни о каких заметках о жизни Лукреции. На самом деле, сказал Эдмунд, он сомневается, что у его тети было время сделать какие-либо заметки, ведь она умерла так внезапно. — Я действительно сожалею о ее смерти, — повторила Трикси Смит. — Я была бы рада познакомиться с ней. Мы подружились по телефону. И она очень заинтересовалась моей диссертацией. — Преступление в возрасте от девятнадцати до пятидесяти лет? — О, она вам рассказала?! Да, я надеюсь использовать личность Лукреции фон Вольф в качестве центральной фигуры моей диссертации. Замечательная была женщина, не правда ли? — Я так никогда не считал, — коротко ответил Эдмунд. — Я всегда считал, что Лукреция была очень жадной и что ей доставляло удовольствие манипулировать людьми. — Да? — Трикси сделала глоток (Эдмунд был вынужден предложить ей чашку чаю). — Ну, какой бы она ни была, мне хотелось бы выяснить, что заставило ее прийти в тот день на Ашвудскую студию. В психологическом отношении это очень интересное дело. Стоит заметить, что один из убитых мужчин — Конрад Кляйн — был любовником вашей бабушки. — Она не была моей бабушкой, — отрезал Эдмунд. — Дебора Фэйн вышла замуж за Уильяма Фэйна — брата моего отца. Так что Дебора стала моей тетей только после замужества. — О, ясно. Но вы же знаете семейные истории? Эдмунд согласился, что кое-что ему известно. Но его тон подразумевал, что ему не нравилось то, что он знал. — Как насчет Альрауне? Вы знаете что-нибудь о ней? Альрауне... От этого имени, казалось, воздух содрогнулся на мгновение. Эдмунд, нахмурившись, спросил: — Вы имеете в виду фильм? — Нет, человека. — Такого человека никогда не существовало. Альрауне — это всего лишь легенда. Все сошлись на этом. — Вы уверены? В полицейских отчетах указано, что ребенок, внесенный в список просто как «Алли», был на студии «Ашвуд» в тот день и... Обычно Эдмунд не перебивал людей, но в этот раз он не сдержался. — Боюсь, вы увлеклись своей теорией, мисс Смит, — сказал он. — Искажение фактов во имя того, чтобы все сошлось. Это могло быть упоминание о ком угодно. — И я разговаривала с вашей кузиной Люси Трент об Альрауне. О боже! Эта женщина успела обойти все семейство! Эдмунд поинтересовался: — И что же рассказала вам Люси? — Она сказала, что миф об Альрауне был создан журналистами для рекламы. Только мне кажется, что она не так уж и верит этому. Я всегда замечаю подобные вещи, — заметила мисс Смит. — Однажды кто-то сказал мне, что я немного экстрасенс. Чепуха, конечно, но все же. Я приходила в офис вашей кузины. «Квандам филмс» — интересное место. На самом деле... Эдмунд прервал ее во второй раз: — Мисс Смит, простите ли вы меня, если я прекращу нашу дискуссию? У меня очень много дел. А я здесь всего на два дня. — Вы хотите, чтобы я ушла. Вполне понятно. — Она допила чай и встала. — Но если вы наткнетесь на что-нибудь, что я смогу использовать в своей диссертации, и если вы пришлете мне это по почте, я буду вам очень признательна. Я дам вам мой адрес и номер телефона. — Трикси быстро написала на обратной стороне конверта свои координаты. — Вы не забудете? Я имею в виду, если будет что-нибудь о Лукреции... Хоть что-нибудь... — Я не забуду, — вежливо ответил Эдмунд. Увидев, что Трикси Смит села в свою машину, Эдмунд вернулся на кухню и стал готовить ужин из тех продуктов, что принес. В уме он снова и снова проигрывал разговор с Трикси. И уже не раз успел задать себе вопрос: что бы делал Криспин? Криспин. Мысли о Криспине помогли Эдмунду почувствовать себя лучше. Он сразу понял, что Криспин дал бы только один совет, как справиться с этой назойливой женщиной. "Раньше ты уже брал на себя ответственность за это, милый мой мальчик, — сказал бы Криспин. — Поступи так снова. Ты ведь знаешь, Криспин был неисправимым игроком. И Эдмунд знал это. Но если в жизни и бывали времена, когда нужно было идти на риск, то это, похоже, был именно такой момент. К тому же сам факт того, что необходимо было рискнуть (и Эдмунд не признался бы в этом даже Криспину), был возбуждающе сладок. Он не переставал размышлять об этом все время, пока готовил ужин. В Педлар-ярде мама всегда рассказывала свои истории по вечерам, потому что именно в это время Эта фраза, обещавшая нечто чудесное, никогда не теряла своего очарования. Когда-то давным-давно в старом городе, полном романтики и музыки, жила семья. Она жила в сказочном доме среди деревьев, туда на балы съезжались принцы и леди, и все было великолепным. — Город назывался Веной. Он находится в Австрии, и его можно назвать самым романтическим городом в мире. Твоя бабушка жила в том сказочном доме. Она была горничной мисс Нины. Это была очень важная должность. И твоя бабушка видела всех великих людей, которые приезжали в тот чудесный дом на обеды, балы и концерты. — Эта семья была очень богатой? — Да. Ты ведь любишь дорогие вещи, правда? — Да, так же, как и ты. — О да. Раньше я думала, что стану богатой. Возможно, я еще когда-нибудь стану. И тогда ты тоже будешь богат. — Это будет так здорово. Ну, расскажи, что случилось с этой семьей в Вене. — Что ж, когда твоей бабушке было семнадцать лет, в доме появился красивый молодой человек. Он увидел ее и влюбился. Но ему не позволили на ней жениться. Твоя бабушка ведь была прислугой, а он — важной персоной, возможно лордом или герцогом... Должно быть, он был членом королевской семьи. — Они должны были расстаться? Это было так грустно и так романтично. — Да! Ты всегда задаешь этот вопрос, когда мы доходим до этой части рассказа. — Ты должна всегда рассказывать все точно так же, как в прошлый раз. Это можно сравнить с... резьбой по дереву или с рисованием. Если ты изменишь хоть что-нибудь, то в следующий раз, когда будешь рассказывать, где-нибудь допустишь ошибку. — Ты сейчас похож на взволнованного эльфа. На эльфа-оборванца. Ты расчесывал сегодня волосы? — Сейчас причешусь. Почему мы не ездим к бабушке? Ребята в школе часто говорят о том, что собираются навестить бабушку. Это всегда так замечательно звучит. — Ну, знаешь, семья — странная штука. Если ты женишься на ком-то, кто не нравится твоей семье, то... — О-о, да, я понял. — Интересно, что если ты поступишь подобным образом? — тихо произнесла мама, обращаясь скорее к самой себе. — Но — Когда-нибудь мы поедем к бабушке, только ты и я. — При этих словах она с опаской посмотрела на дверь. — Однажды мы сделаем это. Когда я буду больше не в силах выносить это зверство, мы убежим, ты и я... — А где живет бабушка? Ты знаешь ее точный адрес? Она очень-очень далеко живет от нас? Мама замолчала, как будто решала, стоит ли отвечать на этот вопрос. Затем она улыбнулась и сказала: — Да, я знаю. Это место называется Момбрей-Фэн. Это в графстве Линкольншир. Нужно пройти через лес Рокингем, вдоль Торни и Витчфорд, до тех пор, пока не дойдешь до указателя на Викен-Фэн. Названия деревень и леса были едва слышно повторены. Это было похоже на заклинание, которое могло унести тебя на золотую дорогу, как Дороти в страну Оз, или как детей, которые прошли через платяной шкаф в волшебную страну. — Там повсюду болота со странными огоньками, которые время от времени движутся. Местные жители называют их блуждающими огоньками. Они говорят, что если сможешь поймать один из них, то он исполнит твое заветное желание. — Что за заветное желание? — У каждого оно свое. Но однажды ты пройдешь по всем этим местам, — очень тихо сказала мама. — Ты приедешь в крошечную деревню под названием Момбрей-Фэн. Там будет стоять дом, который называют «дом священника». Он был построен во времена, когда человека могли убить, если он придерживался неправильной религии. Существует легенда, что в этом доме прятались священники, прежде чем сбежать из Англии в Голландию. Утром мы найдем это место в твоем школьном атласе. Названия деревень звучали словно молитва. Торни и Витчфорд, лес Рокингем. В округе Рутланд-Уотер было местечко Эдит-Вестон, похожее на имя старой леди, которая вязала носки и свитера и пахла лавандой. Еще там были Виссендайн и Тистлетон. — Эти места похожи на названия из той книги, что нам читали в школе, — про хоббитов. Книги можно было читать лишь в школе, так как в Педлар-ярде не было книг. Но в школе была небольшая библиотека. В ней можно было сидеть в обеденное время или с половины четвертого до четырех часов, когда учителя уходили домой и школа закрывалась. В библиотеке было тихо и приятно пахло книгами, а по понедельникам царил запах средства для полировки. — Это ты — хоббит, — улыбнулась мама. Однажды мы действительно убежали бы. Скорее всего, в полночь. Ведь именно в полночь люди обычно сбегают. Мы отправились бы в дом, где танцуют блуждающие огоньки и живет леди из маминых историй... Это были прекрасные мечты; мечты, которые придавали силы, когда Когда |
||
|