Эпизод 17

Море мерно лизало пляж мелкими волнами, над головою сияли яркие южные звезды, горизонт, обозначенный разноцветными огнями санаториев и пансионатов, казался далеким и близким одновременно… и было просто прекрасно снова чувствовать себя молодым и беззаботным, наслаждаться чистым воздухом, морем, тишиной… и чувствовать в своей ладони мягкую и теплую руку девушки.

Он знал, что это всего лишь сон, и что до нелепой и глупой до обидного размолвки оставалось менее суток — знал, и наслаждался каждой секундой воспоминания.

Они гуляли по ночному пляжу, говорили друг другу всякие глупости, смеялись — и целовались, целовались самозабвенно и отвлеченно, не обращая внимания на попадающиеся время от времени такие же счастливые парочки.

Впрочем, те вели себя точно так же.

А потом была лесенка с широкими перилами, горячие губы девушки, гибкие ноги и прерывистое дыхание, шепот и нервная дрожь, стон и обжигающая волна любви.

А потом они снова гуляли по узкой полоске ракушек у самого прибоя, девушка со смехом искала "куриного бога[19]", прикладывала к уху ракушки — «а почему эта шипит, а эта не шипит?»… «ой, а этот… нет, тоже без дырки, брось его в воду…»

Он размахнулся и что было силы швырнул злополучный камешек в волны.

Огромный фонтан воды поднялся в небо, грохот ударил в уши, и едва слышная музыка, доносящаяся из какого-то пансионата, так же внезапно превратилась в тоскливое завывание сирены.

Пилот проснулся — мгновенно, и, еще не очень соображая, схватился за пистолет.

Женщина тоже вскочила и, не раздумывая, бросилась к коммуникатору.

— Воздушная тревога! — заголосил вдруг тот. — Неизвестные объекты в опасной близости! Всем приготовиться к отражению атаки! Повторяю, всем приготовиться к отражению воздушной атаки с воздуха!

Сирена не умолкала.

— Пойдем! — женщина торопливо натягивала белье. — Не одевайся, все равно натягивать ППК. Быстрей, быстрей!

Не задавая лишних сейчас вопросов и не выпуская пистолета из рук, Пилот бросился следом.

Они пробежали по каким-то коридорам, смешиваясь с толпой таких же полу— или совсем раздетых сонных обитателей базы, кто-то больно заехал какой-то бесформенной железякой Пилоту в бок, кого-то он сам зацепил пистолетом — и наконец очутились в огромном ангаре с уже наполовину открытой аркой выхода.

Люди, на ходу затягивая ППК, запрыгивали в кабины истребителей… а вот дальше начиналось непонятное, для Пилота, по крайней мере — натянув шлемы и опустив рамы ложементов, летчики замирали в неподвижности, а машины, наоборот, начинали проявлять все признаки разумной жизни — закрывали фонари, проверяли рули, закрылки и прочие движущиеся части, по очереди поднимались на метр над бетоном пола и рулили к выходу.

Пилот недоуменно перевел взгляд на свою спутницу, та так же недоуменно — «ну, чего медлишь?» — взглянула на него… и внезапно грубо выругалась.

— Я совсем забыла… — произнесла она, прикусив губу. — Ты же не наложил нашу матрицу!

— Ну да… — Пилот еще не до конца понял ситуацию.

— …Значит, и летать на наших машинах ты не сможешь!

— Тьфу!

Наступила пауза — тягучая и бессмысленная, только все так же тревожно и тоскливо выла сирена, спокойно и методично, словно на учениях, взлетали истребители, и людей в ангаре становилось все меньше и меньше.

— А что у вас за особенности? — немного виновато спросил Пилот.

— Особенности? — не поняла женщина. — Ах, да. Ну, прежде всего, другая система управления. Вы использовали сенсорные перчатки и проекцию лазером на дно зрачка. А мы проецируем прямо в мозг… и оттуда же берем управляющий сигнал.

— Ничего себе! Так это уже не пилоты, это киборги какие-то!

— Зачем же так презрительно? — возмутилась Контактер. — В остальном они нормальные люди… такие же, как и я.

— А что… — начал было Пилот и вдруг взгляд его упал на зажатый истребителями в самый угол странный, но явно летательный аппарат. Узкий корпус, куцые крылья, огромные сопла сзади и пасти воздухозаборников спереди что-то явно напоминали. — А это еще что?

— Это? Трофей с какой-то отсталой линии. Атмосферник. Движок то ли водородный, то ли даже керосиновый. И система управления примитивная — ручка. На нем никто даже летать не умеет. А что?

— Да так, — протянул Пилот. — Просто моя матрица содержит сведения о таком аппарате.

Кресло оказалось даже удобнее, чем рассказали фальшивые воспоминания матрицы, ручка управления легла в ладонь и как будто стала ее продолжением, а сектор газа словно прирос к левой руке. Единственным существенным недостатком системы управления «трофея» была необходимость постоянно переводить взгляд с лобового стекла на приборы.

Женщина поцеловало его на прощание, сама опустила светофильтр шлема и быстро отбежала в сторону.

По сравнению с мягким гулом магнитодинамических двигателей истерический визг турбин показался оглушительным. Самолет вздрогнул и мягко двинулся вперед — прямо по желтой пунктирной линии. Стены туннеля мелькали все быстрее и наконец слились в одну мутную серую полосу, круглый и яркий просвет впереди вдруг взорвался ослепительным днем, Пилот осторожно взял ручку на себя — и даже с некоторым удивлением отметил мягкость, с которой истребитель оторвался от бетона.

Пилотировать атмосферник оказалось сложнее и интереснее.

Мягкость — вот первое впечатление, отмеченное Пилотом. Постоянный вектор тяги двигателей сразу отменил чуть ли не половину привычных воздушных маневров. Отпали «кобры», горизонтальные развороты, незаметные скольжения в стороны и изменения высоты, резкие, «на пятнадцать же» торможения и прыжки.

Мощность — вот было второе. Сразу неосторожно врубив форсаж, Пилот чуть не задохнулся от перегрузки, с трудом выругался и с удивлением разглядел букву "М" на индикаторе скорости. Мгновение спустя ему стало понятно, почему пилоты Воюющего мира так легко расправились с грозным штурмовиком. Магнитодинамички не были способны вот так, с места, рвать в карьер.

— Даю уточнения! — ожили вдруг наушники. — Атакуют летательные аппараты с атмосферными двигателями! ЭМИ неэффективен! Скорость колеблется от полмаха до четырех… поправка.. до пя... до шести махов! Поправка…

Голос внезапно исчез в потоке шумов и тресков, где-то за горизонтом полыхнуло, и вверх поползло черное туловище ядерного гриба.

Пилот присвистнул и взглянул на зеленое окно радара. Разумеется, оно было пустым.

— Ясно… — пробормотал он несколько обескураженно. — Стелсы[20], значит. Ну что ж…

Он выключил радар, дабы не привлекать внимания. Инфракрасный датчик показал аномалию слева-сверху, Пилот ставшим уже инстинктивным движением потянул ручку на себя — и горизонт послушно уполз под приборную доску. Датчик обрадованно засигналил, почти одновременно перепуганно замигал индикатор облучения — и на радаре появилась отметка.

— Ага! — кровожадно рассмеялся Пилот. — Целиться-то как-то надо!..

Он чуть довернул машину, заснял отметку в рамку прицела и снова толкнул сектор газа к отметке "Ф". Турбины взвыли и отключились. Стремительный поток воздуха ринулся через вспомогательные каналы прямо в сопло, бесцветное, но невероятно жаркое водородное пламя раскалило его до температуры плазмы, выбросило назад — и истребитель рванулся вперед, точно подстегнутая лошадь.

Датчик показывал аномалии слева и справа, Пилот потянулся было к переключателю огня — затем снова взглянул на радар и моментально передумал, а тем временем в перекрестии, грубо выцарапанном на лобовом стекле, появилась серая точка, обросла крыльями. Пилот щелкнул гашеткой — и с наслаждением ощутил рев и сотрясение корпуса, распарывая огненными трассами вражеский фюзеляж.

Странно — но управляя примитивным атмосферником, Пилот получал большее удовольствие, чем сидя в кабине самого современного штурмовика с магнитодинамическими двигателями, работающими в любой среде, и совершенной системой управления. Ощущение грубой силы в руках, не ограниченной никакими компьютерными советчиками, зрелище цели, загнанной в прицел филигранными движениями руки, грубое, лишенное своего странного разума, но мощное вооружение создавали ни с чем не сравнимое чувство физической близости с жертвой, и Пилот снова почувствовал острое, чуть ли не сексуальное, наслаждение.

Следующий вражеский летчик успел заметить его атаку и попытался вывернуться — но пилотирование не очень-то маневренного реактивного дракона сильно отличалось от изящного сражения винтовых или магнитодинамических машин, и Пилот двумя очередями разнес ему крыло, чудом увернулся от обломков и снова пошел по широкому кругу, больше всего внимания уделяя инфрадатчику.

— Эй, на атмосфернике! — вдруг снова захрипели наушники. — Слева от тебя три цели, дистанция сто двадцать, вектор семьдесят, скорость шесть… поправка, семь, поправка, разгоняются, в общем. Нам их не догнать, попробуй сам разобраться. Будет выбор — посади.

Пилот поморщился, но бросил в микрофон короткое «о`кей!», слегка довернул к западу и привычно уже толкнул сектор газа к отметке "Ф".

Целей в самом деле оказалось три, шли они классическим звеном и явно пытались уйти. Пилот с нервным смешком подавил в себе желание зайти в хвост левому и свалить его первой же очередью, и вместо этого пристроился сбоку и включил бортовые огни.

Враги повели себя подобно стае мальков при встрече со щукой — бросились врассыпную, один пополз было вверх, остальные ринулись в разные стороны со снижением. Пилот пожал плечами, пристроился к любителю высоты… и вовремя оглянулся. «Дезертиры», преодолев страх, уже заходили ему в хвост.

«Молодцы!» — одобрительно подумал Пилот.

Увернуться от них особого труда не составляло, но он сознательно снова пристроился рядом с передним штурмовиком и покачал крыльями.

Задние коротко рыкнули орудиями. Трассы, как и рассчитывал Пилот, прошли где-то снизу, тем не менее ощутил он себя очень неуютно, и поспешно ушел на иммельман.

Штурмовики снова, как ни в чем не бывало, выстроились звеном.

«………..!……….!………..!» — мысленно высказался Пилот, затем подумал и добавил пару выражений вслух.

Штурмовики продолжали разгон.

«Интересно, на какой скорости и высоте они обычно устраивают Переход? — тоскливо подумал он, припоминая, что обычно это явление сопровождается приличным сотрясением воздуха. — Может, все-таки завалить?»

Пилот снова пристроился сбоку, в недосягаемости от курсовых орудий, и понадеялся, что турелей у врагов нет — ни ручных, ни автоматических.

Он мигал огнями, качал крыльями, рыскал носом до тех пор, пока у самого не закружилась голова, затем тяжело вздохнул, резко развернул машину и снизу-слева аккуратно поджег два слегка отставших штурмовика.

Оба почти мгновенно взорвались, что на такой скорости было совершенно неудивительно, третий снизил скорость, покачал крыльями и послушно пошел на посадку.

— Идиот! — заорал Пилот, как только приоткрылся фонарь его самолета. — Я ж вам и крыльями махал, и чуть ли не под носом танцевал, и задницу под пушки подставлял — какого члена вы перли, как на буфет!

Пленный изумленно оглядывал ангар, толпу выжатых, как лимоны, летчиков, странные летательные аппараты, и чувствовал себя явно нехорошо.

Пилота чуть ли не силой вытащили из кабины, пару раз подбросили в воздух под одобрительный рев всех присутствующих, уронили, так же быстро с помощью какой-то машинки привели в идеальное состояние, осторожно опустили на пол и расступились — Контактер бросилась ему на шею и приникла к губам долгим поцелуем.

— Эй, — послышался вдруг хриплый голос. — Ты, сука!

Женщина изумленно оглянулась, Пилот так же изумленно поднял голову — пленный летчик встал в свой тесной кабине, глаза его горели странным фанатичным огнем; пистолет в руке дрогнул раз, другой, две дымные трассы бесшумно протянулись и с глухим кашлем погасли в груди женщины.

На удачливом стрелке сразу же повисло с десяток человек, но было уже поздно.

— Почему… — успела пробормотать Контактер, мягко оседая в руках Пилота, затем лицо ее приняло удивленное и по-детски обиженное выражение, изо рта потянулась вниз струйка крови и веселые, живые, сияющие глаза ее закрылись навсегда.