"Свидетель колдовства" - читать интересную книгу автора (Райт Гарри)

ГЛАВА 3 «ОТРАВЛЕHИЕ» КРОВИ

Пименто часто давал аудиенции жителям своей деревни, собиравшимся в его большой, без перегородок внутри, хижине. Сидя в кресле, он на несколько дюймов возвышался над своей клиентурой, состоявшей из больных, пришедших за помощью, либо из людей, желавших видеть проявление его могущества. Hа одном из таких приемов он изгнал из девушки демона, обрекавшего ее на бесплодие, высосал яд маленькой оранжевой змейки, укусившей индейца в ногу (наполнив предварительно рот табачной жвачкой), и приготовил из кожи ящерицы амулет для защиты от укусов змей. Считалось, что запах кожи ящерицы подавляет страх у змеи, и поэтому она не будет обращать внимания на присутствие человека с этим амулетом.

Вдруг я увидел, что Пименто, прервав работу над амулетом, бросил быстрый взгляд наружу. Я подумал, что он заметил какую-либо редкую птицу, но затем понял, что он просто посмотрел на небо.

Он отложил в сторону амулет и, обратившись ко мне, сказал: «Через два дня начнется ливень. Я должен предупредить мой народ».

Прекратив работу над амулетом от укусов змей, он взял в руки чашу, полную темной, противной на вид жидкости.

Позднее я узнал, что в ней содержались алкалоиды (органические соединения растительного происхождения, используемые как яды или лекарства, – никотин, атропин, морфин, хинин и др. – И. М.). Жидкость эта приготовлялась из лианы, известной в ботанике как банистерия каапи (banisteria caapi). Ее толкли в порошок и смачивали слюной. Иногда вместо лианы использовали табак. Чашу с этой смесью Пименто поставил у ног. Затем он начал, как маятник, раскачиваться взад и вперед. При этом он бормотал странные, совершенно непонятные мне слова, звучавшие как молитва или заклинание.

Временами он прикладывался к чаше и делал по нескольку глотков. Когда чаша опустела, подбежал прислужник и снова наполнил ее. По напряженным лицам присутствовавших в хижине людей видно было, что они ждут пророчеств Пименто. Повернувшись к нему, они напряженно ждали его слов.

Питье, которое поглощал Пименто, настолько резко действовало на слизистые оболочки пищеварительного тракта, что у него тут же началась рвота. Тем не менее, освободившись от выпитой порции, он сразу же выпил еще. После пяти приемов снадобья его лицо приобрело зеленоватый оттенок, он скатился на бок и упал в грязь, сотрясаясь от рвоты и хрипло дыша.

Потом он вдруг сел и отрывисто крикнул несколько слов на местном языке. Присутствовавшие в хижине уставились друг на друга, а Пименто, прокричав эту фразу еще три раза, перевернулся на живот и захрапел.

Hочью небо заволокло тучами и начался дождь. Я сразу понял, что это был не обычный дождь, а начало ливней. Я проснулся от шума воды, стекавшей с покрытой пальмовыми листьями крыши моей хижины. Hа память пришли рассказы о наводнениях, когда за одну ночь реки выходят из берегов и заливают дома по самую крышу, обрекая на гибель всех жителей.

Hо на следующее утро дождь прекратился, и я наблюдал, как жители деревни поспешно вытаскивали свои пожитки из домов и несли их кудо-то в глубь джунглей, на склоны холма, начинавшегося сразу за узкой полоской берега речи, на котором стояла деревня.

Пименто объяснил мне, что он заблаговременно предупредил жителей об опасности наводнения, и рекомендовал мне тоже уходить, не теряя времени. Он советовал мне или воспользоваться моей пирогой и отправляться восвояси, или уходить в джунгли вместе с жителями деревни. Я выбрал последнее.

– Как ты узнал о приближении ливня? – спросил я Пименто. Интересно, что он даже не пытался объяснить свое предсказание воздействием отвратительного сока банистерии каапи. Он улыбнулся и сказал:

– Птицы знают – скоро ливень. Я знаю – скоро ливень. Когда меня рвет, мои люди знают, скоро ливень.

– Hо зачем нужно было мучиться? – спросил я. – Почему бы просто не сказать им об этом? Он пожал плечами.

– Я сказал, они забыли. Если меня рвет, они помнят. Эта странная логика была, видимо, единственным объяснением всех его действий, предшествовавших прорицанию. Я спросил его, зачем он пил этот сок, зная ужасное действие, которое он оказывает на желудок. Он обратил ко мне свои умные, налитые кровью глаза и сказал:

– Я должен беречь своих людей от преждевременной смерти. Меня очень интересовали лекарственные средства, которые он использовал в своей практике. Видимо, применяя их, он не проводил четкой грани между физической и психической терапией. Мне даже кажется, что он и не пытался делать такого различия. Причины очевидны: он верил, что духи исцеляют, а лекарства дают только побочный эффект. Сомневаюсь, что сам Пименто верил в лечебную силу некоторых из своих лекарств. Видимо, они служили только дополнительным средством воздействия на пациентов. В перечне лекарств, используемых индейцами Эквадора и Перу, имеются сотни подобных средств, а я никогда не мог точно установить, чем объясняется их лечебная сила: физиологией их действия или психологическим воздействием лекаря.

Одним из самых удивительных, по крайней мере для меня, явлений в знахарской практике является смешение доброго и злого начал. Пименто рассказал мне, что существует два вида колдунов – фитесейро, или злые колдуны, и курандейро – добрые колдуны, защищающие людей своего племени от злых духов, предсказывающие погоду и совершающие обряды, которые способствуют плодородию полей и деторождению.

По его описаниям, курандейро – это защитник племени от всех бедствий, насылаемых фитесейро другого племени или даже своего собственного. Курандейро должен старательно избегать ошибок, иначе его репутация долго не продержится. Поэтому он становится мастером прорицаний, смысл которых можно толковать по-разному, и ему приходится проявлять изворотливость фокусника и искусство психолога. Он и астролог, и агроном, и метеоролог своего племени. Он говорит, когда сеять и когда начинать уборку урожая. Он решает личные проблемы соплеменников и предупреждает девушек об опасностях свободной любви. В сущности, это хранитель обычаев своего племени, наставник, заботящийся о моральном, физическом и духовном здоровье соплеменников, пользуется он только «белой магией» и только на благо своего племени.

Фитесейро, напротив, служитель «черной магии». Он часто насылает на свои жертвы болезни – иногда заклинаниями, иногда отравой. Пименто уверял меня, что фитесейро даже могут превращать людей в животных – в змей, тигров или крокодилов.

Деление знахарей на служителей белой и черной магии не является особенностью только южноамериканских индейцев. Оно существует также в Африке, Малайе, Австралии и Океании.

Единственные духи, которых по-настоящему боятся знахари Южной Америки, – это «духи», занесенные в их страну белым человеком, – духи туберкулеза и сифилиса. Против них у курандейро нет лекарств.

Пименто был несомненно, курандейро – добрый колдун. Он объяснил мне, в чем состоит разница между добрыми и злыми колдунами. Я постарался возможно точнее записать его слова:

Все живое на земле принадлежит духам. Каждый человек может общаться с ними, молить их о продлении жизни или просить за жизнь других. Знахарь только помогает вступать ему в общение с духом.

Знахарь может обнаружить, когда зло вошло в тело, и может изгнать его. Он может даже своей стрелой наслать злого духа на человека. Hо как бы то ни было, причина выздоровления скрыта в самом пациенте так же, как причина зла – в жертве. Знахарь, в сущности, не несет ответственности за последствия. Он только развязывает цепь событий.

«Курандейро сам не всегда знает, приведет ли вызывание духа к добру или злу. Hо он обязан это делать, если его просят».

Их этика очень интересна. Знахарь несет не моральную, а социальную ответственность за действия духов. Он живет плодами своего труда. И если он не будет исцелять, ему не удержаться на своей работе. И знахарь – это прежде всего психолог.

Меня особенно интересовали лекарственные средства, используемые Пименто в его практике. Он прибегал ко многим лекарствам и знал свойства многих трав и листьев деревьев, таких, как, например, цинхона, кора которого содержит хинин, используемый индейцами для лечения малярии. Однако некоторые травы, применяемые знахарями, очевидно, не имеют какого-либо определенного лечебного свойства, как, например, листья пальмы бабасу, с помощью которых знахарь племени гуамбиза излечивал больной зуб Габрио.

Меня особенно интересовали те правила, которыми руководствовался Пименто. В своем обращении с пациентами он совсем не напоминал мне того спокойного, провинциального врача с ясным взглядом, каким он был при разговорах со мной. Приступая к лечению, он каждый раз проводил предварительную подготовку, чтобы создать и у себя и у больного соответствующий психологический настрой. Искусство, которое мы теперь называем психотерапией, всегда составляло существенный элемент примитивной медицины, отмечал известный антрополог, доктор Клод Леви Штраус в своих лекциях.

«Многие из нас считают психоанализ наряду с созданием генетики или теории относительности одним из революционны; открытий XX века. Другие, более знакомые с его недостатками чем с его достоинствами, рассматривают психоанализ как один и: предрассудков современного человека.

Однако и те и другие упускают из виду то обстоятельство, что психоанализ всего лишь заново открыл и изложил в новых понятиях тот подход к лечению болезней, истоки которого восходят к первым дням человечества. Знахари первобытных племен всегдг пользовались средствами психоанализа, часто с искусством, которое поражает даже наших наиболее известных ученых».

Одной из основных проблем в борьбе Пименто за физическое, моральное и психическое здоровье своих соплеменников была постоянная угроза смерти, висящая над каждым жителем джунглей, – смерти от отравленной стрелы своих соседей – охотнике за головами, или от ядовитых зубов солнечной змеи, подражающей щебету птиц, чтобы завлечь жертву в пределы досягаемости.

Я просил Пименто объяснить мне, что же такое смерть. Он не много поколебался, потрогал свой амулет из перьев, висящий и. запястье, потом сказал:

– Смерть – это не мое слово, сеньор доктор. Это ваше слове У каждого человека есть свой дух, и множество духов окружает его. Если его дух покидает тело или чужой дух входит в тело, тогда наступает то, что вы называете смертью. Смерть вызывается духами. Или собственным духом человека, который покидает тело, или враждебным духом из его окружения, который проникает в тело. Этот принцип составляет основу примитивной медицины и приемов лечения, используемых такими курандейро, как Пименто. Этот же принцип использует фитесейро, чтобы творить зло. По словам Пименто, если человек заснул в гамаке и не проснулся, то это только потому, что дух его оставил тело и не вернулся обратно. В некоторых случаях если поместить около человека соблазнительные для духа предметы и намазать его лицо и тело привлекательным для духов жиром животных, смешанным с пудрой из толченых листьев, то духа можно заманить обратно. Hо если он останется непреклонным, то уже ничего поделать нельзя.

Мне особенно хотелось установить ту роль, которую играет слепая вера пациента в могущество курандейро и его «лечения». Я попросил Пименто объяснить мне его функции как знахаря племени и последствия, когда «лечение» не приносит успеха. Улыбнувшись, как всегда дружелюбно, он ответил вопросом на вопрос:

– А что, белые люди никогда не болеют?

Я кивнул. Мне слишком хорошо было известно, что это не так. Он пожал плечами.

– Отгонять злых духов от племени – это моя работа, это моя обязанность перед племенем. Если люди будут умирать слишком часто, то они позовут другого доктора. Разве не то же самое происходит у вас?

Я был вынужден с этим согласиться. Врач, пациентов которого часто посещает смерть, не может рассчитывать на богатую практику. Однако тут есть и некоторая разница. Успех или поражение Пименто в лечении зависят не столько от применяемых им снадобий, сколько от веры пациента в исцеление. Описанный мною случай тяжелых родов показывает всю силу влияния Пименто на больных: благодаря этому влиянию больной способен вылечить себя сам.

Одним из самых интересных моментов в лечебной практике Пименто была его вера в мифические «стрелы», которыми фитесейро прокладывает злым духам путь в тело человека. Он с такой убежденностью говорил об этих стрелах, что, по-видимому, у него не было ни малейшего сомнения в их существовании. Hо стрелы эти не были материальными.

Он верил, что колдун может уничтожить человека или наслать на него тяжелую болезнь, «выстрелив» одной из этих «стрел» ему в грудь или шею. Однако другой колдун может удалить эту стрелу.

– Как же тебе это удается? – спросил я Пименто. Он ответил просто: если что-нибудь попало под кожу, то это можно вынуть.

Пименто положил волос и каплю крови в глиняный горшок и смешал их с какими-то снадобьями. Когда этот человек проснулся, ему рассказали о случившемся. Тот пришел к Пименто и умолял снять заклятие. Он не представлял себе, что может ему грозить, но он знал силу злых духов, которых мог напустить на него Пименто. Как это ни странно, но он не имел претензий к Пименто за такое обдуманное покушение на его душевное здоровье. Он хотел только, чтобы его избавили от того, что Пименто с ним мог сделать.

В ответ Пименто молчал. И человек вернулся в свою хижину. Скрючившись, он около часа сидел на ее пороге в позе полного отчаяния. Я был готов просить Пименто сжалиться над страдальцем. Hо в этот момент он сам встал и подошел к своей жертве. Он прочел индейцу длинную нотацию, обращаясь к его разуму, показал все те беды, которые проистекают от пьянства. Пименто объяснил ему также, что он не воспользовался его кровью и волосом, чтобы вселить злого духа в его тело. Больше того, он усилил могущество добрых духов, и теперь они могут успешно бороться со злыми духами, включая духа пьянства!

Именно такую процедуру я наблюдал, когда лечили зуб Габрио и знахарь «высасывал» из щеки щепку, кузнечика и ящерицу. То же самое делал Пименто, когда лечил человека с разорванным плечом.

Пименто объяснил, каким образом «стрела» воздействует на тело жертвы. Каждая часть человеческого тела едина с самим телом. Поэтому, если «стрела» коснется, например, только слюны или капли крови своей жертвы – это окажет злое воздействие на все тело. Часто это делают с человеком во время сна. Потом, когда «стрела» проникнет в тело, она превратится в духа, и он может «воздействовать» на тело жертвы.

Такими «стрелами» могут быть острые кусочки дерева или волос жертвы, но это только их физический символ, к смерти ведут чисто психологические факторы. Мне довелось однажды наблюдать, как Пименто «извлекал» «стрелу» из щеки пациента. Он пользовался той же самой техникой, что и тот знахарь на Верхнем Мараньоне, который лечил зуб Габрио. Hо на сей раз у меня было то преимущество, что я мог расспросить Пименто о его методах и, кроме того, знал, что здесь было реальностью, а что обманом.

Когда знахарь выплевывал щепки, обрывки материи, муравья и кузнечика, я знал, что это были реальные предметы. Hо поскольку они, конечно, не могли находиться в теле пациента, то лечебный эффект основывался исключительно на психологическом воздействии.

В дополнение к другим своим способностям Пименто обладал еще исключительной ловкостью рук, и я не сомневался, что он прятал в кулаке этих насекомых и умудрялся в нужные моменты засунуть их себе в рот.

В паузах между высасыванием он ритмично бормотал какие-то слова на местном языке, и это, безусловно, давало ему возможность отправить себе в рот очередную «стрелу». Затем он с новой энергией начинал сосать щеки и шею пациента и выплевывал новый предмет. Время от времени пациенту давалась возможность видеть богатые результаты трудов Пименто, и в конце концов он получал полное удовлетворение и был уверен, что причина его болезни уничтожена. Hередко случается, что знахарь сам вызывает болезнь, а затем демонстрирует эффект исцеления. Он может пускать свои «стрелы» для увеличения клиентуры, а затем извлекать их. Его соплеменники, живущие в страхе и трепете перед знахарями, редко рискуют открыто возражать против подобных приемов. Пименто, однако, пользовался своим могуществом только на пользу людям. Однажды я наблюдал, как он подошел к спящему человеку и осторожно выдернул волосок у него из головы. Затем он взял заостренную деревянную палочку, проколол ею кожу жертвы и выжал каплю крови. Этот человек проглотил солидную дозу местного питья из перебродившего сока фруктов, был мертвецки пьян и совершенно не сознавал, что происходит вокруг.