"Женщины для развлечений" - читать интересную книгу автора (Олден Марк)Глава 16Дюмас, прижимая к уху радиотелефон, сидел на подоконнике в спальне Кена Ёкои и смотрел через улицу на парк — полупустой из-за лёгкого послеполуденного дождя. На скамейке бездомный старый латиноамериканец разглядывал окровавленного мёртвого петуха, лежавшего у его ног, жертву недавнего петушиного боя. В центре сухого фонтана тощая блондинка в стёганой куртке с неторопливой торжественной грацией занималась тай чи чуан. Повернувшись, Дюмас махнул Ёкои, который лежал с капельницей. Японец вяло поднял руку в ответ. Секундой позже Дюмас, по-волчьи улыбаясь, проговорил в телефон: — Договорились. Увидимся, когда приедешь сюда. Вдавив антенну, он отложил телефон. Опять повернулся к окну, покачал головой, тихонько хохотнул. Высокая чёрная «королева» в белом свадебном платье, свободной куртке и с розовым зонтиком въехала в парк на роликовых коньках из Бликер-стрит. Потом искоса взглянула на телефон. Ровена, Сон и ещё Бог знает кто, подумал он. Сплошные развлечения. Отвернувшись от окна, он подошёл к кровати, сел на краешек, взял Ёкои за руку. — Ты слышал? По лицу Ёкои промелькнула слабая улыбка. — Кругом сети обмана и предательства. А ты говорил хорошо, правильно отреагировал. — Я просто сделал так, как ты учил. — Для успешного разрешения конфликта иногда необходимо оборвать связь с человеком. Вот почему ты должен быть эмоционально отстранённым во время любой конфронтации. Иначе не сможешь дать правильную оценку. Не будешь знать силу и слабость любой позиции, включая собственную. Сохраняй холодную голову, так проще управлять людьми. Дюмас кивнул. — Я взялся за систему поддержки Деккера, а не за него самого, как ты и сказал. Когда его подстреленную партнёршу увезли в больницу, он сразу выбыл из игры. Последние несколько часов он нам не мешает. Думаю, мы сможем спокойно провести аукцион и Тоуни сбыть. Дюмас опять по-волчьи улыбнулся. — Пак Сон и Ровена считаются глубокими мыслителями, но по сравнению с тобой они ничто. Ты лежишь здесь — и обгоняешь всех. Мне это страшно нравится. — Необходимо чувство перспективы, — едва слышно проговорил Ёкои. — А когда определишься, действуй быстро. Кто медлит, того бьют. Где сейчас Пак Сон? Дюмас показал пальцем на телефон. — Он говорит, что проехал уже сто миль после Олбани, значит, будет в городе скоро. Идёт дождь, но если дороги не очень ужасные, он должен быть здесь ещё до того как приземлится самолёт Ровены. Ёкои улыбнулся. — Милая Ровена. Женщина, которая видит в убийстве решение своих проблем. Похоже, сегодня в городе произойдут большие события. У нас ежегодный аукцион упругой молодой плоти, и ещё нас почтят визитом Пак Сон и Ровена Дартиг, наши король и королева разврата. Что там за неприятности у Сона в Лондоне? — Ну, он не только потерял восемь миллионов долларов в результате ограбления депозитария, но, говорит, трое фальшивых полицейских пытались растрясти его в отеле. Сон замочил всех троих, потом отправился за тем, кто их прислал. Оказывается, организовал операцию нигериец, Кацина Джонатан. Я его уже проверял, он был о'кей. Но, очевидно, пожадничал в последнюю минуту. — Кацина Джонатан, — проговорил Ёкои. — Красивое имя. — Вероятно, сам-то он не был очень красивым, когда Сон и его ребята с ним закончили. Сон говорит, они его хорошо обработали, потом сожгли со всей конторой, которую он держал — турбюро. Но перед этим они сломали Джонатану спину и отрезали язык, ему оставалось только лежать не полу и поджариваться. Ёкои хихикнул, помолчал, размышляя. — Ты упомянул, что Смехотун ещё не говорил с Ровеной. Откуда же он знает об ограблении? — А это было на первой странице «Интернешнл Геральд Трибюн». Прочитав репортаж и наложив в штаны, Сон связался с лондонским посольством. Они-то и узнали, что Ровена справлялась в Скотланд-Ярде, не осталось ли что-нибудь из ценностей. Ей ответили, что нет. Особенно она интересовалась украшениями и записными книжками… Сон задёргался: что это за книжки такие, если их надо держать в сейфе? Думаю, ему всё это может очень не понравиться, и тогда Ровена пожалеет, что родилась на свет. — По-моему, записные книжки сейчас у тех, кто ограбил депозитарий. В связи с этими же книжками, надо полагать, Ровена и хочет заплатить, чтобы ты отправил Сона в лучший мир. Я и не думал, что она на это способна. Вот видишь, не разбираюсь я в женщинах. Она знает о нигерийце? Дюмас помотал головой. — Она не упоминала об этом, когда звонила из Хитроу. Сейчас ей вполне хватает кражи содержимого депозитарного сейфа, особенно если учесть, что её разыскивает Сон. Ты же слышал только что, я пытался его успокоить. Потерять восемь миллионов в такой период жизни — он лезет на стену от злости. Но это не означает, что он забыл о Тоуни. Он хочет её не меньше прежнего. Утром Дюмас навестил Тоуни в её подвале, девочка была подавлена, но сдаваться не собиралась. Дюмас, продолжая свои игры, сказал ей: — Только что звонила твоя мать, она посылает кое-что из твоей одежды. — Я не хочу с вами разговаривать, — заявила Тоуни. — Вы всё придумываете. — Она сидела на крае койки, под ногами валялись учебники. — Она сказала, что посылает твоё любимое платье. — Да? Какое? Застигнутый врасплох Дюмас ответил первое, что пришло в голову. — Ну, ты знаешь. Подруги говорят, что оно тебе очень идёт. Тоуни кивнула. — О, вы имеете в виду жёлтенькое с голубой окантовкой. — Ну да, то самое. Ловушка захлопнулась. Но попала в неё не Тоуни. Она бросила на него презрительный взгляд, потом легла на кушетку и повернулась лицом к стене. — Жёлтое — цвет поноса. Терпеть его не могу. У меня нет жёлтых платьев. Дюмас поднял бровь. Неплохо, детка… Ёкои согласился: — Да, у Сона фиксация на образе кисен. Кстати, ты уверен, что он винит Ровену в краже депозитов? — В этом и в проблеме с нигерийцем тоже. Так что Ровена правильно решила его прикончить. На её месте я, наверно, сделал бы то же самое. — Конец эры. Нити, соединяющие нас, скоро будут разорваны. Когда ты уходишь? Дюмас посмотрел на часы. — Через несколько минут. Я вернусь, перед тем как ехать на аукцион. Хочу быть под рукой, когда доставят бумагу и поддельные деньги. Ёкои легонько кашлянул. — О бумаге: ты не забыл Рассела Форта? — Забавно, что ты об этом упомянул. Сегодня у него, собственно говоря, последний день на земле. Как только привезёт последнюю партию бумаги, ему конец. Я должен сделать двойной прихлоп, Ло-Касио просил, поэтому Форта будет делать другой. Когда его не станет, я, наверно, смогу убедить тётю Лоррейн и кузена Арнольда, что нужно работать со мной напрямую. Если откажутся, произойдёт большая семейная встреча на небе или где там окажется душа Рассела. — Прихлопы для Ло-Касио ты обязан сделать сам? Дюмас кивнул. — Джо лично просил меня об одолжении. Он хочет, чтобы всё прошло в наилучшем виде, вот и выбрал лучшего — меня. Тут именно двойной, двоих за одного. У Джо задета гордость, а значит, промахов быть не должно. Потом Джо будет мне обязан. Я смогу обратиться к нему при случае. Необходимо чувство перспективы, помнишь? Они молча держались за руки, потом Ёкои заговорил негромко: — Постарайся, чтобы тебя не убили. Если что-нибудь случится, я покончу с собой. Ты — это всё, что у меня есть в мире. Я же совсем один, родственников нет. Несколько друзей, да, но никого как ты. Без тебя и меня не будет, так зачем тянуть. Да и дом этот сразу стал бы скучным. Кто будет делать мне такие цветочные узоры? — Не изображай из себя старую королеву. — Я и есть старая королева. Дюмас поцеловал его в лоб. — Я вернусь, обещаю. — Есть три линии, на которых что-то может случиться, — предостерёг его Ёкои. — Ситуация Ровена — Пак Сон. Аукцион рабов. И этот двойной прихлоп для Ло-Касио. Любое из этих направлений может привести к несчастью. Он закрыл глаза. — Хорошее, плохое, всё происходит тройками. Тебе кто-нибудь говорил? |
|
|