"Безумный мир" - читать интересную книгу автора (Рассел Эрик Фрэнк)

11

Нортон потряс его за плечо в полвосьмого; с хмурым видом Билл сидел рядом с кроватью.

– Ну ты и жлоб! Там было восемь пожарных бригад. Сгорело пол-улицы.

– Кто-нибудь пострадал?

– Нет. Это был самый большой пожар за последние четыре года, но никто, насколько мне известно, не пострадал.

– И слава Богу! – Армстронг перевернулся на другой бок.

Выдернув из-под него подушку, Нортон заорал:

– Почему ты мне ничего не сказал?!

– Ты что! – Армстронг снова обхватил подушку. – Не отнимай ее, ведь своей у меня теперь нет. Я тебе говорил. Но ты спал на ходу и слышал только собственный храп. А как ты узнал о пожаре?

– Позвонил в «Геральд» и спросил.

– Это лучший, истинно репортерский способ узнавать новости, – одобрил Армстронг. – Позвонить в газету и спросить.

Нортон с чувством произнес:

– Я бы с удовольствием задушил кое-кого!

– Я тоже. У меня целый список кандидатов. – Закрыв глаза, Армстронг шумно вздохнул. – А что на завтрак?

Склонившись почти вплотную к его лицу, Нортон прорычал:

– Хрен тебе с маслом, а не завтрак! Нет у меня времени на завтраки. Я проспал и уже опоздал на работу, понятно? Я всегда просыпаю, когда с меня среди ночи стаскивают одеяло! – Заметив, что столь гневная тирада не произвела никакого эффекта, он добавил: – И даже будь у меня прорва времени, я все равно бы ничего тебе не дал. Во всяком случае, не раньше, чем всыпал бы тебе как следует. И я надеюсь, что, прежде чем ты получишь завтрак, тебе придется отмахать миль пять, и чтоб вдобавок ты им подавился!

– Какой радушный хозяин, – сонно проворчал Армстронг. – Прикрой дверь, когда будешь выходить. Я все приберу, когда уйду.

Наградив его уничтожающим взглядом, Нортон сердито протопал в соседнюю комнату, оглянулся, все еще хмурясь, затем нахлобучил шляпу на уши и вышел, так и не позавтракав.

Армстронг снова погрузился в сон.

Было уже позднее утро, когда он, проснувшись окончательно, принял душ, побрился, сделал обещанную уборку и, наконец, воспользовался телефоном, чтобы позвонить Нортону в «Геральд».

– Как настроение? Более ангельское?

– Мне лучше, – признал Нортон. – Я перекусил тут поблизости и могу часок подремать у себя в офисе.

– Вот и хорошо! Я как раз вознамерился выметаться и хотел поблагодарить тебя за кров. Очень было любезно с твоей стороны.

– Я любезный, – сказал Нортон. – Только меня обычно тошнит, когда я слышу, как мои поклонники упоминают об этом. Но я бываю гораздо любезнее, когда парни вроде тебя выбирают более подходящее время, чтобы воспользоваться моей любезностью. – Нортон усмехнулся. – Нет, правда, ты сам виноват, что лишил себя порции доброго виски. Чуть бы пораньше – и я бы тебя угостил.

– Я уже угостился, – сообщил Армстронг. – Бутылка стояла в твоей ванной комнате.

Лицо Нортона сразу побагровело, но Армстронг опередил его:

– Пустое дело оплакивать выпитый бурбон! Есть что-нибудь свеженькое о том пожаре?

– Ничего. Они локализовали очаг и потушили огонь. Материальный ущерб велик, но пострадавших нет.

– Никого? – Именно это я и сказал.

– Ни одного завалящего трупика?

– А сколько ты ждал? – подчеркнуто спросил Нортон. – Может, ты и бросил спичку?

– Я всего ожидаю в последнее время. Меня не удивил бы целый батальон покойников. – На миг он задумался. – Спасибо, Билл, скоро я позвоню тебе.

– Когда?

– Скоро, – неопределенно ответил Армстронг. Повесив трубку, он вышел, удостоверившись, что дверь в квартиру заперта надежно.

Он быстро двинулся по улице, мрачно размышляя о том, что представляет собой классический пример загнанной дичи. Стая ссыльных марсиан – или кто они там есть на самом деле – сейчас преследует его как Врага Номер Один, с которым надо управиться возможно быстрее и эффективнее. Они до мелочей изучили его привычки и хорошо знают, где караулить: ресторан Папазоглуса, контора Хансена, лаборатория в Хартфорде или даже у Клэр Мэндл. Десять против одного, что они ждут, когда он пойдет в полицию заявлять о случившемся, и наверняка расставили посты у всех участков и у главного полицейского управления. Возможно, они приглядывают и за управлением ФБР.

Похоже, что нет способа известить полицию, чтобы при этом от него не потребовали явиться туда на допрос. Телефонный звонок, письмо, просто обращение к первому попавшемуся полицейскому неизбежно повлечет за собой безапелляционный приказ явиться в управление лично, а это все равно что нарисовать на собственном животе мишень. Любой отказ полиция воспримет, понятное дело, с подозрением, тем более что имеются два неопознанных трупа. Выбор невелик – либо плюнуть на заявление в полицию, хотя это означает риск попасть под суд с обвинением в убийстве, либо исполнить гражданский долг, рискуя попасть в засаду.

По словам Нортона, ни о каких трупах не сообщалось. Если это правда, тогда решение лежит на поверхности. Но правда ли это? Либо тела еще не обнаружили, либо, что менее вероятно, огонь полностью их уничтожил… Есть, правда, еще две возможности – бандитов спасли, но до сих пор не опознали, либо полиция, обнаружив два трупа, решила держать это в секрете до поры до времени.

Скрыться после того, как в твоей квартире нашли два обгоревших трупа, – этого хватит любому суду присяжных. «Самозащита?! Ну-ну! Тогда зачем вы удрали? Зачем подожгли квартиру и пустились в бега? Расскажите-ка нам!» Что и говорить, ситуация щекотливая.

Есть и альтернатива – попасть в самый фокус «фонаря» и узнать об этом в самый последний и ужасный миг… Кстати, вспомнил Армстронг, пожар стоил ему образчика «фонаря». Очень неприятная потеря, нужно будет обязательно постараться добыть другой.

Он обдумывал то, что предстоит сделать в первую очередь. Первое – автомобиль останется в гараже; машина слишком намозолила глаза кому не надо. Второе – отныне он будет обходить стороной банк, где раньше регулярно снимал деньги со счета. Придется извлекать денежки окружным путем, через другие филиалы. Этим нужно заняться не откладывая, так как все его богатство – та одежда, что на нем, плюс содержимое карманов.

С банком вышло легче, чем он ожидал. Клерк молча сунул чек под телесканер, прибор мигнул зеленым глазом – все, мол, в порядке, подпись не подделана, и деньги ему выдали без проволочек.

Плотно набитый бумажник сразу поднял ему настроение. Армстронг отметил это событие небольшим пиршеством в кафе недалеко от Боулинг-стрит. Он быстро проглотил еду и попытался связаться с Хансеном. Никто не отвечал. Минут через двадцать он позвонил еще раз – и опять безрезультатно. Третья попытка, предпринятая еще через полчаса, также ничего не дала.

Армстронг вспомнил, что на первом этаже того же самого здания, где помещалась контора Хансена, была табличка какой-то другой фирмы. Вот только какой? Он долго ходил вокруг телефонной будки, пока наконец не вспомнил название: «Королевская мантия». В телефонной книге фирма значилась. Он набрал номер.

Круглолицый, чересчур смуглый человек возник на экране и произнес:

– КМ слушает. Что вам угодно?

– Мне нужна контора мистера Хансена, но я никак не могу туда дозвониться. Вы не подскажете, может, у них что-то стряслось?

– Мне узнать? Сходить и выяснить?

– Если вы будете настолько любезны…

– Да уж буду, – сказал толстяк. – Ждите. Не уходите далеко. Я пошлю посмотреть. – Его луноподобное лицо повернулось в сторону, и он крикнул: – Эчер! Эчер! Сбегай наверх и сообщи Хансену, что люди не могут до него дозвониться. Скажи ему, что один джентльмен ждет его здесь, внизу. – Он снова посмотрел прямо в экран: – Подождите. Эчер вернется через минуту.

– Очень вам благодарен.

Армстронг бесстрастно смотрел на лунолицего, который, в свою очередь, глазел на него, пока оба наконец не ощутили некоторое замешательство. Пауза затянулась.

– Отличная нынче погода, – произнес Армстронг, чтобы сказать хоть что-нибудь.

– Отвратная! – возразил лунолицый. – Мой бизнес летит к чертям. Кстати, а вам нравится хороший мех? У нас его завались. Приходите и выбирайте.

– Сожалею…

– Когда не сезон, мы продаем дешевле, – настаивал человек. – Вот когда термометр поползет вниз, цены начнут взбираться вверх. Сбросим для вас процентов десять, но только сегодня. – Он умолк, повернулся в сторону, затем снова взглянул на Армстронга. – Заперто. У Хансена никого нет.

– Ладно. Разыщу его в другом месте. С вашей стороны было чрезвычайно любезно пойти ради меня на такие хлопоты – поверьте, я крайне благодарен…

– Никаких хлопот, – уверил лунолицый. – Так что не забудьте: скидка десять процентов.

Улыбнувшись, Армстронг отключился. Улыбка сползла с его лица, сменившись угрюмой маской. Никого в конторе, даже Мириам… Очень похоже, что хитрый детектив пришел к тем же выводам, что и он сам, и по тем же причинам решил залечь на дно. Если оба они проделают это по всем правилам конспирации, им потребуется чертова уйма времени, чтобы разыскать друг друга. Между тем оба они, и довольно скоро, понадобятся полиции по делу рыжего и его дружков. А полицейские не склонны церемониться со свидетелями, которые пускаются в круизы.

Еще одной болевой точкой оставался «Норман-клуб». Линдл и его подручные отпустили его без каких бы то ни было условий только потому, что были уверены – обдумав все хорошенько, он вернется к ним добровольно. Постепенно до них дойдет, что он не собирается влиться в их ряды и останется их противником, несмотря на установленную психотроном нормальность. И, поняв это, миндальничать они не станут. Если они сумеют его поймать, то найдут способ расправиться с ним так, чтобы не вызвать подозрений у окружающих. Инстинктивно, не зная точно почему, Армстронг приписывал «Норман-клубу» большее коварство, чем банде рыжего. Он подозревал, что, если жертвы последней умирали от внешне вполне естественных причин, жертвы первого не умирали вообще – они становились настоящими зомби… Испытав однажды действие психотрона, нетрудно было представить, что можно сотворить с человеком благодаря ему!

Он должен сразу опередить их на несколько ходов, потому что Линдл скоро очнется от спячки, и тогда шкура Армстронга и гроша не будет стоить. Гвардейцы рыжего тоже домогаются его – сильнее, чем Антоний домогался Клеопатры. Завтра, в крайнем случае послезавтра, в дело вступит полиция, а может быть, и ФБР. Целая стая гончих – но он заставит их побегать!

Войдя еще в одну телекабину, в полумиле от первой, он позвонил в Айдлвилд и зафрахтовал реактивный двухместный самолет до Нью-Мехико. Ему предоставили опытного пилота и зарегистрировали под фамилией Томпсон. Затем он позвонил Клэр Мэндл.

– Это я, – без всякой на то необходимости сообщил он.

– Вижу. – На лице Клэр появилось лукавое выражение. – И вы снова рассудительны и спокойны.

– Я? – Он изобразил изумление. – Любовь прошла…

Она на миг смутилась, но потом с обычной уверенностью язвительно заметила:

– Вы и во сне не расстаетесь со своей иронией? Сегодня вы для меня слишком остроумны, мистер Армстронг.

– Джон!

Она не обратила на это внимания.

– Джон! – настаивал Армстронг.

– Можете дразнить меня – но только с безопасного расстояния.

– Если вы отказываетесь называть меня Джоном, я тоже буду звать вас не Клэр, а… – он подумал и с триумфом закончил: – Птичка!

Она вздрогнула, что доставило Армстронгу удовольствие, и ответила:

– Ну хорошо – пусть Джон! – Клэр сменила тон и заговорила по-деловому: – Мне кажется, вы звоните мне не ради очередной маленькой перебранки. О чем вы хотите проконсультироваться со мной на этот раз?

Внимательно наблюдая за ней, Армстронг выпалил:

– "Норман-клуб".

– А-а, – безразличным голосом протянула Клэр.

Слегка изумленный, он фыркнул:

– Так вы о нем знаете?

– Не фыркайте на меня, как боевой конь! Конечно! А кто о нем не знает?

– Девяносто девять процентов людей, – отрезал Армстронг. – И что же вам известно?

– Только то, что он существует, – рассеянно ответила Клэр, – и что в нем состоят некоторые весьма влиятельные люди. Как-то они приходили к Бобу. Хотели, чтобы он к ним присоединился.

– И он присоединился?

– Точно не знаю, но сомневаюсь.

– Кто за него поручался?

– Сенатор Вомерсли. – В Клэр вдруг пробудилось любопытство. – С чего вдруг у вас такой интерес к этому клубу? Таких на свете множество, разве нет?

– Нет, – криво усмехаясь, сказал Армстронг. – Этот клуб из тех, где выбивают людям мозги из башки.

Она засмеялась:

– Вы их недолюбливаете!

– Да! И у меня есть на то причины. Меня тоже пытались убедить вступить туда, но мне не понравилось, как это было сделано. Можно сказать, я еле унес ноги. К тому же все до единой катастрофы космических кораблей произошли по их вине.

На миловидном лице Клэр отразилось недоверие. Если оно неискренне, значит, она первоклассная актриса, решил Армстронг.

– Это же глупо, – возразила она. – Неудачи с запусками происходят уже давно и по всему миру…

– Это изумительное совпадение, но дело-то в том, что «Норман-клуб» тоже существует весьма давно, и его филиалы тоже разбросаны по всему миру.

– Но тогда их нужно арестовать! Посадить в тюрьму!

– Нужно, – согласился Армстронг. – Если только их одноклубники, окопавшиеся в высоких кабинетах, дадут на это соизволение!

– Какая муха вас сегодня укусила? – спросила Клэр.

– Еще не укусила, – ответил он. – Но только потому, что я сопротивляюсь. Стоит мне сдаться…

– Ах, бедненький! – вздохнула она. – А я-то удивляюсь, почему это весь мир стал в последнее время каким-то странным…

– Вот-вот, – одобрительно произнес он.

– Неужели за вами гоняются врачи со стетоскопами? Наверно, их хотят приставить к вашей широкой груди?

– К моему котелку уже приставляли одну штучку. – Он почмокал губами, скривил рот и сильно закатил глаза. – Я уж начал думать, что таким и останусь. – Он снова придал лицу обычное выражение. – Вы знаете, что все на свете относительно? Так: вот, я самый нормальный среди спятивших идиотов. Во всяком случае, так мне было сказано.

– Беру обратно те слова, которые я сказала вначале, – заявила Клэр. – О рассудительности.

– Вынесете приговор лично, – предложил он. – Можем мы встретиться, когда я вернусь?

– Так вы уезжаете?

– Да. – Он пристально посмотрел на нее, ожидая, что она спросит, куда он едет. Это было важно! Он должен знать, насколько ее интересует его маршрут, и он прочтет это по ее глазам…

– Надолго?

– Не дольше, чем потребуется, – уклончиво ответил он.

Клэр улыбнулась:

– Ну, тогда звоните, когда вернетесь. Может, застанете меня в разговорчивом настроении.

– Ладно, – кивнул Армстронг. – До свиданья, Клэр!

Отключившись и глядя на погасший экран, он задумался. Она не спросила. Впрочем, он все равно не знал, радоваться этому или настораживаться. Все зависит от того, кого может интересовать его путешествие – лично ее, Клэр, или тех, с кем она, возможно, в сговоре. Во втором случае совершенно понятно, почему она не проявляет любопытства. И еще это значит, что она опережает его минимум на два шага, раз сумела распознать ловушку раньше, чем он ее расставил.

Такси привезло его на летное поле, где на рулежной дорожке уже поджидал реактивный, самолетик. Пилот, худой, долговязый, кудрявый парень, ухмыльнулся ему из кабины и включил двигатели. Из-под крыльев ударили струи пара, и в воздухе разлился сильный запах парафина.

Швырнув в кабину объемистый пакет с завтраком, Армстронг втиснулся внутрь и с трудом разместился на сиденье рядом с пилотом.

– Мистер Томпсон? – осведомился тот. Армстронг кивнул. – Я капитан Оливер Мур, – сказал пилот. – Ребята зовут меня Олли. – Он оценивающе покосился на пакет с провизией, потом на приборную доску. – Чертовски любезно с вашей стороны, мистер Томпсон. Все на борту?

– Поехали! – скомандовал Армстронг.

Самолетик покатился к началу взлетной полосы, остановился на мгновение, взвыл турбинами, и – после короткого разбега – кто-то будто выдернул землю из-под его колес.

– Отлично! – восторженно крикнул Олли. – Обожаю летать! – Он заложил вираж, одновременно набирая высоту, чтобы перескочить здоровенную тучу.

– Тесноватый экипаж, – заметил Армстронг. – Но мне нравится.

Олли озадаченно глянул на него.

– Я удрал от жены, – серьезно пояснил Армстронг.

Самолет нырнул в воздушную яму, потом постепенно снова набрал высоту, покачиваясь, словно его тянули на веревочке. На лице пилота читалось неодобрение.

Вытянув ноги, Армстронг откинулся на сиденье, закрыл глаза и задремал. Проснулся он только раз, чтобы прикончить содержимое своего пакета, разделив его с Олли. Вскоре самолет скользнул вниз по приводному лучу глиссадного маяка, замелькали постройки, колеса мягко коснулись земли, и через минуту машина замерла у границы летного поля.

Армстронг выпрыгнул из кабины и потянулся, чтобы размять затекшие мышцы.

– Классный полет, Олли, – сказал он и вдруг напустил на себя озабоченность. – Послушай, если кто-нибудь спросит тебя о Луи Томпсоне, ты скажешь, что летал с ним в Такому или еще куда-нибудь к черту на рога. Придумай сам. Договорились?

– Я летчик, а не обманщик. – Лицо Олли в пилотской кабине неодобрительно нахмурилось. – Ладно, мистер, – бросил он наконец. После этого лицо исчезло, и самолет покатил сквозь тьму на стоянку. Навигационные огни на кончиках крыльев сверкали красным и зеленым светом.

Усмехнувшись, Армстронг подумал, что миссис Олли, наверное, блондинка и носит джинсы в обтяжку.

Несколько часов поспав в обшарпанном отеле, Армстронг на рассвете уже стоял у ракетной базы. Он прибыл так рано, что ему пришлось еще полчаса прождать, прежде чем начал появляться персонал. Ночные охранники, решив под занавес дежурства проявить рвение, усомнились в его документах и отказались открыть ворота. Под их неусыпным оком Армстронг стаптывал башмаки перед главной проходной, пока за него не поручился Куин.

– Ну, самый могучий лилипут на свете опять у нас! – радостно приговаривал он, проводя Армстронга через ворота. – Чему мы обязаны этим удовольствием, чудище?

– Хочу посмотреть, как идут дела, и получить свежую информацию.

– Все вынюхиваешь? – Куин побарабанил пальцем по могучему бицепсу Армстронга. – Как насчет тех фамилий, которые я для тебя раскопал? Ты вывел их на чистую воду? Они уже хлебают баланду в камере?

– Нет еще.

– Нет? – повторил Куин. – Ты все еще обнюхиваешь следы? Ждешь, когда гора придет к Магомету? – Он изумленно хмыкнул. – Сколькими трупами ты уже устлал свою дорогу?

Армстронг достал большую трубку и, не позаботившись набить ее табаком, воткнул в рот.

– Пока восемью.

Куин споткнулся на ровном месте.

– Профессор Боб Мэндл, Кларк Маршал и полдюжины членов одной сумасшедшей шайки, – бесстрастно пересчитал Армстронг. Он с шумом затянулся пустой трубкой. – Предполагалось, что девятым буду я сам. Еще один парень по имени Хансен стоял в списке десятым. Правда, сперва им придется нас поймать!

– Кому это им? – поинтересовался Куин, вытаращив глаза.

– Я бы и сам не прочь узнать.

Размахивая руками, Куин проговорил:

– Послушай, смерть не забава. Я не привык смеяться над такими вещами. Если эта чепуха – только способ поддержания разговора…

Вынув трубку изо рта, Армстронг отчеканил: – Говорю тебе, погибли восемь человек. Это я знаю точно. Может быть, есть десятки других, о которых я не знаю. Многие могут погибнуть в самое ближайшее время, включая меня самого. Да и тебя тоже! И меня не заботит, веришь ты этому или нет. – Он сунул трубку обратно в рот, сжав мундштук сильными челюстями. – Моя задача – не попасть под нож мясника как можно дольше.

– Слава Богу, я отчаливаю к Марсу, как только будет готов корабль, – произнес Куин. – В следующий раз, когда какой-нибудь остолоп спросит меня, зачем я рискую головой, улетая с Земли, я спрошу его: а ты, дружище, не рискуешь, оставаясь здесь?

Они остановились у высоченной металлической башни недостроенного корабля. Гладкий черный цилиндр корпуса отсвечивал в лучах восходящего солнца. С тех пор как Армстронг видел ее в последний раз, ракета прибавила в росте футов на десять.

– Кое-что сделали, – без особого энтузиазма заметил Куин. – Установили последнее уплотнительное кольцо в средней части корпуса. Правда, осталось еще четыре носовых. Вчера доставили набор новых карборундовых стабилизаторов, их смонтируют на этой неделе. Зато внутри половина приборов уже на месте.

– При таких темпах перед Рождеством можно будет проводить испытания, а?

– Вряд ли. Никак не пойму, что происходит в Вашингтоне. То они нас подстегивают, то придерживают. Сперва гнали как сумасшедшие, потом запутали все дело, потом снова устроили запарку, потом их опять заклинило. По-моему, они никак не могут решить, нужен им Марс или нет. – Куин посмотрел на собеседника, очевидно ожидая комментариев, но, не дождавшись, добавил: – Иногда в голову лезут диковинные мысли.

– Например? – подбодрил Армстронг.

– Такое впечатление, что вся толпа политиканов в Вашингтоне поделена на две соперничающие банды – одна за космические корабли, другая – против. Обе команды сильны и влиятельны, грызутся друг с другом изо всех сил, а мы здесь, в Нью-Мехико, либо спим, либо обливаемся потом – смотря кто в данный момент перетягивает канат.

– Запуски ракет стоят денег, – сказал Армстронг обезоруживающе. – Они – чемпионы по прожорливости. Естественно, там, где тратится прорва денег, всегда есть о чем поспорить политикам. – Он еще раз окинул взглядом корабль. – Пошли.

Фазергил оказался в своем офисе. Его глянцевые волосы выглядели так, словно их склеили и не трогали по меньшей мере месяц. Как всегда, угол стола занимала ваза с цветами.

С усилием придав лицу любезное и радушное выражение, Фазергил промурлыкал: – Снова к нам?

– Сегодня здесь, завтра там. Не против?

– О Господи! Какое мне дело до ваших дел?!

– Я рад, что вам они безразличны, – криво усмехаясь, сообщил Армстронг. – Слишком многие люди в последнее время проявляли к ним интерес. Не могу сказать, что это доставляло мне особую радость.

Фазергил хотел было что-то ответить и уже открыл рот, но передумал и обратил свой хмурый взор на цветы.

– Мне нужно задать вам два-три вопроса, – сказал Армстронг.

– Только ради всего святого – не с том, о чем мы говорили в прошлый раз. Темпы строительства определяются теми же самыми причинами, о которых я говорил тогда. Мне нечего добавить, и, по правде говоря, я сыт этой темой по горло.

– Ладно, сменим пластинку. – Армстронг просверлил Фазергила взглядом. – Что вы можете сообщить о ракетах под номерами девятнадцать и двадцать?

Лицо Фазергила забавно сморщилось.

– А кто их строит? – спросил он быстро.

– Вот об этом я и хочу у вас узнать.

– У меня? – Фазергил не скрывал изумления. Он смущенно пригладил волосы. – Насколько мне известно, наш номер восемнадцать – последний. О других я ничего не знаю. Почему вы решили, что есть и другие? Кто вам о них сказал?

– Минни Финеган.

– Кто это?

– Вы ее, конечно, не знаете. Она живет не здесь. Но я вас обязательно познакомлю при случае. Она выращивает цветы.

Куин хихикнул, но сразу заткнулся, поймав взгляд Армстронга.

– При случае? Когда? – Фазергил обнаружил внезапный интерес. – А что за цветы?

– Очень дорогие. Я не помню названия. Неважно, это не имеет отношения к делу. – Внимательно разглядывая свои огромные ботинки, он немного помолчал, затем спросил Фазергила: – Хили еще работает здесь?

– Да.

– А Мюллер, Сентрилло и Джаскус?

– Да, А в чем, собственно, дело?

– Если корабль вдруг взорвется, скорее всего, ему помогут именно эти ребята.

– Откуда вы знаете?

Игнорируя вопрос, Армстронг внезапно спросил:

– Вы слышали когда-нибудь о «Норман-клубе»?

– Никогда! А почему я должен был о нем слышать?

– Нипочему. Если вы и слышали, то, полагаю, не признаетесь. Мне нужно было видеть вашу реакцию, а не услышать ответ. И я ее увидел.

Залившись краской, Фазергил сказал:

– Всякий раз, когда вы сюда приезжаете, вы изводите меня мелочными издевками. И вообще – с чего это я должен отвечать на ваши вопросы? Вы мне не начальство!

Вмешавшись в разговор, Куин тронул Армстронга за локоть:

– Давай не будем лупить друг друга, Джон. И без того несладко.

– Я вовсе не собирался на вас давить, Фазергил, – успокаивающе сказал Армстронг. – Боюсь, что вы чересчур эмоциональны. Когда человек возбужден, по его лицу можно прочесть то, чего он не хотел бы говорить вслух. И я получил от вас кое-какую информацию…

– Однако вы не имеете права ни на какую информацию от меня. Повторяю, вы мне не начальство!

– Никоим образом, – согласился Армстронг. – И я не обращался к вам – пока мог обойтись без этого. – Он улыбнулся, заметив на лице Фазергила оттенок какой-то неуверенности. Поднявшись, направился к двери, Куин последовал за ним.

– Благодарю вас, – сказал Армстронг язвительно. – Вы потратили на меня уйму вашего драгоценного времени.

Отойдя подальше от административного корпуса, Куин требовательно произнес:

– Выкладывай! Кто такая Минни Финеган?

– Тебе-то что за дело?

– Дела агрессоров как позабыть…

– Что?

– Дела агрессоров как позабыть, дредноуты их как нам не разглядеть? Не может гнева своего он скрыть, того, что плавит его сердца медь… [фрагмент стихотворения Вэчела Линдсея (1879-1931) «Авраам Линкольн бродит в полночь»] – провозгласил Армстронг, обведя рукой вокруг.

Куин громко, с нажимом, заявил:

– Ты спятил!

– К тому идет, Джордж. – Голос Армстронга посерьезнел. – Кое-кто весьма интересуется кораблями девятнадцать и двадцать. Причем эти люди убеждены, что я знаю больше, чем они сами. И как я ни отрицаю, переубедить их не удается. Но я и в самом деле не знаю, что такие корабли существуют, и тем более понятия не имею, кто их строит.

– Если их и строят, то в Европе, – высказался Куин.

– Зачем тогда пристают ко мне?

– Я к тебе не пристаю.

– Проклятье! – прорычал Армстронг.

– Я давно говорил, что все вокруг какие-то сумасшедшие. – Куин пожал плечами.

– Нет, Джордж, они преследуют меня – и, возможно, других людей, которых я не знаю, – потому что подозревают, и не без оснований, что восемнадцать и девятнадцать – американские корабли!

– Ерунда! – Куин разгрыз леденец и покачал головой. – Чушь! Как можно строить еще две ракеты, чтобы здесь никто и ничего о них не знал?! По-моему, это дурацкие слухи. Кроме того, зачем нужно строить три корабля – один здесь, а два – где-то еще? Объясни!

– Кое-кто здесь, мой ягненочек, о них знает. Фазергил!

– Он это отрицал.

– Верно. Только я наблюдал за ним, когда мы разговаривали. Он знает о них, поверь мне, но предпочитает держать язык за зубами. И он знает, что о них не должен знать я. Сейчас он сидит и гадает, много ли мне известно, и, конечно, приписывает мне больше, чем я имею. И он должен будет что-то предпринять. Например, он позвонит своим непосредственным шефам или в ближайшую берлогу ФБР. Потому что ему нужно отвести от себя подозрения в том, что он сказал слишком много. Вслух он действительно ничего не сказал, но вот глазами… Я готов заложить собственную шкуру, что еще две ракеты строятся где-то в глуши и что они американские!

Оглянувшись на недостроенный корпус космического корабля, Куин молитвенно сложил руки и попросил:

– Радость моя! Забрось меня туда раньше моих конкурентов!

– Почему ты хочешь быть первым? Пусть лучше там взорвется какой-нибудь другой недоумок…

– Как сказала одна собака, – ответил Куин, – если я первая побежала по следу, мне наплевать на тех, кто бежит за мной.

Стоя у ворот, он смотрел, как удалялся гость, и после того, как Армстронг скрылся из виду, еще долго о чем-то думал. Наконец он направился обратно, к гигантской колонне корабля, и заговорил с ней, как дикари разговаривают со статуями богов:

– Из-за тебя убили много людей и могут убить еще больше. Это бы ладно, если б ты не сидел так долго на своей толстой заднице и не пялился в небо, как будто ты собираешься взлетать туда еще через сто лет. Я не проживу столько, даже если мне суждено умереть своей смертью, – а в этом бардаке слишком много людей умирают не своей смертью. – Куин сплюнул. – Чем раньше ты взлетишь, тем будет лучше и для меня, и для тебя, и для многих других.