"Операция "C-L"" - читать интересную книгу автора (Фикер Эдуард)

3

Но сначала я хочу убедиться, что Лоубал с Трепинским организовали все как нужно. Да, поработали они неплохо. И я отправляюсь в прозекторскую. Меня подводят к мраморному столу, на котором лежит бедняга Троян. Для порядка я должен взглянуть на него.

Наконец после полудня я отправляюсь к дому, где живет сестра пани Трояновой. Фамилия ее Валоушкова. Ее муж, Эмиль Валоушек, - бывший чиновник, переведенный на производство. Он любезно приглашает меня войти.

- Золовка уже ушла, - объясняет он мне, явно сожалея, что я ее не застал.

Между квартирами Валоушков и Троянов огромная разница. У Валоушков намного уютнее. Чувствуется семейное согласие. Сам Валоушек, если бы его не выбила из привычной колеи смерть Трояна, имел бы даже довольный вид. Мария Валоушкова немного старше сестры и начинает уже полнеть. Наверняка у нее нет пристрастия к тонкому белью и чулкам-паутинкам. И на руках никакого маникюра.

У Валоушковых сын десяти лет и трехлетняя дочка.

Мы беседуем в кухне, которая одновременно служит и столовой. Здесь никакой роскоши и гораздо теснее, чем у Троянов. Обстановка простая и самая необходимая.

За столом у окна сидит мальчик и что-то рисует. Девочка, видимо, недавно научилась произносить «р». Цепляется за мамину юбку и кричит, безмерно счастливая:

- Цвирк-бырк, прилетел воробей в терновник.

Я использую паузу, когда ей вытирают рот, и спрашиваю:

- А пани Троянова еще зайдет к вам?

- Не знаю, - отвечает Валоушкова и гладит дочку по волосам, на ее лице выражение озабоченности. - Свой чемодан она оставила у нас, наверное, вернется за ним.

Чемоданчик я вижу. Это тот, в котором рылся Скала. Никаких других вещей Троянова не оставляла, нет здесь и того предмета, отпечаток которого сохранился на шкафу.

- Пани Троянова хотела пробыть у вас несколько дней, - говорю я.

- Она ничего об этом не сказала, - удивляется Валоушкова. - Если и вправду собиралась у нас остаться, так мы бы уж потеснились. Думаю, она вернулась домой.

- И я тоже так думаю, - присоединяется к ней Валоушек и качает головой. - Да, увидеть вдруг своего мужа мертвым - немалое переживание, - говорит он серьезным, но довольно равнодушным тоном. - Вероятно, вам что-то во всем этом не нравится. Здесь, у нас… - он подыскивает слова, - она была уже спокойнее. Думаю, смерть мужа не такая уж потеря для нее… Правда, он содержал ее. А так они были чужими людьми. Он болел, детей не было… К тому же, кажется, у нее есть любовник.

Мальчик перестает рисовать и внимательно прислушивается к тому, что говорит отец. Увидев предостерегающий жест жены, отец строго напускается на сына:

- Марш в комнату!

Мальчик послушно встает со стула, собирает свои краски и вместе с сестренкой уходит в соседнюю комнату.

Я спрашиваю:

- А что, пани Троянова пришла сюда с доктором Боучеком?

- Нет, она пришла одна, - отвечает Валоушек.

Значит, добряк доктор или не догнал ее, или она отказалась от его услуг.

- Да нет, никакого особого дела у меня к пани Трояновой нет, - говорю я как можно более естественным тоном. - Просто я надеялся застать ее у вас и отдать ключи от квартиры.

- Она у нас недолго пробыла, - объясняет Валоушкова. - Часа два, не больше. Пришла, немножко передохнула. Даже есть не стала, только выпила чашку чаю… Правда, позвонила в похоронное бюро, - добавляет Валоушкова сухо.

- А у вас есть телефон? - спрашиваю я.

- Там, в комнате, - показывает муж. - Если хотите…

- Нет, спасибо.

У Троянов телефона нет. Для нас было бы удобнее, если бы он был. Я говорю Валоушеку:

- Похоронное бюро и шага не сделает до тех пор, пока не получит от нас разрешение на похороны.

- Вот она и говорила с ними довольно долго.

- И наверное, без успеха.

- Да, потом она жаловалась на ненужные формальности. Мария Валоушкова пытается оправдать сестру.

- Она, бедняжка, не знает, куда ей обратиться. У нее нет свидетельства о смерти… столько забот…

- Завтра утром, - говорю я, - она получит уведомление на свой адрес. Если сегодня она к вам вернется, скажите ей об этом, пожалуйста. В какое похоронное бюро она звонила?

- Вроде в Голешовицкое. Мы не были при этом, а дверь в комнату закрыли, дети все время кричат, ничего не слышно.

Я прощаюсь с семейством Эмиля Валоушека и отправляюсь к себе на работу. Там меня ожидает сообщение Лоубала о пани Трояновой.

В некотором смысле сообщение интересное, к сожалению, не в том, какой нас волнует.

Уйдя от своей сестры, Троянова некоторое время прогуливалась по главным улицам, часто останавливалась перед витринами с модными товарами. Никто бы не сказал, что всего несколько часов назад она овдовела. Затем пани Троянова вошла в ресторанчик, расположенный в саду на Пршикопе, и заказала яйцо под майонезом и два рогалика. Не так уж много, ведь она с утра ничего не ела. Она сидела за столиком, ожидая, когда официант принесет ей пиво. В этот момент мимо нее проходил один из посетителей с бокалом красного вина. Каким-то образом бокал выскользнул у него из рук и упал прямо на колени пани Трояновой.

- Неполных двести граммов, - говорит Лоубал.

- Вполне достаточно, - отвечаю я.

- Разумеется. Платье испорчено. Вид у пани Трояновой до того огорченный, что ее просто жалко. Официант посыпает ей платье солью, а неловкий посетитель очень усердно и сокрушенно извиняется, представившись как пан Скленарж. Работник Центрального совета профсоюзов. Он рвется возместить причиненный ущерб. Пани Троянова продолжает сетовать на то, что не может показаться на улице в платье, залитом вином. Пан Скленарж подзывает официанта и просит привести такси. Официант кидается выполнять его просьбу, но его останавливает наш сотрудник, внимательно наблюдавший за всем происходящим.

Потом все пошло как по-писаному. В такси в качестве шофера приехал другой наш сотрудник. Он посадил Скленаржа и пани Троянову и повез по их просьбе в Голешовцы. А по дороге прислушивался к тому, о чем они говорили.

За пани Трояновой наблюдали очень внимательно, и я не возражал против этого.

- Ничего важного, правда, не произошло, - продолжал Лоубал, - только знакомство их укрепилось. В такси Скленарж узнал, что у пани Трояновой только что умер муж. Он стал выражать ей сочувствие. Говорили исключительно о ее делах. Скленарж вел себя очень любезно, видимо считая неудобным говорить о себе, а пани Троянова его ни о чем не спрашивала. Ему удалось договориться с ней о свидании на завтра. Он припомнил, что у него есть знакомый, который может помочь ей приобрести новое модное платье за недорогую цену. Пани Троянова не возражала. Она вышла у своего дома. Скленарж поцеловал ей руку, и она вошла в подъезд. Скленарж заплатил шоферу, и тот уехал. Дальше Скленарж пошел пешком. За входом в дом Трояновой наблюдают.

На этом сообщение кончается. Если у пани Трояновой есть любовник, как утверждает Эмиль Валоушек, то пока что она с ним не встретилась.

- Разыщите ее завтра утром, - говорю я, - и отдайте ключи от квартиры и разрешение на похороны.

Потом я вручаю Лоубалу увеличенную фотографию Йозефа Трояна, переснятую с его паспорта.

- С этой фотографией отправьте к Филиппине Граховой и Йозефе Небушиловой сотрудника, уже побывавшего у них. Не исключено, что они узнают в Трояне любителя попугаев.

Трепинскому поручается выяснить, в какое похоронное бюро звонила панн Троянова.

Когда назавтра после девяти утра я вхожу в свой кабинет, Трепинский уже докладывает мне:

- Ни в одном похоронном бюро не помнят, чтобы туда звонила пани Троянова или чтобы вообще кто-нибудь пытался договориться о похоронах Трояна.

Я так и предполагал. Значит, от своей сестры она звонила в какое-то другое место, стараясь не выдать, куда именно. Думаю, своему любовнику. Вероятно, она хотела скрыть от сестры его имя.

Но возможно, были и другие причины для ее звонка. Она наверняка понимает, что мы не перестанем ею интересоваться. Вот почему она и не стала звонить из автомата. Пани Троянова не предполагала, что мы можем что-то узнать у Валоушков. Все мои расспросы там прошли гладко, они даже и не подумают ей сказать, что я знаю о ее телефонном звонке. А если и скажут, возможно, ей не придет в голову, что я опрошу все похоронные бюро.

Растроганно вспоминаю Карличека. Этот хитрец со своими фантастическими рассуждениями по поводу пижамы был недалек от истины.

Незадолго до полудня решаю отправиться в ювелирный магазин. Я еще успею. Но ко мне пришел посетитель. Карличек.

- Я принес вам копию отпечатков со шприца, товарищ капитан, - говорит он, входя ко мне.

Он пытается для начала соблюдать субординацию. Но я не обращаю на это внимания.

- Вы вчера говорили, товарищ капитан, - продолжает он почтительно, - что зайдете в ювелирный магазин. Разрешите сказать вам, что ювелирный переехал. По прежнему адресу его уже нет.

Снова Карличек заработал мою благодарность.

- И вы знаете его новый адрес? - спрашиваю я.

- Разумеется, - моргает Карличек.

Он спокойно позволяет мне записать адрес, а потом заявляет, что ювелирного магазина и там тоже теперь нет, он снова переехал.

- Так что же вы сразу не сказали? - мрачнею я.

- Для порядка, товарищ капитан. Не моя вина. Я и сам никак не пойму, что происходит. Третий адрес в настоящее время пока действителен, но уже без гарантии.

Я зачеркиваю второй адрес и записываю третий.

- Это все, - говорит Карличек.

- Ну нет, - отзываюсь я. - Сядьте и объясните, что это вы тогда придумали с сережками.

Мой вопрос застает его врасплох, но он ничем этого не выдает. Пожалуй только, его лицо перестает выражать исполнительность подчиненного. Наконец после моей повторной просьбы он садится.

- Я вернул сережки согласно приказу, товарищ капитан, - говорит он официальным тоном.

- Но ведь вы послали их Дворской!

- Я вправе был это сделать, ведь я их купил. Надеюсь, против этого нет возражений?

За короткое время он разыгрывает меня второй раз. Но я делаю вид, что ничего не замечаю, не принимаю его вызова, и он в конце концов уступает.

- А зачем, собственно, вы их купили? Действительно хотели подарить Дворской?

Карличек с минуту молчит, потом снова становится похож на прежнего Карличека, только немного более задумчивого.

- Тогда еще нет, - наконец произносит он, словно нехотя. - Все было гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Я только горько улыбался, когда узнал, что вы хотите меня вылечить от этого увлечения, послав на учебу. Меня больше огорчало то, что я никак не могу вспомнить лица Гелены, да и вообще представить ее себе мысленно. Поэтому-то она меня так и интересовала, когда я смотрел на нее. А эти серьги… Только в них наконец возникло передо мной ее лицо, как на самой лучшей объемной фотографии. Я повесил их дома на стену. И лицо Гелены представлялось мне среди них с каждым днем все более реальным. Когда я дергал за серьги и они качались, Гелена улыбалась, строила гримаски и вообще делала все, чтобы я не попросил, скажем, показывала язык. Так я получил надежное доказательство, что начинаю сходить с ума. И я бросил серьги в корзинку. Гелена оказалась в корзинке. Я бросил их в пруд. Гелена утонула там вместе с ними. Товарищ вытащил их и отдал мне. И тогда мне пришла в голову мысль подарить их ей. Вот я и отослал серьги Гелене и с тех пор успокоился.

Карличек собрался уходить. Я тоже был сыт по горло его болтовней. Но с новым адресом ювелирного он мне здорово удружил. Теперь только бы разыскать эту заведующую. Ведь ее могли уже сменить, а я забыл об этом спросить всеведущего Карличека.

Около полудня я уже входил в небольшой магазинчик. В эту минуту там не было других покупателей. Мундштуки я увидел в витрине. Сейчас попрошу показать несколько штук на выбор. Продавщиц только две. Постарше, заведующая, и молодая, улыбающаяся и красивая. Та, что постарше, говорит:

- Пожалуйста, пожалуйста, у нас большой выбор.

Продавщица помоложе, смущаясь, предлагает мне коробку с самыми разнообразными мундштуками.

Я долго выбираю, а заведующая за прилавком нетерпеливо переминается с ноги на ногу.

- Вам в подарок?

- Да, для дамы с хорошим вкусом.

Если судить по ее виду, вряд ли она вообще может что-то посоветовать.

Карличек считал, что она немного не в себе. Может, это слишком сильно сказано, но я теперь уже не думаю, что она сама подложила купюру серии «C-L» в кассу.

- Год назад ваш магазин находился в другом месте? - любезно спрашиваю я.

- Да, - подтверждает она растерянно. - Аленка, - кричит она через мою голову, - закрывайте, уже полдень.

Я делаю вид, что не слышу. Очень кстати, никто нас не станет беспокоить. Аленка закрывает двери, вместо того чтобы предложить мне в интересах бойкой торговли какой-нибудь завалявшийся мундштук.

- Раньше у вас было две продавщицы, не так ли? - спрашиваю я с невинным видом.

- Да.

Я перестаю копаться в коробке с мундштуками и показываю свое удостоверение.

- У вас, кажется, тогда были неприятности с краденой тысячей?

Заведующая испуганно смотрит на меня.

- Я уже и не помню, - говорит она, попеременно бледнея и краснея.

Молодая продавщица более любопытна.

- Да как же, пани заведующая, - напоминает она. - Только потом вы говорили, что произошла ошибка.

- Еще что-нибудь случилось? - еле слышно произносит заведующая.

- Нет-нет, - качаю я головой. - Успокойтесь. Все то же самое. Очень жаль, что вы не смогли тогда припомнить, кто расплачивался с вами этой тысячей.

- Мне покупатели не представляются, - приходит в себя заведующая. - Почему вы мне никого не показали? Я бы вам сказала, покупал этот человек у нас что-нибудь или нет.

- Теперь, пожалуй, смогу вам показать одну особу, говорю я.

- Мы тогда с Иткой долго наблюдали за покупателями, щебечет Аленка, мило улыбаясь. Нам было интересно. Мы хотели сами дознаться. И составили описание всех, кто у нас побывал в этот роковой день… правда, тех кого запомнили… Но никто из них больше не показывался. Эти наши портреты у меня до сих пор в голове.

- Значит, вы узнали бы ту особу, если бы я вам ее показал.

- Попробую. Она, что, уже арестована?

- Пока нет. Вот вы вспомнили Итку, она тоже может нам помочь.

- Кто знает, где она теперь! - вмешивается в разговор заведующая. - Ей пришлось отсюда уйти. Хороша девица, нечего сказать! Подцепила какого-то типа, наверняка спекулянта, он и сюда в магазин к ней приходил. Гуляла ночи напролет, а потом днем в магазине спала на ходу или не являлась вовсе, словом… Ну а другой продавщицы мне уже не дали.

- Что правда, то правда, - словно нехотя говорит Аленка, и улыбка исчезает с ее лица. - Итка, конечно, опустилась, но пока еще ничего плохого с ней не произошло. Я недавно видела ее, она ехала с ним в автомобиле, была разодета в пух и прах. А он ужасно кичливый тип. Я бы такого не выбрала.

- Ладно, оставим Итку в покое, - говорю я.

Отняв у них часть обеденного перерыва, я наконец прощаюсь. Аленка выпускает меня на улицу.

Наблюдение за пани Трояновой продолжается. Поэтому нетрудно будет послать за Аленкой, чтобы она в сопровождении нашего сотрудника отправилась в то место, где неловкий профсоюзный деятель Скленарж договорился встретиться с вдовой.

И Скленарж действительно появляется. На этот раз в руках у него более безопасный предмет - роза. Ясный полдень, и абсолютно невозможно, чтобы Аленка не смогла как следует разглядеть пани Троянову, если столкнется с ней на тротуаре или в магазине дамской одежды, где назначено свидание.

К сожалению, пани Троянова не приходит. И не придет. На наш запрос наблюдение по цепочке сообщает, что она все же вышла из дому, хотя на свидание не пришла. Значит, она не стремится к более близкому знакомству с паном Скленаржем. Или считает неудобным встречаться с ним накануне похорон мужа. Пани Троянова, видимо, и без возмещения убытков простила пана Скленаржа. Впрочем, его красная розочка выглядит неуместно.

А пани Троянова сидит сейчас за столиком в саду перед кафе, на другом конце Праги, и не совершает ничего подозрительного, просто пьет черный кофе, не обращая ни на кого внимания. Аленка и ее провожатый садятся в такси и едут туда. Заведующей в ювелирном магазине придется повертеться пока что самой. Аленка вся захвачена своей сыщицкой деятельностью. Начинает она неплохо. Прекрасно понимая, что все идет за наш счет, она заказывает большую порцию мороженого, коктейль, черный кофе, несколько пирожных и сигареты. Сидит она в неприметном месте, откуда хорошо видна пани Троянова. Но именно поэтому ее провожатому приходится прилагать все силы, чтобы остаться незамеченным.

Наконец Аленкино приятное приключение кончается.

- Эта пани никогда у нас в магазине не была, - уверенно заявляет она. - Итку можете не искать. Она скажет вам то же самое.

Я благодарю ее за труды.

Снова ложный след. В то время я не смог увидеть связи между некоторыми фактами, а она существовала. И вновь я опасаюсь, что мы застряли на мертвой точке. На другой день получаю сообщение от сотрудника, побывавшего у Филиппины Граховой и Йозефы Небушиловой. Старушки долго рассматривали фотографию Йозефа Трояна, разглядывали ее через очки, передавали друг другу. Потом сошлись на том, что, может, это тот человек, а может, и нет.

- На их свидетельство полагаться нельзя, - говорит сотрудник.

Этих свидетельниц опросили скорее для порядка. Гораздо больше меня огорчает отрицательное свидетельство Аленки. Правда, и на него нельзя положиться на сто процентов.

Кто же все-таки взял со шкафа из квартиры Трояна чемодан, что там было и куда его унесли? Что делать с отпечатками на шприце? Доказано только, что это отпечатки мужских пальцев, вот и все. На основании бумаг, найденных в квартире Трояна, пытаемся установить его связи. В основном это связи рабочие. На какие-либо другие связи нет и намека, а может, их следы просто уничтожены. За последний год ослабли и рабочие контакты Трояна. В одном издательстве нам сказали: «Раньше он стремился получить хоть какую-то работу. А в последнее время словно и не был в этом заинтересован».

Можно, конечно, предположить, что он был занят реализацией серии «C-L». Но двадцать четыре тысячи - это только малая часть всей суммы. Куда же девались остальные деньги?

Кое-что, конечно, сгорело, но далеко не все. Невероятно, чтобы в руки преступников попали только эти двадцать четыре тысячи крон.

Пани Троянова пока что ведет себя нормально. Потребовала через нотариальную контору, чтобы ей выдали деньги со счета мужа на похороны. Я посоветовал удовлетворить ее просьбу. Йозефа Трояна кремировали. Пани Троянова не стала рассылать извещения о его смерти. Только опубликовала коротенький некролог в газете. И народу на похоронах было немного. Кое-кто из родственников Трояна находится за границей. Они о его смерти так и не узнали.

В крематорий приходят только Валоушек с женой, несколько любопытных соседок Трояна, кое-кто из людей, прежде знавших Трояна и считающих неудобным не отдать ему последний долг, и четверо наших сотрудников, среди которых одна женщина. Угрозыск по моей просьбе прислал Карличека. Карличек для пани Трояновой достаточно приметная личность и наверняка отвлечет ее внимание от остальных наших людей. Впрочем, пани Троянова во вдовьей вуали, в траурном, очень идущем ей платье, казалось, никого не замечает.

Но есть среди других в крематории еще один посетитель: профсоюзный деятель Скленарж. Он скромно стоит в стороне со шляпой в руке, и на лице его подобающее печальным обстоятельствам выражение. Пани Троянова не явилась к нему на свидание, и он, вероятно, решил повидать ее здесь. Пока что он не подходит к ней, и, возможно, пани Троянова его даже не заметила.

Траурная церемония продолжается недолго. Троянова в сопровождении сестры и ее мужа выходит из зала. Вот теперь-то к ней и приближается пан Скленарж. С соответствующим обстоятельствам скорбным видом он высказывает ей свои соболезнования. Супруги Валоушковы о нем уже наверняка знают. Пани Троянова приходила к ним позавчера за чемоданчиком и, думаю, рассказала о своем знакомстве.

Их разговор во дворе крематория был прослушан. Скленарж высказывает сожаление, что пани Троянова так и не позволила ему возместить причиненный ей ущерб. Он не может с этим примириться и вновь просит ее принять возмещение. Иначе он не успокоится. Под вуалью не видно, как реагирует на это пани Троянова. Она только качает головой, словно считает сейчас все эти извинения неуместными. Наконец Троянова бросает Скленаржу, ждущему ее ответа с вежливым и просительным видом:

- Сейчас не время об этом говорить. Я буду завтра в четыре часа дня в том же кафе. - И проходит мимо него.

Скленарж кланяется ей с запоздалой благодарностью. Неподалеку беседуют две соседки Троянов. Если судить по их взглядам, бросаемым на пани Троянову, говорят они как раз о ней.

Одна из них говорит вещи, весьма для нас важные.

- Ну и баба! Хоть бы на похоронах постыдилась! Ведь с этим типом я видела ее еще в прошлом году. Что же это такое, любовник приходит на похороны мужа!