"Снежный человек" - читать интересную книгу автора (Торбан Раиса Семеновна)Глава XXII. У ИВАНА ФОМИЧАСамовар давно закончил свою песню, и керосин в лампе убавился почти наполовину, а Иван Фомич все еще не выпил своего чая, распределяя подарки ребятам. Завтра елка… Это не так просто с подарками, как кажется. Особенно, если ребята учатся и ведут себя по-разному, а любишь их всех одинаково крепко… Конечно, тем, кто лучше учится, и подарки будут лучше, но все равно трудно. Иван Фомич сегодня устал. И от возни в школе, и от «связи», и от «полноты власти». Дело в том, что Ивану Фомичу очень хотелось пойти вместе со всеми к Кярне и познакомиться с пограничником. А Василий Федорович сказал: «Всем уходить нельзя… Ты оставайся в поселке для связи, я передаю тебе всю полноту своей власти». Битых три часа просидел Иван Фомич в конторе. Телефон не работал. Никакой «связи». А «полноту власти» он применил только в одном случае, когда некий подгулявший старикан во что бы то ни стало хотел ночевать на улице, а не у себя дома. Иван Фомич выставил дозорных с обеих сторон поселка: старого Лоазари и еще одного лесоруба. — В случае чего бегите ко мне! — наказал им Иван Фомич и отправился домой, в школу. Покамест все было тихо. Иван Фомич переглядел еще раз подарки, решил, что никому из ребят обидно не будет, и снял пиджак. Только он присел на постель, чтобы стащить валенки, как в ночной тишине послышались глухие, но частые удары в наружную школьную дверь, обитую мягким войлоком… Иван Фомич вскочил. — Кто бы это мог быть? Марфа! — закричал он. — Слышу, слышу, — заворчала Марфа и прошла к двери. Через минуту Иван Фомич услышал споры и пререкания Марфы с ребятами. — Пусти нас к Ивану Фомичу! — требовали взволнованные детские голоса. — В чем дело? — наконец вышел в коридор сам Иван Фомич. Марфа, в валенках на босу ногу, закутавшаяся в одеяло, бранилась: — Спокою от них нету! Ночь-полночь, ломятся, да еще приволокли страшного пса, всего в кровище… — Какого пса? — Иван Фомич! Пустите нас, откройте! — запищали ребята из-за двери. — Вы обязательно откроете, если узнаете. — Открой им! — приказал Иван Фомич Марфе. — А ну их ко псам! — рассердилась Марфа и ушла. Иван Фомич набросил пиджак и сам открыл ребятам. — Вы почему до сих пор не спите и болтаетесь на улице? — строго напустился Иван Фомич на ребят. — Матери небось с ног сбились, отыскивая вас по дворам? Юрики сдвинул мокрую шапку на затылок и, тяжело дыша, махнул варежкой: — Они нас не заругают… Иван Фомич заметил, что ребята очень возбуждены и взволнованы. — В чем дело? Что случилось? — спросил он мягче. — Мы привезли раненого Дика. — Какого Дика? — Служебную собаку, ту, про которую вы нам рассказывали. Детвора расступилась, и Мери приподняла с саночек старый тулуп. Иван Фомич наклонился к саням. — Да, это Дик! — узнал он собаку. — Ах ты, бедняга! — погладил его по черной окровавленной голове Иван Фомич. Собака попыталась приподнять голову и не смогла. — Тащите его сюда, скорей! — засуетился Иван Фомич. Ребята вместе с санями, как на больничных носилках, втащили Дика в комнату к учителю. — Ну, ребята, помогать! — Иван Фомич снял пиджак и засучил рукава. Ребята живо разделись в передней, убрали со стола, притащили таз, ведро, все, что надо. Юрики нечаянно уронил таз, и он с грохотом покатился по комнате. — Ш-ш-ш… тихо! — зашипела на него Мери. — Марфа заругается. Иван Фомич снял со шкафа домашнюю аптечку и вытер ее от пыли. Юрики наполнил чистый таз кипяченой водой из самовара, а Мери куском ваты обмыла кровь с шерсти Дика. Иван Фомич ножницами выстриг шерсть вокруг ран Дика и промыл их дезинфицирующим раствором. Тодди разложил на столе несколько чистых листов белой бумаги, и Дика поместили на стол. — Теперь придерживайте его… и успокаивайте, — сказал Иван Фомич. А сам вымыл руки спиртом, завязал волосы чистым носовым платком, обвязался полотенцем как фартуком и надел очки. И сразу же Иван Фомич стал походить на профессора, а ребята почувствовали себя настоящими ассистентами. Иван Фомич облил свои руки йодом и с помощью каких-то щипчиков извлек из тела собаки куски металла. Он показал их ребятам. — Это осколки гранаты. Кто-то хорошо угостил ею бедного Дика. — Гадина! — веско прозвучало в тишине. Это Тяхтя выразил общее мнение по адресу того, кто совершил это гнусное дело. Мери все время поглаживала собаку. — Не волнуйся, Дик, спокойно, спокойно… Но Дик вел себя разумно, не дергался и только изредка, когда было невыносимо больно, визжал тихо-тихо, но так, что у Мери сжималось горло, а голос начинал дрожать. Тогда Иван Фомич говорил: — Спокойно, Мери, спокойно… Видишь, Дик не плачет… Ребята были очень серьезны во время всей операции. Когда Иван Фомич извлек все осколки, он очень ловко, как заправский хирург, наложил Дику швы на раны и засыпал их стрептоцидом. С помощью ребят Иван Фомич забинтовал собаке живот и голову. У теплой печи, на тулупе, осторожно положили они собаку, и гордый, неукротимый Дик, будто понимая сделанное ему добро, лизнул руку Ивана Фомича и закрыл глаза. — Ну, ассистенты, мойте лапы, сейчас я напою вас чаем и прогоню домой, — вытирая руки полотенцем, улыбался Иван Фомич. — Нам не хочется, — упирались ребята. — Ладно… прогоню все равно. Пришли розовые, а сейчас на вас смотреть противно, пожелтели, позеленели. Иван Фомич взялся за самовар. — Мы сами, — отняли у него самовар ребята. Налили воды, нащепали лучины, разожгли, и через десяток минут самовар вскипел. Иван Фомич напоил ребят сладким чаем с белой пшеничной булкой и каждому отрезал по толстому ломтику вкусной колбасы и еще, кроме всего, дал по две конфетки «из завтрашних». Ребята пили, ели и подробно рассказывали Ивану Фомичу, как появился Дик, как он себя вел, что сказал пограничник, как велел убить Дика и как они его выручили. И по мере их рассказа у Ивана Фомича нарастали тревога и беспокойство. — Бегите по домам и скажите своим, что задержались у меня, — начал торопить Иван Фомич ребят. — Бегите! Ребята оделись не спеша. — Мы завтра рано утром придем за Диком, — пообещались ребята. — Мы должны его свезти к Анни, будем все вместе выхаживать. — Ладно, ладно… идите, — попрощался с ними Иван Фомич. Ребята, усталые, но довольные, без всякого страха возвращались домой. «Не попадет… Иван Фомич заступится», — думал каждый из них про себя. Проводив ребят, Иван Фомич заходил по комнате. Рассказ детей о поведении собаки и пограничника его встревожил. Тысяча мыслей пронеслась в его голове. Наконец он опустился перед собакой на корточки и погладил ее. Дик приоткрыл один глаз и взглянул на него так, будто хотел спросить: «Ну, что вам надо, что беспокоите меня, больного?» — и снова закрыл глаз. — Нет, собака нормальная, прекрасная собака, — сказал Иван Фомич. После такого заключения Иван Фомич оделся с необычайной для него живостью, взял спички и бегом — в учительскую. «Захвачу с собой хоть школьную винтовку и пули… В случае чего тоже пригодится». Иван Фомич чиркнул спичкой — и обомлел. На стене винтовки не было. В углу — тоже. Хватился коробочки с патронами в ящике стола — нет… — Марфа, Марфа! — закричал не своим голосом Иван Фомич. — Ну, чего кричите на весь дом «Марфа, Марфа!» Не оглохла я… — Марфа! Где винтовка? — схватил ее за плечи Иван Фомич. — Какая винтовка? — раскрыла глаза Марфа. — Какая?! Наша, та, что шефы подарили. Куда ты ее девала? — кричал Иван Фомич. — Я? — отступила Марфа. — Да я ее до смерти боюсь… — Куда девалась винтовка? — вдруг тихо спросил Иван Фомич и посмотрел на Марфу так, что у нее первый раз за годы работы у Ивана Фомича затряслись все поджилки. — Не брала я ее! Вот провалиться, не брала!.. Не знаю… — уверяла напуганная Марфа и, схватив ведро, обмакнула с перепугу в воду мохнатое полотенце Ивана Фомича и давай им вместо половой тряпки вытирать грязные следы на полу, оставленные ребятами. А грязь была очень заметна на чисто вымытом и натертом деревянным маслом полу. — Натаскали грязищи! — ворчала Марфа и вытирала следы. Один след вел из комнаты учителя за дверь. — И что ему, шутенку, тут-то, за дверью, надо было? — понемногу расходилась Марфа. — Кому? — машинально спросил Иван Фомич. — Кому? Пострелу твоему, — ответила Марфа. — Ишь, и в учительскую шлепал… — Подожди, Марфа, не вытирай! — окликнул ее Иван Фомич. Он взял со стола догоравшую лампу, осветил учительскую. На крашеном полу, натертом маслом, хорошо были видны следы. Они шли к стене, на которой висела винтовка, к столику, в ящике которого лежала коробка с патрончиками. Совершенно очевидно, что винтовку взял кто-то из ребят, бывших у него в течение всего дня. Но кто взял и для чего? И как ее сейчас добыть, когда оружие необходимо до зарезу? — Ты когда натирала пол? — спросил Иван Фомич Марфу. — Вечером, после того, когда ребята и вы с ними без памяти понеслись в контору, — отвечала разобиженная Марфа. Значит, винтовку взял у него кто-то из ребят, привезших Дика. Их было человек восемь… Но Иван Фомич не мог вспомнить, кто из них ушел раньше. В окна забрезжил рассвет. Лампа вспыхнула и погасла, начадив керосином. — Придется идти с голыми руками, — решил Иван Фомич и выбежал в дверь. Марфа поглядела ему вслед и очень неодобрительно покачала головой: — Тоже, учит ребят уму-разуму… хорошо учит… а сам, как дитя малое, им товарищ… Марфа выжала тряпку, взглянула на нее и ахнула: — Чем мою-то? Полотенчиком! Ах я, старая, бить меня некому!.. |
||||
|