"Фея Лоан" - читать интересную книгу автора (Витич Райдо)Глава 4Эйфия сидела в библиотеке с лектором и обновляла знания по астогеографии, одновременно пытаясь сложить услышанное от отца с той задачей, что перед ней была поставлена. И все больше запутывалась и скатывалась в сферу догадок и предположений. Судя по той информации, что хранил лэктор, цигрун был самым неподходящим объектом для влияния. Абсолютно неподходящим. Их традиции и обычаи стояли на законах верности, долгу своей Родине, все остальное отодвигалось и подчинялось главному принципу в любой сфере жизнедеятельности. Даже семья занимала незначительное место. А женщины не то что, второстепенное, а скорей никакое место в жизни цигрунов. Женам и сестрам, как и дочерям, отводилась роль игрушки и пешки, не более. Их права не распространялись дальше женской половины мейнца, которую они могли покинуть лишь с соизволения мужа и специальной охраны - родгориков. Да, рабство Цигрун не приемлил, но зачем им рабы, если у них есть жены, что в статусе своем рааны первым? Чем больше Фэя узнавала, тем больше ужасалась тому, что ее ждет, и совершенно не понимала, как она сможет в складывающейся ситуации влиять не то, что на мужа, на свою жизнь. Сплошное унижение и попрание естественных свобод! Все с воли мужа, каждый шаг и вздох под строгим контролем родгориков и господина. И долгая жизнь на задворках хрустального мейнца, как в клетке, из которой выпустят лишь однажды - в путь к Богам. Ни каких друзей, подруг, вольных мыслей и действий, развлечений. Полное отсутствие технических средств, лэкторов, телевещания. Эя возмущенно откинула лэктор - бред! Неужели это может быть правдой? Почему отец так жесток к ней? В чем она провинилась? А может наоборот? Он возлагает на нее особое доверие в надежде, что она сможет расшатать прогнившие устои общества Цигруна и изменит всю систему взглядов отсталой планеты? Что и говорить, задача не просто сложная - фактически невозможная. Но не для флэтонки, не для сейти из великого рода Лоан! Она справится. Вот только, с чего начать? Эйфия вышла на террасу в надежде узнать у агноликов, где сейчас находиться Рэнни. По ее предположению брат должен был быть у Поттана, но с той же вероятностью он мог и развлекаться в сеприше у рабынь. На всем видимом пространстве наблюдалась возмутительная пустота и тишина. Ни единого охранника или служанки. Девушка озабочено огляделась и спустилась в парк. Никого. Это озадачивало и настораживало. Она двинулась на материнскую половину и лишь там встретила слуг. На краю площадки, что отец устроил для своей жены, прямо на качелях сидел Сергей и тот самый землянин, что Эя приметила утром. Они покачивались и болтали о чем-то, судя по лицам - неприятном. Жаль она так и не выучила земной язык, не осилила, да и отец запретил, а то бы смогла понять, что за тему обсуждают слуга и тэн. Ее попытка выучить земной язык, наткнулась на непонимание отца, а практика на непонимание Сергея. И привела к стойкому удивлению полиглотки: - Простите, госпожа, но я не знаю английский язык, - смущенно пожал плечами кэн, когда она решила попрактиковаться в общении. - А разве этот язык не земной? - удивилась девушка в свою очередь. - Э-э-э…земной, но английский, - пояснил кэн, чем еще больше запутал сейти. Мама же потом долго смеялась, выслушав дочь. И заявила, что на ее Родине очень много языков и даже перечислила пару десятков, чем ввела девушку в шок: - Как же вы объяснялись? - ужаснулась она. - Легко. Каждый на своем языке, - улыбнулась Алена. Эйфия больше не возвращалась к данному вопросу, приняв обычаи землян делиться на расы группы, нации и создавать всяческие барьеры, включая языковые, меж собой и окружающими, глупейшим занятием, достойным лишь тех, кто еще только собирается претендовать на звание мыслящего существа. С тех пор она стала относиться к землянам, как к примитивной группе стадных животных из отряда пресмыкающихся. Любопытных в своей претензии на существо мыслящее, и полезных для организма лишь как пища, не более. Мама же в ее понимании была всего лишь исключением из правил и приравнивалась к отряду клаонов, но никак не низших существ, своих соотечественников. Однако сейчас эти примитивные существа вызывали у Феи куда большую симпатию, чем цигруны. К тому же изначально привлекали своей энергетикой значительно сильней, чем все остальные жители галактики. Опасность же, о которой ее предупредил отец, отчего-то не воспринималась всерьез. А может качество их и-цы было настолько ошеломляюще притягательным, что не оставляло место осторожности. К тому же по ее глубокому убеждению, любая выявленная угроза теряет свою суть и значение, и становиться той слабостью противника, на которой можно красиво сыграть в свою пользу. Во всяком случае - легко манипулировать. Эя неслышно подошла к мужчинам и встала за их спинами, вглядываясь в оранжевый сгусток на губах тэн. И-цы щекотало ноздри и как будто просило "возьми меня". И сам раб был подстать: черные волосы до плеч, стройное чуть худощавое тело, сильные руки, умные карие глаза. Они удивленно расширились, увидев девушку. Мужчина смолк на полуслове и перестал качаться, но даже не встал, как положено тэн, чтобы приветствовать своего господина, и тем более не склонился. Гордецы. Это качество импонировало девушке, но и рождало желание сломать его обладателя. Но в отличие от Марины, Эя была неспособна на жестокое давление, и часто завидовала сестре, чувствуя себя ущербной вопреки всем усилиям, направленным на искоренение досадных, неподдающихся объяснению чувств, что рождались в груди при участии в психических и физических экспериментах, ритуалах и жертвоприношениях. Она прекрасно управлялась мэ-гоцо, много лучше даже Константа, но малодушно избегала присутствия на обрядах во имя Модраш, предпочитая общаться с богом без свидетелей и никому не нужной демонстрации мастерства в освобождении души от тела. Ее с радостью заменяла Марина и потом хвасталась своим мастерством и ехидничала, отпуская колкости в сторону Эи… Интересно, отчего отец поставлял Марине земных рабов если они, по его мнению, опасны? И этот, тоже для нее? И сколько в партии? И все с завораживающим, чистым и беззащитным и-цы? Неужели они не знают элементарных средств по его защите? А из самозащиты выбирают лишь агрессивное нападение и бесполезный апломб повышенного самомнения? Дутого и смешного, подтверждающего их уязвимость и четко указывающего на самые слабые места. Впрочем, в данных особях легче найти сильное - одно, два на весь аспект формы. А если и отец и сленгиры ошибаются? - мелькнула шальная мысль. Эя задумалась - что хорошо, а что плохо для будущего вопрос гипотетический. И ответ на него требует серьезных исследований. И объективности. А она слабо знакома, что с цигрунами, что с землянами, и будучи флэтонкой ратует лишь за себя и свой народ. Но у нее есть еще двадцать шесть дней, чтобы разобраться и составить собственное мнение. Придется изучить представителей той и другой расы, проштудировать лэкторы, провести пару тройку экспериментов. Да, так она и поступит и не станет полагаться на мнение отца и выводы сленгиров. И если гипотеза последних окажется боле, чем спорной, она скажет "нет" на помолвке с Ван-Джук. - Кто он? - спросила тихо у Сергея, кивнув на тэн. Мужчина озабоченно нахмурился и низко склонившись, ответил: - Тэн, госпожа. И тут же что-то прошипел своему подопечному. Тот нехотя слез с качели и занял смиренную, с его точки зрения, позу - руки за спину, подбородок вниз. Фея спрятала улыбку: мужчина был явно не в курсе, что является рабом, а не господином. И спросила, услышав повторное шипение Сергея направленное соотечественнику: - Он в курсе о своем статусе? - Да, госпожа, но он новенький, - всеми силами пытался оправдать его кэн. - Тогда объясни ему, что рабы приветствуя госпожу должны вставать на колени и смотреть в землю, а не в лицо. Парень выслушал перевод Сергея и скривился, окинув девушку презрительным и уничижительным взглядом, возмущая Фею. Однако призвать к ответу его она не успела - появился агнолик и молча поставил тэн на колени, придавив руками за плечи, а голову к груди. Тот взвился, пытаясь стряхнуть грубые ладони и встать с колен. Сергей вздохнул, понимая, что теперь будет, и отошел к госпоже. Эйфия же внимательно наблюдала за неравной борьбой охранника и кичливого раба. Ей было любопытно, Сергею больно. Первая не желала прерывать схватку, наблюдая за злобными конвульсиями наглеца и игрой агнолика, кэн же не мог, не имел права, не посмел. - Отчего он настолько агрессивен? Его укусил лауг? - спросила девушка, у Сергея, глядя как раб зло скалится, не обращая внимание на боль, кровь, что уже идет из ранок на лице, пытается взять реванш над глыбообразным агноликом, который и с места не двигается, и видимых усилий не прилагает для вразумления неразумного. Сергей кинул на госпожу печальный взгляд: как объяснить ей, выросшей под бдительным присмотром Поттана и Фэйры, огражденной Рэйсли от всего, что может разбудить ее генную память, что у человека есть гордость? А еще воля и честь. Любовь к свободе, святая ненависть к несправедливости и тирании. Можно поработить тело, но невозможно душу. И характер у всех разный - одного чуть согни - сломается, другого прессуй годами - даже не согнется. Но сейти и слов-то таких не знает - свободолюбие для нее норма присущая кому угодно, но не рабу, несправедливость, всего лишь забавное пустое словцо из лексикона матушки, а честь и воля - прерогатива истинных флэтонцев высшего сословья. Все остальные - существа низшего порядка, которых в зависимости от настроения господ можно погладить или убить, использовать, как пищу или, как игрушку. И имеют они лишь одно право - право умереть по воле господина. - В чем смысл его бесполезной борьбы? Он настолько отстал, что не понимает тщетность своих конвульсий? Кому и что он доказывает, увеличивая боль и травмы? Ему нравится, когда его избивают? - вновь пристала с вопросами девушка к кэн, глядя, как драчун уже изрядно помятый агноликом, с трудом встает, чтобы вновь попытаться нанести удар, и вновь падает. - Что он хочет? - Остаться человеком, - тихо ответил Сергей, с сочувствием глядя на земляка. Эйфия выгнула бровь: - Человеком? А разве для этого нужно обязательно идти по самому глупому, тупому пути оплеух и шишек? В его понимании человек - калека? Сергей лишь вздохнул, не зная, как объяснить госпоже прописные истины. Прописные для них, для нее же абсурдные и абстрактные, не поддающиеся ее осознанию и приятию, как жителю заброшенной африканской деревушке, рассказы о прелестях цивилизации. Телевизор, телефон, кондиционер для него такая же диковинка, выдумка фантаста, как и для Эйфии наличие в насекомым, коим с ее точки зрения является тэн, таких качеств как гордость, уважение к себе и чувство собственного достоинства. - Представляете, госпожа, даже кузнечики иногда кусаются перед смертью, - прошипел зло, не сдержавшись. Парня что он опекал, уже лишили сознания. Он лежал на траве грудой мяса. Глупая была бы смерть, дурная. Впрочем, не факт что не будет. Вот выживет, неизвестно, что еще натворит, если не образумится. И поморщился: этот - вряд ли. Характер, что ерш - не исправить, не отшлифовать, не углы обтесать. - Убери его, - качнул головой агнолик. Сергей молча поднял парня и потащил в сеприш. Фэя же смотрела им в след и думала, что ничего не знает о человеческой сути, хоть и считается всесторонне развитой и высоко образованной. Что ж придется ей преодолеть длинную и трудную дорогу знаний о сути человеческой за двадцать шесть дней. Сумеет ли? Вопрос. Ее ноздри дрогнули, срывая с разума завесу раздумий - к ней двигался цигрун. Она учуяла аромат его и-цы и уже качнулась в сторону, чтобы вовремя скрыться и избежать встречи с ним, но одернула себя. Нельзя бегать от неприятностей, иначе они вырастут в гору досадных недоразумений. И потом, стоит ближе познакомиться с Ван-Джук пока она дома, на территории тщательно охраняемой агноликами. Здесь гостю не позволят лишнего. Если конечно он сам себе его позволит. Отчего ей не вериться что цигрун мил и тактичен? Лекция повлияла? Нет, нужно избежать предвзятости во мнении, взять себя в руки и внимательно присмотреться к Люйстик. Отец возлагает на нее надежду, и она должна оправдать его доверие. Девушка взяла себя в руки, и не побежала, а мало осталась, так еще и смогла заставить себя заговорить: - Вы знаете, что прошли на половину сегюр-мэно и вас могут вывести силой? - спросила тихо, не поворачивая головы. И услышала еле слышный смешок: - К кому вы обращаетесь? - К вам Ван-Джук, - обернулась к мужчине и встретилась взглядом с его глазами. Он стоял в метре от девушки и видимо не ожидал, что она его услышит, узнает. Недаром не шел, а крался с мастерством опытного воина. Фея улыбнулась в ответ на его молчаливый укор: - Вы превзошли любого разведчика в попытке прокрасться ко мне незаметно. - Но был замечен и распознан. Значит мое мастерство относительно. - Нет, просто у нас очень острый слух. - И осязание? - И обоняние. - Что еще я не знаю о флэтонцах? - шагнул к ней Люйстик. - А что я не знаю о цигрунах? - не отошла девушка, встретив смелым взглядом мужчину. Тот застыл, нависнув над ней и изучая каждую черточку лица: - Вы очень красивы, - выдохнул с восхищением. - Это ответ? Ван-Джук просто улыбнулся, и девушка потерялась. Улыбка цигруна была подкупающе простодушной и открытой, а восхищение что застыло в его глазах заставило девушку смутиться: - Что вы так смотрите на меня? - отвела она взгляд, чувствуя непонятное волнение в груди. - Любуюсь. Вы сказка, а не женщина. - Поэтому вы спрячете сказку от посторонних глаз в свой мейнц? - Спрячу? - искренне удивился мужчина. - Да. Кажется, у вас не принято относиться к женщине, как к существу мыслящему и чувствующему. - Кто сказал вам подобный вздор? Откуда эта нелепость? - Я брала лэктор. В ваших обычаях держать женщину взаперти… - Чушь! Все давно изменились!… Простите, что прервал вас. - Ничего, - еще больше смутилась Эя, вспомнив разговор с Рэнни про Пононцию и сестру Люйстик Альцину. Действительно, неувязка - как женщина могла свободно общаться с гостем, если по обычаям цигрунов, что занесены в лэктор, должна сидеть на своей половине? - Я вижу, что не очень приятен вам, и мне кажется, знаю, отчего. Вы боитесь меня. - Флэтонцам незнаком страх! - возмутилась Эя. - Я говорю не о флэтонцах, а о вас, моя дорогая Фея, - прошептал он, с улыбкой чуть придвинувшись к девушке. Та тут же невольно отпрянула, и мужчина засмеялся с удовольствием и задором. - Воистину, вы чудо. Нет страха? Но вы боитесь меня - это видно и понятно не только мне. - Я всего лишь мало знаю вас, и потом, в силу традиционного воспитания, не привыкла к обществу постороннего мужчины. - Я знаком с обычаями флэтонцев. Надо сказать, они мне импонируют. Будет неплохо перенять их. Наша дочь станет самой привлекательной партией в галактике, - качнулся к девушке. Эйфия зарделась от его наглости и растерялась. Ей захотелось убежать, спрятаться и никогда впредь не встречаться с цигруном. - Я только взглянул на вас, сразу понял - вы станете алмазом в моей короне. Вы настолько же горды и сильны, насколько слабы и ранимы. Поверьте, дорогая моя, я уже оценил вас и обязуюсь ценить после свадьбы. Ваш отец доставил мне великое счастье и великую честь. - Я не сказала "да", мы еще даже не помолвлены! - Но все идет к тому и сбудется. Я не откажусь от вас, дорогая моя. Все что угодно, только не это. Вы не поверите, но я был рад как мальчишка, когда сегюр Лоан пригласил меня погостить в вашем туглосе и разрешил встречаться с вами. Вы помните нашу первую встречу?… - Эя старательно отворачивалась, как он не пытался заглянуть ей в глаза и прочесть в них ответы на все вопросы. - Вы робки как первые рассветные лучи, - прошептал, млея от смущенного вида девушки, что с трудом удерживалась, чтобы не бежать от него прочь. Люйстик понимал - одно неосторожное слово, один жест и сейти сорвется с места и словно испуганная арамика помчится сквозь заросли в сторону туглоса, под охрану агноликов. Поэтому мужчина, как не хотел обнять девушку, просто дотронутся до ее шелковой кожи, удивительных, благоухающих волос, попробовать на вкус полные бледно-розовые губы, сдерживался и старался вести себя не как обезумивший от желания юнец, а все же как воин, муж, князь. - Я помнил вас все эти годы. Празднества по окончании совета галактик. Вы были в мерцающем сине-голубом платье. Ваши ножки еле касались паркета, а волосы… еще тогда мне безумно захотелось прикоснуться к ним. Разрешите? - протянул руку. Девушка тут же потеряв смелость и решимость, бросилась бежать. Люйстик тихо рассмеялся ей вслед: - Вы все равно моя анари! И ничто нас не разлучит, Эйфия! Все что попадает в руки цигрунов, остается с нами! Наглец и хам! - сморщилась девушка: заявлять о ней, как о собственности! Словно она пуф или тарелка под мисото! "Все что попадает в наши руки"! Я еще не попала и Модраш упаси попасть! Все же стоит подумать над предложением Марины. Ни за что не стану женой этого дикаря! Он не понимает элементарных правил этикета! - Эй, сестренка?! Не килпатрик ли объявился в саду? От кого ты бежишь, не разбирая дороги? - удивился Рэйнгольф, перехватив за плечо девушку. Заглянул в ее пунцовое лицо и полные обиды и непонимания глаза. - Кто тебя обидел? - нахмурился, заподозрив неладное. - Ван-Джук! Он отвратителен! Бестактен и нагл как самый низкий торговец -юксиот! - Что ты знаешь о торговцах? - улыбнулся, успокоившись парень. - Ван-Джук мужчина и император, ему не пристало торговать, зато торгуется он мастерски. - Тебе смешно?! Он разговаривал со мной как со служанкой! Рассматривал как рыбу на тарелке! - А как еще можно смотреть на тебя, кьяро? - прошептал, с умилением глядя на глупышку. - Ты сводишь с ума мужчин, сестренка. Раб, воин, император и троуви не могут оторвать от тебя взгляда и мысли у них одни - прекраснее цветка Флэт не рождал. - Перестань, Ренни, - окончательно смутилась Эя. - Вы сговорились с Ван-Джук! - И многими другими. Знаешь, скольким отказал отец? Ван-Джук счастливец и вне себя от радости. Но я уверен, теперь у него появятся серьезные противники. Зависть слишком плохой советчик, а завидовать есть чему. Как только объявят о вашей помолвке, появятся те, кто всеми силами станут мешать вашему союзу, и не только из политических интересов. - Не говори ерунды. - Ты начнешь выходить в свет и затмишь многих, если не всех. Твое появление на том празднестве до сих пор не могут забыть. Ах, сестричка, до чего же ты наивна! Оказывается, ты не осознаешь силы своей красоты! Теперь мне понятно, отчего отец назначил твоей служанкой жрицу Модраш. Алорне придется многому тебя научить. - Отец приставил ко мне Алорну совсем по другому поводу. - И поэтому тоже, - посерьезнел Рэйнгольф. Брат с сестрой пошли по аллеи к женской половине, каждый думая о своем. - Он отвратен тебе? - спросил Ренни через пару минут. - Чем? - Он слишком нагл. - Он твой жених и предпочитает прослыть наглым в твоем понимании, чем стать глупцом в глазах окружающих. Надо отдать ему должное - он умен, если в первый же день пребывания в нашем доме сумел заинтересовать тебя. - Оскорбить! - Нет, Эйфия, заинтриговать. Ты теперь будешь думать о нем. Но берегись сестрица, привязывая, не привязывайся сама. - Почему? Ничего себе совет новобрачной! - Сестре! - Неважно. Скажи, неужели недостаточно твоего союза с Альциной, для исполнения планов отца? - Каких планов, малышка? Что он сказал тебе? - взгляд Рэйнгольфа стал насмешливым. - Призвал к долгу? Ах, отец! Узнаю! Да неужели ты думаешь, были бы у него какие-нибудь планы, он бы стал посвящать тебя в них? - И ты пытаешься меня оскорбить? Сначала Ван-Джук, теперь ты?! - Не оскорбить, Эя, а напомнить: ты женщина. Ни один мужчина не станет вмешивать тебя в свои дела, тем более отец свою дочь! Твое дело слушать, что говорят мужчины и прежде помнить о нашей семье, а потом о семье мужа. Это все что мог сказать тебе отец. Он прекрасно видит, что ты страшишься этого союза, вот и пытается как-то вразумить тебя. Фея покачала головой - на этот раз ей стало действительно обидно, что она поверила отцу и готова была искренне помогать. А никто и не собирался ее о чем-то просить. Все что говорил отец лишь приманка для глупой девчонки, чтобы та перестала противиться. Ренни прав - отец не стал бы посвящать ее в свои планы, вмешивать в свои дела, тем более столь глобальные. Он всего лишь чуть приоткрыл завесу, чтобы расположить дочь к союзу с цигруном, заставить задуматься всерьез о подобной перспективе, играть им на стороне родни. Ключевой фигурой, конечно же, станет Рэйнгольф, а Эйфия как сидела в туглосе, так станет сидеть в мейнце и ничего не изменится кроме названия места ее обитания и статуса. - Скажи, неужели мои чувства не имеют для вас значения? Неужели вам все равно, что я испытываю к кандидату в мужья? Важно лишь выгоден этот союз или нет? - Естественно. Иначе тебя бы отдали Халисвану. Что покраснела? Думаешь, я не помню, как ты бегала за ним? - Мне было двенадцать лет! - Ну и что? Флиртовала ты с ним как взрослая женщина и очаровала мгновенно. Твоя сила в том, что ты очаровываешь не задумываясь, и оставляешь след на всю жизнь… как яд монии! Эя улыбнулась: вот уж сравнил! - Мне кажется, именно тогда отец задумал отдать тебя Люйстик. Ведь именно после твоих эскапад из-за Халисвана и его стремления занять видное место перед тобой, отец и начал сближаться с цигрунами, на которых раньше внимания не обращал. Ты очень поможешь нам, сестренка. - Не разочаруйся, Ренни. - На что намек? - Я не хочу иметь с Люйстик ничего общего. Меня не тянет к нему абсолютно. Наш союз станет мучением для обоих. - Это ты говоришь сейчас, пока не познала объятий мужчины, поцелуя не ради и-цы, удовлетворения не от насыщения энергией, - загадочно улыбнулся парень. - После свадьбы ты расцветешь и выбросишь из головы глупые мысли о трепете и любви. Поверь мне, Ван-Джук найдет, чем тебе занять себя. Он горячий мужчина… - Что ты говоришь! - одернула его зардевшаяся девушка. - Пора тебе узнать, что мужчина не только привлекательное и-цы, но и нечто не менее приятное. Не сегодня - завтра, матушка и Верховная жрица Модраш просветят тебя в вопросе супружеских отношений. Будут вопросы - подходи. Он смеялся, девушке же было не до смеха: - Я не хочу его! - развернулась к брату, гневно сверкнув глазами. - Не хочу его и-цы, его самого, не хочу видеть и знать! Не хочу слышать противный запах его энергии! Я совершенно точно это поняла сегодня! Он мне противен! Если бы ты действительно был моим братом, ты бы помог мне, а не смеялся над своей несчастной сестрой, обреченной по политическим целям соединится с отсталым, наглым, старым дикарем! Рэйнгольф остановился и внимательно посмотрел на Эйфию: - Не понимаю, в чем дело. Что настолько сильно отталкивает тебя от Ван-Джук? - Все! - Так не бывает. Есть разумное объяснение любому плюсу и любому минусу. - Запах! Меня тошнит от запаха его и-цы, мне нехорошо от одного вида его белых ладоней, от взгляда сверлящих глаз. Мне не нравится, как он смотрит, как говорит, ходит, дышит! - Ты предвзята. - В чем?! - Эя, отец не мог отдать тебя тому, чья энергоструктура противодействует твоей. Он все просчитывает, и этот вопрос наверняка просчитал в первую очередь. Значит дело не в этом, дело в тебе. Как в личности, как в женщине. Ты страшишься неизбежного и придумываешь причины, которые могли бы тебя спасти, оттянуть дату начала семейной жизни. Тебя давно нужно было отдать замуж. - Почему ты меня не понимаешь?! Не хочешь?! Он мне не нравится!! - Перестань кричать. Ты совсем мало знаешь Люйстик чтобы оперировать фактами, а то что ты выдаешь за них всего лишь пустые слова, наполненные страхом и капризом. Тебе нужно развлечься. Предлагаю слетать в город. - Когда? - тут же зацепилась за предложение Фея. - Вечером. Сразу после ужина. Возьмем сейфер и сбежим. - Отец приказал не выпускать меня. - Со мной? Не печалься, сестрица, со мной тебя отпустят, я отпрошу. - На всю ночь? Как раньше? - обрадовалась девушка. - Как раньше. Но! Без Константа! - Хорошо! - Эя довольно чмокнула брата в щеку и пошла к себе. Быть может не все так плохо, как ей кажется. Возможно, отец и брат правы и ей всего лишь нужно отвлечься и развлечься. И нормально пополнить почти истощившиеся запасы энергии. Это голод сводит ее с ума, он управляет ею, расшатывает нервы, заставляя акцентироваться на ненужных вещах, а важное пропускать. Решено, пару дней она проведет, не думая о будущем, восстановится и повеселится, а там начнет думать. Но для начала нужно встретиться с Монтаррионом и решить вопрос с Мариной, пока та не натворила бед. Поездка в город с братом в этом плане очень кстати. Ренни легко можно заманить в гости к троуви и ничего предосудительного в этом он нет. Рейнгольф и Монторрион старые добрые товарищи, и второго давно прочат на должность троуви первого. |
|
|