"Скрытный нож" - читать интересную книгу автора (Пулман Филип)

ОДИННАДЦАТЬ. Бельведер

Уил спал в белой вилле беспокойным сном, в котором приятные сны мешались с кошмарами, так что он, в конце концов, проснулся, хотя больше всего сейчас ему хотелось спать. Он лежал с открытыми глазами и чувствовал такую сонливость, что не мог пошевелиться. Наконец он встал и обнаружил, что повязка сползла и кровать покрыта кровью.

Он вскочил с кровати и пошел сквозь гнетущую тишину огромного дома и пыльные полосы света на кухню. Они с Лайрой спали в комнатах слуг на чердачном этаже, не чувствуя себя уютно в огромных кроватях, которые располагались внизу, поэтому путь на кухню был неблизким и давался нелегко.

– Уил, – произнесла Лайра голосом, полным участия и отошла от плиты, помочь ему дойти до стула.

Уил чувствовал головокружение. Наверное, он потерял много крови, хотя какие могли быть в этом сомнения, когда доказательства запятнали его всего и раны до сих пор кровоточили.

– Я как раз готовлю кофе, – сказала она. – Ты хочешь кофе или сначала сменить повязку? Я сделаю все, что хочешь. В холодном шкафу есть яйца, но я не могу найти консервированных бобов.

– В таком доме бобов не бывает. Сначала повязку. В кране есть горячая вода? Я хочу вымыться. Так ужасно быть в крови…

Лайра пустила горячую воду и Уил разделся до трусов. Он был не в том состоянии, чтобы смущаться, но Лайра смутилась и вышла. Уил вымылся, как мог и вытерся столовыми полотенцами, висевшими на веревке около плиты. Затем вернулась Лайра. Она нашла одежду для него, рубашку, парусиновые брюки и ремень. Он оделся, и она разорвала свежее полотенце на полосы и заново перевязала его. Она сильно беспокоилась о его руке. Не только потому, что раны все не закрывались, но и потому, что остальная рука распухла и покраснела. Но он ничего не говорил по этому поводу, не стала и она.

Затем Лайра сделала кофе и поджарила черствый хлеб, и они взяли все это в большую комнату, выходящую окнами на город. Когда они поели и попили, Уил почувствовал себя немного лучше.

– Спроси-ка алетиометр, что делать дальше, – предложил он. – Ты его еще не спрашивала об этом?

– Нет, – ответила она. Я теперь делаю только то, что ты скажешь. Я думала спросить этой ночью, но не спросила. И не буду спрашивать, если только ты не попросишь.

– Сделай это сейчас, – сказал Уил. – Теперь в этом мире так же опасно, как и в моем. Сначала брат Анжелики. И…

Он остановился, поскольку Лайра начала что-то говорить одновременно с ним, но умолкла. Она собралась с духом и продолжила.

– Уил, вчера кое-что произошло, но я тебе не рассказала. Мне следовало бы, но случилось так много всего. Извини…

И она рассказала ему все о том, что она видела из окна башни, пока Жакомо Парадизи обрабатывал рану Уила: как Тулио был окружен Спектрами, как Анжелика увидела ее в окне, о ее ненавидящем взгляде, об угрозах Паоло.

– И помнишь, – продолжала она, – когда она первый раз разговаривала с нами? Ее младший брат сказал «Он собирается достать…», а она не дала ему закончить, она шлепнула его, помнишь? Готова поклясться, он собирался сказать, что Туллио отправился за ножом. Поэтому дети пришли сюда. Если бы они заполучили нож, они могли бы делать все, что пожелают, и, став взрослыми, не бояться Спектров.

– Как выглядело их нападение? – спросил Уил. К ее удивлению, он весь подался вперед и требовательно смотрел на нее.

– Он… – начала она, пытаясь вспомнить точно. – Он начал считать камни в стене. Он как бы ощупывал их по очереди. Но это продолжалось недолго. Потом он как бы утратил к ним интерес и остановился. А потом и вовсе замер, – закончила она и, видя выражение лица Уила, спросила, – зачем это тебе?

– Потому, что… я думаю, что они могут быть из моего мира, эти Спектры. Если они заставляют людей вести себя так, я совсем не удивлюсь, если они пришли из моего мира. И когда члены Гильдии открыли свое первое окно, оно могло быть окном в мой мир и Спектры прошли через него.

– Но в твоем мире нет Спектров! Ты ведь никогда не слышал о них, так?

– Возможно, их называют не Спектрами. Возможно, мы называем их иначе.

Лайра не понимала, что он имеет в виду, но настаивать не стала. Щеки Уила раскраснелись, глаза блестели.

– Так вот, – продолжила она, – важно то, что Анжелика видела меня в окне. Теперь, когда она знает, что нож у нас, она расскажет всем. Она будет думать, что Спектры атаковали ее брата из-за нас. Прости, я должна была сказать раньше, но навалилось столько дел…

– Ну, – сказал Уил, – не думаю, чтобы это изменило что-нибудь. Он пытал старика, и когда он узнал бы, как пользоваться ножом, то убил бы и его и нас. Нам пришлось драться с ним.

– Мне просто не по себе, Уил. В том смысле, что ведь это был их брат. И на их месте мы бы тоже хотели достать нож.

– Да, – согласился он, – но того, что сделано, не изменишь. Нам нужен был нож, чтобы вернуть алетиометр, и если бы это можно было сделать без борьбы, мы бы так и сделали.

– Да, так и сделали бы, – согласилась она.

Как и Йорек Барнинсон, Уил был настоящим бойцом, и Лайра была готова согласиться с ним, что драки лучше было избежать. Она понимала, что это не трусость, а стратегия. Теперь Уил стал спокойней и румянец снова сошел с его щек. Он посидел неподвижно, размышляя.

Затем он сказал, – Сейчас, наверное, важнее подумать о сэре Чарльзе и о том, что будет делать он или миссис Коултер. Если у нее есть эти особенные стражи, о которых они говорили, солдаты, у которых отрезали демонов, то возможно сэр Чарльх прав, и они могут не бояться Спектров. Потому, что я думаю, что Спектры едят демонов людей.

– Но у детей тоже есть демоны. А они не нападают на них. Как-то странно.

– Значит, есть какое-то различие между демонами взрослых и детей, – сказал Уил. – Ведь у них есть различия? Ты мне как-то говорила, что демоны взрослых не могут менять форму. Это может быть связано с этим. И если у этих ее солдат вовсе нет демонов, то, возможно Спектры на них и не нападут, как говорил сэр Чарльз…

– Да, – согласилась Лайра. – Возможно. А она может и не боится Спектров. Она ничего не боится. Уил, она так умна, жестока и безжалостна, что бьюсь об заклад, она могла бы повелевать ими. Она могла бы повелевать ими, как она делает это с людьми, и они подчинились бы ей. Лорд Бореаль умен и силен, но ей не понадобилось много времени, чтобы заставила его делать то, что она хочет. О, Уил, когда я думаю о том, что она может сделать, мне снова становиться страшно…. Да лучше спросить алетиометр, как ты предлагал. Слава богу, он снова у нас.

Лайра развернула бархатный сверток, и любовно погладила золотой футляр.

– Я собираюсь спросить о твоем отце, – сообщила она, – и как нам его найти. Смотри, я поворачиваю стрелки на…

– Нет. Сначала спроси о моей матери. Я хочу знать, все ли с ней в порядке.

Лайра кивнула и прежде, чем взять алетиометр в руки и сконцентрироваться, вытерла ладони и откинула волосы назад. Уил смотрел, как тонкая стрелка целеустремленно кружилась по циферблату, то останавливаясь, то быстро двигаясь, как ласточка, охотящаяся за мухами. Он также видел, как голубые глаза Лайры сияют светом прозрения.

Затем она сморгнула и подняла голову.

– Она до сих пор в безопасности, – сообщила она. Тот друг, который присматривает за ней, очень добр. Никто не знает, где твоя мать, и друг ее не выдаст.

Уил и не представлял, как он беспокоился. Услышав хорошие новости, он немного расслабился, и сразу рана стала чувствоваться острее.

– Спасибо, – поблагодарил он. – Хорошо, теперь спроси о моем отце.

Но прежде, чем она приступила, они услышали крики снаружи.

Они одновременно выглянули в окно. В нижней точке парка, примыкавшей к крайним домам в городе, был ряд деревьев и там происходило какое-то шевеление. Пантелеймон превратился в рысь и направился к открытой двери, внимательно вглядываясь.

– Это дети, – сообщил он.

Уил и Лайра вскочили. Дети один за другим спрыгивали с деревьев, их было сорок или пятьдесят. У многих в руках были палки. Во главе их шел мальчих в полосатой рубахе, и у него в руках была не палка, а пистолет.

– Там Анжелика, – шепнула Лайра, показывая пальцем.

Анжелика шла рядом с лидером, дергая его за руку и поторапливая. Прямо за ними ее братец Паоло шел, возбужденно визжа, и другие дети тоже кричали и махали кулаками. Двое из них тащили тяжелые ружья. Уил уже видел детей в таком состоянии, но не так много, и без ружей.

Они кричали и Уил разобрал голос Анжелики, перекрывавший остальные: «Вы убили моего брата и украли нож! Вы убийцы! Вы натравили на него Спектров! Вы убили его, мы убьем вас! Вам не уйти! Мы убьем вас, как вы убили его!»

– Уил, надо открыть окно, – тревожно сказала Лайра, сжав здоровую руку Уила. Мы можем легко уйти…

– Ага, и где мы окажемся? В Оксфорде, в нескольких ярдах от дома сэра Чарльза в разгар дня. А может на главной улице перед автобусом. Я не могу просто открыть окно в любом месте и ожидать, что там будет безопасно. Надо сначала прикинуть, где мы находимся, а это займет много времени. За домом есть роща или лес, что-то в этом роде. Если мы сможем добраться туда, там нам будет безопаснее.

Лайра с яростью глянула в окно. – Дожно быть они выследили нас этой ночью, – сказала она. – Они, вероятно, струсили напасть на нас вдвоем, поэтому собрали остальных…. Надо было убить ее вчера! Она такая же, как ее брат. Я бы…

– Замолчи и пошли, – прервал ее Уил.

Он убедился, что нож висит на ремне, а Лайра надела свой рюкзачок с алетиометром и письмами от отца Уила. Они пробежали по гулкому залу, и коридору на кухню, затем в буфетную и очутились в выложенном булыжником дворике. Калитка в стене вела в огород, где всевозможные овощи и травы нежились на утреннем солнце.

Край леса был в нескольких сотнях ярдов вверх по склону, густо заросшему травой. Слева на холме, ближе, чем деревья, стояло небольшое круглое здание, похожее на маленький храм, опоясанное колоннами, верхний этаж которого представлял собой балкон, с которого было видно город.

– Побежали, – сказал Уил, хотя больше всего ему хотелось сейчас лечь и закрыть глаза.

Пантелеймон летал на страже, а они припустились по траве. Но трава была высокая и спутавшаяся, и Уил не сделал и нескольких шагов, как почувствовал головокружение и перешел на шаг.

Лайра обернулась. Дети еще их не увидели; они все еще находились со стороны фасада. Может, они задержаться, осматривая комнаты…

Но Пантелеймон тревожно защебетал. В окне второго этажа виллы стоял мальчик и показывал на них пальцем. Они услышали крик.

– Давай, Уил, – попросила Лайра.

Она тянула его за здоровую руку, помогая, поддерживая. Он попытался собраться, но сил у него не было. Он мог только идти.

– Ладно, – сказал Уил, – до деревьев нам не добраться, слишком далеко. Давай пойдем в то здание. Если нам удастся запереть дверь, может мы продержимся достаточно долго, чтобы, в конце концов, открыть окно.

Пантелеймон рванулся вперед, и Лайра судорожно вздохнула и, задыхаясь, позвала его, заставив его остановиться. Уил почти воочию видел узы между ними, демон тянул, девочка шла. Уил шел, спотыкаясь, сквозь густую траву, а Лайра то бежала вперед, на разведку, то возвращалась, чтобы помочь, то вновь бежала вперед, пока они не достигли каменной дорожки, идущей вокруг здания.

Дверь под небольшим навесом была не заперта и они вбежали внутрь, очутившись в пустой круглой комнате с несколькими статуями богинь, стоявших в нишах вдоль стены. В самом центре находилась винтовая лестница, ведущая через отверстие на следующий этаж. Ключа, чтобы закрыть дверь, не было и они вскарабкались по лестнице на верхний этаж, который действительно был предназначен для того, чтобы люди могли подышать воздухом и полюбоваться городом. Здесь не было окон или стен, только арки, идущие по всей длине и подпирающие крышу. В каждой арке на уровне талии был парапет, достаточно широкий, чтобы облокотиться на него, а мозаичный пол под небольшим уклоном спускался к водостоку.

Когда они выглянули наружу, они увидели лес, такой дразняще близкий, виллу в низине, за ней парк и дальше красно-коричневые крыши городских домов, слева от которых возвышалась башня. Над серыми зубцами стен кружились вороны-падальщицы и Уилу стало нехорошо, когда он понял, что привлекло их туда.

Но времени глазеть по сторонам не было. Сначала им надо было разобраться с детьми, которые бежали к зданию, крича от ярости и возбуждения. Бегущий впереди замедлил шаг, поднял пистолет и два или три раза наугад выстрелил по зданию. Затем они вновь закричали:

– Воры!

– Убийцы!

– Мы убьем вас!

– Вы взяли наш нож!

– Вам не уйти отсюда!

– Вы умрете!

Уил не обращал внимания. Он уже достал нож, быстро прорезал небольшое окно, чтобы осмотреться, и тут же отпрянул назад. Лайра тоже посмотрела и разочарованно отошла. На той стороне они были примерно в пятидесяти футах над оживленной магистралью.

– Ну, конечно, – с горечью произнес Уил, – мы ведь поднялись наверх…. Значит, мы застряли. Придется нам сдерживать их, только и всего.

Еще несколько секунд и первые дети, пройдя через дверь, стали заполнять здание. Их крики усилились эхом и еще больше раззадорили их. Затем раздался оглушительный выстрел, еще один и тон крика изменился. Затем лестница зашаталась, когда первые дети полезли наверх.

Лайра присела у стены, не в силах двигаться, но Уил все еще держал в руке нож. Он свесился из отверстия вниз и разрезал железную ступеньку, как бумагу. Лишенная опоры, лестница начала крениться под тяжестью карабкавшихся по ней детей, а затем с размаху рухнула вниз с большим грохотом. Снова раздались крики, но в них чувствовалось замешательство. Раздался еще один выстрел, но на этот раз, похоже, случайный. Кого-то зашибло и на этот раз в крике была боль и Уил, глянув вниз увидел клубок тел, корчившихся от боли и покрытых штукатуркой, пылью и кровью.

Они не были отдельными детьми, они были единым целым, как стая. Они ползали внизу и тянулись в ярости вверх, угрожая, крича, визжа, но не в состоянии достать его.

Затем кто-то закричал снаружи. Дети посмотрели в дверь и кинулись к ней, оставив нескольких своих товарищей придавленных лестницей или оглушенных и пытавшихся встать с усыпанного камнями пола.

Скоро Уил понял, почему они побежали наружу. С крыши раздался скребущий звук и прибежав туда, откуда он раздавался, Уил увидел, как пара рук ухватилась за край черепицы и подтянулась наверх. Кого-то подталкивали снизу и показалась следующая пара рук и голова. Они карабкались по плечам и спинам стоящих внизу и сыпались на крышу, как муравьи.

Но удержаться на черепице было непросто и нападавшие карабкались по ней на четвереньках, не сводя диких глаз с Уила. К Уилу присоединилась Лайра, и Пантелеймон в своем облике леопарда зарычал и положил лапы на парапет, что заставило стоящих впереди детей заколебаться. Но они все прибывали и прибывали.

Кто-то кричал «Убить! Убить! Убить!», затем к нему присоединились другие, крики становились все громче и те, кто был на крыше, стали топать и стучать в такт крикам, но они не решались подойти ближе из-за рычащего демона. Затем черепица треснула и стоявший на ней мальчик поскользнулся и упал, но стоявший позади него подобрал кусок черепицы и швырнул его в Лайру.

Лайра присела, и кусок черепицы ударился в колонну позади нее, осыпав ее осколками. Уил заметил перила вокруг отверстия в полу и, отрезав от них два куска, протянул один Лайра, и та взмахнула им, как мечом, целясь в голову впереди стоящего. Он тут же пропал, но на его месте появился новый и это была Анжелика, рыжеволосая, с побелевшим лицом и безумными взглядом. Она вкарабкалась на парапет, но Лайра яростно пырнула ее обрезком перил и Анжелика отступила.

Уил был занят тем же. Нож был в ножнах на поясе, а он размахивал бил и колол железкой, но пока одни дети отступали, на их место продолжали прибывать другие, и все больше карабкалось их снизу на крышу.

Затем появился мальчик в полосатой рубахе, но уже без пистолета, возможно, он потерял его, а может быть у него кончились патроны. Как бы то ни было, их с Уилом взгляды скрестились, и оба они знали, что должно произойти: они будут драться, драться жестоко и до смерти.

– Ну давай, – произнес Уил в боевом задоре. – Давай же…

Еще секунда и они бы сошлись.

Но произошло нечто странное: большой белый снежный гусь широко расправив крылья ринулся вниз, крича так громко, что даже дети на крыше услышали это сквозь пелену ярости и повернулись посмотреть.

– Каиса! – радостно закричала Лайра, ибо это был демон Серафины Пеккалы.

Снежный гусь снова закричал пронзительным криком, заполнившим небо, а затем взмахнул крылом в дюйме от мальчика в полосатой рубахе. Мальчик в страхе отступил и сполз по крыше вниз, а потом другие тоже начали в страхе плакать, потому, что в небе было кое-что еще. Когда Лайра увидела маленькие черные фигурки, носившиеся в синеве, он ликующе закричала

– Серафина Пеккала! Сюда! Помогите! Мы здесь! На крыше…

Со свистом рассекая воздух, в воздух взметнулась дюжина стрел, затем еще одна и еще – они были выпущены так быстро, что достигли крыши здания почти одновременно и врезались в нее с оглушительным грохотом, как будто по ней ударил молот. Удивленные и сбитые с толку дети на крыше почувствовали, как агрессия внутри них быстро уступила место паническому страху. Кто эти одетые в черное женщины, что носятся над ними в воздухе? Как они появились? Кто они: привидения? Или новая порода Спектров?

Кто хныча, кто ревя в полный голос, дети попрыгали с крыши. Некоторые, неудачно приземлившись, ковыляли, прихрамывая, остальные бежали во весь опор вниз по склону. Это была уже не единая толпа, а просто много растерянных, испуганных детей. Минуту спустя, как появился снежный гусь, последние дети покинули здание, и единственным раздававшимся звуком остался свист воздуха в ветках кружащих в небе ведьм.

Уил с уставился наверх, потеряв дар речи от удивления, но Лайра прыгала от восторга и звала, – Серафина Пеккала! Как ты нашла нас? Спасибо! Спасибо! Они собирались убить нас! Спускайся.

Но Серафина и другие ведьмы покачали головами и снова набрали высоту. Снежный гусь, сделал несколько кругов и, захлопав крыльями, приземлился на парапет.

– Приветствую тебя Лайра, – произнес он. – Ни Серафина Пеккала ни другие не могут спуститься на землю. Это место полно Спектров, больше сотни окружило здание, другие шастают в траве. Ты их не видишь?

– Нет! Мы их совсем не видим!

– Мы уже потеряли одну ведьму. Мы не можем больше рисковать. Вы можете спуститься со здания.

– Если спрыгнем на траву, как те дети. Но как же вы нашли нас? И где…

– Довольно пока разговоров. Грядут еще большие проблемы и в большем количестве. Спускайтесь, как сможете и идите к деревьям.

Дети перелезли через парапет и сползли по битой черепице к водостоку. Было не очень высоко и внизу был покрытый травой склон. Первой спрыгнула Лайра, за ней Уил, кувыркаясь и пытаясь уберечь свою руку, которая вновь кровоточила и страшно болела. Повязка размоталась и волочилась за ним. Он попытался завязать ее и в этот момент радом с ним на траву приземлился снежный гусь

– Кто это, Лайра? – спросил Кайса.

– Это Уил. Он пришел с нами…

– Почему Спектры сторонятся тебя? – обратился демон теперь уже к Уилу.

К тому времени Уила уже вряд ли можно было чем-то удивить и он просто ответил, – Я не знаю. Мы их не видим. Постойте! – и он замер, осененный мыслью. – Где они сейчас? – спросил он. – Где ближайший?

– В десяти шагах вниз по склону, – сообщил демон. – И он явно не хочет подходить ближе.

Уил вытащил нож и посмотрел в том направлении, он услышал, как демон удивленно зашипел.

Но Уил не сделал того, что намеревался, потому, что в этот момент, рядом приземлилась ведьма. Уил был поражен не столько ее полетом, сколько ее изумительной грациозностью, теплым, спокойным и ясным взглядом ее глаз и ее бледной обнаженной кожей. Она казалась такой юной, но была далеко не молодой.

– Тебя зовут Уил? – спросила она.

– Да, но…

– Почему Спектры боятся тебя?

– Из-за ножа. Где здесь крайний? Скажи мне! Я хочу убить его!

Но Лайра подбежала прежде, чем ведьма успела ответить.

– Серафина Пеккала! – закричала она и, обхватив ведьму руками, так крепко обняла ее, что та громко рассмеялась и поцеловала Лайру в макушку. – О, Серафина, откуда же ты прилетела? Мы были… те дети… это были дети, и они собирались убить нас… ты их видела? Мы уже готовились умереть и… я так рада, что ты прилетела. Я думала, что никогда не увижу тебя!

Серафина Пеккала взглянула поверх головы Лайры туда, где собрались Спектры, явно на расстоянии, затем посмотрела на Уила.

– Теперь слушайте, – сказала она. Недалеко отсюда среди тех деревьев есть пещера. Взберётесь по склону, а затем пойдете по гребню холма налево. Спектры не станут преследовать – они не видят нас, когда мы в воздухе, а вас они бояться. Там мы встретимся. Ходу туда примерно полчаса.

И она вновь поднялась в воздух. Уил, заслонив от света глаза, наблюдал за Серафиной и другими ведьмами, чьи изящные фигуры описали круг и, рванувшись вперед, скрылись за деревьями.

– О, Уил, теперь мы будем в безопасности! Раз Серафина здесь, все будет в порядке! – оживленно говорила Лайра. – Никогда не подумала бы, что снова увижу ее. Она появилась как раз вовремя, правда? Как тогда, в Болвангаре….

Радостно тараторя, как будто уже забыв о сражении, она шла впереди к лесу. Уил молча шел следом. Руку сотрясала дрожь и с каждой судорогой он терял еще немного крови. Он прижал руку к груди, стараясь не думать об этом.

Путь занял не полчаса а час и три четверти, потому, что Уилу пришлось останавливаться на отдых несколько раз. Когда они достигли пещеры, их встретил костер, жарящийся кролик и Серафина Пеккала, размешивающая что-то в железной кружке.

– Дай я посмотрю твою рану, – прежде всего обратилась она к Уилу и тот без слов протянул руку.

Панелеймон в виде кота с любопытством наблюдал, а Уил отвернулся. Ему был неприятен вид своих искалеченных пальцев.

Ведьмы тихо переговорили между собой, затем Серафина Пеккала спросила, – Каким оружием нанесена рана?

Уил достал нож и молча протянул ей. Ее соратницы смотрели на нож с интересом и подозрением, ибо они никогда прежде не видели такого клинка и такого лезвия.

– Чтобы вылечить это, нужны не только снадобья. Нужно заклинание, – сказала Серафина Пеккала. – Ладно, мы приготовим его. Оно будет готово, когда взойдет луна. А пока тебе следует поспать.

Она дала ему кубок из рога с горячим зельем, чья горькость была смягчена медом и вскоре Уил лег и провалился в глубокий сон. Ведьма укрыла его листьями и повернулась к Лайре, которая все обгладывала кролика.

– А теперь, Лайра, – сказала она, – расскажи мне, кто этот мальчик и что ты знаешь об этот мире и этом ноже у него.

Лайра глубоко вдохнула и начала рассказ.