"Болотные робинзоны" - читать интересную книгу автора (Радзиевская Софья Борисовна)

Глава 13 ПИСЬМО ПОМОГЛО

Утром перед избушкой на вытоптанном и залитом кровью снегу остались только обрывки шкуры и чисто доглоданные кости. Волки поужинали убитыми и исчезли так же внезапно, как и появились. Следы показывали, что они долго кружили около сарая и даже забирались на крышу, но дедова постройка выдержала испытание.

– Шкур жалко, – сказал Саша огорчённо. – На память бы сохранить. Ковры можно было бы сделать. – Ему было очень обидно, что так бесславно пропали трофеи его первой охоты.

– Хорошо, что твоя-то цела, – отозвался дед Никита.

Они стояли возле дома: Саша с ружьём, дед Никита с топором в руках.

– Бабка, сегодня из дому ребят никуда не пускай, – сказал дед Никита, возвращаясь в хату. – Может, волки ещё за кустами лежат, нас караулят. С них станется. И Шейку привяжите, зря может пропасть собачонка.

– А как же скотину кормить будем? – бабушка Ульяна остановилась около печи с ухватом в руках. – Корову молоко подпирает, доить надо…

– Сашок с тобой пойдёт с ружьём. А Андрейке выходить ещё не нужно, пускай в хате сегодня посидит. На охрану довольно тебе и Сашка.

Андрейка от обиды Саше даже язык показал и, прихрамывая, подошёл к окну. Саша притворился, что ничего не заметил, но не утерпел и в отместку несколько раз звонко щёлкнул затвором ружья, будто проверяя, хорошо ли ходит.

Андрейка в это время посмотрел в оконце и вдруг, вскрикнув, бросился к двери, распахнул её и побежал по тропинке вниз.

– Папа! – крикнул он отчаянно. – Папа!

– Сашок, куда это он? Тронулся что ль? – И дед Никита приставил козырьком руку к невидящим глазам. – Гляди скорей, Сашок!

Но Саши тоже уже не было. Забыв про ружьё и про волков, он выскочил из избушки: из леса на горку поднимались два человека в белых полушубках и белых шапках-ушанках.

Передний остановился и, подхватив Андрейку на руки, высоко поднял его над головой.

– Сынок! – произнёс он громко и повторил совсем тихо: – Сынок… Сынок…

А Андрейка, прижимаясь к отцу, громко плакал и сквозь слёзы твердил:

– Папа… папа…

Волки были забыты. Все выскочили из хаты кто в чем и окружили их.

– Степан! Степан! Да пусти ж ты Андрейку! Да откуда ж ты явился? – говорил дед Никита, задыхаясь от быстрого бега.

Опустив Андрейку на землю и продолжая держать его одной рукой, Степан другой обнял деда за плечи и прижал его так, что тот охнул.

– Отпусти, костолом, – крикнул он сердито, но все видели, что дед не сердится, а только пыхтит и трёт глаза, будто в них что-то попало. И Степан тоже не испугался, потому что, опустив Андрейку, опять обнял деда Никиту крепче прежнего…

– Знаю, Николай с Федоской говорили. Один он у меня остался, – сказал Степан дрогнувшим голосом. – Сохранил же мне сына, дед! – И тут он так прижал к себе деда Никиту, что тот уже по-настоящему закричал и забарахтался.

– Отстань, полоумный, – отбивался дед. – Это же не я, не я! То его Сашок из лесу на спине приволок, даром старые рёбра ломаешь!

Саша взглянул в голубые глаза Степана, так похожие на Андрейкины, и растерялся.

– Я только, я только его похоронить хотел, – забормотал он. – И лопату взял. А как же его хоронить, когда он живой?..

Степан не выдержал, рассмеялся. Смеялись и дед Никита, и молодой разведчик, а Саша покраснел и опустил голову.

Наконец Степану стало жалко мальчика.

– Ну, довольно, – скомандовал он шутливо. – Там разберёмся. Марш до хаты, голытьба!

– А мамка моя не пришла? – раздался около них низкий детский голос.

Степан обернулся. Маленькая фигурка в рубашке с забинтованными руками стояла перед ним. Широко раскрытые глаза смотрели с такой тоской, что все замолчали и опустили головы.

Молодой разведчик опередил Степана: нагнулся и осторожно взял за локти маленькие дрожащие руки.

– Ты, Гришака? – серьёзно спросил он. Мальчик кивнул головой, не отводя взгляда от его глаз.

– Мы твоё письмо нашли, – объяснил разведчик. – Вот и пришли. Твоя мамка тоже… – голос его дрогнул, – тоже вот так, может, придёт. Ты… ты, Гришака, надейся, ладно? – добавил он и почувствовал, что руки мальчика перестают сопротивляться, поддаваясь ласке.

– Я-то надеюсь… даже ночью, – тихо ответил Гришака и опустил голову, но, почувствовав, что разведчик осторожно поднимает его на руки, сразу выпрямился и отступил. – Маринку возьми, – сказал он отрывисто. – Она маленькая. А я, я сам большой. – И, повернувшись, зашагал к дому. По тому, как он осторожно приподнимал вытянутые руки, можно было понять, как они мучительно болят.

Бабушка Ульяна плакала, припав к груди Степана, точно всё её спокойствие и мужество сломились от радости неожиданной встречи.

– Стёпа, Стёпушка, вот как довелось свидеться! – повторяла она.

– Не плачь, бабуся, – тихо сказал Степан. – Вы вон сколько птенцов от смерти спасли. Этим утешайтесь. Ещё-то кто есть с вами?

– Наталкин Ванюшка, – отвечала бабушка Ульяна. Она вытерла глаза и выпрямилась: напоминание о детях сразу возвратило ей силы. – Да вот, кого видишь, все мы тут. А ты-то как тут оказался?

– По заданию, бабушка. Потом расскажу. А в Малинку начальник разрешил наведаться. Не терпелось узнать, как вы там. И вот узнал… – Степан опустил голову, замолчал. Между тем молодой разведчик, подхватив на руки близнецов, бегом донёс их до избушки и поставил на нары. Шёпот в углу заставил его обернуться. Гришака опередил его и теперь, нагнувшись к самому уху Маринки, говорил:

– Дядя Степан пришёл и ещё… По письму пришли. Значит, и мамка по нему придёт. Поняла?

– Поняла, – также тихо ответила Маринка и взглянула на брата сияющими глазами.