"Скрытный нож" - читать интересную книгу автора (Пулман Филип)

ШЕСТЬ. Освещённые в полёте

– Грамман? – переспросил чернобородый мехоторговец. – Из Берлинской Академии? Очень опрометчив. Я встретил его лет пять назад в северных Уралах. Я думал, он помер.

Сэм Кансино, старый знакомый, и техасец, как и Ли Скорсби, сидевший в пропахшем нафтой дымном баре Самирской гостиницы, опрокинул стакан обжигающе-холодной водки. Он придвинул тарелку с копчёной рыбой и чёрным хлебом поближе к Ли, и тот взял себе кусок и кивнул Сэму, чтобы тот продолжал.

– Он попался в капкан, который насторожил этот кретин Яковлев, – продолжил мехоторговец, – взрезал ногу до кости. А вместо того, чтобы воспользоваться нормальными лекарствами, настоял на том, чтобы использовать эту дрянь, которую применяют медведи – кровомох – какой-то вид лишайника, это не настоящий мох. Ну, так или иначе, а он лежал на санях попеременно ревя от боли и выкрикивая команды своим людям – они делали замеры со звёздами, и они должны были сделать всё правильно, а не то он бы по ним так прошёлся... ругаться он умел, как никто. Худой мужик, крепкий, сильный, и любопытный до всего. Ты знаешь, что он был Татарином, через инициацию?

– И не говори, – сказал Ли Скорсби, подливая ещё водки в стакан Сэму. Его демон, Хестер, сидела около его плеча на стойке бара, как всегда, полуприкрыв глаза и распластав уши по спине.

Ли прибыл на Новую Землю в полдень, с помощью ветра, вызванного ведьмами, и, сразу же после того, как его оборудование было в безопасности на складе, он отправился прямиком в Самирскую гостиницу, около рыбоупаковочной станции. Многие арктические путешественники останавливались здесь, чтобы обменяться новостями, найти приработок или оставить сообщение другу, да и сам Ли Скорсби в прошлом провёл тут не один день, в ожидании контракта, пассажира или попутного ветра, так что сейчас не было ничего удивительного в его визите.

А, учитывая огромные изменения, которые люди ощущали в мире вокруг, ничего удивительного, что они собирались и обсуждали это. С каждым днём прибывали новости: Енисей был свободен ото льда, в это-то время года; океан отступил от берега, обнажив какие-то странные строения из камня, ранее скрытые водой; тридцатиметровый спрут выхватил трёх рыбаков прямо из лодки и разорвал на части...

А туман продолжал накатываться с севера, плотный, холодный, и изредка освещённый очень странным светом, в котором можно было увидеть огромные фигуры, и услышать непонятные голоса.

В целом это было очень плохое время для работы, благодаря чему бар Самирской гостиницы был полон.

– Вы сказали Грамман? – спросил человек, сидевший около бара, пожилой мужчина в одежде охотника на тюленей, чей демон-лемминг грустно выглядывала из кармана. – Да, точно, он был Татарином. Я присутствовал, когда его приняли в племя. И видел, как ему сверлили череп. У него было ещё одно имя, татарское, наверное, вспомню...

– Это интересно, – сказал Ли Скорсби. – Позволь проставить тебе выпивку, приятель. Я разыскиваю этого человека. К какому племени он присоединился?

– Енисейские пахтары. В предгорьях хребта Семёнова. Около слияния Енисея и – чёрт, забыл, как называется – речки, которая стекает с холмов. Там ещё камень размером с дом рядом с причалом.

– А, понятно, – сказал Ли. – Теперь помню. Я пролетал там. Так ты говоришь, Грамману просверлили череп? Почему это?

– Он был шаманом, – сказал старый охотник за тюленями. – Думаю, племя считало его шаманом ещё до того, как они приняли его. Это сверление – это что-то. Продолжается две ночи и день. Они используют лук, как и для зажигания огня.

– Ну, это объясняет, почему его люди его слушались, – сказал Сэм Кансино. – Самая грубая шайка проходимцев из всех, что я видел, но они бегали туда-сюда, выполняя его приказы, как боязливые детишки. Я-то думал, это его ругань заставляла их так бегать. Если они думали, что он шаман, это всё объясняет. Но знаешь, этот парень любопытный, как никто. Если вцепится, то уже не отпускает. Заставил меня рассказать ему всё, что я знал про здешние земли, и про привычки рысей и лис. А ведь он был чуть ли не в агонии из-за этого дурацкого капкана: нога разрезана до кости, а он записывал результаты применения этого кровомха, замерял температуру, наблюдал, как появляется шрам, записывал каждую чёртову мелочь... Странный человек. Какая-то ведьма хотела сделать его своим любовником, но он отказал ей.

– Серьёзно? – спросил Ли, вспомнив красоту Серафины Пеккалы.

– Не стоило ему это делать, – сказал охотник на тюленей. – Ведьма предлагает тебе свою любовь, ты должен принять её. Если откажешься, сам виноват, если начинаются проблемы. Это как если бы тебе предложили выбор: благословление или проклятье. Единственное, что ты не можешь сделать, так это не выбрать ни того, ни другого.

– Возможно, у него была причина, – сказал Ли. – И если у него были мозги, то, наверное, весьма серьёзная причина.

– Он был слишком самоуверенный, – сказал Сэм Кансино.

– Может, верен другой женщине, – сказал Ли. – Я ещё кое-что про него слышал: говорят, что он знает, где можно найти какой-то волшебный предмет, понятия не имею, что за штука, но она защищает любого, кто владеет ею. Вы эту историю не слышали?

– Да, я слышал про это, – сказал охотник за тюленями. – Он сам не владел им, но он знал, где он находится. Один человек пытался заставить его расколоться, но Грамман убил его.

– А вот его демон, – сказал Сэм Кансино, – была очень любопытной. Она была орлицей, чёрной орлицей с белой головой и грудью, никогда таких не видел, не знаю даже, как такие называются.

– Она была скопа, – вмешался бармен, прислушивавшийся к разговору. – Вы говорите про Стэна Граммана? Его демон была скопа. Рыбный орёл.

– Что с ним случилось? – спросил Ли Скорсби.

– О, он вмешался в войны Скраэлингов где-то в Берингленде. В последний раз я слышал, что его пристрелили, – сказал охотник на тюленей. – Помер прямо на месте.

– Я слышал, что ему отрезали голову, – сказал Ли Скорсби.

– Нет, вы оба неправы, – сказал бармен, – я точно знаю, потому что мне это рассказал инуит, который был с ним. Они вроде как стояли лагерем где-то на Сахалине и там была лавина. Граммана завалило сотней тонн камня. Этот инуит сам это видел.

– Чего я не могу понять, – сказал Ли Скорсби, пуская бутылку по кругу, – так это чем он занимался. Может, он искал каменное масло? Или он был из военных? Или это были какие-то философские вопросы? Ты что-то говорил про измерения, Сэм. Что он там измерял?

– Они измеряли звёздный свет. И Северное Сияние. У него была особенная страсть к Северному Сиянию. Но я думаю, что его основной интерес был в руинах. Всяких древностях.

– Я знаю, кто мог бы тебе помочь, – сказал охотник на тюленей. – Там на горе есть обсерватория, принадлежащая Имперской Московитской Академии. Они смогут тебе объяснить. Грамман там довольно часто бывал.

– Зачем ты его вообще разыскиваешь, Ли? – спросил Сэм Кансино.

– Он мне задолжал, – ответил Ли Скорсби.

Объяснение было настолько убедительным, что всякие расспросы тут же прекратились. Разговор перешёл на тему, которая была здесь самой популярной: обсуждение катастрофических изменений вокруг, которых нельзя было заметить.

– Рыбаки, – сказал охотник на тюленей, – говорят, что можно заплыть прямо в этот новый мир.

– Там есть новый мир? – спросил Ли.

– Когда этот чёртов туман развеется, мы его прямиком увидим, – уверенно заявил охотник на тюленей. – Когда это только произошло, я плыл в своём каяке и как раз смотрел на север. Никогда не забуду, что я увидел. Вместо того, чтобы исчезать за горизонтом, всё просто продолжалось дальше и дальше. Я мог видеть так далеко, как только мог видеть мой глаз, и везде там была земля, берег, горы, пристани, зелёные деревья и кукурузные поля, простирающиеся вдаль и в небо. Да уж, это был вид, ради которого стоило жить пятьдесят лет. Я бы уплыл в те тёплые моря, даже не оглянувшись, но затем пришёл туман...

– Никогда такого тумана не видел, – пробормотал Сэм Кансино. – Думаю, он останется ещё на месяц, а то и больше. Но тебе не повезло, если ты хочешь стрясти деньги с Граммана, Ли – он мёртв.

– А! Я вспомнил его татарское имя! – сказал охотник за тюленями. – Только сейчас вспомнил, как они его называли во время сверления. Звучало, как Джепари.

– Джепари? Никогда такого имени не слышал, – сказал Ли. Может быть, ниппонское. Ладно, если я хочу вернуть свои деньги, может, я смогу найти его наследников или поверенных. Или, может, Берлинская Академия покроет долг. Зайду в обсерваторию, спрошу, не знают ли они адреса, по которому я мог бы обратиться.

Обсерватория находилась на некотором расстоянии к северу, так что Ли Скорсби нанял собачью упряжку и погонщика. Найти желающего рискнуть и отправиться в путь в тумане было нелегко, но Ли был убедителен, или, вернее, убедительными были его деньги, и в конце-концов старый татарин из Обского района, после длительной торговли, согласился отвезти его к обсерватории.

Погонщик не использовал компас, да и в любом случае он бы не смог этого сделать. Он отыскивал маршрут иными способами – в первую очередь, с помощью своего демона, арктической лисы, которая сидела на упряжке и вынюхивала путь. Ли, который всюду носил свой компас, уже успел понять, что земные магнитные поля были в таком же хаосе, как и всё остальное.

Старый погонщик сказал, когда они остановились сварить кофе: – Это случается раньше, эта вещь.

– Что, открытое небо? Это случалось раньше?

– Много тысячи поколений. Мои люди помнят. Всё давнее время назад, много тысячи поколений.

– И что они говорят про это?

– Небо упало и разбилось, и духи ходили между этим миром и тем миром. Все земли двигались. Лёд растаял, затем замёрз снова. Потом духи закрыли дыру за собой. Зашили её. Но ведьмы говорят, небо тонкое там, за Северным Сиянием.

– А что произойдёт теперь, Умак?

– То, что и тогда. Всё опять исправится. Но только после большая проблема, большая война. Война духов.

Погонщик ничего больше ему не рассказал, и вскоре они двинулись дальше, медленно отыскивая дорогу через холмы и впадины, вдоль силуэтов скал, тёмных в бледном тумане, пока, наконец, погонщик не сказал: «Обсерватория там, наверх. Ты идёшь вперёд. Дорога очень крутая для упряжки. Ты хочешь вернуться, я жду здесь.»

– Да, я захочу вернуться, когда закончу, Умак. Разожги себе костёр, друг, сядь и отдохни. Я вернусь через три часа, может быть – четыре.

Ли Скорсби пошёл вперёд, с Хестер, спрятавшейся в глубине его куртки, и после получасового крутого подъёма обнаружил несколько зданий, внезапно появившихся над ним, как будто только что поставленные туда некоей гигантской рукой. Но этот эффект произошёл только из-за того, что туман рассеялся, и через минуту здания снова исчезли из вида. Он успел заметить огромный купол обсерватории, и купол поменьше на некотором расстоянии от первого, а между ними – группу административных и жилых зданий. Ничто не светилось, так как все окна были затемнены, чтобы не портить темноту, в которой работали телескопы.

Через несколько минут после своего прибытия Ли уже разговаривал с астрономами, желавшими узнать, какие новости он принёс, ибо нет более беспомощных естественных философов, чем астрономы в тумане. Он рассказал им всё, что он видел, и, как только с этой темой было закончено, он спросил про Станислава Граммана. Астрономов никто не посещал уже недели, и они были рады поговорить.

– Грамман? Да, я кое-что о нём могу рассказать, – сказал Директор. – Он был англичанин, несмотря на имя. Я помню...

– Да нет же, – сказал его заместитель. – Он был членом Имперской Германской Академии. Я встречал его в Берлине. Я был уверен, что он немец.

– Нет, думаю, он был англичанин. В любом случае, его английский был безупречен, – сказал Директор. – Но я согласен, он действительно был членом Берлинской Академии. Он был геолог...

– Нет, нет, вы неправы, – сказал ещё один учёный. – Он интересовался землёй, но не как геолог. Я с ним однажды имел длительный разговор. Я думаю, вы бы назвали его палеоархеологом.

Они сидели, все шестеро, вокруг стола в комнате, которая служила астрономам гостиной, спальней, столовой, баром, комнатой отдыха, и всем остальным. Двое из них были московитами, один поляком, один йорубой, и один – скраэлингом. Ли Скорсби чувствовал, что это маленькое общество было радо увидеть посетителя, хотя бы потому, что появлялись новые темы для разговора. Последним высказался поляк, и затем йоруба перебил его:

– Что ты имеешь в виду под палеоархеологом? Археологи изучают древности, зачем ещё добавлять приставку, означающую «древний»?

– Его исследования простирались дальше в прошлое, чем ты мог бы подумать, вот и всё. Он искал остатки цивилизаций, существовавших двадцать-тридцать тысяч лет тому назад, – ответил поляк.

– Нонсенс! – сказал Директор. – Полная бессмыслица! Скорее всего, он над тобой издевался. Цивилизации тридцатитысячелетней давности? Ха! Где доказательства?

– Подо льдом, – ответил поляк. – В этом всё дело. Согласно Грамману, земное магнитное поле сильно менялось в прошлом, и земная ось тоже двигалась, так что земли, которые тогда лежали в умеренной полосе, теперь покрылись льдом.

– Как? – спросил один из московитов.

– О, у него было какая-то сложная теория. Но смысл в том, что любые свидетельства существования древних цивилизаций давным-давно погребены подо льдом. Он утверждал, что ему удалось получить фотограммы странных каменных формаций.

– Ха! И это всё? – спросил Директор.

– Я только рассказываю, я не защищаю его, – ответил поляк.

– А как давно вы знаете Граммана, джентльмены? – спросил Ли Скорсби.

– Ну, дайте подумать, – сказал Директор. – В первый раз я его встретил семь лет тому назад.

– Он сделал себе имя за два года до этого, с этим его докладом о вариабельности магнитного поля, – сказал йоруба. – Но он появился ниоткуда. Я имею в виду, никто не знал, где, когда и у кого он учился, и никто не видел его предыдущих работ...

Они поболтали ещё какое-то время, обмениваясь воспоминаниями и выдвигая предположения о том, где сейчас может быть Грамман, хотя большинство сходилось на том, что он, скорее всего, мёртв. Когда поляк отошёл, чтобы сварить ещё кофе, Хестер, демон Ли, тихо сказала ему: «Присматривай за скраэлингом.»

Скраэлинг говорил очень мало. Ли думал, что он молчалив от природы, но после подсказки Хестер, бросил якобы случайный взгляд во время очередного перерыва в разговоре, чтобы рассмотреть демона скраэлинга, снежную сову, глядевшую на него яркими оранжевыми немигающими глазами. Что ж, совы выглядели именно так – но Хестер была права, так как во взгляде демона была ненависть и подозрение, которых не было видно на лице её человека.

А затем Ли увидел что-то ещё: скраэлинг носил кольцо с выгравированным на нём символом Церкви. Внезапно он понял, почему тот молчал. Каждый философский исследовательский институт, как он слышал, должен был включать представителя Магистериума, чтобы тот действовал как цензор и подавлял известия о любом еретическом открытии.

Так, поняв это, и вспомнив кое-что, что говорила ему Лайра, Ли спросил:

– А скажите мне, джентльмены – не знаете ли вы, занимался ли Грамман когда-нибудь исследованиями Пыли?

Мгновенно маленькая, заполненная людьми комната погрузилась в тишину, и внимание всех сидящих сфокусировалось на скраэлинге, хотя никто не смотрел на него прямо. Ли знал, что Хестер сохранит свой ничего не выражающий вид, с её полузакрытыми глазами и ушами, распластанными по спине, а сам он принял выражение жизнерадостной невинности, разглядывая всех собеседников по очереди.

Наконец он остановил взгляд на скраэлинге, и сказал: – Прошу прощения. Я что, спросил про что-то запрещённое?

Скраэлинг ответил: – Где вы услышали про эту вещь, мистер Скорсби?

– От пассажира, которого я перевозил через море некоторое время назад, – легко ответил Ли. – Он так и не сказал, что это такое, но из разговора я понял, что этой вещью доктор Грамман определённо бы заинтересовался. Я так понял, что это какое-то небесное явление, вроде Северного Сияния. Но это оставило меня в удивлении, так как, будучи аэронавтом, я знаю небо вдоль и поперёк, а с этой штукой я никогда не встречался. А что это, собственно?

– Как вы и сказали, небесный феномен, – ответил скраэлинг. – Он не имеет практического значения.

К этому моменту Ли решил, что пришло время уйти – больше он ничего тут не узнает, и он не хотел заставлять Умака ждать. Он оставил астрономов в их окутанной туманом обсерватории и отправился вниз по тропинке, следуя за своим демоном, глаза которой были ближе к земле.

И когда они были в десяти минутах ходу от обсерватории, что-то пролетело рядом с его головой в тумане, и кинулось на Хестер. Это была снежная сова – демон скраэлинга.

Но Хестер почувствовала её приближение и вовремя распласталась по земле, и выпущенные совой когти промахнулись. Хестер могла сражаться – её когти были не менее остры, и она была крепкой и храброй. Ли понял, что скраэлинг где-то близко, и выхватил револьвер с пояса.

– Сзади, Ли, – сказала Хестер, и он резко развернулся, пригнувшись, и стрела просвистела над его плечом.

Он немедленно выстрелил. Скраэлинг со стоном упал, так как пуля попала ему в ногу. Мгновением спустя демон-сова тяжело спикировала из воздуха к своему хозяину, и наполовину упала в снег, тщётно пытаясь сложить свои крылья.

Ли Скорсби перезарядил пистолет и приставил его к голове раненого.

– Ну, ты, чёртов кретин, – сказал он. – Какого чёрта ты это сделал? Неужели непонятно, что мы все в одной и той же луже с этой дрянью, которая случилась с небом?

– Слишком поздно, – сказал скраэлинг.

– Слишком поздно для чего?

– Слишком поздно останавливаться. Я уже послал почтового голубя. Магистериум узнает о твоих поисках, и они будут счастливы узнать про Граммана...

– Что узнать про Граммана?

– Что другие ищут его. Это подтверждает то, что мы думали. И что остальные знают про Пыль. Ты – враг Церкви, Ли Скорсби. По плодам их узнаете их. Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные...

Сова издавала слабые ухающие звуки и поднимала и опускала свои крылья. Её яркие оранжевые глаза потускнели от боли. В снегу около скраэлинга расползалось красное пятно – даже в плотном тумане Ли видел, что этот человек скоро умрёт.

– Похоже, моя пуля пробила артерию, – сказал он. – Отпусти мой рукав, и я попытаюсь наложить жгут.

– Нет! – резко ответил скраэлинг. – Я счастлив умереть! Я умру как мученик! Ты не можешь лишить меня этого!

– Тогда умри, раз так хочешь. Но скажи мне...

Но он так и не смог закончить вопрос, так как сова-демон вздрогнула и исчезла. Душа скраэлинга отлетела. Ли однажды видел картину, на которой святой Церкви был атакован убийцами. Они избивали дубинами его умирающее тело, а демон святого возносилась в небеса, поддерживаемая ангелами, и получала пальмовую ветвь – знак мученика. Лицо скраэлинга несло на себе то же выражение, что и лицо святого на той картине – экстатическое стремление в ничто. Ли с отвращением опустил тело на землю.

Хестер прищёлкнула языком.

– Надо было догадаться, что он пошлёт сообщение, – сказала она. – Возьми его кольцо.

– За каким чёртом? Мы же не воры, вроде бы?

– Нет, мы ренегаты, – сказала она. – Не нашим выбором, но его злобой. Как только Церковь узнает, что здесь произошло, с нами всё равно будет покончено. До тех пор будет использовать любое преимущество, какое сможем. Давай, возьми кольцо и спрячь, может, мы сможем им воспользоваться.

Ли согласился, что это имело смысл, и снял кольцо с пальца мертвеца. Вглядевшись в туман, он увидел, что недалеко в стороне от тропинки был обрыв, так что он докатил тело скраэлинга до края и сбросил его вниз. Прошло достаточно много времени, прежде чем он услышал звук удара. Ли не любил насилие, и он ненавидел убивать, хотя ему и приходилось это делать уже три раза.

– Нет никакого смысла об этом думать, – сказала Хестер. – Он не оставил нам выбора, и мы стреляли не для того, чтобы убить. Чёрт побери, Ли, он же хотел помереть. Эти люди безумны.

– Думаю, ты права, – сказал он, и спрятал пистолет.

В самом низу тропинки они нашли погонщика, с собаками, уже запряжёнными в упряжку и готовыми двигаться.

– Скажи мне, Умак, – спросил Ли после того, как они направились обратно к рыбоупаковочной станции, – ты когда-нибудь слышал про человека по имени Станислав Грамман?

– О, да, – сказал погонщик. – Все знают о доктор Грамман.

– Ты знаешь, что у него есть татарское имя?

– Не татарское. Ты говоришь про Джепари? Не татарское.

– Что с ним случилось? Он мёртв?

– Ты спросил, я говорю, что не знаю. Так ты не узнаешь от меня правды.

– Понимаю. А кого я могу спросить?

– Лучше спроси его племя. Лучше иди на Енисей, спроси их.

– Его племя... ты имеешь в виду людей, которые инициировали его? Просверлили его череп?

– Да. Ты лучше спроси их. Может он живой, может он мёртвый. Может, он не мёртвый и не живой.

– Как он может быть ни мёртвым, ни живым?

– В мире духов. Может, он в мире духов. Я уже сказал слишком много. Теперь я молчу.

И он замолчал.

Но когда они вернулись на станцию, Ли немедленно отправился в порт в поисках корабля, на котором он смог бы отправиться к устью Енисея.

Тем временем, ведьмы тоже занимались поисками. Латвийская королева, Рута Скади, летела вместе с группой Серафины Пеккалы много дней и ночей, через туман и ветер, над землёй, изуродованной наводнениями и оползнями. Было очевидно, что они находились в мире, в котором ни одна из них раньше не летала, со странными ветрами, странными непонятными птицами, что атаковали их, едва увидев, так что приходилось их отгонять дождём стрел, а когда они нашли себе место для отдыха, многие растения были странными и незнакомыми.

Тем не менее, некоторые растения были съедобны, и они поймали кроликов, из которых получился вкусный ужин, и недостатка в воде также не было. Это была бы хорошая земля для жизни, если бы не странные призрачные формы, что блуждали, как клочья тумана, в океане травы, и собирались в небольшие кучки около ручьёв и озёр. При определённом освещении они были еле заметны, похожие на лёгкое колыхание жаркого воздуха, ритмическое мерцание, подобно невидимому плащу, вращающемуся перед зеркалом. Ведьмы никогда не видели ничего подобного, и сразу же исполнились подозрения по отношению к этим существам.

– Думаешь, они живые, Серафина Пеккала? – спросила Рута Скади, когда ведьмы кружились в воздухе над группой этих тварей, что стояли неподвижно на краю леса около дороги.

– Живые или мёртвые, они полны злобы, – ответила Серафина. – Я это чувствую даже отсюда. И пока я не выясню, какое оружие может повредить им, я не собираюсь к ним приближаться.

Призраки, похоже, были привязаны к поверхности земли, и не имели дара полёта, к счастью для ведьм. Позднее этим же днём, они увидели, что Призраки могли сделать.

Это произошло на переправе, где пыльная дорога пересекала реку через низенький каменный мостик, невдалеке от небольшой рощи. Позднее дневное солнце освещало равнину своими косыми лучами, и подчёркивая насыщенную зелень травы, и в этом богатом свете ведьмы заметили группу путешественников, направлявшуюся к мосту, некоторые пешком, некоторые в тележках, некоторые верхом. Серафина задержала дыхание: у этих людей не было демонов, и, тем не менее, они выглядели живыми. Она уже собралась было спуститься вниз и рассмотреть их поподробнее, когда она услышала тревожный крик.

Кричал наездник, ехавший впереди группы. Он указывал на деревья, и ведьмы, посмотрев в том направлении, увидели поток этих призрачных тварей, которые буквально текли навстречу путешественникам, своим жертвам.

Люди бросились врассыпную. Серафина с удивлением увидела, как передовой наездник развернулся и немедленно поскакал в сторону, даже не подумав остаться и помочь своим спутникам. Второй наездник сделал то же самое, поскакав изо всех сил в противоположном направлении.

– Летим ниже и посмотрим, сёстры, – сказала Серафина своим спутницам. – Но не вмешивайтесь, пока я не прикажу.

Они увидели, что среди путешественников были и дети, некоторые в тележках, некоторые на ногах рядом с ними. И было очевидно, что дети не видели Призраков, и что Призраки не интересовались детьми – вместо этого они накинулись на взрослых. Какая-то старуха сидела в тележке с двумя детьми на коленях, и Рута Скади возмутилась её трусостью – потому что та попыталась спрятаться за детьми, и даже протянула одного из них вперёд, в сторону Призрака, приближавшегося к ней, как бы предлагая его взамен за собственную жизнь.

Ребёнок высвободился из рук старухи и спрыгнул на землю из тележки, а затем, как и остальные дети вокруг, начал бегать туда-сюда в панике, или, как некоторые, цепляться к взрослым и плакать, в то время, как Призраки атаковали их. Старуха на тележке была вскоре окутана прозрачным мерцанием, которое деловито двигалось, работая и питаясь каким-то невидимым способом, от которого Руте Скади стало плохо. Такая же судьба постигла каждого взрослого в группе, за исключением тех двоих, что сбежали на своих лошадях.

Удивлённая и заинтересованная, Серафина Пеккала опустилась совсем низко. Какой-то мужчина, с ребёнком на спине, попытался пересечь реку, чтобы сбежать, но Призрак легко догнал его, и, пока ребёнок, плача, цеплялся за отца, тот замедлил свои движения, и, наконец, остановился по пояс в воде, неподвижный и беспомощный.

Что случилось с ним? Серафина висела над водой всего лишь в нескольких метрах от поверхности. От путешественников в своём мире она слышала легенду о вампирах, и она вспомнила об этом, наблюдая, как Призрак питался чем-то невидимым, какой-то сущностью в глубине человека, возможно, его душой, или, может, его демоном, ибо, судя по всему, в этом мире демоны были внутри человека, а не снаружи. Руки мужчины расслабились, и ребёнок соскользнул в воду за его спиной, безуспешно попытавшись схватить отца за руку, отплёвываясь, крича, но мужчина лишь медленно повернул голову и с совершенным безразличием посмотрел на то, как его сын тонет рядом с ним.

Это было слишком для Серафины. Она спустилась ниже и выхватила ребёнка из воды, и в этот момент Рута Скади закричала: «Осторожней, сестра! Сзади...»

И в какой-то момент Серафина почувствовала жуткое ощущение на краю своего сердца, и потянулась и схватила Руту Скади за руку, которая вытянула её вверх, прочь от опасности. Они взлетели выше, вместе с ребёнком, визжащим и цепляющимся острыми пальцами за её пояс, и Серафина увидела Призрака позади неё, колыхание тумана, кружащегося над водой, в поисках сбежавшей жертвы. Рута Скади выпустила стрелу в середину этого колыхания, но без какого-либо толку.

Серафина опустила ребёнка на берег, видя, что тот был в безопасности от Призраков, и они снова отступили в воздух. Компания путешественников теперь полностью замерла: лошади спокойно поедали траву, потряхивая головой, чтобы отогнать мух, дети завывали или цеплялись друг за друга, наблюдая с расстояния, и ни один взрослый не шевелился. Глаза их были открыты. Некоторые стояли хотя большинство село на землю, и какая-то жуткая неподвижность висела над ними. Когда последний Призрак убрался, Серафина опустилась на землю и встала перед женщиной, сидевшей в траве, сильной, здоровой, пышноволосой женщиной.

– Женщина? – спросила Серафина. Никакого ответа. – Ты меня слышишь? Ты меня видишь?

Она потрясла её за плечо. С огромным усилием женщина подняла взгляд. Похоже, она ничего не замечала. Её глаза были пустыми, и, когда Серафина сильно ущипнула её за руку, она лишь медленно взглянула вниз, после чего снова отвела взгляд.

Остальные ведьмы ходили между рассеявшихся тележек, бессильно разглядывая жертвы. Дети, тем временем, собирались в небольшую группу на некотором расстоянии от них, не спуская с них глаз и тихо переговариваясь друг с другом.

– Всадник смотрит, – сказала дозорная ведьма.

Она указала вверх, туда, где дорога поднималась через промежуток между двумя холмами. Всадник, который сбежал в самом начале, вернулся, и наблюдал за ними, прикрывая глаза от солнца, чтобы увидеть, что происходит.

– Мы поговорим с ним, – сказала Серафина, и взмыла в воздух.

Как бы этот человек себя ни вёл при встрече с Призраками, трусом он не был. Увидев приближающихся ведьм, он скинул винтовку с плеча и пришпорил коня, выдвинувшись вперёд, в траву, где он мог бы маневрировать и стрелять на открытом пространстве – но Серафина Пеккала легко приземлилась и протянула свой лук вперёд, прежде, чем положить его на землю перед собой.

Знали они этот знак или нет, но его значение было очевидным. Мужчина опустил ружьё и ждал, разглядывая Серафину Пеккалу, и остальных ведьм, и их демонов, что кружились в воздухе. Женщины, молодые и опасные, одетые в полосы чёрного шёлка и летающие на сосновых ветках по небу – ничего, подобного этому, не было в его мире, но он наблюдал за ними со спокойной осторожностью. Серафина, подойдя ближе, увидела грусть на его лице, равно как и силу. Трудно было связать этого человека с позорным побегом от опасности, который они видели недавно.

– Кто вы? – сказал он.

– Моё имя Серафина Пеккала. Я королева ведьм озера Энара, что находится в другом мире. Как ваше имя?

– Иоахим Лоренц. Ведьмы, говорите? Следовательно, вы в союзе с дьяволом?

– А если бы мы были, это сделало бы нас вашими врагами?

Он задумался на некоторое время, и уложил винтовку поперёк седла. – В своё время, безусловно, – сказал он, – но времена изменились. Зачем вы пришли в этот мир?

– Потому что времена изменились. Что это были за существа, что напали на вашу компанию?

– Ну, Призраки... – сказал он, удивлённо пожимая плечами, – Вы что, не знаете про Призраков?

– Мы никогда не видели их в нашем мире. Мы увидели, как вы сбежали, и мы не знали, что и думать. Теперь я понимаю.

– От них нет защиты, – сказал Иоахим Лоренц. – Только дети в безопасности. Каждая группа путешественников, согласно закону, должна включать в себя мужчину и женщину верхом, которые должны сделать то, что сделали мы, иначе дети останутся без присмотра. Но времена тяжёлые – в городах полно Призраков, а ведь раньше их было не больше, чем по дюжине на город.

Рута Скади оглянулась. Она заметила второго всадника, возвращающегося к тележкам, и увидела, что это, действительно, была женщина. Дети бежали к ней.

– Но расскажите мне, что вы ищете, – продолжил Иоахим Лоренц. – Вы не ответили мне до сих пор. Вы бы не пришли сюда просто так. Отвечайте.

– Мы ищем ребёнка, – ответила Серафина, – молодую девочку из нашего мира. Её зовут Лайра Белаква, а также Лайра Среброязыкая. Но где она может быть, в целом мире, мы не знаем. Вы не встречали одинокую странную девочку?

– Нет. Но мы видели ангелов прошлой ночью, направлявшихся к полюсу.

– Ангелов?

– Целые отряды ангелов в воздухе, вооружённые и сияющие. Они не так уж часто появлялись в последние годы, хотя дедушка говорил, что в его время они встречались чаще.

Он прикрыл глаза от солнца и посмотрел вниз на рассыпавшиеся по дороге тележки, и на неподвижных путников. Наездница уже спешилась, и теперь утешала некоторых детей.

Серафина проследила его взгляд и сказала: – Если мы переночуем с вами этой ночью и возьмём на себя охрану от Призраков, расскажете ли вы нам больше об этом мире, и об этих ангелах, что вы видели?

– Разумеется, расскажу. Пойдёмте со мной.

Ведьмы помогли перекатить тележки через мост, дальше по дороге и подальше от деревьев, из-под которых пришли Призраки. Съеденные Призраками взрослые остались там, где стояли, хотя и больно было смотреть, как маленькие дети цеплялись за мать, которая больше не отвечала им, или дёргали за рукав отца, которые ничего не говорил и лишь смотрел в пустоту пустыми глазами. Маленькие дети не могли понять, почему они должны оставить своих родителей. Дети постарше, которые уже потеряли одного из родителей, и которые видели уже нападение Призраков, просто были молчаливы и смотрели незрячими глазами перед собой. Серафина подняла маленького мальчика, которого она вытащила из воды, и который кричал что-то своему папе, который всё ещё стоял в воде, не обращая внимания на происходящее. Серафина чувствовала слёзы мальчика на своей коже.

Всадница, которая носила грубые холщовые брюки и ездила, как мужчина, ничего не сказала ведьмам. Её лицо было угрюмым. Она подгоняла детей, сухо разговаривая и не обращая внимания на их слёзы. Вечернее солнце наполнило воздух золотым светом, в котором каждая мелкая деталь была хорошо заметна, в котором ничего не двигалось, и в котором лица мужчины и женщины выглядели бессмертными, сильными и прекрасными.

Позднее, когда угли костра мерцали в круге пепельных камней, а огромные холмы спокойно лежали под луной, Иоахим Лоренц рассказал Серафине и Руте Скади историю этого мира.

Когда-то этот мир был счастливым, объяснил он. Города были просторными и элегантными, поля были богаты и плодородны. Торговые корабли пересекали океаны, а рыбаки вытягивали полные сети трески и тунца, баса и кефали. Леса были полны дичи, и ни один ребёнок не голодал. Во дворцах и на площадях больших городов послы Бразилии и Бенина, Эйрландии и Корреи мешались с продавцами табака, комедиантами с Бергамо, гадалками и маклерами. По ночам влюблённые в масках встречались под увитыми розами колоннами или в освещённых фонарями садах, и воздух был пронизан ароматом жасмина и вибрировал в такт музыке струнных мандаронов.

Ведьмы, с широко раскрытыми глазами, слушали историю мира, такого похожего на их родной мир, и, в то же время, такого другого.

– Но всё пошло не так, – сказал он. – Три столетия назад, всё пошло не так. Некоторые считают, что философская гильдия Торре дегли Ангели – Башни Ангелов, в городе, что мы покинули, виноваты во всём. Другие говорят, что это было наказанием за какой-то великий грех, хотя я ни разу не слышал, чтобы кто-нибудь пришёл к единому мнению, что это был за грех. Но внезапно, ниоткуда, появились Призраки, и с тех пор они на нас охотятся. Вы видели, что они могут сделать. Теперь представьте, каково это – жить в мире, где есть эти твари. Как можем мы добиться процветания, если мы не можем рассчитывать на какое-либо постоянство? В любой момент отец может быть взят, или мать, и семья распадётся. Торговец может быть взять, и его дело развалится, и все его люди потеряют работу. И как могут влюблённые доверять своим клятвам? Всё доверие и счастье исчезли из нашего мира, когда явились Призраки.

– Кто эти философы? – спросила Серафина. – И где эта башня, про которую вы говорите?

– В городе, что мы покинули – Циттагейза. Город соек. Знаете, почему он так зовётся? Потому, что сойки воруют, и это всё, что мы можем сейчас делать. Мы ничего не создаём, мы ничего не строим вот уже сотни лет, и всё, что мы можем делать, это воровать из иных миров. О да, мы знаем всё про иные миры. Эти философы из Торре дегли Ангели открыли всё, что нам надо было знать по этому вопросу. У них есть заклинание, которое, если произнести его, позволит тебе пройти через дверь, которой нет, и оказаться в другом мире. Некоторые говорят, что это не заклинание, а ключ, который может открывать даже там, где нет замка. Кто знает? Что бы это ни было, из-за этого появились Призраки. И философы всё ещё используют его, как я понимаю. Они проходят в другие миры и приносят то, что они найдут. Золото и драгоценные камни, само собой, но и другие вещи тоже – идеи, мешки кукурузы, карандаши. Они – источник всего нашего богатства, – сказал он горько, – эта гильдия воров.

– Почему Призраки не нападают на детей? – спросила Рута Скади.

– Это величайшая загадка. В невинности детей хранится некая сила, которая защищает их от Призраков Безразличия. Но тут таится гораздо больше. Дети просто не видят их, хотя мы и не можем понять, почему. Мы никогда не понимали. Но сироты встречаются очень часто, сами понимаете – дети, чьи родители были взяты Призраками – они собираются в банды и разгуливают по стране, а иногда они нанимаются к взрослым и ищут еду и припасы в местах, где много Призраков, а иногда они просто разгуливают, где хотят, и питаются, чем найдут.

– Таков наш мир. О, мы смогли жить с этим проклятьем. Призраки – истинные паразиты: они не убивают хозяина, хотя и высасывают из него большую часть жизни. Но, тем не менее, сохранялось шаткое равновесие... до последнего времени, до большого шторма. Вот это был шторм! Казалось, что весь мир трескается и разваливается на части – сколько живу, не могу вспомнить подобного шторма.

– А затем пришёл туман, который покрыл всё вокруг, и который держался днями, и никто не мог путешествовать. А когда туман рассеялся, города были полны Призраков, сотнями и тысячами их. Так что мы сбежали в холмы и в море, но теперь от них сбежать невозможно, они везде, куда бы мы ни пошли. Как вы сами видели.

– Теперь ваша очередь. Расскажите мне про ваш мир, и почему вы покинули его, чтобы прийти в этот.

Серафина рассказала ему всю правду, которую знала. Он был честным человеком, и не было ничего такого, что стоило бы скрывать от него. Он внимательно слушал, в удивлении качая головой, и, когда она закончила, он сказал: – Я рассказал вам об этой власти, которой владеют философы, властью открывать путь в другие миры. Что ж, иногда они оставляют путь за собой открытым, из забывчивости. Я бы не удивился, узнав, что странники из других миров находят дорогу сюда время от времени. В конце концов, мы знаем, что ангелы проходят.

– Ангела? – спросила Серафина. – Вы упоминали их ранее. Мы не слышали раньше о них. Можете ли вы рассказать нам?

– Вы хотите узнать про ангелов? – спросил Иоахим Лоренц. – Хорошо. Сами они называют себя бене элим, как мне говорили. Некоторые называют их Стражами. Они не существа из плоти, как мы – они существа духа. Или, может быть, их плоть тоньше, чем наша, легче и чище, не знаю – но они не такие, как мы. Они носят сообщения из небес, таково их призвание. Мы иногда видим их в небе, сияющие, как светлячки, очень, очень высоко. В тихую ночь можно даже услышать хлопанье их крыльев. Их заботы далеки от наших, хотя в древние дни они спускались к нам, и даже влюблялись, как говорят.

– А когда пришёл туман, после великого шторма, я прятался от Призраков в холмах недалеко от СантЭлии, по пути домой. Я укрылся в хижине пастуха, около родника, невдалеке от берёзовой рощи, и всю ночь я слышал над собой голоса в тумане, тревожные и гневные крики, взмахи крыльев, ближе, чем мне когда-либо случалось их слышать. А ближе к рассвету послышались звуки схватки, свист стрел и звон мечей. Я не рискнул выйти и посмотреть, несмотря на всё моё любопытство, так как я был напуган. Я чуть не помер от страха, если уж на то пошло. Когда небо просветлело настолько, насколько оно вообще светлело в этом тумане, я рискнул выйти, и увидел огромную раненую фигуру, лежавшую около родника. Я чувствовал, что я смотрю на вещи, на которые я не имею права смотреть – святые вещи. Я отвернулся, а когда я снова туда посмотрел, фигура исчезла.

– Это было самое близкое расстояние, на котором я когда-либо видел ангела. Но, как я уже говорил вам, мы видели их прошлой ночью, далеко наверху, посреди звёзд, направлявшихся на север, к Полюсу, подобно армаде могучих кораблей под парусами... Что-то происходит, и мы внизу не знаем, что именно. Возможно, начинается война. Когда-то давно, многие тысячелетия назад, в небесах была война, хотя я и не знаю, каков был исход. Вполне возможно, будет и другая. Но разрушения будут ужасны, и каковы будут последствия для нас... я не могу себе представить.

– Хотя, – продолжил он, приподнявшись, чтобы подбросить дров в огонь, – в конце-концов всё может оказаться лучше, чем я опасаюсь. Может быть, война в небесах сметёт Призраков с лица земли, обратно в ту чёртову яму, из которой они выбрались. Эх, каким облегчением это было бы! Как свободно и счастливо мы зажили бы, свободные от этой жуткой напасти!

Хотя Иоахим Лоренц, глядя в костёр, выглядел далеко не обнадёженным своими словами. Мерцающий свет играл на его лице, но никакого выражения на нём не было – он выглядел угрюмым и печальным.

Рута Скади сказала, – Полюс, сэр. Вы сказали, что эти ангелы направлялись к полюсу. Почему туда, вы не знаете? Может, там лежат небеса?

– Не могу сказать. Я не учёный человек, это вы можете легко заметить. Но север нашего мира, ну, говорят, что это логово духов. Если бы ангелы собирались на войну, именно туда бы они и отправились, и если бы они собрались напасть на небеса, я бы сказал, что именно там они построили бы свою крепость.

Он посмотрел вверх, и ведьмы проследили его взгляд. Звёзды в этом мире были такими же, как и в их родном: Млечный Путь ярко мерцал поперёк небесного купола, и бессчётные точки звёздного света усеивали темноту, состязаясь в яркости с Луной.

– Сэр, – сказала Серафина, – вы когда-либо слышали про Пыль?

– Пыль? Я так понимаю, что вы не имеете в виду пыль на дорогах. Нет, я никогда не слышал про такое. Но посмотрите! Вот летит отряд ангелов...

Он указал в направлении созвездия Змееносца. И, действительно, что-то двигалось через него, маленькая плотная группа светящихся существ. И они не просто перемещались – они двигались целенаправленно, как стая гусей или лебедей.

Рута Скади встала.

– Сестра, пришло время мне покинуть вас, – сказала она Серафине. – Я поднимаюсь, чтобы поговорить с этими ангелами, кем бы они ни были. Если они направляются к лорду Азраэлю, я последую за ними. Если нет, я продолжу свой поиск в одиночестве. Спасибо тебе за компанию, и удачи тебе.

Они поцеловались, Рута Скади взяла свою ветку облачной сосны и взмыла в воздух. Её демон-варакун, Сержи, летел в темноте рядом с ней.

– Мы летим высоко? – спросил он.

– Так же высоко, как те ангелы в созвездии Змееносца. Они летят быстро, Сержи. Давай догоним их!

И она и её демон рванулись вверх, летя быстрее, чем искры от костра, и ветер свистел меж ветвей её ветки и заставлял её чёрные волосы виться потоком сзади. Она не оглядывалась назад на маленький костёр в безграничной темноте, на спящих детей и своих подруг-ведьм. Эта часть её пути была позади, и, кроме того, эти мерцающие существа впереди всё ещё были далеко, и, если бы она отвернулась от них, она могла бы легко потерять их посреди всех этих бесчисленных звёзд.

Так что она летела вперёд, не отрывая взгляда от ангелов, и, по мере того, как она приближалась к ним, они приобретали всё более и более чёткие формы.

Они сияли, но не светились сами, скорее, где бы они ни были, и как бы темна ни была ночь, на них светило солнце. Они были похожи на людей, но гораздо выше, и с крыльями, и, так как они были обнажены, ведьма увидела, что трое из них были мужского пола, двое женского. Их крылья начинались в районе лопаток, и их спины и грудь были мускулистыми. Рута Скади некоторое время держалась позади них, наблюдая, оценивая их силы, на случай, если ей придётся сражаться с ними. Они не были вооружены, но, с другой стороны, они летели без особых усилий, и, пожалуй, могли бы обогнать её, если бы дело дошло до погони.

Приготовив свой лук на всякий случай, она ускорилась и поравнялась с ними, крикнув: – Ангелы! Остановитесь и выслушайте меня! Я ведьма Рута Скади, и я хочу поговорить с вами!

Они развернулись. Их огромные крылья взмахнули, замедляя их, и их тела опустились, пока они не стояли вертикально в воздухе, поддерживаемые лишь биением собственных крыльев. Они окружили её, пять огромных фигур, мерцающих в тёмном воздухе, освещённые невидимым солнцем.

Она огляделась, сидя на своей сосновой ветви, гордо и бесстрашно, хотя её сердце колотилось от осознания странности всего этого, и её демон уселся ей на плечо, чтобы быть поближе к теплу её тела.

Каждый ангел определённо был индивидуален, и, тем не менее, у них было больше общего друг с другом, чем с любым человеком из всех, кого она видела. Общим у них была мерцающая, быстрая игра интеллекта и чувств, которые, похоже, были для них общими. Они были обнажены, но она сама чувствовала себя обнажённой перед их взглядами, до того они были пронзительными и так глубоко проникали.

Тем не менее, она не стыдилась того, чем она была, и она вернула им их взгляд с высоко поднятой головой.

– Так вы ангелы, – сказала она. – Или Стражи, или бене элим. Куда вы направляетесь?

– Мы следуем зову, – сказал один из них.

Она не была уверена, кто из них заговорил. Любой из них, а возможно, и все вместе.

– Чей зов? – спросила она.

– Человеческий.

– Лорда Азраэля?

– Возможно.

– Почему вы следуете на его зов?

– Потому, что мы хотим, – было ответом.

– Тогда, где бы он ни был, вы можете проводить меня к нему, – приказала она им.

Руте Скади было четыреста шестнадцать лет, и её гордость и знания делали её истинной королевой ведьм. Она была гораздо мудрее любого короткоживущего человека, но она даже понятия не имела, каким ребёнком она казалась рядом с этими древними существами. Так же, как она не понимала, как далеко простирается её восприятие, подобно тончайшим щупальцам проникающее в самые дальние уголки вселенных, которые она не могла бы себе даже вообразить. Она не понимала, что видит их в человеческом облике потому лишь, что её глаза ожидают увидеть именно это. Если бы она могла увидеть их истинную форму, они выглядели бы скорее, как архитектура, а не как организм – гигантская структура, собранная из разума и чувств.

Но они ничего иного и не ждали – она была слишком молода.

Немедленно они взмахнули крыльями и рванулись вперёд, и она полетела вместе с ними, скользя по турбулентным потокам воздуха, создаваемым их полётом, и наслаждаясь той скоростью и энергией, что они давали ей.

Они летели всю ночь. Звёзды кружились вокруг них, и тускнели и исчезали по мере того, как рассвет занимался на востоке. Мир взорвался красками, когда взошло солнце, а они всё ещё летели через синее небо и чистый, свежий и сладкий воздух.

На дневном свету ангелы были менее заметны, хотя для любого взгляда их странность была очевидна. Свет, в котором Рута Скади их видела, по прежнему происходил не от того солнца, что сейчас поднималось в небе, а от какого-то иного источника где-то ещё.

Без устали они летели вперёд и вперёд, и она летела с ними. Она чувствовала дикую радость, что овладевала ею, ибо она могла командовать этими бессмертными созданиями. И она наслаждалась своей кровью и плотью, шершавостью сосновой коры, ощущавшейся её кожей, биением своего сердца и всеми остальными своими чувствами, и голодом, что она испытывала, и близостью своего сладкоголосого демона-варакуна, и землёй внизу, и жизнью всякой твари, как растения, так и животного. И она наслаждалась тем, что была тем же, что и они, и знанием, что, когда она умрёт, её плоть насытит другие жизни, как они насыщали её. И ещё она наслаждалась тем, что скоро снова увидит лорда Азраэля.

Ещё одна ночь наступила, а ангелы всё продолжали своё полёт. И в какой-то момент что-то изменилось в воздухе, ни в хорошую сторону, ни в плохую, но, тем не менее, изменилось, и Рута Скади немедленно поняла, что они покинули тот мир и влетели в другой. Но как это произошло, она сказать не могла.

– Ангелы! – позвала она, почувствовав изменение. – Как так случилось, что мы покинули тот мир, где я вас встретила? Где была граница?

– В воздухе есть невидимые пути, – было ответом. – Врата в иные миры. Мы можем их видеть, но ты – нет.

Рута Скади не могла увидеть невидимые врата, но ей это и не было нужно: ведьмы ориентировались лучше, чем перелётные птицы. Как только ангел закончил говорить, она зафиксировала своё внимание на трёх зазубренных горах внизу под ней, и в точности запомнила их расположение. Теперь она могла найти врата, если бы ей это понадобилось, что бы ангелы себе ни думали.

Они полетели дальше, и через некоторое время она услышала голос ангела: – Лорд Азраэль в этом мире, и вот крепость, что он строит...

Они замедлили полёт, и кружились, подобно орлам, высоко в воздухе. Рута Скади посмотрела в том направлении, куда указывал ангел. Первые лучи света лишь робко показывались на востоке, хотя звёзды и сияли так же ярко, как и всегда, поверх бесконечного чёрного бархата небес. И, на самом краю мира, где свет занимался всё с новой и новой силой, огромный горный хребет вздымал свои иззубренные чернокаменные вершины, могучие разбитые базальтовые блоки и гребни, подобные зубьям пилы, смешанные в кучу, подобно остаткам вселенской катастрофы. Но на высшей точке, которая как раз осветилась первыми лучами всходящего солнца, была единственная упорядоченная структура в этом хаосе: огромная крепость, фундамент которой был построен из блоков базальта величиной в половину холма, и чей размер, пожалуй, стоило измерять во времени не ходьбы, но полёта.

Под этой колоссальной крепостью, в темноте раннего рассвета, пылали огни и дымились домны, и даже на расстоянии многих миль Рута Скади слышала лязг молотов и гудение огромных жерновов. И она видела, как со всех направлений к крепости летят группы ангелов, и не только ангелов, но и машин: стальнокрылые аппараты, парящие подобно альбатросам, стеклянные кабины под мерцающими крыльями, жужжащие цеппелины, похожие на огромных пчёл – все они направлялись к крепости, которую лорд Азраэль строил на вершинах гор на краю мира.

– И лорд Азраэль здесь? – спросила она.

– Да, он здесь, – ответили ангелы.

– Тогда мы полетим туда, чтобы встретиться с ним. А вы будете моей почётной охраной.

Ангелы послушно расправили свои крылья и направили свой полёт к освещённой золотистым светом крепости, и одинокая ведьма летела впереди них.