"Стреляющий компромат" - читать интересную книгу автора (Карасик Аркадий)

27

Надолго отлучаться из Москвы Николаев не любил — столица для него была центром, из которого он высматривал во всех регионах выгодные лазейки, куда можно было бы забраться. Лазейки, в основном, криминального плана. Появится, скажем, возможность налета, под видом чеченской банды, на поезд, в котором перевозится дорогостоящая техника. Или — где-то на Дальнем Востоке шестерки Николаева разведают богатого коллекционера. Или продать тем же зарубежникам партию новейших танков или радаров.

Иногда группировка «банкира» занималась и мелочевкой, но в основном — перспективными делами, сулящими немалые прибыли.

Так повелось с давних пор, когда начальник одного из отделов Госплана мечтал о своем будущем, выстраивал и пестовал планы обогащения. И не только фантазировал — действовал. Хитро, изобретательно, выскальзывая из хватких рук уголовного розыска и ОБХСС.

Но в недрах тогдашней системы можно было наживаться только по мелочам, о крупных делах инженер мечтал во сне. Милиция, госбезопасность, партийные органы зорко следили за достатками чиновников. Не перешагнет ли сотрудник Госплана некую четко очерченную грань, не прихватит ли трехкомнатную квартиру вместо положенной ему двухкомнатной норы в «хрущебе»? Как часто посещает рестораны, что пьет — извечную русскую водочку или неизвестно откуда взятое американское виски? Не изменяет ли, не дай Бог, зарегистрированной по всем правилам, жене, не имеет ли, Боже сохрани, любовницы? На чем ездит: на родном «запорожце» или на престижной тогда «волге»?

Сейчас — иное время: свобода и демократия. Хочешь жить в особняке, имея при этом хоть десяток квартир — никаких проблем. Пьешь мартини либо аперитив — пей на здоровье. Имеешь десяток любовниц — имей по потребности и материальным возможностям. А эти самые «возможности» добываются нелегким трудом, с немалыми, даже по нынешним временам, опасностями.

Вот и приходится крутиться-вертеться между двумя «утесами». Стремлением жить на полную катушку, максимально увеличивая счеты в зарубежных банках, ни в чем себе не отказывая, и подстерегающими опасностями со стороны, черт бы их побрал, полуразваленных, так называемых, правоохранительных органов.

Со временем Сергей Степанович изобрел и разработал до деталей, казалось бы, простой механизм, включающий, по традиции, три элемента. Первый — стараться находиться в тени, не выпячиваться, загребать денежки чужими руками. Второй, вроде, противоречащий первому, а на самом деле подпирающий его — находиться на виду. Конечно, не в действительном своем обличьи — подретушированном и отлакированном. Наконец, третий, наиглавнейший — повсюду обзавестись приятелями. Начиная от примитивной нотариальной конторы и кончая Думой, Министерствами, даже Администрацией Президента.

Жаль, конечно, добраться до самой макушки нынешней системы Николаеву не удалось, но «макушка» — обычная фигура, марионетка, главное — не она, а подчиненные, в руках которых ниточки от рук, ног и языка «марионетки». А уж с ними-то у Сергея Степановича полный контакт. Взятьхотя бы советника Президента Платонова или его первого помощника — Молвина. Перспективные отношения, основанные на взаимной выгоде. Да и в Министерстве внутренних дел у Николаева имеются свои люди. Прикрыть от опасности, конечно, не прикроют — побоятся за свое кресло, но во время предупредят и нацелят.

Слишком долгое отсутствие благонадежного «банкира» на олимпийской высоте опасно — забудут, перестанут помогать… Кто такой этот Николаев, где обитает? Что-то перестал посещать брифинги, великосветские посиделки, не появляется в гостевых ложах Думы. Уж не посадили ли мужика ненароком, не замешан ли он в зловредных махинациях оппозиции? В таком случае лучше держаться от него подальше, как бы не замараться, самому не подставиться!

Люди, не мозолящие глаза сильным мира сего легко забываются — старая истина, возрожденная из небытия после краха коммунистической системы.

Поэтому Сергей Степанович не задержался в доме лесника. Да и зачем, спрашивается, ему задерживаться? Дело налажено, люди озадачены, вот и пусть работают. А босс — в стороне от возможных нарушений законности, за них ответят высокооплачиваемые шестерки. У него — твердое алиби, которое подтвердят сотни влиятельных свидетелей, занимающих такое высокое положение, что следователи вмиг языки проглотят, испариной покроются, а начальники всех рангов и званий приложат подрагивающие от напряжения руки к козырькам форменных фуражек и гражданских шляп.

В развитие третьего, последнего элемента на полную мощность работающего «механизма» появилась еще одна немаловажная деталь: быть полезным. Захочет генерал ФСБ порезвиться с пухленькой красоткой — познакомить и проследить за удачным развитием взрывчатого романа. Размечтается сотрудник Администрации Президента о вилле на берегу Бискайского залива — организовать, помочь оформить.

С одним политическим деятелем — совместное посещение фешенебельной сауны, с другим — непомерная любовь к театральному искусству, с третьим — общие интересы, связанные с рыбалкой либо охотой.

Сергей Степанович — верный друг… Николаев — замечательный человек… Банкир — незаменимый собеседник… И никто не догадыается, что этот друг и собутыльник — примитивный бандит, но бандит высокого ранга. Который не употребляет блатного жаргона, пользуется дорогостоящими шампунями и духами, отлично осведомлен о внешней и закулисной жизни звезд эстрады, разбирается в экономике и политике, владеет перспективным, процветающим банком.

Все это — прикрытие, маскировка. Профессионально раскрашенная и разрекламированная. И не только маскировка, но и прочная преграда для сотрудников угрозыска и службы безопасности…

Николаев мысленно рассуждал сам с собой, сидя рядом с двоюродным братом в гостевой ложе Госдумы. Похваляясь умением и удачливостью, Сергей Степанович, одновременно, раскладывал пасьянс первоочередных задач, которые ему предстоит разрешить в ближайшее время. Главное, найти выгодного покупателя на «дискеточный» компромат, который, почти наверняка, находится сейчас в хате кубанского лесника.

В зале — привычная атмосфера: народные избраники дремлют, читают газеты, бродят по проходам, спорят и зевают. Естественно, есть и другая категория депутатов, которые предпочитают отсыпаться дома, а появившись в зале заседаний посылают на оппонентов жалящие стрелы молний, глушат их ударами грома. И не только на оппонентов — достается и правительству, и министерствам, и самому Президенту. Все это делается с тонким расчетом на телевизионщиков и корреспондентов. Лищний раз показаться своим избирателям в тоге праведника — залог будущего успеха на выборах.

Обычная мутная водица с омутами и заиленными бухтами, где так хорошо ловится рыбка. Николаев отлично разбирается в хитросплетениях думских баталий, научился маневрировать между группами и фракциями, оставаясь одинаково любимым всеми ветвями власти.

К ложе подошел один из депутатов, облокотился на парапет.

— Сергей Степанович? Рад видеть. Как дела-делишки?

— Плохо, Иван Семенович, банк вот-вот лопнет, уж не знаю, как быть.

Николаев действительно возглавляет один из московских банков, который служит неплохим прикрытием. Слухи о возможном банкротстве распустил сам банкир с целью представить себя в роли этакого радетеля за нужды нищих россиян. Дескать, разваливается банк по причине ежедневной и ежечасной помощи нуждающимся безработаным и пенсионерам, страдающим медикам и голодающим учителям, нищим энергетикам и бастующим шахтерам.

— Как так лопнет? — встревожился депутат. — А я открыл у вас счет. Посоветуйте, снять деньги либо рискнуть?

— Для вас — ни малейшей опасности. Гарантирую.

Успокоенный депутат отправился дремать на свое место. К ложе подошел второй, плешивый, с таким же, как у Николаева, оплывшим лицом. Повторился разговор о процентах по вкладам, надежности банка, перспективах его развития.

Третий приблизил слюнявый рот к уху «близкого друга», опасливо отслеживая соседей по ложе, зашептал.

— Нашел одну сауну. Девочки-массажисточки — об"ядение… Вечерком испробуем?

— Обязательно, — таким же шопотом одобрил предстояий отдых общительный банкир. — Созвонимся.

Воспользовавшись небольшим перерывом, Молвин наклонился к брату.

— Как дела с Людкой?

— В норме. Тройная гарантия. Задействованы десятки надежных людей. Думаю, на днях верну тебе и дискеты, и деваху.

Держи карман шире, подумал Николаев, ни досье, ни девки тебе не получить. Компромат самому нужен, а секретарша слишком многое знает, выпустить ее из рук равносильно наброшенной на шею палаческой петле.

— Спасибо, брат, утешил!

Помощник советника удовлетворенно откинулся на спинку кресла, взволновнно задышал, представляя себе очередную «командировку» в обществе пухленькой секретарши.

Собеседник удовлетворенно прищурился.

Во внутреннем кармане модного пиджака пискнул мобильник. Он приложил трубку к уху, но больше слушал, чем говорил. В ответ на тревожный взгляд брата успокоительно улыбнулся, положил мягкую ладонь на его колено.

Между тем, в душе банкира нарастала тревога — известия были далеки от радостных. В доме лесника появился раненный Зуб. Хитрый убит, девку взять не удалось. Вдобавок к этим неприятностям — меньший по размеру, но все же болезненный укольчик. Сбежал Вертаев.

— Прилечу — разберусь, — с угрозой прошипел Николаев. — Ждите.

Остается единственная надежда на частного детектива.

Между тем, сонная атмосфера в зале неожиданно накалилась.

Выступает плотный мужчина неопределенного возраста. Ухватился короткопалыми ручищами за края трибуны, будто за повод резвого скакуна, и выбрасывает из себя сгустки гневных фраз.

— Всем нам известно, с кем приходится работать. Что президентская команда, что правительственная — проржавели, погрязли в коррупции, потеряли политический нюх. И это не просто слова — у нас имеются чемоданы, да, да, не удивляйтесь, действительно, целые чемоданы, компроментирующих материалов. Здесь вам и связь с мафиозными группировками, и моральное разложение, и хищение государственных средств, и пьяные оргии в обществе проституток. Самое малое — приобретение в той же Испании дорогостоящих вилл и участков земли, поездки за государственный счет за рубеж в обществе непотребных девок. Сколько можно, я спрашиваю, терпеть подобное разложение?

— А факты, где факты?

Вопрос выкрикнут сразу несколькими голосами, будто их обладатели долго репетировали этот негодующий возглас, проводя своеобразные «спевки».

— Факты нужны? Пожалуйста. Компромат будет передан комиссии, которую необходимо тотчас же, без промедления, создать. Могу заверить — вручим в любом виде: документальном, с подписями и печатями, нотариально заверенными, либо — компьютерными дискетами, либо — в магнитофонной записи. Как пожелаете…

— Правильно!

— Клевета! Безобразие!

Спикер призывал к спокойствию.

Назревал очередной скандал.

У Молвина нервически задергалась нога, каблук выбивает по полу тревожную дробь. Пальцы, уцепившиеся за бархатный барьер, побелели, лицо налилось багровым румянцем, нос-банан напоминает переспелую грушу. Помощника советника Президента вот-вот хватит удар.

— Как же так, Сережа… Значит, компромат попал в руки оппозиции… А ты говорил…

— Успокойся, прекрати дергаться, — грозно шептал Николаев на ухо двоюродному брату, опасливо поглядывал на таких же, как и Молвин, взволнованных соседей по ложе. — Ничего у них нет — блефуют, негодяи, я точно знаю — ничего… Пойдем, погуляем по холлу…

Николаев почти вытащил из зала заседаний окончательно ослабевшего Молвина, силой затолкал в приоткрытый рот таблетку валидола.

Обычно в холле многолюдно. Уставшие от выслушивания беспрерывных докладов, справок, скоротечных стычек депутаты, недавно обламывающие друг другу бока, миролюбиво беседуют за столиками буфетов, пересмеиваются, обмениваются новостями из жизни артистов или мастеров спорта. Сейчас — пустынно. Необычный демарш представителя левой оппозиции взволновал всех — и сторонников, и противников. Они устремились в зал, на свои места.

Двоюродные братья устроились неподалеку от буфетной стойки. Заказали по стопешнику и по парочке бутербродов. Выпили, закусили.

— Ты, Егорушка, стал излишне эмоциональным, — Николаев старательно вливал в брата уверенность и спокойствие. — Так нельзя. Разве впервые с думской трибуны запускают самую мерзкую липу? Сам знаешь, политики сродни сплетникам и проституткам, верить им — себя не уважать.

— Но ведь повторено почти точно то, что заложено в дискетах…

— Мало ли что там намешано… Кстати, почему ты мне раньше не говорил о содержании записей? Значит, на крючке — Президент и его окружение? Здорово-то как! Цена компромата вырастает вдвое, если не больше…

Николаев захлебывался от восторга. Любая информация, связанная с правящими кругами, высоко ценится за бугром, а уж за подобный «товар» можно содрать столько, сколько брату-идиоту в самом возвышенном сне не приснится!

После легкого закусона взволнованный Сергей Степанович и успокоенный им Егор Артемович принялись расхаживать по холлу. Дума перешла к рассмотрению следующего вопроса и ее ряды поредели — дупутаты снова заполнили помещения, предназначенные для отдыха. Кто баловался крепкими напитками, кто отводил душу, прихлебываая чай либо кофе.

Обсуждали недавнюю очередную схватку между извечными противниками — левой оппозицией и депутатами, традиционно поддерживающими нынешний режим. Как всегда, мнения разделились, эмоции возобладали над здравым рассудком, думские кулуары все больше и больше стали напоминать зал заседаний.

— Надоело выслушивать всю эту белиберду, — зевнул Николаев. — Не пора ли нам, Егорушка, по домам, а? Пообедаем в семейной обстановке, пообщаемся с забытыми женами… Все равно эта говорильня продлится и завтра и послезавтра. Коммунисты напустят туману, взбаламутят и сторонников, и противников. Крутить круги на тихой водице для них и привычно, и престижно…

— Вот именно, — горячо поддержал Николаева незнакомый мужчина средних лет. — Я уже говорил Дарье Ильинишне: поездки в Думу — потерянное время… Кстати, Сергей Степанович, Дарья Ильинишна передает вам поклон…

«Банкир» насторожился. «Поклон от Дарьи Ильинишны» — парольный сигнал, вызывающий его на внеочередное свидание. Ответит тем же — в оговоренное время появится в неприметной московской квартире, пожалуется на плохое состояние здоровья — занедужил, дескать, поэтому долго не навещал старых друзей — свидание откладывается на завтра. В такое же оговоренное время.

— И от меня передайте поклон…